§ 10. ЦЕЛЬ И ЗНАЧЕНИЕ ПРАВА. НРАВЫ

После всего сказанного нетрудно понять, какова цель права и в чем его значение.

Цель права, как и других норм общественного пове­дения, состоит прежде всего в том, чтобы сделать возмож­ным мирное сожительство людей. Право достигает этого тем, что указывает людям обязательные для них пределы в их внешней деятельности. В деле обуздания людских страстей и ограничения непомерных претензий право до­вольствуется тем, что устанавливает порядок во внешних поступках, предоставляя каждому узнать, посредством чтения и изучения правовых норм, сущность и черты этого обязательного порядка. Совершать те внешние поступки, которые правом предписаны, и не совершать тех внешних поступков, которые правом воспрещены, людей побужда­ет: во-первых, простое сознание того, что так велит пра­вовая норма, во-вторых — сознание того, что уклонение от этого порядка должно повлечь за собою неприятные принудительные последствия. Для тех, кто признает, что повиновение праву необходимо ради поддержания мир­ного сожительства, достаточно простого сознания: «так ве­лит правовая норма»; они повинуются праву и в том слу­чае, если оно почему-нибудь решает спор не в их пользу; мало того: такие люди, обнаруживающие истинную зре­лость правосознания, повинуются даже тем правовым нормам, которые кажутся им несправедливыми. Это сле­дует понимать так: если право решает их спор не в их пользу, и притом несправедливо, то они спокойно и муже­ственно переносят это несправедливое решение, подчиня­ясь ему; если же несправедливое решение обращается во вред другому, то они по доброй воле вознаграждают несправедливо потерпевшего соседа. Но как в том, так и в другом случае они стремятся сделать все, что в их силах, для того, чтобы заменить устаревшую, или неудачную, или несправедливую норму — новою, справедливою и вер­ною.

Такой образ действий как нельзя более соответствует высшей и основной цели права: устроить совместную жизнь людей так, чтобы на столкновения, взаимную борь­бу, ожесточенные споры и т. д. тратилось как можно меньше духовных сил. Мирные отношения между людьми состоят не в том, что каждый непрерывно судится со всеми, жалуясь и отстаивая свою выгоду всеми дозволен­ными средствами, или даже старается запутать судей и провести свое дело во что бы то ни стало. Такой человек часто оказывается готовым обойти закон, если ему не уда­ется отстоять свои интересы по закону. Для него право является не другом морали, а только врагом его личной жадности; он испытывает правовые предписания, как цепи на своих руках, и всюду, куда право почему-нибудь не вполне проникает (напр., во внутренние отношения семьи или в отношение к мирным иностранцам на войне и во вре­мя войны), он готов проявить свою злую и хищную волю.

Относиться так к праву, значит употреблять его во зло, тогда как на самом деле право призвано служить не злу, а добру. Первоначально правовые нормы были введены для того, чтобы обуздать внешние проявления злой воли, но было бы жестокой ошибкой думать, что этим исчерпы­вается назначение права. Самое обуздание внешних про­явлений злой воли необходимо именно для того, чтобы со­действовать развитию в душах людей доброй воли, и право только тогда будет понято в своем истинном значе­нии, когда люди будут иметь в виду не букву права, а его основную цель и дух.

Значение права состоит в том, что оно есть могучее средство воспитания людей к общественной жизни. Право­вые нормы и повиновение им должны научить человека считаться с существованием других людей и с их интереса­ми. Каждый человек должен приучить себя к тому, чтобы доброю волею ограничивать свои притязания, принимая во внимание, что другие также имеют право жить и осу­ществлять свои интересы. Ограничивая свободу каждого известными пределами, право обеспечивает ему за то бес­препятственное и спокойное пользование своими правами, т. е. гарантирует ему свободу внутри этих пределов. Сво­бода каждого человека простирается лишь до той границы, от которой начинается свобода других людей. Стремясь установить эти границы, право содействует тому, чтобы в совместной жизни людей воцарился порядок, основанный на свободе.

Воспитать людей в этом направлении, значит, далее, приучить их к мысли о том, что каждый человек — кто бы он ни был и какими бы свойствами он ни отличался, имеет одинаковое право жить, работать, бороться за свои спра­ведливые интересы и развивать свои духовные силы. Укрепление этого чувства в людях достигается особенно распространением естественного (т. е. нравственно верно­го) права: повинуясь ему, человек приучается видеть в каждом — равного себе ближнего своего и уважать каждого, кто бы он ни был. Воспитывая так человека, право содействует тому, чтобы в совместной жизни людей воца­рился порядок, основанный на равенстве.

Именно в этом значении своем право оказывается преддверием морали. Человек, приучившийся сдерживать и обуздывать свои внешние проявления согласно правовым нормам, приобрел уже умение господствовать над собою при помощи воли. Внешнее самообладание, к которому приучает право, есть уже начавшееся господство разум­ной воли над жизнью необузданных страстей и диких порывов. Конечно, мало развить в себе сознание своих прав и обязанностей (правосознание) и приучить себя к верному с точки зрения права (т. наз. легальному или лояльному) поведению. Только внутренняя нравственная работа над собою может облагородить душу в ее корне и пробудить в человеке любовное отношение к ближним. Но работая над человеческим поведением рука об руку с моралью и подготовляя ее конечное торжество, право, несомненно, содействует тому, чтобы в совместной жизни людей воцарился порядок, основанный на братстве.

В этом деле общественного воспитания праву приходят на помощь нормы нравов. Правовые предписания не могут проникнуть во все стороны человеческой жизни и устано­вить повсюду обязательные пределы: это значило бы убить всякую свободную жизнь, всякое нестесненное прояв­ление и творческую инициативу людей; с другой стороны, праву и не удалось бы учесть всякое движение человека, а погоня за мелочами заставила бы его упустить из вида главное (см. § 9). Поэтому оказывается очень важным, чтобы в жизни людей постепенно слагались добрые обычаи и морально верные нравы. Эти обычаи необязательны в правовом отношении и никем формально не устанавлива­ются; и тем не менее люди осуществляют их, и если кто-нибудь формулирует их в виде правил поведения, то при­знают их, — отчасти по привычке к ним, отчасти из смутно­го сознания, что «так лучше», отчасти же из уважения к авторитету «общественного мнения». Таковы, напр., все правила вежливого и любезного обхождения, многие обычаи религиозные, торговые, обычаи, связанные с отды­хом и увеселениями, и т. д. Редко кто может указать корень и происхождение такого обычая; часто остается только со­знание, что «так делали отцы и деды» или что «так исстари повелось». Конечно, не все, что «повелось», заслуживает одобрения и поддержки: обычаи могут быть грубы и жесто­ки (напр., бой быков, русские кулачные бои), или вредны духовно и телесно (напр., пьянство, объедение по праздни­кам), или основаны на предрассудках и суеверии (напр., гадания, чурания7 и т. п.). Однако с развитием и углубле­нием образования вредное и нелепое постепенно отпадает и сознание: «так надо, хотя и никто не приказал», связы­вается только с теми обыкновениями, которые облегчают задачу морали и права. Нравы, народа соответствуют тому, что мы называем «характером» у отдельного человека: это свойственные ему, устойчивые способы внутренней жиз­ни, которые и выражаются в виде внешних обычаев. И вот, по мере духовного развития народа нравы все более совершенствуются и находят себе выражение в хороших и благо­родных обычаях (напр., обычай благотворения, обычай выражать другому свое уважение), а добрые обычаи содей­ствуют, в свою очередь, воспитанию в людях благородных и мягких нравов.

После всего сказанного нетрудно понять, какова цель права и в чем его значение.

Цель права, как и других норм общественного пове­дения, состоит прежде всего в том, чтобы сделать возмож­ным мирное сожительство людей. Право достигает этого тем, что указывает людям обязательные для них пределы в их внешней деятельности. В деле обуздания людских страстей и ограничения непомерных претензий право до­вольствуется тем, что устанавливает порядок во внешних поступках, предоставляя каждому узнать, посредством чтения и изучения правовых норм, сущность и черты этого обязательного порядка. Совершать те внешние поступки, которые правом предписаны, и не совершать тех внешних поступков, которые правом воспрещены, людей побужда­ет: во-первых, простое сознание того, что так велит пра­вовая норма, во-вторых — сознание того, что уклонение от этого порядка должно повлечь за собою неприятные принудительные последствия. Для тех, кто признает, что повиновение праву необходимо ради поддержания мир­ного сожительства, достаточно простого сознания: «так ве­лит правовая норма»; они повинуются праву и в том слу­чае, если оно почему-нибудь решает спор не в их пользу; мало того: такие люди, обнаруживающие истинную зре­лость правосознания, повинуются даже тем правовым нормам, которые кажутся им несправедливыми. Это сле­дует понимать так: если право решает их спор не в их пользу, и притом несправедливо, то они спокойно и муже­ственно переносят это несправедливое решение, подчиня­ясь ему; если же несправедливое решение обращается во вред другому, то они по доброй воле вознаграждают несправедливо потерпевшего соседа. Но как в том, так и в другом случае они стремятся сделать все, что в их силах, для того, чтобы заменить устаревшую, или неудачную, или несправедливую норму — новою, справедливою и вер­ною.

Такой образ действий как нельзя более соответствует высшей и основной цели права: устроить совместную жизнь людей так, чтобы на столкновения, взаимную борь­бу, ожесточенные споры и т. д. тратилось как можно меньше духовных сил. Мирные отношения между людьми состоят не в том, что каждый непрерывно судится со всеми, жалуясь и отстаивая свою выгоду всеми дозволен­ными средствами, или даже старается запутать судей и провести свое дело во что бы то ни стало. Такой человек часто оказывается готовым обойти закон, если ему не уда­ется отстоять свои интересы по закону. Для него право является не другом морали, а только врагом его личной жадности; он испытывает правовые предписания, как цепи на своих руках, и всюду, куда право почему-нибудь не вполне проникает (напр., во внутренние отношения семьи или в отношение к мирным иностранцам на войне и во вре­мя войны), он готов проявить свою злую и хищную волю.

Относиться так к праву, значит употреблять его во зло, тогда как на самом деле право призвано служить не злу, а добру. Первоначально правовые нормы были введены для того, чтобы обуздать внешние проявления злой воли, но было бы жестокой ошибкой думать, что этим исчерпы­вается назначение права. Самое обуздание внешних про­явлений злой воли необходимо именно для того, чтобы со­действовать развитию в душах людей доброй воли, и право только тогда будет понято в своем истинном значе­нии, когда люди будут иметь в виду не букву права, а его основную цель и дух.

Значение права состоит в том, что оно есть могучее средство воспитания людей к общественной жизни. Право­вые нормы и повиновение им должны научить человека считаться с существованием других людей и с их интереса­ми. Каждый человек должен приучить себя к тому, чтобы доброю волею ограничивать свои притязания, принимая во внимание, что другие также имеют право жить и осу­ществлять свои интересы. Ограничивая свободу каждого известными пределами, право обеспечивает ему за то бес­препятственное и спокойное пользование своими правами, т. е. гарантирует ему свободу внутри этих пределов. Сво­бода каждого человека простирается лишь до той границы, от которой начинается свобода других людей. Стремясь установить эти границы, право содействует тому, чтобы в совместной жизни людей воцарился порядок, основанный на свободе.

Воспитать людей в этом направлении, значит, далее, приучить их к мысли о том, что каждый человек — кто бы он ни был и какими бы свойствами он ни отличался, имеет одинаковое право жить, работать, бороться за свои спра­ведливые интересы и развивать свои духовные силы. Укрепление этого чувства в людях достигается особенно распространением естественного (т. е. нравственно верно­го) права: повинуясь ему, человек приучается видеть в каждом — равного себе ближнего своего и уважать каждого, кто бы он ни был. Воспитывая так человека, право содействует тому, чтобы в совместной жизни людей воца­рился порядок, основанный на равенстве.

Именно в этом значении своем право оказывается преддверием морали. Человек, приучившийся сдерживать и обуздывать свои внешние проявления согласно правовым нормам, приобрел уже умение господствовать над собою при помощи воли. Внешнее самообладание, к которому приучает право, есть уже начавшееся господство разум­ной воли над жизнью необузданных страстей и диких порывов. Конечно, мало развить в себе сознание своих прав и обязанностей (правосознание) и приучить себя к верному с точки зрения права (т. наз. легальному или лояльному) поведению. Только внутренняя нравственная работа над собою может облагородить душу в ее корне и пробудить в человеке любовное отношение к ближним. Но работая над человеческим поведением рука об руку с моралью и подготовляя ее конечное торжество, право, несомненно, содействует тому, чтобы в совместной жизни людей воцарился порядок, основанный на братстве.

В этом деле общественного воспитания праву приходят на помощь нормы нравов. Правовые предписания не могут проникнуть во все стороны человеческой жизни и устано­вить повсюду обязательные пределы: это значило бы убить всякую свободную жизнь, всякое нестесненное прояв­ление и творческую инициативу людей; с другой стороны, праву и не удалось бы учесть всякое движение человека, а погоня за мелочами заставила бы его упустить из вида главное (см. § 9). Поэтому оказывается очень важным, чтобы в жизни людей постепенно слагались добрые обычаи и морально верные нравы. Эти обычаи необязательны в правовом отношении и никем формально не устанавлива­ются; и тем не менее люди осуществляют их, и если кто-нибудь формулирует их в виде правил поведения, то при­знают их, — отчасти по привычке к ним, отчасти из смутно­го сознания, что «так лучше», отчасти же из уважения к авторитету «общественного мнения». Таковы, напр., все правила вежливого и любезного обхождения, многие обычаи религиозные, торговые, обычаи, связанные с отды­хом и увеселениями, и т. д. Редко кто может указать корень и происхождение такого обычая; часто остается только со­знание, что «так делали отцы и деды» или что «так исстари повелось». Конечно, не все, что «повелось», заслуживает одобрения и поддержки: обычаи могут быть грубы и жесто­ки (напр., бой быков, русские кулачные бои), или вредны духовно и телесно (напр., пьянство, объедение по праздни­кам), или основаны на предрассудках и суеверии (напр., гадания, чурания7 и т. п.). Однако с развитием и углубле­нием образования вредное и нелепое постепенно отпадает и сознание: «так надо, хотя и никто не приказал», связы­вается только с теми обыкновениями, которые облегчают задачу морали и права. Нравы, народа соответствуют тому, что мы называем «характером» у отдельного человека: это свойственные ему, устойчивые способы внутренней жиз­ни, которые и выражаются в виде внешних обычаев. И вот, по мере духовного развития народа нравы все более совершенствуются и находят себе выражение в хороших и благо­родных обычаях (напр., обычай благотворения, обычай выражать другому свое уважение), а добрые обычаи содей­ствуют, в свою очередь, воспитанию в людях благородных и мягких нравов.