3.18. Введение случайности: ансамбли всех возможных роботов

К оглавлению1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 
17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 
34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 
51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 

В отсутствие прямого операционного метода разрешения этих семантических проблем нам придется полагаться на кон­кретные-утверждения, которые наш робот будет делать, по­буждаемый механизмами, управляющими его поведением. Нам придется смириться с тем, что некоторые из этих утверждений могут оказаться ошибочными, однако такие ошибки исправимы и, во всяком случае, чрезвычайно редки. Разумно будет предпо­ложить, что всякий раз, когда робот допускает ошибку в одном из своих *-утверждений, ошибку эту можно приписать (по мень­шей мере, частично) каким-то случайным факторам, присутству­ющим в окружении или во внутренних процедурах робота. Если вообразить себе второго робота, функционирующего в соответ­ствии с механизмами того же типа, что управляют поведением первого робота, однако при участии иных случайных факторов, то этот второй робот вряд ли совершит те же ошибки, что и первый, — однако вполне может совершить другие. Упомянутые факторы могут привноситься теми самыми подлинно случайными элементами, которые определяются либо как часть информации, поступающей на вход робота из внешнего окружения, либо как компоненты внутренних процедур робота. Как вариант, они могут представлять собой псевдослучайные результаты неких детерми­нистских, но хаотических вычислений, как внешних, так и вну­тренних.

В рамках настоящего рассуждения я буду полагать, что ни один из подобных псевдослучайных элементов не играет в про­исходящем иной роли, чем та, которую могут выполнить (по меньшей мере, с тем же успехом) элементы подлинно случай­ные. Вполне естественная, на мой взгляд, позиция. Впрочем, не исключается и возможность обнаружения в поведении хаотиче­ских систем (отнюдь не сводящемся только лишь к моделиро­ванию случайности) чего-то такого, что может послужить при­ближением какой-либо интересующей нас разновидности невы­числительного поведения. Я не припомню, чтобы такая возмож­ность где-либо всерьез обсуждалась, хотя есть люди, которые твердо убеждены в том, что хаотическое поведение представ­ляет собой фундаментальный аспект деятельности мозга. Лично для меня подобные аргументы останутся неубедительными до тех пор, пока мне не продемонстрируют какое-нибудь существенно неслучайное (т. е. непсевдослучайное) поведение такой хаотиче­ской системы — поведение, которое может в сколько-нибудь сильном смысле являться приближением поведения подлинно невычислительного. Ни один намек на подобного рода демон­страцию моих ушей пока не достиг. Более того, как мы подчерк­нем несколько позднее , в любом случае маловероятно, что хаотическое поведение сможет проигнорировать те сложно­сти, которые представляет для вычислительной модели разума гёделевское доказательство.

Допустим пока, что любые псевдослучайные (или иным об­разом хаотические) элементы в поведении нашего робота или в его окружении можно заменить элементами подлинно случай­ными, причем без какой бы то ни было потери эффективности. Для выяснения роли подлинной случайности нам необходимо со­ставить ансамбль из всех возможных альтернативных вариан­тов. Поскольку мы предполагаем, что наш робот имеет цифровое управление, и, соответственно, его окружение также можно реа­лизовать в каком-либо цифровом виде (вспомним о «внутренних» и «внешних» участках ленты нашей описанной выше машины Тьюринга; см. также), то количество подобных возможных альтернатив непременно будет конечным. Это число может быть и очень большим, и все же полное описание всех упомянутых альтернатив представляет собой задачу чисто вычислительного характера. Таким образом, и сам полный ансамбль всех воз­можных роботов, каждый из которых действует в соответствии с заложенными нами механизмами, составляет всего-навсего вы­числительную систему — пусть даже такую, какую нам вряд ли удастся реализовать на практике, используя те компьютеры, ко­торыми мы располагаем в настоящее время или можем вообра­зить в обозримом будущем. Тем не менее, несмотря на малую вероятность практического осуществления совокупного модели­рования всех возможных роботов, функционирующих в соответ­ствии с набором механизмов, само вычисление «непознава­емым» считаться не может; иначе говоря, мы способны понять (теоретически), как построить такой компьютер — или машину Тьюринга, — который с подобным моделированием справится, пусть даже оно и не осуществимо практически. В этом состоит ключевой момент нашего рассуждения. Познаваемым механиз­мом или познаваемым вычислением является тот механизм или то вычисление, которое человек способен описать, совсем не обязательно действительно выполнять это вычисление ни самому человеку, ни даже компьютеру, который человек в состоянии в данных обстоятельствах построить. Ранее (в комментарии к ) мы уже высказывали весьма похожее соображение; и то, и другое вполне согласуются с терминологией, введенной в начале

 

В отсутствие прямого операционного метода разрешения этих семантических проблем нам придется полагаться на кон­кретные-утверждения, которые наш робот будет делать, по­буждаемый механизмами, управляющими его поведением. Нам придется смириться с тем, что некоторые из этих утверждений могут оказаться ошибочными, однако такие ошибки исправимы и, во всяком случае, чрезвычайно редки. Разумно будет предпо­ложить, что всякий раз, когда робот допускает ошибку в одном из своих *-утверждений, ошибку эту можно приписать (по мень­шей мере, частично) каким-то случайным факторам, присутству­ющим в окружении или во внутренних процедурах робота. Если вообразить себе второго робота, функционирующего в соответ­ствии с механизмами того же типа, что управляют поведением первого робота, однако при участии иных случайных факторов, то этот второй робот вряд ли совершит те же ошибки, что и первый, — однако вполне может совершить другие. Упомянутые факторы могут привноситься теми самыми подлинно случайными элементами, которые определяются либо как часть информации, поступающей на вход робота из внешнего окружения, либо как компоненты внутренних процедур робота. Как вариант, они могут представлять собой псевдослучайные результаты неких детерми­нистских, но хаотических вычислений, как внешних, так и вну­тренних.

В рамках настоящего рассуждения я буду полагать, что ни один из подобных псевдослучайных элементов не играет в про­исходящем иной роли, чем та, которую могут выполнить (по меньшей мере, с тем же успехом) элементы подлинно случай­ные. Вполне естественная, на мой взгляд, позиция. Впрочем, не исключается и возможность обнаружения в поведении хаотиче­ских систем (отнюдь не сводящемся только лишь к моделиро­ванию случайности) чего-то такого, что может послужить при­ближением какой-либо интересующей нас разновидности невы­числительного поведения. Я не припомню, чтобы такая возмож­ность где-либо всерьез обсуждалась, хотя есть люди, которые твердо убеждены в том, что хаотическое поведение представ­ляет собой фундаментальный аспект деятельности мозга. Лично для меня подобные аргументы останутся неубедительными до тех пор, пока мне не продемонстрируют какое-нибудь существенно неслучайное (т. е. непсевдослучайное) поведение такой хаотиче­ской системы — поведение, которое может в сколько-нибудь сильном смысле являться приближением поведения подлинно невычислительного. Ни один намек на подобного рода демон­страцию моих ушей пока не достиг. Более того, как мы подчерк­нем несколько позднее , в любом случае маловероятно, что хаотическое поведение сможет проигнорировать те сложно­сти, которые представляет для вычислительной модели разума гёделевское доказательство.

Допустим пока, что любые псевдослучайные (или иным об­разом хаотические) элементы в поведении нашего робота или в его окружении можно заменить элементами подлинно случай­ными, причем без какой бы то ни было потери эффективности. Для выяснения роли подлинной случайности нам необходимо со­ставить ансамбль из всех возможных альтернативных вариан­тов. Поскольку мы предполагаем, что наш робот имеет цифровое управление, и, соответственно, его окружение также можно реа­лизовать в каком-либо цифровом виде (вспомним о «внутренних» и «внешних» участках ленты нашей описанной выше машины Тьюринга; см. также), то количество подобных возможных альтернатив непременно будет конечным. Это число может быть и очень большим, и все же полное описание всех упомянутых альтернатив представляет собой задачу чисто вычислительного характера. Таким образом, и сам полный ансамбль всех воз­можных роботов, каждый из которых действует в соответствии с заложенными нами механизмами, составляет всего-навсего вы­числительную систему — пусть даже такую, какую нам вряд ли удастся реализовать на практике, используя те компьютеры, ко­торыми мы располагаем в настоящее время или можем вообра­зить в обозримом будущем. Тем не менее, несмотря на малую вероятность практического осуществления совокупного модели­рования всех возможных роботов, функционирующих в соответ­ствии с набором механизмов, само вычисление «непознава­емым» считаться не может; иначе говоря, мы способны понять (теоретически), как построить такой компьютер — или машину Тьюринга, — который с подобным моделированием справится, пусть даже оно и не осуществимо практически. В этом состоит ключевой момент нашего рассуждения. Познаваемым механиз­мом или познаваемым вычислением является тот механизм или то вычисление, которое человек способен описать, совсем не обязательно действительно выполнять это вычисление ни самому человеку, ни даже компьютеру, который человек в состоянии в данных обстоятельствах построить. Ранее (в комментарии к ) мы уже высказывали весьма похожее соображение; и то, и другое вполне согласуются с терминологией, введенной в начале