Глобализация улучшает положение людей

Вернон Смит

Сегодня я буду выступать на оптимистическую тему. Речь пой- дет об обмене и рынках, обеспечивающих специализацию за­дач и знаний. Именно эта специализация—ключ к созданию любого богатства и единственный источник устойчивого улучшения положения людей. Она суть глобализации.

Проблема состоит в том, что все мы действуем однов­ременно в двух «пространствах обмена». Во-первых, мы жи­вем в мире личного социального обмена, основанного на взаимности и нормах, общих для небольших групп, семей и общин. Фраза «я у тебя в долгу» существует на многих язы­ках: люди добровольно признают, что обязаны другим за ока­занные услуги. Со времен первобытных людей личный обмен обеспечивает специализацию задач (охота, рыболовство, из­готовление орудий труда), закладывает основу для роста про­изводительности труда и благосостояния. Это разделение труда в незапамятные времена позволило людям расселить­ся по всему миру. Таким образом, специализация дала старт глобализации задолго до появления того, что мы называем рыночной экономикой.

Во-вторых, мы живем в мире безличного обмена на рынке, в рамках которого в процессе «дистанционной» тор­говли между незнакомцами возникли общение и сотрудни­чество. Совершая личный обмен, мы обычно стремимся сде­лать что-то хорошее для других. На рынке это стремление зачастую исчезает, поскольку каждый из нас обычно сосре­доточивается на личной выгоде. Однако наши лаборатор­ные эксперименты показывают: те же люди, что изо всех сил стараются сотрудничать в процессе личного обмена, в мас­штабах рынка в целом стремятся к максимальной выгоде для себя. При этом в ходе рыночных трансакций они неосо­знанно увеличивают до максимума общую выгоду для груп­пы. В чем причина? Она связана с правами собственности. При личном обмене правила, определяющие его, возника­ют за счет добровольного согласия сторон. В условиях без­личного рыночного обмена аналогичные правила — напри­мер, права собственности, запрещающие что-либо брать, не отдавая ничего взамен, — заложены в институциональной системе. Таким образом, и в том и в другом случае простран­ство обмена функционирует одинаково: чтобы что-то полу­чить, надо что-то отдать.

Основа благосостояния

Степень специализации определяют рынки товаров и услуг, в рамках которых создается богатство. На организованных рынках издержки производства и предложение ценных в гла­зах потребителей товаров сравнительно предсказуемы. Эти постоянно повторяющиеся действия на рынке отличаются невероятной эффективностью — даже в условиях весьма сложных рыночных отношений, когда обмен охватывает множество товаров.

В ходе своих экспериментов мы также обнаружили: люди, как правило, не согласны с тем, что какая-либо модель позволяет спрогнозировать конечную цену, а также объем товаров, которые они продают и покупают. На деле для эффективности рынка не требуется большого количества участников, полной информации, понимания экономиче­ских процессов и каких-то особых знаний. В конце концов, люди торговали на рынках задолго до того, как появилась экономическая наука, исследующая эти процессы. Все, что вам нужно знать, — это когда вы зарабатываете больше де­нег, а когда меньше, и есть ли у вас возможность скорректи­ровать свои действия.

Отличительной чертой рынков товаров и услуг явля­ется разнообразие—разнообразие вкусов, навыков, знаний, природных ресурсов, почв и климатических условий. Но раз­нообразие без свободы обмена означает нищету. Ни один человек, даже в изобилии наделенный каким-либо един­ственным ресурсом или квалификацией, не может добиться

благосостояния в отсутствие торговли» В условиях свободно­го рынка мы зависим от других людей, которых мы не знаем в лицо или по имени и даже не понимаем. Без рынка мы бы­ли бы бедны, обездоленны, грубы и невежественны.

Рынок требует добровольного соблюдения правил со­циального взаимодействия и экономического обмена. Лучше всего этот принцип сформулировал Давид Юм еще 250 лет назад: существует лишь три закона природы — право соб­ственности, передача имущества по взаимному согласию й вы­полнение обещаний. Таковы главные основы порядка, делаю­щего возможным существование рынка и процветание.

«Законы природы» Юма вытекают из древних запове­дей: не укради, не желай имущества ближнего своего, не лжесвидетельствуй. «Воровство» поглощает богатство и пре­пятствует его воспроизводству. Притязания на имущество ближнего поощряют государство, действующее насильствен­ными методами, к перераспределению богатства, тем самым ставя под угрозу стимулы для выращивания завтрашнего уро­жая. Лжесвидетельство подрывает общность, репутацию ме­неджмента, доверие инвесторов, прибыльность в долгосроч­ной перспективе и личные обмены, носящие наиболее человечный характер.

Рынок дает обещанные результаты

Экономическое развитие связано с наличием свободных экономических и политических систем, рожденных верхо­венством закона и правами частной собственности. Центра­лизованная плановая экономика ни разу не оправдала возла­гавшихся на нее надежд. В то же время существует немало больших и малых стран (от Китая до Новой Зеландии), где государство сломало хотя бы часть барьеров на пути эконо­мической свободы. Эти страны обеспечили впечатляющий экономический рост, просто позволив своим гражданам улучшать собственное экономическое положение.

Китай значительно продвинулся по пути к экономи­ческой свободе. Чуть больше года назад в его конституцию были внесены поправки, позволяющие людям иметь, поку­пать и продавать частную собственность. Для чего это было сделано? Одна из проблем, с которыми столкнулись власти КНР, заключалась в том, что люди покупали и продавали собственность, даже несмотря на то, что такие трансакции не признавались государством. Это позволяло чиновникам на местах брать взятки с тех, кто нарушал закон, занимаясь торговлей. Признав права собственности, правительство страны пытается подорвать основу чиновничьей коррупции на местах, которую очень трудно отслеживать и обуздывать из Центра. На мой взгляд, принятые поправки к конституции представляют собой инструмент ограничения всепроникаю­щей коррупции в госаппарате и политического вмешатель­ства в процесс экономического развития.

Хотя этот шаг не стал результатом приверженности по­литической демократии, он вполне может проложить путь к более свободному обществу. Позитивные результаты уже налицо: 276 фирм, входящих в список 500 крупнейших ком­паний мира по версии журнала Fortune, сегодня вкладывают капиталы в гигантский технопарк вблизи Пекина, действую­щий на весьма благоприятных условиях пятидесятилетней аренды, предоставленной государством.

Пример Ирландии служит иллюстрацией того, что и малая страна может обогатиться за счет реализации эко­номической политики государства. В прошлом Ирландия массово «экспортировала» людей. Это приносило выгоду Соединенным Штатам и Британии, куда направлялись спо­собные эмигранты-ирландцы, бежавшие от беспросветной жизни у себя на родине .Всего двадцать лет назад Ирландия была бедна как страна третьего мира, но сегодня по средне­душевому доходу она опередила свою бывшую метрополию и стала видным игроком на европейской экономической арене. По данным Всемирного банка, темпы роста ВВП Ир­ландии повысились с 3,2% в 1980-х годах до 7,8% в 1990-х. В последние годы она занимает восьмое место в мире по среднедушевым доходам, а Великобритания — только пят­надцатое. За счет привлечения прямых иностранных инвес­тиций (в том числе венчурного капитала) Ирландия не только прекратила «утечку мозгов», но и развернула про­цесс в обратную сторону—молодежь теперь возвращается на родину.

Эти молодые люди возвращаются благодаря возмож­ностям, которые создало расширение сферы экономической свободы в Ирландии. Их можно назвать примером уверенных в себе предпринимателей в сфере «экономики знаний», улуч­шающих положение людей и создающих богатство не только доя родной страны, но также для Соединенных Штатов и дру­гих государств мира. Биографии этих людей свидетельству­ют о том, что отказ от негодной государственной политики создает новые экономические возможности, способные диа­метрально изменить ситуацию с «утечкой мозгов».

Бояться нечего Одним из важнейших элементов процесса перемен, роста и улучшения экономических условий является предоставле­ние возможности «вчерашним» рабочим местам двинуться в путь вслед за технологиями вчерашнего дня. Если власть запретит отечественному бизнесу заниматься аутсорсингом, иностранных конкурентов это не остановит. С помощью аут­сорсинга эти конкуренты смогут сократить издержки, за счет сэкономленных средств снизить цены и модернизировать производство, получив тем самым серьезные преимущества на рынке.

Один из наиболее известных примеров аутсорсинга — перемещение текстильного производства из Новой Англии на юг США после Второй мировой войны: в южных штатах зарплаты были ниже. (Как и следовало ожидать, это привело к росту зарплат на Юге, и в конечном итоге текстильное про­изводство вновь переместилось—теперь в азиатские страны с дешевой рабочей силой.)

Однако рабочие места в Новой Англии никуда не ис­чезли. На смену текстильной промышленности пришли вы­сокотехнологичные отрасли — электронно-информацион- ная и биотехнологическая. В результате, несмотря на потерю некогда важных предприятий, Новая Англия от этого пере­мещения только выиграла. В 1965 году Уоррен Баффет при­обрел одну из пришедших в упадок текстильных компаний штата Массачусетс — Berkshire-Hathaway. Финансовые по­ступления от этой фирмы (их объем падал, но оставался зна­чительным) он реинвестировал в целый ряд венчурных ком­паний, испытывавших недостаток финансирования. Как известно, эти компании добились впечатляющего успеха, и через 40 лет рыночная капитализации корпорации Баффе­та составила 133 миллиарда долларов. То же самое сегодня происходит с компаниями K-Mart и Sears Roebuck. Ничто не вечно под луной: когда старые фирмы приходят в упадок, их ресурсы направляются на создание новых.

Только что Национальное бюро экономических ис­следований обнародовало новый доклад об инвестициях американских транснациональных корпораций на родине и в других странах. Результаты исследования показали: их капиталовложения в Соединенных Штатах в три раза пре­вышают инвестиции за рубежом. Это свидетельствует о вза­имодополняющем характере инвестиций в своей стране и за границей: увеличение в одной сфере влечет за собой рост капиталовложений и в другой. По оценке McKinsey and Company, каждый доллар, потраченный американскими компаниями на аутсорсинг в Индии, дает Соединенным Штатам прибавку в 1,14 доллара. Примерно половина по­лученного дохода возвращается инвесторам и клиентам, а оставшаяся часть используется в основном для создания новых рабочих мест в США. Для контраста: в Германии каж­дый вложенный за рубежом евро дает национальной эконо­мике отдачу лишь в 80% — прежде всего потому, что из-за масштабного государственного регулирования уволенным немецким трудящимся получить новую работу гораздо труднее, чем американцам.

На мой взгляд, пока Соединенные Штаты будут зани­мать первое место в мире по уровню инноваций, нам незачем бояться ни самого аутсорсинга, ни того, что нашим полити­кам удастся его запретить. По данным Института междуна­родной экономики, в 1999-2003 годах в стране было создано более 115 ООО высокооплачиваемых рабочих мест в сфере производства компьютерного программного обеспечения, а из-за аутсорсинга за тот же период мы потеряли только 70 ООО рабочих мест. Аналогичным образом в секторе услуг было создано 12 миллионов рабочих мест, апотеряно 10 мил­лионов. Этот феномен динамичных перемен в технологиче­ской сфере и замене рабочих мест в старых отраслях новыми составляет суть экономического развития.

Перенося производства в другие страны, американ­ские компании экономят деньги и вкладывают высвободив­шиеся средства в новые технологии и новые рабочие места — это позволяет им сохранить конкурентоспособность на ми­ровом рынке. К сожалению, невозможно пожать плоды пре­образований без болезненного процесса перемен. Перемены болезненны для тех, кто теряет работу и вынужден искать но­вый род занятий. Они болезненны для тех, кто идет на риск,

инвестируя в новые технологии, и проигрывает. Но выгода, получаемая победителями, создает огромные объемы богат­ства для экономики в целом. Эти преимущества закрепляют­ся на рынке за счет проб и ошибок, а также опыта, накаплива­емого в процессе конкуренции.

Глобализация — явление не новое. Это просто совре­менный термин, обозначающий вековечный путь человече­ства, стремление людей улучшить свое положение за счет об­мена и специализации в мировом масштабе. Кроме того, глобализация — синоним мира. Вспомним мудрое замеча­ние великого французского экономиста Фредерика Бастиа: если границы не пересекают товары, их рано или поздно пе­ресекут солдаты.

Вернон Смит

Сегодня я буду выступать на оптимистическую тему. Речь пой- дет об обмене и рынках, обеспечивающих специализацию за­дач и знаний. Именно эта специализация—ключ к созданию любого богатства и единственный источник устойчивого улучшения положения людей. Она суть глобализации.

Проблема состоит в том, что все мы действуем однов­ременно в двух «пространствах обмена». Во-первых, мы жи­вем в мире личного социального обмена, основанного на взаимности и нормах, общих для небольших групп, семей и общин. Фраза «я у тебя в долгу» существует на многих язы­ках: люди добровольно признают, что обязаны другим за ока­занные услуги. Со времен первобытных людей личный обмен обеспечивает специализацию задач (охота, рыболовство, из­готовление орудий труда), закладывает основу для роста про­изводительности труда и благосостояния. Это разделение труда в незапамятные времена позволило людям расселить­ся по всему миру. Таким образом, специализация дала старт глобализации задолго до появления того, что мы называем рыночной экономикой.

Во-вторых, мы живем в мире безличного обмена на рынке, в рамках которого в процессе «дистанционной» тор­говли между незнакомцами возникли общение и сотрудни­чество. Совершая личный обмен, мы обычно стремимся сде­лать что-то хорошее для других. На рынке это стремление зачастую исчезает, поскольку каждый из нас обычно сосре­доточивается на личной выгоде. Однако наши лаборатор­ные эксперименты показывают: те же люди, что изо всех сил стараются сотрудничать в процессе личного обмена, в мас­штабах рынка в целом стремятся к максимальной выгоде для себя. При этом в ходе рыночных трансакций они неосо­знанно увеличивают до максимума общую выгоду для груп­пы. В чем причина? Она связана с правами собственности. При личном обмене правила, определяющие его, возника­ют за счет добровольного согласия сторон. В условиях без­личного рыночного обмена аналогичные правила — напри­мер, права собственности, запрещающие что-либо брать, не отдавая ничего взамен, — заложены в институциональной системе. Таким образом, и в том и в другом случае простран­ство обмена функционирует одинаково: чтобы что-то полу­чить, надо что-то отдать.

Основа благосостояния

Степень специализации определяют рынки товаров и услуг, в рамках которых создается богатство. На организованных рынках издержки производства и предложение ценных в гла­зах потребителей товаров сравнительно предсказуемы. Эти постоянно повторяющиеся действия на рынке отличаются невероятной эффективностью — даже в условиях весьма сложных рыночных отношений, когда обмен охватывает множество товаров.

В ходе своих экспериментов мы также обнаружили: люди, как правило, не согласны с тем, что какая-либо модель позволяет спрогнозировать конечную цену, а также объем товаров, которые они продают и покупают. На деле для эффективности рынка не требуется большого количества участников, полной информации, понимания экономиче­ских процессов и каких-то особых знаний. В конце концов, люди торговали на рынках задолго до того, как появилась экономическая наука, исследующая эти процессы. Все, что вам нужно знать, — это когда вы зарабатываете больше де­нег, а когда меньше, и есть ли у вас возможность скорректи­ровать свои действия.

Отличительной чертой рынков товаров и услуг явля­ется разнообразие—разнообразие вкусов, навыков, знаний, природных ресурсов, почв и климатических условий. Но раз­нообразие без свободы обмена означает нищету. Ни один человек, даже в изобилии наделенный каким-либо един­ственным ресурсом или квалификацией, не может добиться

благосостояния в отсутствие торговли» В условиях свободно­го рынка мы зависим от других людей, которых мы не знаем в лицо или по имени и даже не понимаем. Без рынка мы бы­ли бы бедны, обездоленны, грубы и невежественны.

Рынок требует добровольного соблюдения правил со­циального взаимодействия и экономического обмена. Лучше всего этот принцип сформулировал Давид Юм еще 250 лет назад: существует лишь три закона природы — право соб­ственности, передача имущества по взаимному согласию й вы­полнение обещаний. Таковы главные основы порядка, делаю­щего возможным существование рынка и процветание.

«Законы природы» Юма вытекают из древних запове­дей: не укради, не желай имущества ближнего своего, не лжесвидетельствуй. «Воровство» поглощает богатство и пре­пятствует его воспроизводству. Притязания на имущество ближнего поощряют государство, действующее насильствен­ными методами, к перераспределению богатства, тем самым ставя под угрозу стимулы для выращивания завтрашнего уро­жая. Лжесвидетельство подрывает общность, репутацию ме­неджмента, доверие инвесторов, прибыльность в долгосроч­ной перспективе и личные обмены, носящие наиболее человечный характер.

Рынок дает обещанные результаты

Экономическое развитие связано с наличием свободных экономических и политических систем, рожденных верхо­венством закона и правами частной собственности. Центра­лизованная плановая экономика ни разу не оправдала возла­гавшихся на нее надежд. В то же время существует немало больших и малых стран (от Китая до Новой Зеландии), где государство сломало хотя бы часть барьеров на пути эконо­мической свободы. Эти страны обеспечили впечатляющий экономический рост, просто позволив своим гражданам улучшать собственное экономическое положение.

Китай значительно продвинулся по пути к экономи­ческой свободе. Чуть больше года назад в его конституцию были внесены поправки, позволяющие людям иметь, поку­пать и продавать частную собственность. Для чего это было сделано? Одна из проблем, с которыми столкнулись власти КНР, заключалась в том, что люди покупали и продавали собственность, даже несмотря на то, что такие трансакции не признавались государством. Это позволяло чиновникам на местах брать взятки с тех, кто нарушал закон, занимаясь торговлей. Признав права собственности, правительство страны пытается подорвать основу чиновничьей коррупции на местах, которую очень трудно отслеживать и обуздывать из Центра. На мой взгляд, принятые поправки к конституции представляют собой инструмент ограничения всепроникаю­щей коррупции в госаппарате и политического вмешатель­ства в процесс экономического развития.

Хотя этот шаг не стал результатом приверженности по­литической демократии, он вполне может проложить путь к более свободному обществу. Позитивные результаты уже налицо: 276 фирм, входящих в список 500 крупнейших ком­паний мира по версии журнала Fortune, сегодня вкладывают капиталы в гигантский технопарк вблизи Пекина, действую­щий на весьма благоприятных условиях пятидесятилетней аренды, предоставленной государством.

Пример Ирландии служит иллюстрацией того, что и малая страна может обогатиться за счет реализации эко­номической политики государства. В прошлом Ирландия массово «экспортировала» людей. Это приносило выгоду Соединенным Штатам и Британии, куда направлялись спо­собные эмигранты-ирландцы, бежавшие от беспросветной жизни у себя на родине .Всего двадцать лет назад Ирландия была бедна как страна третьего мира, но сегодня по средне­душевому доходу она опередила свою бывшую метрополию и стала видным игроком на европейской экономической арене. По данным Всемирного банка, темпы роста ВВП Ир­ландии повысились с 3,2% в 1980-х годах до 7,8% в 1990-х. В последние годы она занимает восьмое место в мире по среднедушевым доходам, а Великобритания — только пят­надцатое. За счет привлечения прямых иностранных инвес­тиций (в том числе венчурного капитала) Ирландия не только прекратила «утечку мозгов», но и развернула про­цесс в обратную сторону—молодежь теперь возвращается на родину.

Эти молодые люди возвращаются благодаря возмож­ностям, которые создало расширение сферы экономической свободы в Ирландии. Их можно назвать примером уверенных в себе предпринимателей в сфере «экономики знаний», улуч­шающих положение людей и создающих богатство не только доя родной страны, но также для Соединенных Штатов и дру­гих государств мира. Биографии этих людей свидетельству­ют о том, что отказ от негодной государственной политики создает новые экономические возможности, способные диа­метрально изменить ситуацию с «утечкой мозгов».

Бояться нечего Одним из важнейших элементов процесса перемен, роста и улучшения экономических условий является предоставле­ние возможности «вчерашним» рабочим местам двинуться в путь вслед за технологиями вчерашнего дня. Если власть запретит отечественному бизнесу заниматься аутсорсингом, иностранных конкурентов это не остановит. С помощью аут­сорсинга эти конкуренты смогут сократить издержки, за счет сэкономленных средств снизить цены и модернизировать производство, получив тем самым серьезные преимущества на рынке.

Один из наиболее известных примеров аутсорсинга — перемещение текстильного производства из Новой Англии на юг США после Второй мировой войны: в южных штатах зарплаты были ниже. (Как и следовало ожидать, это привело к росту зарплат на Юге, и в конечном итоге текстильное про­изводство вновь переместилось—теперь в азиатские страны с дешевой рабочей силой.)

Однако рабочие места в Новой Англии никуда не ис­чезли. На смену текстильной промышленности пришли вы­сокотехнологичные отрасли — электронно-информацион- ная и биотехнологическая. В результате, несмотря на потерю некогда важных предприятий, Новая Англия от этого пере­мещения только выиграла. В 1965 году Уоррен Баффет при­обрел одну из пришедших в упадок текстильных компаний штата Массачусетс — Berkshire-Hathaway. Финансовые по­ступления от этой фирмы (их объем падал, но оставался зна­чительным) он реинвестировал в целый ряд венчурных ком­паний, испытывавших недостаток финансирования. Как известно, эти компании добились впечатляющего успеха, и через 40 лет рыночная капитализации корпорации Баффе­та составила 133 миллиарда долларов. То же самое сегодня происходит с компаниями K-Mart и Sears Roebuck. Ничто не вечно под луной: когда старые фирмы приходят в упадок, их ресурсы направляются на создание новых.

Только что Национальное бюро экономических ис­следований обнародовало новый доклад об инвестициях американских транснациональных корпораций на родине и в других странах. Результаты исследования показали: их капиталовложения в Соединенных Штатах в три раза пре­вышают инвестиции за рубежом. Это свидетельствует о вза­имодополняющем характере инвестиций в своей стране и за границей: увеличение в одной сфере влечет за собой рост капиталовложений и в другой. По оценке McKinsey and Company, каждый доллар, потраченный американскими компаниями на аутсорсинг в Индии, дает Соединенным Штатам прибавку в 1,14 доллара. Примерно половина по­лученного дохода возвращается инвесторам и клиентам, а оставшаяся часть используется в основном для создания новых рабочих мест в США. Для контраста: в Германии каж­дый вложенный за рубежом евро дает национальной эконо­мике отдачу лишь в 80% — прежде всего потому, что из-за масштабного государственного регулирования уволенным немецким трудящимся получить новую работу гораздо труднее, чем американцам.

На мой взгляд, пока Соединенные Штаты будут зани­мать первое место в мире по уровню инноваций, нам незачем бояться ни самого аутсорсинга, ни того, что нашим полити­кам удастся его запретить. По данным Института междуна­родной экономики, в 1999-2003 годах в стране было создано более 115 ООО высокооплачиваемых рабочих мест в сфере производства компьютерного программного обеспечения, а из-за аутсорсинга за тот же период мы потеряли только 70 ООО рабочих мест. Аналогичным образом в секторе услуг было создано 12 миллионов рабочих мест, апотеряно 10 мил­лионов. Этот феномен динамичных перемен в технологиче­ской сфере и замене рабочих мест в старых отраслях новыми составляет суть экономического развития.

Перенося производства в другие страны, американ­ские компании экономят деньги и вкладывают высвободив­шиеся средства в новые технологии и новые рабочие места — это позволяет им сохранить конкурентоспособность на ми­ровом рынке. К сожалению, невозможно пожать плоды пре­образований без болезненного процесса перемен. Перемены болезненны для тех, кто теряет работу и вынужден искать но­вый род занятий. Они болезненны для тех, кто идет на риск,

инвестируя в новые технологии, и проигрывает. Но выгода, получаемая победителями, создает огромные объемы богат­ства для экономики в целом. Эти преимущества закрепляют­ся на рынке за счет проб и ошибок, а также опыта, накаплива­емого в процессе конкуренции.

Глобализация — явление не новое. Это просто совре­менный термин, обозначающий вековечный путь человече­ства, стремление людей улучшить свое положение за счет об­мена и специализации в мировом масштабе. Кроме того, глобализация — синоним мира. Вспомним мудрое замеча­ние великого французского экономиста Фредерика Бастиа: если границы не пересекают товары, их рано или поздно пе­ресекут солдаты.