Трансформация в Восточной Германии

Политические акторы 1990 г. на Востоке и Западе считали трансформацию Восточной Германии эксплицитно догоняющей модернизаций, полной адаптацией системы институтов Западной Германии. Но были скептики и оппоненты, критиковавшие этот процесс с самого начала как колонизацию и аннексию. Иностранные наблюдатели считали, что не будет серьезных проблем с трансформацией Восточной Германи, учитывая добровольность воссоединения с функционирующей системой институтов одной из наиболее современных и наиболее богатых стран мира и огромные трансферты капитала, которых не было у других трансформировавшихся обществ. Рихард Розе назвал этот феномен "готовым государством" в двояком смысле, что уже предложен социальный строй, но в этом новом строе у присоединяющихся восточных немцев очень ограничены возможности влиять на институты; они захвачены врасплох, ошеломлены шокоподобными следствиями краха социалистических институтов. По сравнению с более длительной подготовительной фазой перемен в Польше, Венгрии или Чехословакии, экономический крах в Восточной Германии действительно был шоком, даже более тяжким, чем предсказывали "стратегии большого взрыва". Между 1990 и 1992 гг. треть всех рабочих мест была потеряна (три из девяти миллионов), а большие секторы индустрии и многие сети торгового и экономического обмена рухнули.

На экономический крах многие восточные немцы в частной жизни реагировали драматическим снижением браков и рождений. С 1990 до 1992 они сократились более чем наполовину, чему нет прецедента в истории. Анализ социальной структуры ГДР характеризовал ее как страну с большим равенством женщин и, может быть, с лучшим базовым профессиональным образованием. Но с самого начала необходимые реформы и адаптация изображались как "сокращение мешающей достижительности уравниловки, децентрализация власти, деполитизация предоставления статусов, усиление вертикальной мобильности, усиление экономики услуг, сокращение избытка персонала, восстановление эффективного среднего класса и прекращение миграции с востока на запад» [4, S. 21-22].Быстрая миграция была остановлена уже в 1992-3 г. и до недавнего времени стабилизировалась на низком уровне, хотя сегодня следует ждать новой волны миграции с востока на запад. Шоковое сокращение рабочих мест было остановлено, сегодня уровень безработицы в Восточной Германии достаточно близок к западногерманскому, но безработица все же явно выше (из-за бóльшего спроса на новые рабочие места, чем в Западной Германии). Демографический кризис также остановлен, но тенденция роста лишь незначительна, ниже уровня брачности и рождаемости в Западной Германии. В целом, крах и перемены в Восточной Германии были столь решительны, что необходимо объяснять, почему не было большего протеста, чем голосование за посткоммунистическую партию, получавшую максимум 20-25% голосов.

Наше объяснение удачи совладания с большим шоком в Восточной Германии многомерно. Одновременно с крахом шел ряд быстро развивавшихся процессов, устранивших социалистическую экономику дефицитов, явно улучшивших доходы занятой части населения, а также получателей трансфертных доходов. Далее, поднялись огромные волны догоняющего потребления и явного улучшения инфрастуктуры и экологии. Явно выросли социальные пособия, особенно пенсии. Демографические провалы были только частично симптомами кризиса, в другой части они выражали рост индивидуализации образа жизни. Сокращение рабочих мест нельзя было предотвратить экономической политикой, но можно было облегчить социально-политическими мерами.

И что еще важнее, шел компенсационный процесс на уровне частных домохозяйств. Хотя очень высокая доля домохозяйств с двумя полностью занятыми членами сократилась, хозяйства с двумя безработными членами были крайним исключением. Вследствие чего большинство домохозяйств обнаружили тип сочетания полной и частичной занятости с трансфертными доходами. Наши индикаторы объективных жизненных условий и субъективного самочувствия показали, что положение в Восточной Германии явно улучшилось, хотя отставание от Западной Германии все же значительно.

Политические акторы 1990 г. на Востоке и Западе считали трансформацию Восточной Германии эксплицитно догоняющей модернизаций, полной адаптацией системы институтов Западной Германии. Но были скептики и оппоненты, критиковавшие этот процесс с самого начала как колонизацию и аннексию. Иностранные наблюдатели считали, что не будет серьезных проблем с трансформацией Восточной Германи, учитывая добровольность воссоединения с функционирующей системой институтов одной из наиболее современных и наиболее богатых стран мира и огромные трансферты капитала, которых не было у других трансформировавшихся обществ. Рихард Розе назвал этот феномен "готовым государством" в двояком смысле, что уже предложен социальный строй, но в этом новом строе у присоединяющихся восточных немцев очень ограничены возможности влиять на институты; они захвачены врасплох, ошеломлены шокоподобными следствиями краха социалистических институтов. По сравнению с более длительной подготовительной фазой перемен в Польше, Венгрии или Чехословакии, экономический крах в Восточной Германии действительно был шоком, даже более тяжким, чем предсказывали "стратегии большого взрыва". Между 1990 и 1992 гг. треть всех рабочих мест была потеряна (три из девяти миллионов), а большие секторы индустрии и многие сети торгового и экономического обмена рухнули.

На экономический крах многие восточные немцы в частной жизни реагировали драматическим снижением браков и рождений. С 1990 до 1992 они сократились более чем наполовину, чему нет прецедента в истории. Анализ социальной структуры ГДР характеризовал ее как страну с большим равенством женщин и, может быть, с лучшим базовым профессиональным образованием. Но с самого начала необходимые реформы и адаптация изображались как "сокращение мешающей достижительности уравниловки, децентрализация власти, деполитизация предоставления статусов, усиление вертикальной мобильности, усиление экономики услуг, сокращение избытка персонала, восстановление эффективного среднего класса и прекращение миграции с востока на запад» [4, S. 21-22].Быстрая миграция была остановлена уже в 1992-3 г. и до недавнего времени стабилизировалась на низком уровне, хотя сегодня следует ждать новой волны миграции с востока на запад. Шоковое сокращение рабочих мест было остановлено, сегодня уровень безработицы в Восточной Германии достаточно близок к западногерманскому, но безработица все же явно выше (из-за бóльшего спроса на новые рабочие места, чем в Западной Германии). Демографический кризис также остановлен, но тенденция роста лишь незначительна, ниже уровня брачности и рождаемости в Западной Германии. В целом, крах и перемены в Восточной Германии были столь решительны, что необходимо объяснять, почему не было большего протеста, чем голосование за посткоммунистическую партию, получавшую максимум 20-25% голосов.

Наше объяснение удачи совладания с большим шоком в Восточной Германии многомерно. Одновременно с крахом шел ряд быстро развивавшихся процессов, устранивших социалистическую экономику дефицитов, явно улучшивших доходы занятой части населения, а также получателей трансфертных доходов. Далее, поднялись огромные волны догоняющего потребления и явного улучшения инфрастуктуры и экологии. Явно выросли социальные пособия, особенно пенсии. Демографические провалы были только частично симптомами кризиса, в другой части они выражали рост индивидуализации образа жизни. Сокращение рабочих мест нельзя было предотвратить экономической политикой, но можно было облегчить социально-политическими мерами.

И что еще важнее, шел компенсационный процесс на уровне частных домохозяйств. Хотя очень высокая доля домохозяйств с двумя полностью занятыми членами сократилась, хозяйства с двумя безработными членами были крайним исключением. Вследствие чего большинство домохозяйств обнаружили тип сочетания полной и частичной занятости с трансфертными доходами. Наши индикаторы объективных жизненных условий и субъективного самочувствия показали, что положение в Восточной Германии явно улучшилось, хотя отставание от Западной Германии все же значительно.