НЕФОРМАЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ

К оглавлению 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
34 35 36 37

Неформальное

движение становится нашим объектом, поскольку оно, наверняка, рассматривается

как удобный канал для распространения нужного

вида сообщений. Здесь есть широкая вовлеченность людей в действие, которое

одновременно имеет черты как жесткой (типа любой

официальной организации), так и мягкой структуры. Иногда подобное движение

плавно переходит в юридическую форму. Так,

произошло, например, с Партией зеленых в Украине, которой удалось преодолеть

четырехпроцентный барьер в парламентских

выборах 1998 г.В свое время перестройка приносит новые типы имиджей не только в

области официальной (например, президент или

народный депутат). В этот период впервые возникают и набирают определенный

социальный статус различного рода неформальные

движения, которые до этого воспринимались как чисто западный феномен. Новые

социальные движения функционируют в рамках

процесса создания контркультуры, являясь ответом на неудовлетворенность

процессами официальной культуры. Советское время

позволяло держать эти движения в определенных рамках, предполагая для них

определенный «официоз» типа фестивалей

туристской песни.Если в период перестройки неформалы противостояли официозу

марксистского толка, то в прошлом эту же роль

играл нынешний официоз. Как пишет Иванов-Разумник: «Восьмидесятые годы были

эпохой зарождения и первого развития русского

марксизма; теперь выясняется, что это была его наиболее блестящая пора. Правда,

он не был тогда особенно влиятелен и популярен,

но небольшая группа его сторонников держалась тесно сплоченной и была сильна не

количественно, а качественно, представляя из

себя один из островов интеллигенции в гнилом море мещанства «культурного»

общества той эпохи» (Иванов-Разумник. История

русской общественной мысли. Индивидуализм и мещанство в русской литературе и

жизни XIX в. — СПб., 1907. — С. 322-323).Мы

сразу можем подчеркнуть две важные характеристики неформальной группы:а) она

небольшая,б) членство в ней более четкое.В

отличие от гигантских организаций типа ДОСААФ здесь имеет место личное членство,

где друг другу известны как члены, так и

руководители, при этом не произошло еще отрыва руководителей от своей среды,

который наблюдается в «официальных»

общественных организациях. Любая замкнутая группа на следующем этапе своего

дальнейшего развития вырабатывает

определенные правила поведения, собственную «грамматику чести». Возникает

достаточно сильный имидж «честного поведения»,

противопоставленный имиджу «поведения обманного», характерного для официальных

структур.Есть и третья характеристика

неформального движения, которая оказывается достаточно сильной для религиозных и

псевдорелигиозных структур:в) из-за своей

узкой направленности оно четко удовлетворяет индивидуальным интересам своих

членов.Малые группы составляют основу каждого

общества. Возможности реальной коммуникации резко ограничивают число таких

участников в одной группе. Это, к примеру,

двенадцать апостолов, это одиннадцать футболистов, это солдатский взвод. В таких

минигруппах социальные параметры управляют

индивидуальными нормами. Это было достаточно четко выявлено при изучении

юношеских преступных группировок, когда оказалось,

что невозможно изменить тип поведения каждого отдельного члена, но это

оказывалось возможным в результате изменения

групповых норм. Вероятно, схожая ошибка произошла при работе с религиозными

группами типа Белого братства, когда пытались

повлиять на каждого отдельного члена братства.В толпе каждый ощущает себя

анонимным, и тип поведения отталкивается от этой

составляющей.Имидж неформального движения эпохи перестройки связан с апелляцией

к общественному мнению. Неформалам

свойственно «упоение самой возможностью быть в «своей среде», осваивать

пространство, привлекать к себе внимание сограждан»

(Лисюткина Л.Л., Хлопин А.Д. Неформалитет // Человек. — 1990. — № 4. — С. 87).

Таким образом, мы получаем еще одну важную

характеристику неформальных движений:г) ориентация на общественное

мнение.Собственно неформальное движение и создается

ради этой внешней ориентации, оно также заинтересовано в вербовке своих новых

сторонников. В имидж неформального движения

обязательно входит «митинг» или иной тип жесткого/мягкого выражения своего «я»,

выражения своего протеста. П. Шампань

отмечает: «Сегодня даже уличные демонстрации, за редким исключением, планируются

с целью «быть показанными телевидением»:

организаторы торгуются с силами правопорядка по поводу времени и места их

проведения для того, чтобы демонстрацию показали в

новостях» (Шампань П. Двойная зависимость. Несколько замечаний по поводу

соотношений между полями политики, экономики и

журналистики // Socio-Logos’96. — М., 1996. — С. 218).Митинг создает для нас

новые наборы лидеров, от которых мы отвыкли за

период советской власти. Одной из их главных характеристик становится

определенная оппозиционность к официальной среде. Л.

Лисюткина и А. Хлопин вводят также следующую характеристику: «В процессе

подготовки и проведения митинга возникают контакты

между незнакомыми прежде людьми, формируются малые группы, происходит

противопоставление себя одним объединениям и

идентификация с другими» (С. 88). Обозначим это также как процесс объединения

вокруг того или иного имиджа движения (например,

зеленые или антикоммунистические цели несут разные имиджи).Имидж себя должен во

многом отталкиваться и от имиджа своих

врагов. «В разговорах фигурируют собирательные отрицательные образы: милиционер,

бюрократ, партийный функционер, степень

значимости которых, очевидно, зависит от конкретного опыта неформалов. На первом

месте, вне конкуренции — страж порядка

(«мент», «ментовка»). Примечательно, что в разговорах диссидентов 60-х — первой

половины 80-х годов центральной негативной

фигурой был сотрудник КГБ» (Там же. — С. 88).Анализируя процессы коллективного

поведения, Н. Смелсер рассмотрел волнения

1965 года в Уоттсе — негритянском квартале Лос-Анджелеса. Они начались в ответ

на явную или мнимую жестокость полиции. При

этом выделяются такие характерные особенности происходивших событий (Смелсер Н.

Социология. — М., 1994. — С. 577):1.

Это были необычные события, поскольку беспорядки не случаются всюду и

везде.2. Эмоциональное возбуждение

достигало наивысшего уровня, при этом главными чувствами были гнев и волнение.3.

Этот эпизод характеризовался

ощущением надвигающейся опасности, поскольку люди чувствовали необычность

ситуации.4. Ход событий был стихийным и

непредсказуемым.5. Каждый день беспорядки длились лишь в течение нескольких

часов.6. Беспорядки в Уоттсе не были

«громом среди ясного неба».Исследователями выделяются три основных чувства

толпы: страх, враждебность и радость.Н. Смелсер

(С. 580) приводит следующую таблицу из «Социальной психологии» Розенберга и

Турнера:Движения выдвигают разные требования к

своим лидерам на каждом из этапов (Смелсер Н., указ. соч. — С. 608).На первом

этапе — лидер является агитатором. На втором —

это пророк, вселяющий энтузиазм. На третьем — администратор во главе формальной

организации. На четвертом — политический

деятель. Это все разные имиджи, сменяющие один другой. Эрик Хоффер выразил это

следующей фразой: «Движение начинается с

людей слова, материализуется фанатиками и консолидируется людьми действия»

(Hoffer E. The true believer. — New York, 1951. — P.

134). При этом он считает, что если движение проходит этот путь с лидером,

который не успевает видоизменяться, это приводит к

нулевому результату. Сталина он рассматривает как комбинацию фанатика и человека

действия. Люди действия должны спасти

массовое движение от возможности самоуничтожения, куда его могут завести

фанатики. Ими завершается динамическая фаза

движения, человек действия хочет не обновить мир, а завладеть им.Эрик Хоффер

считает, что активная фаза движения зависит от его

целей: конкретные цели ведут к более короткой активной фазе (Р. 142). Человек

действия уже не может опираться только на

убеждения, он включает в работу механизмы принуждения, поскольку они дают

больший эффект. Возможно, это также связано с

неформальными связями в группе, удержать которые можно только более сильной

защитой этих связей, что, собственно, и

происходит в преступных группировках.Психологи видят два вида реакции группы на

приход авторитарного лидера. Она становится

либо агрессивной, либо члены ее переходят к апатии. «Группы становились

агрессивными из-за обиды на своего лидера, поскольку он

ограничивал их, но они также боялись его и выказывали свою неудовлетворенность с

помощью непрямых форм агрессии. Они будут

изображать, что не услышали, когда к ним обращались, будут нарушать правила «по

ошибке», уходить до срока, портить материалы»

(Brown J.A.C. The social psychology of industry. — Harmondsworth, 1954. — P.

230).Неформальное движение часто завершает процесс

полным подчинением своему лидеру, приобретая черты формального движения. Другим

вариантом может быть «выталкивание»

своего лидера на новые позиции, что произошло, к примеру, с украинскими зелеными

и их лидером Юрием Щербаком. Лидер прошел

формальный путь министра и дипломата, а движение все равно сохранило свой

неформальный характер.Имидж неформального

движения обязательно должен сохранять свой образ неофициального,

противопоставленного «бюрократическому креслу»

направления. Он как бы заполняет иную нишу, чем активно пользуются партии,

которые строятся на оппозиции власти. Многообразие

форм сопротивления власти (М. Фуко) приобретает в этом случае организационный

характер. Человек не чувствует себя в

меньшинстве, что является важнейшим стимулом многих неформальных объединений,

начиная, к примеру, с аквариумистов. В

результате человек получает защищающую его атмосферу, избавляется от чувства

одиночества.При этом постперестроечные

неформальные движения не приобрели характеристик явной оппозиционности к власти,

все они скорее ищут сотрудничества с

властными структурами. В.А.Ядов охарактеризовал эту ситуацию следующим образом:

«Странным, казалось бы, образом в массовом

сознании совмещаются убеждения в том, что экономическая ситуация в обозримом

будущем не улучшится, власти беспомощны, а

политикам (депутатам в особенности) доверяться не следует, демонстрации и

протесты вряд ли изменят положение, но... «совсем не

довольных» своей жизнью — около трети опрашиваемых. В застойные годы мы

наблюдали близкую статистику — до 20%. Все это

говорит о том, что в условиях общенационального кризиса человек уходит в свою

частную жизнь и здесь стремится обрести опору»

(Ядов В.А. Апрельский референдум 1993 года и признаки адаптации россиян к

кризисным условиям // Массовое сознание и массовые

действия. — М., 1994. — С. 46). Одновременно неформальные движения служат

определенным объединяющим фактором,

позволяющим преодолевать этот уход в стратегию индивидуального

спасения.