1.11. Обладают ли компьютеры правами и несут ли ответственность?

С некоторых пор умы теоретиков от юриспруденции начал занимать один вопрос, имеющий самое непосредственное отно­шение к теме нашего разговора, но в некотором смысле более практический). Суть его заключается в следующем: не пред­стоит ли нам в не столь отдаленном будущем задуматься над тем, обладают ли компьютеры законными правами и несут ли они ответственность за свои действия. В самом деле, если со временем компьютеры смогут достичь уровня человека (а то и превзойти его) в самых разных областях деятельности, то по­добные вопросы неминуемо должны приобрести определенную значимость. Если придерживаться точки зрения , то следует, очевидно, признать, что компьютеры (или управляемые компью­тером роботы)должны потенциально и обладать правами, и нести ответственность. Ибо, согласно этой точке зрения, между челове­ком и роботом достаточно высокого уровня сложности нет суще­ственной разницы, за исключением такой «мелочи», как различие в материальном строении. Однако приверженцам точки зрения ситуация представляется несколько более запутанной. Разумно утверждать, что вопрос о правах или ответственности уместен для созданий, наделенных способностью чувствовать, т. е. испыты­вать определенные, подлинно душевные «ощущения» — такие, как страдание, гнев, мстительность, злоба, вера (религиозная и общечеловеческая), желание, сомнение, понимание или страсть. Согласно управляемый компьютером робот не обладает та­кой способностью, вследствие чего, на мой взгляд, не может ни обладать правами, ни нести ответственность. С другой стороны, если верить не существует эффективного способа определить, что упомянутая способность у робота действительно отсутствует, поэтому если роботы смогут достаточно правдоподобно имити-

ровать поведение человека, то человек может оказаться в весьма затруднительном положении.

Подобного затруднения, по всей видимости, не возникнет у сторонников точки зрения (а также, возможно, ), поскольку, согласно этим точкам зрения, компьютеры не в состоянии убеди­тельно демонстрировать душевные переживания и, уж конечно же, ничего похожего не чувствуют и чувствовать никогда не будут. Соответственно, компьютеры не могут ни обладать правами, ни нести ответственность. Лично мне такая точка зрения пред­ставляется весьма разумной. Вообще в этой книге я выступаю как серьезный противник позиций Согласившись с моими аргументами, юристы, безусловно, существенно упростят себе жизнь: как таковые компьютеры или управляемые компьютерами роботы ни при каких обстоятельствах не обладают правами и не несут ответственности. Нельзя обвинить компьютеры в каких бы то ни было неприятностях или недоразумениях — виновен всегда человек!

Следует, однако, понимать, что вышеприведенные аргументы могут и не относиться к всевозможным гипотетическим «устрой­ствам», подобным упомянутым выше — тем, что смогут в ко­нечном итоге воплотить в себе принципы новой, невычисли­тельной физики. Но, поскольку перспектива появления таких устройств — если их вообще удастся создать — весьма туманна, возникновения связанных с ними юридических проблем в бли­жайшем будущем ожидать не приходится.

Проблема «ответственности» поднимает глубокие философ­ские вопросы, связанные с основными факторами, обусловли­вающими наше поведение. Можно вполне обоснованно утвер­ждать, что каждое наше действие так или иначе определяется наследственностью и окружением, а то и всевозможными слу­чайностями, непрерывно влияющими на нашу жизнь. Но ведь ни одно из этих воздействий никак не зависит лично от нас, почему же мы должны нести за них ответственность? Является ли понятие «ответственности» лишь терминологической услов­ностью, или дело в чем-то еще? Возможно, и впрямь существу­ет некая «самость» — нечто, стоящее «выше» уровня подоб­ных влияний и определяющее, в конечном счете, наши действия? В юридическом смысле понятие «ответственности» явно подра­зумевает, что внутри каждого из нас и в самом деле существу­ет своего рода независимая «самость», наделенная своей собственной ответственностью — и, по определению, правами, — причем ее проявления нельзя объяснить ни наследственностью, ни окружением, ни случайностью. Если же присутствие в нашей речи такой независимой «самости» не просто языковая услов­ность, то в современных физических представлениях недоста­ет чего-то весьма существенного. Открытие этого недостающе­го ингредиента, несомненно, многое изменит в нашем научном мировоззрении.

Хотя книга, которую вы держите в руках, и не дает исчер­пывающего ответа на эти серьезные вопросы, она, как я полагаю, может чуть приоткрыть дверь, отделяющую нас от них — не боль­ше, но и не меньше. Вы не найдете здесь неопровержимых дока­зательств непременного существования такой «самости», прояв­ления которой нельзя объяснить никакой внешней причиной, вам лишь предложат несколько шире взглянуть на самую природу возможных «причин». «Причина» может оказаться невычисли­мой — на практике или в принципе. Я намерен показать, что если упомянутая «причина» так или иначе порождается нашими сознательными действиями, то она должна быть весьма тонкой, безусловно невычислимой и не имеющей ничего общего ни с ха­осом, ни с прочими чисто случайными воздействиями. Сможет ли такая концепция «причины» приблизить нас к пониманию ис­тинной сущности свободы воли (или иллюзорности такой свобо­ды) — вопрос будущего.

С некоторых пор умы теоретиков от юриспруденции начал занимать один вопрос, имеющий самое непосредственное отно­шение к теме нашего разговора, но в некотором смысле более практический). Суть его заключается в следующем: не пред­стоит ли нам в не столь отдаленном будущем задуматься над тем, обладают ли компьютеры законными правами и несут ли они ответственность за свои действия. В самом деле, если со временем компьютеры смогут достичь уровня человека (а то и превзойти его) в самых разных областях деятельности, то по­добные вопросы неминуемо должны приобрести определенную значимость. Если придерживаться точки зрения , то следует, очевидно, признать, что компьютеры (или управляемые компью­тером роботы)должны потенциально и обладать правами, и нести ответственность. Ибо, согласно этой точке зрения, между челове­ком и роботом достаточно высокого уровня сложности нет суще­ственной разницы, за исключением такой «мелочи», как различие в материальном строении. Однако приверженцам точки зрения ситуация представляется несколько более запутанной. Разумно утверждать, что вопрос о правах или ответственности уместен для созданий, наделенных способностью чувствовать, т. е. испыты­вать определенные, подлинно душевные «ощущения» — такие, как страдание, гнев, мстительность, злоба, вера (религиозная и общечеловеческая), желание, сомнение, понимание или страсть. Согласно управляемый компьютером робот не обладает та­кой способностью, вследствие чего, на мой взгляд, не может ни обладать правами, ни нести ответственность. С другой стороны, если верить не существует эффективного способа определить, что упомянутая способность у робота действительно отсутствует, поэтому если роботы смогут достаточно правдоподобно имити-

ровать поведение человека, то человек может оказаться в весьма затруднительном положении.

Подобного затруднения, по всей видимости, не возникнет у сторонников точки зрения (а также, возможно, ), поскольку, согласно этим точкам зрения, компьютеры не в состоянии убеди­тельно демонстрировать душевные переживания и, уж конечно же, ничего похожего не чувствуют и чувствовать никогда не будут. Соответственно, компьютеры не могут ни обладать правами, ни нести ответственность. Лично мне такая точка зрения пред­ставляется весьма разумной. Вообще в этой книге я выступаю как серьезный противник позиций Согласившись с моими аргументами, юристы, безусловно, существенно упростят себе жизнь: как таковые компьютеры или управляемые компьютерами роботы ни при каких обстоятельствах не обладают правами и не несут ответственности. Нельзя обвинить компьютеры в каких бы то ни было неприятностях или недоразумениях — виновен всегда человек!

Следует, однако, понимать, что вышеприведенные аргументы могут и не относиться к всевозможным гипотетическим «устрой­ствам», подобным упомянутым выше — тем, что смогут в ко­нечном итоге воплотить в себе принципы новой, невычисли­тельной физики. Но, поскольку перспектива появления таких устройств — если их вообще удастся создать — весьма туманна, возникновения связанных с ними юридических проблем в бли­жайшем будущем ожидать не приходится.

Проблема «ответственности» поднимает глубокие философ­ские вопросы, связанные с основными факторами, обусловли­вающими наше поведение. Можно вполне обоснованно утвер­ждать, что каждое наше действие так или иначе определяется наследственностью и окружением, а то и всевозможными слу­чайностями, непрерывно влияющими на нашу жизнь. Но ведь ни одно из этих воздействий никак не зависит лично от нас, почему же мы должны нести за них ответственность? Является ли понятие «ответственности» лишь терминологической услов­ностью, или дело в чем-то еще? Возможно, и впрямь существу­ет некая «самость» — нечто, стоящее «выше» уровня подоб­ных влияний и определяющее, в конечном счете, наши действия? В юридическом смысле понятие «ответственности» явно подра­зумевает, что внутри каждого из нас и в самом деле существу­ет своего рода независимая «самость», наделенная своей собственной ответственностью — и, по определению, правами, — причем ее проявления нельзя объяснить ни наследственностью, ни окружением, ни случайностью. Если же присутствие в нашей речи такой независимой «самости» не просто языковая услов­ность, то в современных физических представлениях недоста­ет чего-то весьма существенного. Открытие этого недостающе­го ингредиента, несомненно, многое изменит в нашем научном мировоззрении.

Хотя книга, которую вы держите в руках, и не дает исчер­пывающего ответа на эти серьезные вопросы, она, как я полагаю, может чуть приоткрыть дверь, отделяющую нас от них — не боль­ше, но и не меньше. Вы не найдете здесь неопровержимых дока­зательств непременного существования такой «самости», прояв­ления которой нельзя объяснить никакой внешней причиной, вам лишь предложат несколько шире взглянуть на самую природу возможных «причин». «Причина» может оказаться невычисли­мой — на практике или в принципе. Я намерен показать, что если упомянутая «причина» так или иначе порождается нашими сознательными действиями, то она должна быть весьма тонкой, безусловно невычислимой и не имеющей ничего общего ни с ха­осом, ни с прочими чисто случайными воздействиями. Сможет ли такая концепция «причины» приблизить нас к пониманию ис­тинной сущности свободы воли (или иллюзорности такой свобо­ды) — вопрос будущего.