Тема 9. Русская философия

Социокультурные особенности.

1. Славянские корни.

Этническое своеобразие русского народа вобрало в себя богатый комплекс причинных влияний. Прежде всего, здесь представлены глубин­ные славянские корни, принесшие устои определенного образа жизни, сложившийся психический тип характера и мифо-религиозную (языческую) духовность.

2. Принятие восточного христианства.

988 г. стал поворотным началом новой судьбы Руси. В ситуации сво­бодного выбора Русь приняла от Византии христианство. К этому времени восточное православие уже имело длительную традицию богословского и философского осмысления. Для Руси открылась уникальная возможность приобщиться к такой богатой духовной и интеллектуальной традиции как греко-византийская православная культура.

3. Духовный   подвиг усвоения и творческой переработки греко-византийской теологии и философии.

Все, что приходит в сознание извне, для своего усвоения требует ра­боты ума. Когда речь идет о высоких духовных знаниях, то здесь нужен не только разум, но и духовный гений. Именно, эти способности использова­ли многие русские монахи и богословы (Сергий Радонежский и др.) для то­го, чтобы писания восточных отцов церкви привились в русской душе.

4. Богатые возможности русского литературного языка благо­приятны для развития философии.

Как особый феномен культуры русская философия возникла в пер­вые десятилетия XIX в. В этот же период складывается современный рус­ский литературный язык. Среди лингвистов существует общепризнанное мнение о том, что выразительные возможности русского языка так много­гранны, что с ним трудно сравнить другие этнические языки. В поэзии и литературе это продемонстрировали А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь и другие гении слова. Способность языка выражать тонкие смысловые нюансы безус­ловно содействовала быстрому прогрессу русской философской мысли.

5. Творческое переосмысление влияний иностранной философии.

О первом этапе влияния уже говорилось, Русь усваивала греко-византийскую религиозную философию. В начале XVIII в. на умы некото­рых русских людей стали воздействовать немецкие идеи. Молодые люди, которых отправлял Петр I учиться за границу, начали, хотя бы косвенно, получать вместе с наукой и философские взгляды. Позднее по такому пути прошел М.В. Ломоносов. Во второй половине XVIII в. немецкое идейное влияние сменилось французским. Просвещенное русское дворянство впи­тывало идеи французских просветителей.

После якобинского террора маятник влияний снова переместился в сторону немецкой философии. Кумирами становились Шеллинг и Гегель, духовными отцами Н.Г.Чернышевского были Гегель и Фейербах. Затем пришла мода на марксизм. Но хотя русские философы учились у других, эпигонство (греч. epigonos - рожденный после) не было для них типичным явлением. Русский дух стремился к обретению самостоятельности и во многом здесь преуспел.

Сквозные философские идеи. Сравнительно быстро философское полотно России заиграло всеми возможными красками, многообразие на­правлений и школ стало типичным. И все же оформилась ведущая роль учений, которые образовали религиозно-философское ядро. В нем сложи­лись единые идейные черты, которые существуют как общие тенденции, допускающие отдельные отклонения.

Преобладание теоретико-познавательного антирационализма.

Конечно, далеко не все, даже религиозные мыслители отдавали предпочтение чему-то нерациональному: интуиции, непосредственному сознанию, вере, живому (жизненному) опыту. Но многие философы созна­тельно противопоставляли свою позицию западному рационализму, кото­рый оценивался как господствующая линия. На Западе эмпиризм состоялся и он пользовался определенным влиянием, но его суть не совпадала с рос­сийским эмпиризмом. Так, в английском эмпиризме впечатления и ощу­щения рождаются в ходе внешнего воздействия извне на органы чувств. Это чрезвычайно близко к марксистско-ленинской концепции отражения, но противоположно русской религиозной философии. В последней нет су­хой регистрации данных, субъект проявляет чувственную активность, симпатию и знание рождается только благодаря этому движению изнутри. Поэтому термин "эмпиризм" неточен и русские мыслители предпочитали писать о живом, и жизненном опыте, который способен освоить мир в его органичной целостности.

 Принцип первенства коллектива над личностью.

Философский коллективизм имеет исключения лишь в виде русского персонализма (Н.А. Бердяев, А.А. Козлов и др.) и русского неокантианства. Он сложился в двух основных формах.

     Идея "соборности," или духовного коллективизма.     Общая христианская основа породила западный индивидуализм и русскую собор­ность. Но последняя отличается тем, что "мы - мировоззрение" выражает идею церкви как духовного единения верующих. Каждый индивид здесь остается свободной личностью, которая сама стремится к органическому сообществу. Совместно делать добро и идти сообща к Богу - такова цель соборности как православного единства во множестве.

Социально-политический и идеологический коллективизм марксизма. Русские марксисты взяли на вооружение идею Маркса о том, что общественные отношения составляют сущность человека. Отсюда вы­текает приоритет социальных общностей и общественных структур над личностью. Связь людей здесь обеспечивается материальными узами собственностью, классовым положением, политической партийностью.

В учебной литературе обычно выделяют исторические этапы станов­ления и развития русской философской мысли. Но исторический подход наталкивается при своей реализации на ряд существенных методических трудностей. Поэтому будет предложен аналитический обзор типичных те­чений, школ и их ведущих представителей.

Философия всеединства

Истоки этой онтологической концепции тянутся не только в библию, но и в религиозно-мистическую философию. Речь идет об идее св. Софии (Премудрости Божией), или мировой душе. Учение о Софии разрабатывали и русские мыслители П.Я.Чаадаев, А.С.Хомяков. Особое место заняла со-фиология В.С.Соловьева, в ней создано стройное учение о всеединстве, где осмыслены отношения между Богом, природой и человеком.

Владимир Сергеевич Соловьев (1853-1900) создал оригинальную философскую сис­тему, где онтология, антропология, гносеология и социальная философия пронизаны идеей всеединства. Основные труды: «Кризис западной философии (против позитивистов)», «Оправдание добра. Нравственная философия», «Теоретическая философия», «Три разговора…».

1. Бог есть положительное всеединство, или Идея.

Соловьев развил традицию христианской философии, где центром выступает идея Бога. Ему было весьма важно осмыслить абсолют как единство многообразия, диалектика которого сочетает иное и единое с приоритетом последнего. Бог есть всесовершенное существо, свободное от всяких ограничений и недостатков. Будучи таким абсолютным бытием Бог совпадает с Идеей как идеальным существованием. Но каково соотношение Бога с сотворенным миром, бытие которого явно неидеально? Между ними нет разрыва. Тварный мир демонстрирует чрезвычайно богатое многообразие частей и все они не исключают друг друга, взаимно полагая себя один в другом. Все элементы утверждают свое частное бытие на единой всеобщей основе. В Боге различные элементы находятся в неслиянной множественности (момент самостоятельности) и в нераздельной связности (момент единства). И все же сотворенный мир несовершенен и греховен. Такая печать производна от души мира, или Софии.

2. За изъяны сотворенного мира несет ответственность мировая душа, или София.

Соловьев разработал концепцию «положительной диалектики», где даже абсолют нуждается в «своем другом». Этим другим и стала мировая душа. Кроме диалектического противополагания она взяла на себя объяснение грехопадения. Положение мировой души оказалось противоречивым. С одной стороны, она определена Богом и выступает как тело Христово. С другой,  душа мира принадлежит этому тварному бытию и способна проявить сосредоточенность исключительно на себе. Такой эгоизм привел к тому, что единство мироздания распалось на множество, возникло зло и страдание. Природа и человеческое общество обрели недолжное существование. Однако такое состояние временно и возвращение к божественному единству опять же зависит от мировой души.

3. Развитие всего как соединение души мира с Богом.

Хотя мировая душа сосредоточилась на себе, это состояние продолжает реализовывать ее стремление к всеединству. Чтобы оно вышло из отрицательной неопределенности, душе требуется определенная форма единства – Бог как Идея. Она проявляется в сотворенной реальности в ряде потенциальных форм.

3.1. Эволюция природы. Здесь образуются три ступени: царство минеральное, царство растительное и царство животное. Уже хаос разрозненных атомов, молекул и вещей объединяется всемирным тяготением и магнитными полями. Если минералы демонстрируют инертное самоутверждение, то растения представляют жизнь, с ее тягой к свету и теплу. Животные ищут полноту чувственного бытия через половое влечение, что дает повторение одного и того же организма в форме беспредельного размножения. Каждое предыдущее царство служит материалом для последующего как более совершенной ступени. Низшие уровни не исчезают, а интегрируются в более высокое под влиянием Софии как божественной мудрости.

3.2. От человеческой истории к Царству Божиему. Природное человечество приняло эстафету развития от животных и посредством разума совершенствует свое бытие науками, искусствами и социальными учреждениями. Но главный прогресс ведет духовное человечество, рожденное от Бога. Оно преобразовало саму природу человека посредством стыда, жалости и благоговения. Человек стыдится своей животности, он жалеет и сочувствует всем живым существам, проявляя солидарность с ними. Перед Богом человек благоговеет как перед высшим началом. Солидарность верующих и любящих сердец развивается в соборном пространстве церкви. Здесь идеалом общества выступает свободная теократия, где государство добровольно подчиняется авторитету церкви как телу Христа. Именно в ней все народы могут образовать совершенный организм богочеловечества. Но это возможно, если человечество выйдет за пределы социальной жизни и включит в себя сферу космоса. Человек должен установить любовное отношение ко всей природе. Такое состояние мира, где воплотится всеединая идея, есть Царство Божие.

4. Перспектива развития познания заключается в свободной теософии.

В теории познания Соловьева не устраивали ни эмпиризм, ни рационализм.

4.1. Чувственный опыт и рациональное мышление односторонни и недостаточны. Любой эмпиризм делает ставку на чувственный опыт, где якобы ощущения дают истину. Но ощущения и восприятия мало чем отличаются от других состояний сознания человека – желаний, чувств, иллюзий и т.п. На истину может указать только объективный предмет и его содержание должно быть общим. А оно мыслится только в виде понятий, стало быть, истина ухватывается только мышлением, что и признает рационализм. Однако Гегель показал способность мышления отрываться от любой предметности и конструировать свои схемы. Если чувственный опыт погрязает в частных деталях бытия и психики, то мышление в понятиях чересчур свободно от реальности. Надо искать какую-то другую способность познания, которая объединяет опыт  и мысль.

4.2. Истиной овладевает мистическое познание. Когда мы имеем ощущения и мысли, то сверх того у нас есть безусловная уверенность в том, что познаваемый предмет существует сам по себе, независимо от нас. Эта уверенность не зависит ни от ощущений, ни от понятий, связь здесь обратная – они обусловлены нашей уверенностью в самостоятельном бытии предмета. Стало быть, есть вид познания, более высокий, чем эмпирия и теоретическая мысль – это вера, или мистическое знание. Свое основание оно имеет в Боге. Здесь Соловьев использует аналогию с деревом. Его листья и ветви, казалось бы, живут своей жизнью и напоминают этим ощущения и мысли. Но в сути внутреннюю связь листьям и деревьям дают ствол и корень, так и Бог через мистику определяет значимость чувственности и мышления. Во всяком познании сначала задается верой безусловное существование предмета (это есть). Но что он такое? На этот вопрос дает ответ следующая фаза мистического познания – воображение. Оно ухватывает сущность, или идею предмета, производя в сознании его образ. Чтобы снять его излишнюю абстрактность реализуется творчество, эта фаза мистики показывает, как нам является познаваемый предмет. Здесь понятийный образ конкретизируется чувственными данными, или ощущениями.

4.3. Единство эмпирии, мышления и мистики реализуется через синтез науки, философии и религии. Три вида познания у человека пока существуют в их обособленном виде. Положительные науки при исследовании природы и общества развивают эмпирическое познание. Достоинства понятийного мышления демонстрирует философия, а мистическое познание реализуется религией. Каждый вид в его раздельности страдает неполнотой и односторонностью. В познании должно утвердится свое всеединство в виде свободной теософии, где найдет место органичный синтез мистического, эмпирического и рационально-теоретического видов познания.

5. Мир спасется красотой.

Необходимым условием свободной и научной теософии является особое преобразование действительности. Соловьев солидарен с мнением Ф.М. Достоевского, что красота спасет мир. Этому тезису он придает религиозно-эстетическое значение. Природа и человеческая жизнь еще далеки от божественного начала. От человечества требуется искусство как творческое преобразование мира в направлении развития всеединства и установления безусловного нравственного порядка. Цель искусства состоит в продолжении того художественного дела, которое проявилось в божественном творении: воплощать в жизнь добро, истину и красоту. Соловьев отдавал предпочтение реализму и религиозному символизму, критически относясь к российскому декадентству и к ранним опытам русских символистов.

6. Преодоление искушений эгоизма и подмен христианства – путь утверждения богочеловечества.

Убийства и войны суть зло относительное или безусловное? Этот вопрос Соловьев обсудил в своей последней работе «Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории». Его главный оппонент – Л. Толстой (князь) утверждал, что война и убийство есть безусловное зло. Соловьев (господин Z) же полагал, что в некоторых случаях они не являются абсолютным злом. Главное здесь состоит в качестве доводов. Политик и Генерал поддерживают позицию господина Z. Первый ссылается на необходимость сохранения культуры в условиях агрессии, другой аргументирует ситуациями защиты от конкретных угроз. Князь же выдвигает следующее соображение. Человек не может противостоять вселенскому злу. Ему надо хотя бы перестать увеличивать наличное зло. И для этого при любых обстоятельствах необходимо следовать нормам христианства «не убий» и «не противься злу». Соловьев отмечает ущербность этой позиции, ибо за счет своей частичности нормы теряют всеединый масштаб. Буквальное следование заповедям оставляет без перемен главное зло – смерть. Л. Толстой совершил роковую подмену, он взял христианство без Христа. Но все дело в том, что радикальное устремление зла во всем мире предполагает опору человека на Бога. Только прямое вмешательство высшей силы способно преодолеть все виды зла.

Экзистенциональный персонализм

Во второй половине XIX в. Достоевский размышлял в своих ли­тературных произведениях над человеческими проблемами, которые позднее западные философы оценили как экзистенциальные вопросы: свобода личности, ситуации между жизнью и смертью, отношения меж­ду Я и ТЫ. В центре внимания мыслителя всегда была отдельная лич­ность, ее бесконечный духовный мир, не зависящий от ее положения в обществе. Эту линию продолжили И.Л. Бердяев и Л. Шестов, придав теме личности cуrубо философскую форму мысли.

Фёдор Михайлович Достоевский (1821-1881) в талантливой литературной форме предложил глубокие философские размышления о человеческой лично­сти. Можно выделить произведения: «Преступление и наказание», «Братья Карамазовы» (новелла «Великий инквизитор»), « Записки из подполья» и т.д.

Каждый человек предназначен Творцом к тому, чтобы стать личностью, способной жить в состоянии свободы.

Мыслитель исходил из идей христианского гуманизма и придал им оригинальное содержание. Главное, что его волновало, это – человеческая свобода.

1.1. Свобода всегда отлична от необходимости, ибо несет в себе элементы произвола. Достоевского не устраивала позиция многих европейских философов и, в частности, учение И. Канта. Немецкий философ свел свободу человека к подчинению нравственному долгу, то есть к особому виду необходимости. Русский мыслитель полагал, что свобода всегда включает в себя произвол каприза и неразумного «глупого хотенья» даже в отношении нравственных идеалов и норм. Как раз этот произвол («я так хочу») и делает моральный выбор подлинно свободным, за что личность и может нести ответственность. Если бы выбор был принудительным, то личная ответственность  потеряла бы всякий смысл. Может нести ответ за свое действие лишь тот, кто сам решил это сделать. Только при условии такого самовластия приобретает смысл соотношение человеческой свободы с нравственными идеалами.

1.2. Свобода – это жить может и глупо, но по своей воле. В своих романах Достоевский с великой силой убеждения и показал, как трудно и тяжело личность приобретает опыт духовной свободы через преодоление искушений своеволия. Человек изначально отпущен на свободу, только это пребывание становится долгим путем от несовершенных форм к подлинным состояниям. Индивид начинает с крайнего эгоизма и бунта против внешнего миропорядка. Такое поведение присуще не только детям и, главным образом, не им, а взрослым людям. К этому толкает их иррациональная природа. Казалось бы, человек сплошь и рядом стремится к выгоде, но в конце концов выясняется, что он из духа противоречия предпочитает страдание. Хотя это своеволие мучительно и обещает возможную гибель, человек дорожит им.

Человек разумен по определению, но реальная личность отвергает заранее продуманную организацию всеобщего благополучия. Она уверена, что если даже в будущем такое общество было бы построено, то непременно появится существо с козлиной бородкой и предложит отказаться от выстроенного рая, чтобы опять жить по своей воле. И самое странное, что индивид не откажется от этого дурацкого предложения. В человеке всегда будет оставаться иррациональный остаток, который не допустит превращения общества в хорошо организованный муравейник. Это стремление жить «по своей глупой воле» и есть источник человеческой самобытности.

1.3. Трагическая опасность свободы. Достоевский талантливо раскрыл драматические риски свободы. Произвол своеволия («чего хочу, то и ворочу») привлекателен своей явной открытостью интересам любого индивида. Ясно, что каждый желает себе добра. Однако Достоевский хорошо показывает, что распорядиться таким даром как свобода отнюдь не просто. Путь свободы тернист и запутан, и часто бывает так, что благие намерения приводят человека в «ад». В романе «Преступление и наказание» Родион Раскольников решил облагодетельствовать человечество, убив старушку-процентщицу. Но в итоге он попал на каторгу, получил всеобщее осуждение и едва не стал самоубийцей. Иван Карамазов начал с критики земного мира и Бога и позднее стал идейным соучастником преступления Смердякова. Итак, подлинная свобода невозможна без участия высокого и светлого разума.

1.4. Для рассудка без любви свобода недоступна. Проблема свободы встает перед каждым поколением людей. Можно ли ее решать чисто умозрительно, только средствами ума? Опытом жизни своих героев Достоевский доказал, что одного рассудка здесь явно недостаточно. Проект убийства у Раскольникова возник из идеи «если бога нет, мне все позволено». Все его действия – убийство, признание, отчуждение от каторжан, попытка самоубийства и т.д. – следствия этой идеи. Она осталась стержнем всех его последующих размышлений, ходивших по кругам навязчивой идеи. Этот порочный круг был разорван только силой любви к Соне Мармеладовой. Тем самым Достоевский убеждает в том, что настоящая свобода предполагает духовные жизненные поступки, где любовь концентрирует все силы на отдачу себя другому.

2. Великий инквизитор «за» суррогаты свободы, Иисус Христос «за «подлинную свободу.

В романе «Братья Карамазовы» есть легенда о «великом Инквизиторе», которую рассказывает Иван Карамазов брату Алеше при их встрече в трактире. Говорит один Инквизитор, Христос все время молчит, но это – оппоненты. То, о чем рассуждает Инквизитор на тему свободы, противоположно христианству и позиции Достоевского. Но это должен своими усилиями осмыслить читатель.

2.1. Все ли индивиды способны жить свободно? Инквизитор солидарен с мнением Ф. Ницше в том, что человечество делится на две группы: малая элита (аристократы) и огромная масса народа (плебеи, толпа). Элита избранных отличается жизненной силой и она способна к свободе. Большинство же людей слабо, оно не может выдержать тяжелого груза свободы, когда надо принимать рискованные решения и нести за них ответственность. Поэтому редкие лидеры ведут всех остальных, как это и положено природой.

Всех людей Бог предназначил к свободе. Инквизитор упрекает Христа в том, что он обременяет всех людей свободой. Если сильные выдерживают ее, то слабые от нее мучаются и страдают. Здесь Инквизитор лукавит. Согласно духу «Нового завета» любая душа наделяется божественным даром свободы в виде способности, развить которую может каждый. И если тот или иной индивид так или иначе отказывается сам решать свои проблемы, то это – грех.

2.2. Что важнее для человека: спокойное благополучие без свободы или свобода с сомнениями и муками ответственности? Инквизитор критикует Христа за то, что тот отверг три искушения умного духа в пустыне – превратить камни в хлеба и накормить человечество; чудесно спастись, бросившись с храма, чтобы люди поверили в Него как Сына Божьего и повести людей силой власти. Получается якобы так, что Христос не разбирается в человеческой природе и зовет людей к недостижимым идеалам, путь к которым лежит через труд веры и риск свободных решений. Зато Инквизитор понимает слабых людей с их верой в чудеса, с их предпочтением материальных благ, с их желанием жить спокойно и счастливо. Элита вождей идет навстречу пожеланиям народа, организуя некий земной рай. Его цена – концентрация свободы у немногих лидеров за счет добровольного отказа большинства людей от прав и самостоятельных решений. Инквизиторы взяли на себя тяжкий груз свободы – сомнения ума, муки совести, переживания ответственности. Отдав свободу, народ получил безмятежное спокойствие сытой и обеспеченной жизни.

Каждая личность прокладывает свой тернистый путь свободы. Молчание Христа есть однозначное отрицание логики Инквизитора. Своей дорогой на Голгофу Христос ясно показал, что у человека на Земле не может быть легкой и счастливой жизни, каждый должен нести свой крест, как бы ни было это тяжело. Нельзя другим отдавать свою свободу, это равнозначно потере души. Власть предержащие часто пытаются купить у народа свободу за хлеб и развлечения. Христос дал образец поступка, как надо отвергать искушения благами и чудесами. Конечно, идти вниз легче, чем подниматься вверх. Но этот труд души как раз есть подлинно человеческая жизнь. Только через самостоятельные решения, сопряженные с муками сомнений и терзаниями совести, человек освобождается от греховности и приближается к небесным идеалам.

2.3. Отнимать жизнь и грабить чужую собственность, значит, терять свою свободу. Достоевский обладал даром пророческого предвидения. Он художественно осмыслил те мировые и российские тенденции человеческой жизни, которые дали феномены XX и XXI веков – революционный большевизм, тоталитарный фашизм и терроризм. В их изнанке скрывается логика Инквизитора.

Большевики как «инквизиторы». Российские революционеры убеждали крестьян и рабочих в том, что отобрать землю у помещиков и заводы у буржуа есть правое дело, ибо это богатство есть достояние народа. Лозунг «грабь награбленное» реализовался в полной мере после октябрьской революции. Но стали ли рабочие и крестьяне от этого жить лучше? Опыт истории дал отрицательный ответ. Экономическое положение народных масс радикально не изменилось, за исключением большевистской элиты. Она имела свободу в разработке и реализации решений, а рабочие и крестьяне были предметом идеологического манипулирования. Ленин, Троцкий и Сталин – это реальные «инквизиторы». В их демагогических речах сквозят знакомые тезисы и аргументы: «коммунизм – это материальный рай будущего», «каждому по потребностям», «партия – авангард трудящихся».

Имея в виду народ, Инквизитор утверждал: «Мы скажем им, что всякий грех будет искуплен, если будет сделан с нашего позволения…». Здесь дается индульгенция на любое зло, включая убийство. Это ничем не отличается от призыва Ленина: «Нравственно все то, что служит делу коммунизма». Вот что оправдывало красный террор, кровавую коллективизацию, высылку интеллигенции за границу, ГУЛАГ, преследование инакомыслящих в «развитом социализме».

«Возлюби ближнего и врага своего» или почему Христос поцеловал Инквизитора. Легенда о великом Инквизиторе заканчивается тем, что Христос безмолвно поцеловал старика и тот его отпустил. Здесь проявился не только гений художника, Достоевский так выразил суть христианства и свое главное убеждение. Все древние языческие общества жили по правилу эквивалентности: «Око за око, зуб за зуб». Следствием его был порочный и тупиковый круг борьбы. Если одна группа (семья, народ и т.д.) убивала (наносила какое-то зло) представителей другой группы, то последняя должна была ответить таким же убийством. Отсюда закон кровавой мести и бесконечные войны. В правило эквивалентности вписался и марксизм с его учением о классовой борьбе и революции. И вот такая традиция была нарушена христианством, предложившим идею всеобщей любви. Родился новый высокий духовный идеал, понять и освоить который  весьма непросто. Отвечать добром на добро и злом на зло кажется естественным и разумным. Но ответ добром на зло выглядит абсурдом. Как раз такую норму поведения и предложило христианство. Тебе нанесли обиду, а ты должен простить обидчика. Мудрость заключается в том, что такая реакция устраняет возможность роста зла (обе личности выскакивают из круга взаимных претензий). Более того, установка на добро оборачивается духовным ростом личности. Ведь она погасила инстинктивные реакции нравственной работой души, тем самым она поднялась на более высокий уровень духовности. Здесь открываются и новые шансы для инициатора зла. Он удивлен неожиданным ходом событий, начинает размышлять и это может быть началом новой жизни.

Сейчас понятна концовка легенды. Христос и Инквизитор – идейные противники и как по-разному они ведут себя. Второй по сути дела арестовал Христа и допрашивает его, критикуя его учение. Христос выслушал, не согласился с возражениями, но простил своего оппонента. Этот один из образцов свободы и любви.

 Николай Александрович Бердяев (1874-1948) поставил в центр своих размышлений личность. Основные труды – «Смысл истории», «Русская идея. Основные  проблемы русской мысли XIX в. и начала XX в.» и др.

1. Изначальная Бездна предшествует Богу.

Как согласовать существование вседоброго Бога с наличием зла в сотворенном мире? Такова проблема богооправдания. Ответственность за зло несет не Бог, а человек, который совершив грехопадение, обрек весь мир на несовершенство. Это традиционное решение Бердяева не устраивало. Как же всемудрый Бог не мог предусмотреть, чем обернется свободный выбор человека? Для богооправдания Бердяев привлек образ немецких мистиков – Ungrund, то есть нечто безосновное. Речь идет об изначальной бездне, которая пребывает в состоянии хаотической свободы. Из нее возникает Бог, который из той же бездны творит человека. Неопределенная свобода передается через человека в мир в виде зла и несовершенства. Стало быть, их источник – первичная бездна.

2. Как субъект свободы человек продолжает творить мир.

Бердяев согласен с тем, что человеческая личность есть образ и подобие Бога. Но этому христианскому тезису он придал весьма оригинальную трактовку.

2.1. Человек сочетает в себе чистую свободу и богоподобие. Двойственную сущность человека Бердяев усматривал в том, что в нем воплотились бездна и Бог. Если от Него человек заимствовал способность к творчеству, то от первичного Ничто он воспринял дух свободы. Именно, этот дух привел человека к отпадению от Бога, что следует считать не только грехопадением, но и проявлением достоинства и величественной силы.

Человек в свой подлинности есть всегда некая личность, которая выделяется своей оригинальностью. Эта черта отражает личностную природу Бога и  если Он есть Творец, то и человек несет также творческий потенциал. Хотя дух свободы развел их по разные стороны бытия, обратное сближение пойдет на пути творчества. Как же оно возможно?

2.2. Объективизация реальности человеческим духом. Конечно, реальность как таковая сотворена Богом, но это творение незавершено и неокончательно. Материя существует в раздельных формах пространства и времени (отдельные вещи и существа). Человечество демонстрирует разорванность и отчуждение отдельных индивидов. Мир находится в процессе становления и человек является необходимым субъектом продолжающегося сотворчества.

Реальность, которая предстает перед людьми, содержит бесконечное многообразие возможностей. Выбор определенных потенций и их реализация в конкретные объекты зависит от человеческого сознания. Если мы смотрим на нечто зеленое, высокое, качающееся и т.п., то наше восприятие организует все это в образ такого дерева как ель. Из подобных объективизаций нашего духа складывается не только природа, но и история. Здесь нет железной цепи событий, из многих вариантов мы свободно выбираем тот или иной ход явлений и реализуем определенный сценарий, получая принудительность нами же выбранных событий. Так, в 1914 г. Россия могла не вступить в войну с Германией, но славянская общность определила мотив защиты Сербии и это определило судьбу русского народа. Итак, объективизация есть процесс свободного выбора и создания объективных реалий, которых никто намеренно не планирует.

3. История как соединение человека с Богом.

Миссия человека состоит в том, чтобы преодолеть разобщение природы и отчуждение людей друг от друга. Здесь есть свои этапы, на которых человек преодолевает особые угрозы и вызовы.

3.1. От языческого натурализма к христианской духовности. Древние мифы погрузили человека глубоко в безличные силы природы. Языческая религия, хотя и персонифицировала эти силы в виде множества богов, осталась формой натурализма, где господствует безликая судьба-необходимость. Христианство начало отделять человека от природы и заявило о самоценности личности. Оно стало устранять этнические перегородки, ибо все равны перед Богом. Возрождение и Новое время подняли статус человека как разумного существа.

4. Духовная культура может выродиться в бездуховную цивилизацию.

По своему содержанию культура религиозна, она стремиться развить природу и общественную жизнь до уровня ценностей. В культуре действуют таланты и гении, творящие символические продукты. Если не признается их связь с сверхличными ценностями, то культура развивается и цветет. Но здесь возможен переворот к отрицательному эффекту: символические идеи, попадая в мир объективации, могут обрести власть над человеком. Это происходит тогда, когда отрицается связь со сверхличными ценностями и все сводится к биологическому (инстинкты) и социальному (экономика и т.п.). Речь идет о том, что культура переходит в цивилизацию. Ядром последней являются какие-то недуховные ценности, здесь уже господствуют не талантливые личности, а масса людей, ориентирующаяся на идеал равенства.

4.1. Машина или личность? Центром современной цивилизации является машина. Как и любая техника она выступает формой объективации знаний и, в частности, научных теорий. Здесь нет духовности и сверхчеловеческих ценностей. Природа объявлена источником сырья и, хотя человек питает иллюзию господства, он сам становиться рабом машин. На арену выходят социальные машины – государственные учреждения, политические партии, профсоюзы и т.п. Все эти анонимные структуры угрожают личностному началу человека. Здесь возможны три варианта: а) гибель человечества в войне с применением нового оружия (химического, атомного и т.п.); б) победа социальных машин над человеком-личностью (тоталитаризм); в) победа духа над техникой. Бердяев верил в последний исход, где культура признает личность высшей ценностью.

5. Русская история отличается драматическими переворотами.

В истории России нет преемственности, а есть катастрофические разрывы. Налицо пять совершенно разных периодов: киевский, татарский, московский, петровский и советский.

5.1. Огромная территория поставила коллективность над личностью. Главная причина скачкообразной истории России связана с ее огромными пространствами. Чтобы оградить себя от разных военных угроз русскому народу пришлось напрягать все силы и его дух свободы был принесен в жертву государственной безопасности. Российские этносы были вынуждены развиваться не вовнутрь, работая над собой, в вширь, осваивая широкие и трудные земли. Здесь интересы народа оказались подавленными имперскими амбициями.

5.2. В русской душе борются восточные и западные элементы. Русский человек изначально формировался своеобразным языческим духом, где процветали буйные природные стихии и широта русской земли. Но вот произошла христианизация Руси и в русскую душу пришел византийский аскетизм и божественный мир, требующий не только веры, но и рационального разума. Встреча Востока и Запада выявила их противоположность, что привело к борьбе в течении десяти веков. Неустойчивая православная вера русского народа (в основном, крестьянства) расшатывалась западными реформами Петра I и большевистским марксизмом. Этим объясняется победа советского режима.

Западничество

Это направление сложилось как противоположность славянофильст­ва. Его основоположники - Н.В.Станкевич, В.Г.Белинский, А.И.Герцен и др. - полагали, что Россия в своем историческом развитии отстала от евро­пейского Запада. Последний добился значительных успехов в прогрессе науки и техники, а также усовершенствования демократических институтов власти. России нужно более активно продолжить то, чему положил начало Петр I, прорубивший окно в Европу. Что касается философии, то следует выбрать из богатого разнообразия западных систем учение, наиболее соот­ветствующее модернизации России, то это – философия Гегеля.

Петр Яковлевич Чаадаев (1794-1856) начинал свои размышления как западник, а закончил славянофильскими выводами. Эта эволюция взглядов опреде­лилась его религиозными убеждениями. Основные труды "Философические письма", "Апология сумасшедшего".

1. Телом человек вписан в природу, а социально-нравственным ра­зумом связан с Богом через мировое сознание.

Несомненно то, что человек обладает телом и через него он подчинен законам природы. Для своего жизнеобеспечения люди вынуждены производить материальные блага и стремиться к самосохранению. Но человек этим не исчерпывается, у него есть душа как самое высокое, что несет нравственность, разум и веру. Все эти качества выражают печать божественного творения и действия в нас вечной силы. Однако человека нельзя считать марионеткой Бога, ибо он наделен свободной волей. Важным посредником между ею и божественным влиянием выступает мировое сознание. Оно воплощает в себе сознания ныне живущих индивидов, которые переходят друг в друга, сливаясь в единое целое. Кроме того, всемирное сознание несет в себе духовную традицию от прошлых поколений.

1.1. Если мировое сознание приобщает человека к правде и добру, то свободная воля человека способна приносить зло. Всемирное сознание чаще всего действует на индивидуальную душу бессознательно. Это происходит через нечаянное внушение в беседе или впечатление от случайного слова. Так, незаметным способом определенные высоконравственные идеи внедряются в головы людей. Но кроме такого автоматического пути, где господствует единый и целостный дух, существует способ, где свободная воля проявляет себя, осуществляя своеволие. Здесь уже на арену выходят физическая природа человека («наши наклонности») и эмпирические обстоятельства жизни («то, что нас окружает»). Все это лишено духовного порядка и в силу этого своеволие эгоистично, оно порождает зло.

2. Европейские народы заложили основы царства Божия на земле.

Во власть своеволия могут попасть целые народы. Такую суть обрели восточные и другие нехристианские народы, попав в зависимость от климата, географии и других материальных обстоятельств, которые всегда конечны. Они дошли до некоторой ступени исторического развития, остановились и застыли в колее традиции. Европейские же народы приняли христианские идеи, их божественный источник ничего не говорит о земных обстоятельствах. Идеалы Христа беспредельны в том смысле, что их нельзя достичь на земле и дойти до некоторого конца. Однако преследуя идеальные цели, христианские народы попутно достигают материальных благ. Конечно, в их жизни есть отдельные пороки, недостатки, проблемы, но в их истории заложено начало бесконечного прогресса в виде истин божественного откровения. Они ориентируют жизнь в основном «на небо», а не на землю. И поскольку такой образ жизни укоренен у западных народов, можно сказать, что в сути своей царство Божие уже осуществлено.

2.1. Христианская церковь организовала всемирный процесс воспитания человечества. В течение восемнадцати веков европейцы усваивали идеи христианства. Великая заслуга в этом процессе принадлежит церковной структуре, которая организовала весь образ жизни в духе божественного откровения. Случайная игра индивидуальных своеволий была преодолена силой сложившейся традиции. Бытовые образцы и социальные привычки устранили проблему выбора того или иного способа поведения. Христианские образцы стали нормой поведения большинства людей Запада, но еще не всех индивидов. Этот остаток невелик и дальнейший прогресс с ним безусловно справится.

3. Христианство в России еще не стало укорененной традицией.

На фоне всемирных успехов христианства Россия предстает неким исключением. Хотя российский народ считается христианским, воспитание человека еще не стало здесь религиозным.

3.1. Своеволие индивидов в России не преодолено христианским воспитанием. Главная причина уникальности России заключается в том, что тут не произошло внедрения учения Христа в элементы социального быта, нейтрализующие своеволие индивидов. По сути дела у россиян нет христианского образа жизни, ставшего устойчивой традицией. В российской действительности пока господствуют стихийные природные начала. Если приглядеться к гражданской жизни, то общий тон здесь задают кровнородственные отношения, а не публичные законы. Царь и чиновники как отцы наказывают граждан как нерадивых детей. Россия – это мир, где царствует своеволие отдельного человека как представителя естественной материальности. Отсюда проистекают все виды зла – самодурство, противостояние богатых, просвещенных и бедных, темных и т.п.

3.2. России нужно следовать традиции христианского Запада. Беда России сводится к тому, что здесь нет тенденции неуклонного прогресса. Все движение протекает в замкнутом круге географических и климатических условий. На этом фоне выделяется лишь произвольная попытка Петра I заимствовать западную культуру. Но данная реформа не повлияла на прогресс духовности народа. Роль организующего начала социально-нравственного развития русского общества должна взять православная церковь. В качестве образца здесь есть опыт католической церкви, которая сохраняла известную дистанцию от мирской власти.

3.3. Отсталость России таит какой-то божественный смысл.  В своих поздних работах Чаадаев оценил цивилизационное отставание России от Запада как проявление божественного Провидения. То, что Россия стоит на обочине прогресса, вполне возможно знаменует ее будущую мировую миссию, к которой ее предназначил Всевышний. 

Позиция Чаадаева в отношении России двойственна, здесь сочетается раннее западничество с поздним славянофильством. Вот почему поднятые им вопросы и предложенные идеи влияли на позднейших русских мыслителей разных направлений.

Славянофильство

Выход российских войск в Европу для разгрома наполеоновской ар­мии и последующее их возвращение на родину весьма активизировало по­литическую и духовную жизнь России. Опыт непосредственного знаком­ства с европейской культурой стимулировал осмысление места и роли Рос­сии в соотношении с Западом (Европой). Размышление над этой темой по­родило общее решение, получившее название "славянофильство" (греч. phileo - люблю). Патриотическая любовь к Родине получила здесь фило­софское обоснование. Первыми славянофилами стали И.В.Киреевский, А.С.Хомяков, братья Аксаковы, Ю.Ф.Самарин. Их объединяли следующие идеи: а) на основе славянской народности и восточного православия сфор­мировалось самобытное российское общество, способное развиваться са­мостоятельным путем; б) европейская цивилизация переживает углубляю­щийся кризис и Россия способна помочь Западу своей высокой духовно­стью. Отдельные славянофилы вносили в эту картину лишь смысловые от­тенки и свои доводы.

Иван Киреевский (1806-1856) построил свою позицию на сравнении западного и российского просвещения, понятого в широком смысле, как школа жизни.

           Идеальный человек объединяет в гармоническое целое все свои способности.  Достоинства любого общества определяются качествами людей, которые его составляют. Уровень развития человека зависит от на­чал просвещения, насколько полно они совершенствуют силы  индивидов, настолько они делают общество высоким. В идеале полнота развития чело­века включает его чувства, разум и дух (вера, нравственность, эстетический смысл) в их единстве.

          Западный человек живет холодным и отвлеченным разумом. Истоки Запада коренятся в истории римской церкви, которая, отделившись от православия, особый упор сделала на логическую критику ересей и практическую организацию власти. Длительное господство такой установ­ки сформировало западную жизнь, где царит   трезвый расчет и практи­цизм, эгоизм обособленной жизни индивида, семьи, гильдии, рыцарского замка и города. В сфере духовной культуры тон задает формальный и абст­рактный рационализм, делящий все на отдельные, изолированные полочки. Христианская вера здесь утратила живую теплоту сердца и стала верой привычных и внешних ритуалов. Кризис Запада в том, что образ жизни формирует узкого человека с развитым умом, но без сердечной веры.

Российское жизненное образование развивается в направлении воспитания цельных характеров. Первооснова русского человека - пра­вославное учение, всегда призывавшее к единству людей с Богом и друг с другом. Даже тогда, когда русская земля была разделена на мелкие княже­ства, люди чувствовали себя одним живым телом. Социальной формой единства стала сельская община, которая в своем множестве тянулась к общему народному согласию. Православная вера и община сформировали в русском человеке цельность чувств, трезвого ума и живой веры в Бога, такое единство называется русской душой. Хотя ориентация петровских реформ на Запад подорвала цельность российского духа, но его силы спо­собны продолжить самостоятельный путь, и здесь важна роль националь­ной интеллигенции.

Алексей Хомяков (1804-1860) развил учение о достоинствах православ­ной соборности.

         Православная церковь наиболее полно выражает дух христи­анства. Церковь, образованная Христом, являет в себе внешнюю, види­мую церковь и внутреннюю, невидимую церковь. Католическая церковь стала развивать в основном внешнюю сторону дела и занялась совершенст­вованием социального строя. Православная церковь, не упуская из виду мирские дела, главной сделала внутреннюю церковь, призванную соеди­нить людей с Богом.

         Личность соборно объединяется с другими людьми на основе христианской веры. Люди на Западе объединяются друг с другом на эко­номической и политической базе. Даже в церкви их стягивает скорее об­щий ритуал, чем единая духовность. В России же церковь единит и собира­ет многих братской любовью во Христе. Невидимая церковь осуществляет соборность и связывает личности в духовную общность.

         Подлинное познание есть "живознание". Настоящее познание, по мнению Хомякова, требует союза чувств, разума и моральных сил ду­ши. Нельзя отрываться от реальности и противопоставлять себя ей, нужно искренне любить то, что сотворил Господь, и тогда произойдёт раскрытие действительности и ее объединение с человеком. Нравственная чистота и любовное отношение придадут знанию жизненную истинность, и сделают его живой верой. С этой позиции Хомяков критиковал западный сухой ра­ционализм и мертвый техницизм.

Притчи и задания

Английский посланник подарил Екатерине II огромный телескоп, которым она очень восхищалась. Придворные, желая угодить государыне, спешили наводить прибор на небо и уверяли, что довольно ясно различают горы на луне. «Я не только вижу горы, но даже лес», – сказал Львов. «Вы возбуждаете во мне любопытство», – произнесла Екатерина, поднимаясь с кресла. «Торопитесь, государыня, – продолжал Львов, – уже начали рубить лес, Вы не успеете подойти, а его и не станет».

Известный украинский философ Г.С. Сковорода был чрезвычайно смугл лицом, почти черен, как негр, и когда ему делали на этот счет замечание, он говаривал: «Когда ж сковорода бывает белая?»

В свободное время Д.И. Менделеев любил переплетать книги, делать чемоданы. Однажды, когда ученый покупал необходимые ему материалы, кто-то, увидев бородатого Менделеева, спросил продавца: кто это такой? «Как же, его все знают, – ответил продавец. – Известный чемоданных дел мастер Менделеев».

Однажды молодому студенту, страстно желавшему научиться красноречию, кто-то посоветовал послушать лекции Тимирязева и профессора Н. «Как вы можете называть эти имена вместе? – возмутился студент. – Великий Тимирязев и косноязычный профессор Н.?» «Вот то-то и есть, – ответили ему. – У Тимирязева вы научитесь, как надо говорить, а у профессора Н. – как говорить не надо».     

Литература

Зеньковский, В.В. История русской философии: В 4 т. [Текст] /В.В.Зеньковский.-  Л., 1991.        

 Лосский, Н.О. История русской философии [Текст] / Н.О. Лосский – М., 1991.

Ненашев, М.И., Владыкина, Е.Ф., Поспелова, Н.И., Сизов, В.С. Лекции по русской философии  ХIX-XX веков [Текст] / М.И. Ненашев и др. – Киров, 2002.

Сербиненко, В.В. Русская религиозная метафизика [Текст] / В.В. Сербиненко. – М., 1996.

Социокультурные особенности.

1. Славянские корни.

Этническое своеобразие русского народа вобрало в себя богатый комплекс причинных влияний. Прежде всего, здесь представлены глубин­ные славянские корни, принесшие устои определенного образа жизни, сложившийся психический тип характера и мифо-религиозную (языческую) духовность.

2. Принятие восточного христианства.

988 г. стал поворотным началом новой судьбы Руси. В ситуации сво­бодного выбора Русь приняла от Византии христианство. К этому времени восточное православие уже имело длительную традицию богословского и философского осмысления. Для Руси открылась уникальная возможность приобщиться к такой богатой духовной и интеллектуальной традиции как греко-византийская православная культура.

3. Духовный   подвиг усвоения и творческой переработки греко-византийской теологии и философии.

Все, что приходит в сознание извне, для своего усвоения требует ра­боты ума. Когда речь идет о высоких духовных знаниях, то здесь нужен не только разум, но и духовный гений. Именно, эти способности использова­ли многие русские монахи и богословы (Сергий Радонежский и др.) для то­го, чтобы писания восточных отцов церкви привились в русской душе.

4. Богатые возможности русского литературного языка благо­приятны для развития философии.

Как особый феномен культуры русская философия возникла в пер­вые десятилетия XIX в. В этот же период складывается современный рус­ский литературный язык. Среди лингвистов существует общепризнанное мнение о том, что выразительные возможности русского языка так много­гранны, что с ним трудно сравнить другие этнические языки. В поэзии и литературе это продемонстрировали А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь и другие гении слова. Способность языка выражать тонкие смысловые нюансы безус­ловно содействовала быстрому прогрессу русской философской мысли.

5. Творческое переосмысление влияний иностранной философии.

О первом этапе влияния уже говорилось, Русь усваивала греко-византийскую религиозную философию. В начале XVIII в. на умы некото­рых русских людей стали воздействовать немецкие идеи. Молодые люди, которых отправлял Петр I учиться за границу, начали, хотя бы косвенно, получать вместе с наукой и философские взгляды. Позднее по такому пути прошел М.В. Ломоносов. Во второй половине XVIII в. немецкое идейное влияние сменилось французским. Просвещенное русское дворянство впи­тывало идеи французских просветителей.

После якобинского террора маятник влияний снова переместился в сторону немецкой философии. Кумирами становились Шеллинг и Гегель, духовными отцами Н.Г.Чернышевского были Гегель и Фейербах. Затем пришла мода на марксизм. Но хотя русские философы учились у других, эпигонство (греч. epigonos - рожденный после) не было для них типичным явлением. Русский дух стремился к обретению самостоятельности и во многом здесь преуспел.

Сквозные философские идеи. Сравнительно быстро философское полотно России заиграло всеми возможными красками, многообразие на­правлений и школ стало типичным. И все же оформилась ведущая роль учений, которые образовали религиозно-философское ядро. В нем сложи­лись единые идейные черты, которые существуют как общие тенденции, допускающие отдельные отклонения.

Преобладание теоретико-познавательного антирационализма.

Конечно, далеко не все, даже религиозные мыслители отдавали предпочтение чему-то нерациональному: интуиции, непосредственному сознанию, вере, живому (жизненному) опыту. Но многие философы созна­тельно противопоставляли свою позицию западному рационализму, кото­рый оценивался как господствующая линия. На Западе эмпиризм состоялся и он пользовался определенным влиянием, но его суть не совпадала с рос­сийским эмпиризмом. Так, в английском эмпиризме впечатления и ощу­щения рождаются в ходе внешнего воздействия извне на органы чувств. Это чрезвычайно близко к марксистско-ленинской концепции отражения, но противоположно русской религиозной философии. В последней нет су­хой регистрации данных, субъект проявляет чувственную активность, симпатию и знание рождается только благодаря этому движению изнутри. Поэтому термин "эмпиризм" неточен и русские мыслители предпочитали писать о живом, и жизненном опыте, который способен освоить мир в его органичной целостности.

 Принцип первенства коллектива над личностью.

Философский коллективизм имеет исключения лишь в виде русского персонализма (Н.А. Бердяев, А.А. Козлов и др.) и русского неокантианства. Он сложился в двух основных формах.

     Идея "соборности," или духовного коллективизма.     Общая христианская основа породила западный индивидуализм и русскую собор­ность. Но последняя отличается тем, что "мы - мировоззрение" выражает идею церкви как духовного единения верующих. Каждый индивид здесь остается свободной личностью, которая сама стремится к органическому сообществу. Совместно делать добро и идти сообща к Богу - такова цель соборности как православного единства во множестве.

Социально-политический и идеологический коллективизм марксизма. Русские марксисты взяли на вооружение идею Маркса о том, что общественные отношения составляют сущность человека. Отсюда вы­текает приоритет социальных общностей и общественных структур над личностью. Связь людей здесь обеспечивается материальными узами собственностью, классовым положением, политической партийностью.

В учебной литературе обычно выделяют исторические этапы станов­ления и развития русской философской мысли. Но исторический подход наталкивается при своей реализации на ряд существенных методических трудностей. Поэтому будет предложен аналитический обзор типичных те­чений, школ и их ведущих представителей.

Философия всеединства

Истоки этой онтологической концепции тянутся не только в библию, но и в религиозно-мистическую философию. Речь идет об идее св. Софии (Премудрости Божией), или мировой душе. Учение о Софии разрабатывали и русские мыслители П.Я.Чаадаев, А.С.Хомяков. Особое место заняла со-фиология В.С.Соловьева, в ней создано стройное учение о всеединстве, где осмыслены отношения между Богом, природой и человеком.

Владимир Сергеевич Соловьев (1853-1900) создал оригинальную философскую сис­тему, где онтология, антропология, гносеология и социальная философия пронизаны идеей всеединства. Основные труды: «Кризис западной философии (против позитивистов)», «Оправдание добра. Нравственная философия», «Теоретическая философия», «Три разговора…».

1. Бог есть положительное всеединство, или Идея.

Соловьев развил традицию христианской философии, где центром выступает идея Бога. Ему было весьма важно осмыслить абсолют как единство многообразия, диалектика которого сочетает иное и единое с приоритетом последнего. Бог есть всесовершенное существо, свободное от всяких ограничений и недостатков. Будучи таким абсолютным бытием Бог совпадает с Идеей как идеальным существованием. Но каково соотношение Бога с сотворенным миром, бытие которого явно неидеально? Между ними нет разрыва. Тварный мир демонстрирует чрезвычайно богатое многообразие частей и все они не исключают друг друга, взаимно полагая себя один в другом. Все элементы утверждают свое частное бытие на единой всеобщей основе. В Боге различные элементы находятся в неслиянной множественности (момент самостоятельности) и в нераздельной связности (момент единства). И все же сотворенный мир несовершенен и греховен. Такая печать производна от души мира, или Софии.

2. За изъяны сотворенного мира несет ответственность мировая душа, или София.

Соловьев разработал концепцию «положительной диалектики», где даже абсолют нуждается в «своем другом». Этим другим и стала мировая душа. Кроме диалектического противополагания она взяла на себя объяснение грехопадения. Положение мировой души оказалось противоречивым. С одной стороны, она определена Богом и выступает как тело Христово. С другой,  душа мира принадлежит этому тварному бытию и способна проявить сосредоточенность исключительно на себе. Такой эгоизм привел к тому, что единство мироздания распалось на множество, возникло зло и страдание. Природа и человеческое общество обрели недолжное существование. Однако такое состояние временно и возвращение к божественному единству опять же зависит от мировой души.

3. Развитие всего как соединение души мира с Богом.

Хотя мировая душа сосредоточилась на себе, это состояние продолжает реализовывать ее стремление к всеединству. Чтобы оно вышло из отрицательной неопределенности, душе требуется определенная форма единства – Бог как Идея. Она проявляется в сотворенной реальности в ряде потенциальных форм.

3.1. Эволюция природы. Здесь образуются три ступени: царство минеральное, царство растительное и царство животное. Уже хаос разрозненных атомов, молекул и вещей объединяется всемирным тяготением и магнитными полями. Если минералы демонстрируют инертное самоутверждение, то растения представляют жизнь, с ее тягой к свету и теплу. Животные ищут полноту чувственного бытия через половое влечение, что дает повторение одного и того же организма в форме беспредельного размножения. Каждое предыдущее царство служит материалом для последующего как более совершенной ступени. Низшие уровни не исчезают, а интегрируются в более высокое под влиянием Софии как божественной мудрости.

3.2. От человеческой истории к Царству Божиему. Природное человечество приняло эстафету развития от животных и посредством разума совершенствует свое бытие науками, искусствами и социальными учреждениями. Но главный прогресс ведет духовное человечество, рожденное от Бога. Оно преобразовало саму природу человека посредством стыда, жалости и благоговения. Человек стыдится своей животности, он жалеет и сочувствует всем живым существам, проявляя солидарность с ними. Перед Богом человек благоговеет как перед высшим началом. Солидарность верующих и любящих сердец развивается в соборном пространстве церкви. Здесь идеалом общества выступает свободная теократия, где государство добровольно подчиняется авторитету церкви как телу Христа. Именно в ней все народы могут образовать совершенный организм богочеловечества. Но это возможно, если человечество выйдет за пределы социальной жизни и включит в себя сферу космоса. Человек должен установить любовное отношение ко всей природе. Такое состояние мира, где воплотится всеединая идея, есть Царство Божие.

4. Перспектива развития познания заключается в свободной теософии.

В теории познания Соловьева не устраивали ни эмпиризм, ни рационализм.

4.1. Чувственный опыт и рациональное мышление односторонни и недостаточны. Любой эмпиризм делает ставку на чувственный опыт, где якобы ощущения дают истину. Но ощущения и восприятия мало чем отличаются от других состояний сознания человека – желаний, чувств, иллюзий и т.п. На истину может указать только объективный предмет и его содержание должно быть общим. А оно мыслится только в виде понятий, стало быть, истина ухватывается только мышлением, что и признает рационализм. Однако Гегель показал способность мышления отрываться от любой предметности и конструировать свои схемы. Если чувственный опыт погрязает в частных деталях бытия и психики, то мышление в понятиях чересчур свободно от реальности. Надо искать какую-то другую способность познания, которая объединяет опыт  и мысль.

4.2. Истиной овладевает мистическое познание. Когда мы имеем ощущения и мысли, то сверх того у нас есть безусловная уверенность в том, что познаваемый предмет существует сам по себе, независимо от нас. Эта уверенность не зависит ни от ощущений, ни от понятий, связь здесь обратная – они обусловлены нашей уверенностью в самостоятельном бытии предмета. Стало быть, есть вид познания, более высокий, чем эмпирия и теоретическая мысль – это вера, или мистическое знание. Свое основание оно имеет в Боге. Здесь Соловьев использует аналогию с деревом. Его листья и ветви, казалось бы, живут своей жизнью и напоминают этим ощущения и мысли. Но в сути внутреннюю связь листьям и деревьям дают ствол и корень, так и Бог через мистику определяет значимость чувственности и мышления. Во всяком познании сначала задается верой безусловное существование предмета (это есть). Но что он такое? На этот вопрос дает ответ следующая фаза мистического познания – воображение. Оно ухватывает сущность, или идею предмета, производя в сознании его образ. Чтобы снять его излишнюю абстрактность реализуется творчество, эта фаза мистики показывает, как нам является познаваемый предмет. Здесь понятийный образ конкретизируется чувственными данными, или ощущениями.

4.3. Единство эмпирии, мышления и мистики реализуется через синтез науки, философии и религии. Три вида познания у человека пока существуют в их обособленном виде. Положительные науки при исследовании природы и общества развивают эмпирическое познание. Достоинства понятийного мышления демонстрирует философия, а мистическое познание реализуется религией. Каждый вид в его раздельности страдает неполнотой и односторонностью. В познании должно утвердится свое всеединство в виде свободной теософии, где найдет место органичный синтез мистического, эмпирического и рационально-теоретического видов познания.

5. Мир спасется красотой.

Необходимым условием свободной и научной теософии является особое преобразование действительности. Соловьев солидарен с мнением Ф.М. Достоевского, что красота спасет мир. Этому тезису он придает религиозно-эстетическое значение. Природа и человеческая жизнь еще далеки от божественного начала. От человечества требуется искусство как творческое преобразование мира в направлении развития всеединства и установления безусловного нравственного порядка. Цель искусства состоит в продолжении того художественного дела, которое проявилось в божественном творении: воплощать в жизнь добро, истину и красоту. Соловьев отдавал предпочтение реализму и религиозному символизму, критически относясь к российскому декадентству и к ранним опытам русских символистов.

6. Преодоление искушений эгоизма и подмен христианства – путь утверждения богочеловечества.

Убийства и войны суть зло относительное или безусловное? Этот вопрос Соловьев обсудил в своей последней работе «Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории». Его главный оппонент – Л. Толстой (князь) утверждал, что война и убийство есть безусловное зло. Соловьев (господин Z) же полагал, что в некоторых случаях они не являются абсолютным злом. Главное здесь состоит в качестве доводов. Политик и Генерал поддерживают позицию господина Z. Первый ссылается на необходимость сохранения культуры в условиях агрессии, другой аргументирует ситуациями защиты от конкретных угроз. Князь же выдвигает следующее соображение. Человек не может противостоять вселенскому злу. Ему надо хотя бы перестать увеличивать наличное зло. И для этого при любых обстоятельствах необходимо следовать нормам христианства «не убий» и «не противься злу». Соловьев отмечает ущербность этой позиции, ибо за счет своей частичности нормы теряют всеединый масштаб. Буквальное следование заповедям оставляет без перемен главное зло – смерть. Л. Толстой совершил роковую подмену, он взял христианство без Христа. Но все дело в том, что радикальное устремление зла во всем мире предполагает опору человека на Бога. Только прямое вмешательство высшей силы способно преодолеть все виды зла.

Экзистенциональный персонализм

Во второй половине XIX в. Достоевский размышлял в своих ли­тературных произведениях над человеческими проблемами, которые позднее западные философы оценили как экзистенциальные вопросы: свобода личности, ситуации между жизнью и смертью, отношения меж­ду Я и ТЫ. В центре внимания мыслителя всегда была отдельная лич­ность, ее бесконечный духовный мир, не зависящий от ее положения в обществе. Эту линию продолжили И.Л. Бердяев и Л. Шестов, придав теме личности cуrубо философскую форму мысли.

Фёдор Михайлович Достоевский (1821-1881) в талантливой литературной форме предложил глубокие философские размышления о человеческой лично­сти. Можно выделить произведения: «Преступление и наказание», «Братья Карамазовы» (новелла «Великий инквизитор»), « Записки из подполья» и т.д.

Каждый человек предназначен Творцом к тому, чтобы стать личностью, способной жить в состоянии свободы.

Мыслитель исходил из идей христианского гуманизма и придал им оригинальное содержание. Главное, что его волновало, это – человеческая свобода.

1.1. Свобода всегда отлична от необходимости, ибо несет в себе элементы произвола. Достоевского не устраивала позиция многих европейских философов и, в частности, учение И. Канта. Немецкий философ свел свободу человека к подчинению нравственному долгу, то есть к особому виду необходимости. Русский мыслитель полагал, что свобода всегда включает в себя произвол каприза и неразумного «глупого хотенья» даже в отношении нравственных идеалов и норм. Как раз этот произвол («я так хочу») и делает моральный выбор подлинно свободным, за что личность и может нести ответственность. Если бы выбор был принудительным, то личная ответственность  потеряла бы всякий смысл. Может нести ответ за свое действие лишь тот, кто сам решил это сделать. Только при условии такого самовластия приобретает смысл соотношение человеческой свободы с нравственными идеалами.

1.2. Свобода – это жить может и глупо, но по своей воле. В своих романах Достоевский с великой силой убеждения и показал, как трудно и тяжело личность приобретает опыт духовной свободы через преодоление искушений своеволия. Человек изначально отпущен на свободу, только это пребывание становится долгим путем от несовершенных форм к подлинным состояниям. Индивид начинает с крайнего эгоизма и бунта против внешнего миропорядка. Такое поведение присуще не только детям и, главным образом, не им, а взрослым людям. К этому толкает их иррациональная природа. Казалось бы, человек сплошь и рядом стремится к выгоде, но в конце концов выясняется, что он из духа противоречия предпочитает страдание. Хотя это своеволие мучительно и обещает возможную гибель, человек дорожит им.

Человек разумен по определению, но реальная личность отвергает заранее продуманную организацию всеобщего благополучия. Она уверена, что если даже в будущем такое общество было бы построено, то непременно появится существо с козлиной бородкой и предложит отказаться от выстроенного рая, чтобы опять жить по своей воле. И самое странное, что индивид не откажется от этого дурацкого предложения. В человеке всегда будет оставаться иррациональный остаток, который не допустит превращения общества в хорошо организованный муравейник. Это стремление жить «по своей глупой воле» и есть источник человеческой самобытности.

1.3. Трагическая опасность свободы. Достоевский талантливо раскрыл драматические риски свободы. Произвол своеволия («чего хочу, то и ворочу») привлекателен своей явной открытостью интересам любого индивида. Ясно, что каждый желает себе добра. Однако Достоевский хорошо показывает, что распорядиться таким даром как свобода отнюдь не просто. Путь свободы тернист и запутан, и часто бывает так, что благие намерения приводят человека в «ад». В романе «Преступление и наказание» Родион Раскольников решил облагодетельствовать человечество, убив старушку-процентщицу. Но в итоге он попал на каторгу, получил всеобщее осуждение и едва не стал самоубийцей. Иван Карамазов начал с критики земного мира и Бога и позднее стал идейным соучастником преступления Смердякова. Итак, подлинная свобода невозможна без участия высокого и светлого разума.

1.4. Для рассудка без любви свобода недоступна. Проблема свободы встает перед каждым поколением людей. Можно ли ее решать чисто умозрительно, только средствами ума? Опытом жизни своих героев Достоевский доказал, что одного рассудка здесь явно недостаточно. Проект убийства у Раскольникова возник из идеи «если бога нет, мне все позволено». Все его действия – убийство, признание, отчуждение от каторжан, попытка самоубийства и т.д. – следствия этой идеи. Она осталась стержнем всех его последующих размышлений, ходивших по кругам навязчивой идеи. Этот порочный круг был разорван только силой любви к Соне Мармеладовой. Тем самым Достоевский убеждает в том, что настоящая свобода предполагает духовные жизненные поступки, где любовь концентрирует все силы на отдачу себя другому.

2. Великий инквизитор «за» суррогаты свободы, Иисус Христос «за «подлинную свободу.

В романе «Братья Карамазовы» есть легенда о «великом Инквизиторе», которую рассказывает Иван Карамазов брату Алеше при их встрече в трактире. Говорит один Инквизитор, Христос все время молчит, но это – оппоненты. То, о чем рассуждает Инквизитор на тему свободы, противоположно христианству и позиции Достоевского. Но это должен своими усилиями осмыслить читатель.

2.1. Все ли индивиды способны жить свободно? Инквизитор солидарен с мнением Ф. Ницше в том, что человечество делится на две группы: малая элита (аристократы) и огромная масса народа (плебеи, толпа). Элита избранных отличается жизненной силой и она способна к свободе. Большинство же людей слабо, оно не может выдержать тяжелого груза свободы, когда надо принимать рискованные решения и нести за них ответственность. Поэтому редкие лидеры ведут всех остальных, как это и положено природой.

Всех людей Бог предназначил к свободе. Инквизитор упрекает Христа в том, что он обременяет всех людей свободой. Если сильные выдерживают ее, то слабые от нее мучаются и страдают. Здесь Инквизитор лукавит. Согласно духу «Нового завета» любая душа наделяется божественным даром свободы в виде способности, развить которую может каждый. И если тот или иной индивид так или иначе отказывается сам решать свои проблемы, то это – грех.

2.2. Что важнее для человека: спокойное благополучие без свободы или свобода с сомнениями и муками ответственности? Инквизитор критикует Христа за то, что тот отверг три искушения умного духа в пустыне – превратить камни в хлеба и накормить человечество; чудесно спастись, бросившись с храма, чтобы люди поверили в Него как Сына Божьего и повести людей силой власти. Получается якобы так, что Христос не разбирается в человеческой природе и зовет людей к недостижимым идеалам, путь к которым лежит через труд веры и риск свободных решений. Зато Инквизитор понимает слабых людей с их верой в чудеса, с их предпочтением материальных благ, с их желанием жить спокойно и счастливо. Элита вождей идет навстречу пожеланиям народа, организуя некий земной рай. Его цена – концентрация свободы у немногих лидеров за счет добровольного отказа большинства людей от прав и самостоятельных решений. Инквизиторы взяли на себя тяжкий груз свободы – сомнения ума, муки совести, переживания ответственности. Отдав свободу, народ получил безмятежное спокойствие сытой и обеспеченной жизни.

Каждая личность прокладывает свой тернистый путь свободы. Молчание Христа есть однозначное отрицание логики Инквизитора. Своей дорогой на Голгофу Христос ясно показал, что у человека на Земле не может быть легкой и счастливой жизни, каждый должен нести свой крест, как бы ни было это тяжело. Нельзя другим отдавать свою свободу, это равнозначно потере души. Власть предержащие часто пытаются купить у народа свободу за хлеб и развлечения. Христос дал образец поступка, как надо отвергать искушения благами и чудесами. Конечно, идти вниз легче, чем подниматься вверх. Но этот труд души как раз есть подлинно человеческая жизнь. Только через самостоятельные решения, сопряженные с муками сомнений и терзаниями совести, человек освобождается от греховности и приближается к небесным идеалам.

2.3. Отнимать жизнь и грабить чужую собственность, значит, терять свою свободу. Достоевский обладал даром пророческого предвидения. Он художественно осмыслил те мировые и российские тенденции человеческой жизни, которые дали феномены XX и XXI веков – революционный большевизм, тоталитарный фашизм и терроризм. В их изнанке скрывается логика Инквизитора.

Большевики как «инквизиторы». Российские революционеры убеждали крестьян и рабочих в том, что отобрать землю у помещиков и заводы у буржуа есть правое дело, ибо это богатство есть достояние народа. Лозунг «грабь награбленное» реализовался в полной мере после октябрьской революции. Но стали ли рабочие и крестьяне от этого жить лучше? Опыт истории дал отрицательный ответ. Экономическое положение народных масс радикально не изменилось, за исключением большевистской элиты. Она имела свободу в разработке и реализации решений, а рабочие и крестьяне были предметом идеологического манипулирования. Ленин, Троцкий и Сталин – это реальные «инквизиторы». В их демагогических речах сквозят знакомые тезисы и аргументы: «коммунизм – это материальный рай будущего», «каждому по потребностям», «партия – авангард трудящихся».

Имея в виду народ, Инквизитор утверждал: «Мы скажем им, что всякий грех будет искуплен, если будет сделан с нашего позволения…». Здесь дается индульгенция на любое зло, включая убийство. Это ничем не отличается от призыва Ленина: «Нравственно все то, что служит делу коммунизма». Вот что оправдывало красный террор, кровавую коллективизацию, высылку интеллигенции за границу, ГУЛАГ, преследование инакомыслящих в «развитом социализме».

«Возлюби ближнего и врага своего» или почему Христос поцеловал Инквизитора. Легенда о великом Инквизиторе заканчивается тем, что Христос безмолвно поцеловал старика и тот его отпустил. Здесь проявился не только гений художника, Достоевский так выразил суть христианства и свое главное убеждение. Все древние языческие общества жили по правилу эквивалентности: «Око за око, зуб за зуб». Следствием его был порочный и тупиковый круг борьбы. Если одна группа (семья, народ и т.д.) убивала (наносила какое-то зло) представителей другой группы, то последняя должна была ответить таким же убийством. Отсюда закон кровавой мести и бесконечные войны. В правило эквивалентности вписался и марксизм с его учением о классовой борьбе и революции. И вот такая традиция была нарушена христианством, предложившим идею всеобщей любви. Родился новый высокий духовный идеал, понять и освоить который  весьма непросто. Отвечать добром на добро и злом на зло кажется естественным и разумным. Но ответ добром на зло выглядит абсурдом. Как раз такую норму поведения и предложило христианство. Тебе нанесли обиду, а ты должен простить обидчика. Мудрость заключается в том, что такая реакция устраняет возможность роста зла (обе личности выскакивают из круга взаимных претензий). Более того, установка на добро оборачивается духовным ростом личности. Ведь она погасила инстинктивные реакции нравственной работой души, тем самым она поднялась на более высокий уровень духовности. Здесь открываются и новые шансы для инициатора зла. Он удивлен неожиданным ходом событий, начинает размышлять и это может быть началом новой жизни.

Сейчас понятна концовка легенды. Христос и Инквизитор – идейные противники и как по-разному они ведут себя. Второй по сути дела арестовал Христа и допрашивает его, критикуя его учение. Христос выслушал, не согласился с возражениями, но простил своего оппонента. Этот один из образцов свободы и любви.

 Николай Александрович Бердяев (1874-1948) поставил в центр своих размышлений личность. Основные труды – «Смысл истории», «Русская идея. Основные  проблемы русской мысли XIX в. и начала XX в.» и др.

1. Изначальная Бездна предшествует Богу.

Как согласовать существование вседоброго Бога с наличием зла в сотворенном мире? Такова проблема богооправдания. Ответственность за зло несет не Бог, а человек, который совершив грехопадение, обрек весь мир на несовершенство. Это традиционное решение Бердяева не устраивало. Как же всемудрый Бог не мог предусмотреть, чем обернется свободный выбор человека? Для богооправдания Бердяев привлек образ немецких мистиков – Ungrund, то есть нечто безосновное. Речь идет об изначальной бездне, которая пребывает в состоянии хаотической свободы. Из нее возникает Бог, который из той же бездны творит человека. Неопределенная свобода передается через человека в мир в виде зла и несовершенства. Стало быть, их источник – первичная бездна.

2. Как субъект свободы человек продолжает творить мир.

Бердяев согласен с тем, что человеческая личность есть образ и подобие Бога. Но этому христианскому тезису он придал весьма оригинальную трактовку.

2.1. Человек сочетает в себе чистую свободу и богоподобие. Двойственную сущность человека Бердяев усматривал в том, что в нем воплотились бездна и Бог. Если от Него человек заимствовал способность к творчеству, то от первичного Ничто он воспринял дух свободы. Именно, этот дух привел человека к отпадению от Бога, что следует считать не только грехопадением, но и проявлением достоинства и величественной силы.

Человек в свой подлинности есть всегда некая личность, которая выделяется своей оригинальностью. Эта черта отражает личностную природу Бога и  если Он есть Творец, то и человек несет также творческий потенциал. Хотя дух свободы развел их по разные стороны бытия, обратное сближение пойдет на пути творчества. Как же оно возможно?

2.2. Объективизация реальности человеческим духом. Конечно, реальность как таковая сотворена Богом, но это творение незавершено и неокончательно. Материя существует в раздельных формах пространства и времени (отдельные вещи и существа). Человечество демонстрирует разорванность и отчуждение отдельных индивидов. Мир находится в процессе становления и человек является необходимым субъектом продолжающегося сотворчества.

Реальность, которая предстает перед людьми, содержит бесконечное многообразие возможностей. Выбор определенных потенций и их реализация в конкретные объекты зависит от человеческого сознания. Если мы смотрим на нечто зеленое, высокое, качающееся и т.п., то наше восприятие организует все это в образ такого дерева как ель. Из подобных объективизаций нашего духа складывается не только природа, но и история. Здесь нет железной цепи событий, из многих вариантов мы свободно выбираем тот или иной ход явлений и реализуем определенный сценарий, получая принудительность нами же выбранных событий. Так, в 1914 г. Россия могла не вступить в войну с Германией, но славянская общность определила мотив защиты Сербии и это определило судьбу русского народа. Итак, объективизация есть процесс свободного выбора и создания объективных реалий, которых никто намеренно не планирует.

3. История как соединение человека с Богом.

Миссия человека состоит в том, чтобы преодолеть разобщение природы и отчуждение людей друг от друга. Здесь есть свои этапы, на которых человек преодолевает особые угрозы и вызовы.

3.1. От языческого натурализма к христианской духовности. Древние мифы погрузили человека глубоко в безличные силы природы. Языческая религия, хотя и персонифицировала эти силы в виде множества богов, осталась формой натурализма, где господствует безликая судьба-необходимость. Христианство начало отделять человека от природы и заявило о самоценности личности. Оно стало устранять этнические перегородки, ибо все равны перед Богом. Возрождение и Новое время подняли статус человека как разумного существа.

4. Духовная культура может выродиться в бездуховную цивилизацию.

По своему содержанию культура религиозна, она стремиться развить природу и общественную жизнь до уровня ценностей. В культуре действуют таланты и гении, творящие символические продукты. Если не признается их связь с сверхличными ценностями, то культура развивается и цветет. Но здесь возможен переворот к отрицательному эффекту: символические идеи, попадая в мир объективации, могут обрести власть над человеком. Это происходит тогда, когда отрицается связь со сверхличными ценностями и все сводится к биологическому (инстинкты) и социальному (экономика и т.п.). Речь идет о том, что культура переходит в цивилизацию. Ядром последней являются какие-то недуховные ценности, здесь уже господствуют не талантливые личности, а масса людей, ориентирующаяся на идеал равенства.

4.1. Машина или личность? Центром современной цивилизации является машина. Как и любая техника она выступает формой объективации знаний и, в частности, научных теорий. Здесь нет духовности и сверхчеловеческих ценностей. Природа объявлена источником сырья и, хотя человек питает иллюзию господства, он сам становиться рабом машин. На арену выходят социальные машины – государственные учреждения, политические партии, профсоюзы и т.п. Все эти анонимные структуры угрожают личностному началу человека. Здесь возможны три варианта: а) гибель человечества в войне с применением нового оружия (химического, атомного и т.п.); б) победа социальных машин над человеком-личностью (тоталитаризм); в) победа духа над техникой. Бердяев верил в последний исход, где культура признает личность высшей ценностью.

5. Русская история отличается драматическими переворотами.

В истории России нет преемственности, а есть катастрофические разрывы. Налицо пять совершенно разных периодов: киевский, татарский, московский, петровский и советский.

5.1. Огромная территория поставила коллективность над личностью. Главная причина скачкообразной истории России связана с ее огромными пространствами. Чтобы оградить себя от разных военных угроз русскому народу пришлось напрягать все силы и его дух свободы был принесен в жертву государственной безопасности. Российские этносы были вынуждены развиваться не вовнутрь, работая над собой, в вширь, осваивая широкие и трудные земли. Здесь интересы народа оказались подавленными имперскими амбициями.

5.2. В русской душе борются восточные и западные элементы. Русский человек изначально формировался своеобразным языческим духом, где процветали буйные природные стихии и широта русской земли. Но вот произошла христианизация Руси и в русскую душу пришел византийский аскетизм и божественный мир, требующий не только веры, но и рационального разума. Встреча Востока и Запада выявила их противоположность, что привело к борьбе в течении десяти веков. Неустойчивая православная вера русского народа (в основном, крестьянства) расшатывалась западными реформами Петра I и большевистским марксизмом. Этим объясняется победа советского режима.

Западничество

Это направление сложилось как противоположность славянофильст­ва. Его основоположники - Н.В.Станкевич, В.Г.Белинский, А.И.Герцен и др. - полагали, что Россия в своем историческом развитии отстала от евро­пейского Запада. Последний добился значительных успехов в прогрессе науки и техники, а также усовершенствования демократических институтов власти. России нужно более активно продолжить то, чему положил начало Петр I, прорубивший окно в Европу. Что касается философии, то следует выбрать из богатого разнообразия западных систем учение, наиболее соот­ветствующее модернизации России, то это – философия Гегеля.

Петр Яковлевич Чаадаев (1794-1856) начинал свои размышления как западник, а закончил славянофильскими выводами. Эта эволюция взглядов опреде­лилась его религиозными убеждениями. Основные труды "Философические письма", "Апология сумасшедшего".

1. Телом человек вписан в природу, а социально-нравственным ра­зумом связан с Богом через мировое сознание.

Несомненно то, что человек обладает телом и через него он подчинен законам природы. Для своего жизнеобеспечения люди вынуждены производить материальные блага и стремиться к самосохранению. Но человек этим не исчерпывается, у него есть душа как самое высокое, что несет нравственность, разум и веру. Все эти качества выражают печать божественного творения и действия в нас вечной силы. Однако человека нельзя считать марионеткой Бога, ибо он наделен свободной волей. Важным посредником между ею и божественным влиянием выступает мировое сознание. Оно воплощает в себе сознания ныне живущих индивидов, которые переходят друг в друга, сливаясь в единое целое. Кроме того, всемирное сознание несет в себе духовную традицию от прошлых поколений.

1.1. Если мировое сознание приобщает человека к правде и добру, то свободная воля человека способна приносить зло. Всемирное сознание чаще всего действует на индивидуальную душу бессознательно. Это происходит через нечаянное внушение в беседе или впечатление от случайного слова. Так, незаметным способом определенные высоконравственные идеи внедряются в головы людей. Но кроме такого автоматического пути, где господствует единый и целостный дух, существует способ, где свободная воля проявляет себя, осуществляя своеволие. Здесь уже на арену выходят физическая природа человека («наши наклонности») и эмпирические обстоятельства жизни («то, что нас окружает»). Все это лишено духовного порядка и в силу этого своеволие эгоистично, оно порождает зло.

2. Европейские народы заложили основы царства Божия на земле.

Во власть своеволия могут попасть целые народы. Такую суть обрели восточные и другие нехристианские народы, попав в зависимость от климата, географии и других материальных обстоятельств, которые всегда конечны. Они дошли до некоторой ступени исторического развития, остановились и застыли в колее традиции. Европейские же народы приняли христианские идеи, их божественный источник ничего не говорит о земных обстоятельствах. Идеалы Христа беспредельны в том смысле, что их нельзя достичь на земле и дойти до некоторого конца. Однако преследуя идеальные цели, христианские народы попутно достигают материальных благ. Конечно, в их жизни есть отдельные пороки, недостатки, проблемы, но в их истории заложено начало бесконечного прогресса в виде истин божественного откровения. Они ориентируют жизнь в основном «на небо», а не на землю. И поскольку такой образ жизни укоренен у западных народов, можно сказать, что в сути своей царство Божие уже осуществлено.

2.1. Христианская церковь организовала всемирный процесс воспитания человечества. В течение восемнадцати веков европейцы усваивали идеи христианства. Великая заслуга в этом процессе принадлежит церковной структуре, которая организовала весь образ жизни в духе божественного откровения. Случайная игра индивидуальных своеволий была преодолена силой сложившейся традиции. Бытовые образцы и социальные привычки устранили проблему выбора того или иного способа поведения. Христианские образцы стали нормой поведения большинства людей Запада, но еще не всех индивидов. Этот остаток невелик и дальнейший прогресс с ним безусловно справится.

3. Христианство в России еще не стало укорененной традицией.

На фоне всемирных успехов христианства Россия предстает неким исключением. Хотя российский народ считается христианским, воспитание человека еще не стало здесь религиозным.

3.1. Своеволие индивидов в России не преодолено христианским воспитанием. Главная причина уникальности России заключается в том, что тут не произошло внедрения учения Христа в элементы социального быта, нейтрализующие своеволие индивидов. По сути дела у россиян нет христианского образа жизни, ставшего устойчивой традицией. В российской действительности пока господствуют стихийные природные начала. Если приглядеться к гражданской жизни, то общий тон здесь задают кровнородственные отношения, а не публичные законы. Царь и чиновники как отцы наказывают граждан как нерадивых детей. Россия – это мир, где царствует своеволие отдельного человека как представителя естественной материальности. Отсюда проистекают все виды зла – самодурство, противостояние богатых, просвещенных и бедных, темных и т.п.

3.2. России нужно следовать традиции христианского Запада. Беда России сводится к тому, что здесь нет тенденции неуклонного прогресса. Все движение протекает в замкнутом круге географических и климатических условий. На этом фоне выделяется лишь произвольная попытка Петра I заимствовать западную культуру. Но данная реформа не повлияла на прогресс духовности народа. Роль организующего начала социально-нравственного развития русского общества должна взять православная церковь. В качестве образца здесь есть опыт католической церкви, которая сохраняла известную дистанцию от мирской власти.

3.3. Отсталость России таит какой-то божественный смысл.  В своих поздних работах Чаадаев оценил цивилизационное отставание России от Запада как проявление божественного Провидения. То, что Россия стоит на обочине прогресса, вполне возможно знаменует ее будущую мировую миссию, к которой ее предназначил Всевышний. 

Позиция Чаадаева в отношении России двойственна, здесь сочетается раннее западничество с поздним славянофильством. Вот почему поднятые им вопросы и предложенные идеи влияли на позднейших русских мыслителей разных направлений.

Славянофильство

Выход российских войск в Европу для разгрома наполеоновской ар­мии и последующее их возвращение на родину весьма активизировало по­литическую и духовную жизнь России. Опыт непосредственного знаком­ства с европейской культурой стимулировал осмысление места и роли Рос­сии в соотношении с Западом (Европой). Размышление над этой темой по­родило общее решение, получившее название "славянофильство" (греч. phileo - люблю). Патриотическая любовь к Родине получила здесь фило­софское обоснование. Первыми славянофилами стали И.В.Киреевский, А.С.Хомяков, братья Аксаковы, Ю.Ф.Самарин. Их объединяли следующие идеи: а) на основе славянской народности и восточного православия сфор­мировалось самобытное российское общество, способное развиваться са­мостоятельным путем; б) европейская цивилизация переживает углубляю­щийся кризис и Россия способна помочь Западу своей высокой духовно­стью. Отдельные славянофилы вносили в эту картину лишь смысловые от­тенки и свои доводы.

Иван Киреевский (1806-1856) построил свою позицию на сравнении западного и российского просвещения, понятого в широком смысле, как школа жизни.

           Идеальный человек объединяет в гармоническое целое все свои способности.  Достоинства любого общества определяются качествами людей, которые его составляют. Уровень развития человека зависит от на­чал просвещения, насколько полно они совершенствуют силы  индивидов, настолько они делают общество высоким. В идеале полнота развития чело­века включает его чувства, разум и дух (вера, нравственность, эстетический смысл) в их единстве.

          Западный человек живет холодным и отвлеченным разумом. Истоки Запада коренятся в истории римской церкви, которая, отделившись от православия, особый упор сделала на логическую критику ересей и практическую организацию власти. Длительное господство такой установ­ки сформировало западную жизнь, где царит   трезвый расчет и практи­цизм, эгоизм обособленной жизни индивида, семьи, гильдии, рыцарского замка и города. В сфере духовной культуры тон задает формальный и абст­рактный рационализм, делящий все на отдельные, изолированные полочки. Христианская вера здесь утратила живую теплоту сердца и стала верой привычных и внешних ритуалов. Кризис Запада в том, что образ жизни формирует узкого человека с развитым умом, но без сердечной веры.

Российское жизненное образование развивается в направлении воспитания цельных характеров. Первооснова русского человека - пра­вославное учение, всегда призывавшее к единству людей с Богом и друг с другом. Даже тогда, когда русская земля была разделена на мелкие княже­ства, люди чувствовали себя одним живым телом. Социальной формой единства стала сельская община, которая в своем множестве тянулась к общему народному согласию. Православная вера и община сформировали в русском человеке цельность чувств, трезвого ума и живой веры в Бога, такое единство называется русской душой. Хотя ориентация петровских реформ на Запад подорвала цельность российского духа, но его силы спо­собны продолжить самостоятельный путь, и здесь важна роль националь­ной интеллигенции.

Алексей Хомяков (1804-1860) развил учение о достоинствах православ­ной соборности.

         Православная церковь наиболее полно выражает дух христи­анства. Церковь, образованная Христом, являет в себе внешнюю, види­мую церковь и внутреннюю, невидимую церковь. Католическая церковь стала развивать в основном внешнюю сторону дела и занялась совершенст­вованием социального строя. Православная церковь, не упуская из виду мирские дела, главной сделала внутреннюю церковь, призванную соеди­нить людей с Богом.

         Личность соборно объединяется с другими людьми на основе христианской веры. Люди на Западе объединяются друг с другом на эко­номической и политической базе. Даже в церкви их стягивает скорее об­щий ритуал, чем единая духовность. В России же церковь единит и собира­ет многих братской любовью во Христе. Невидимая церковь осуществляет соборность и связывает личности в духовную общность.

         Подлинное познание есть "живознание". Настоящее познание, по мнению Хомякова, требует союза чувств, разума и моральных сил ду­ши. Нельзя отрываться от реальности и противопоставлять себя ей, нужно искренне любить то, что сотворил Господь, и тогда произойдёт раскрытие действительности и ее объединение с человеком. Нравственная чистота и любовное отношение придадут знанию жизненную истинность, и сделают его живой верой. С этой позиции Хомяков критиковал западный сухой ра­ционализм и мертвый техницизм.

Притчи и задания

Английский посланник подарил Екатерине II огромный телескоп, которым она очень восхищалась. Придворные, желая угодить государыне, спешили наводить прибор на небо и уверяли, что довольно ясно различают горы на луне. «Я не только вижу горы, но даже лес», – сказал Львов. «Вы возбуждаете во мне любопытство», – произнесла Екатерина, поднимаясь с кресла. «Торопитесь, государыня, – продолжал Львов, – уже начали рубить лес, Вы не успеете подойти, а его и не станет».

Известный украинский философ Г.С. Сковорода был чрезвычайно смугл лицом, почти черен, как негр, и когда ему делали на этот счет замечание, он говаривал: «Когда ж сковорода бывает белая?»

В свободное время Д.И. Менделеев любил переплетать книги, делать чемоданы. Однажды, когда ученый покупал необходимые ему материалы, кто-то, увидев бородатого Менделеева, спросил продавца: кто это такой? «Как же, его все знают, – ответил продавец. – Известный чемоданных дел мастер Менделеев».

Однажды молодому студенту, страстно желавшему научиться красноречию, кто-то посоветовал послушать лекции Тимирязева и профессора Н. «Как вы можете называть эти имена вместе? – возмутился студент. – Великий Тимирязев и косноязычный профессор Н.?» «Вот то-то и есть, – ответили ему. – У Тимирязева вы научитесь, как надо говорить, а у профессора Н. – как говорить не надо».     

Литература

Зеньковский, В.В. История русской философии: В 4 т. [Текст] /В.В.Зеньковский.-  Л., 1991.        

 Лосский, Н.О. История русской философии [Текст] / Н.О. Лосский – М., 1991.

Ненашев, М.И., Владыкина, Е.Ф., Поспелова, Н.И., Сизов, В.С. Лекции по русской философии  ХIX-XX веков [Текст] / М.И. Ненашев и др. – Киров, 2002.

Сербиненко, В.В. Русская религиозная метафизика [Текст] / В.В. Сербиненко. – М., 1996.