§ 12. СУБЪЕКТ ПРАВА. ЛИЦО ФИЗИЧЕСКОЕ И ЮРИДИЧЕСКОЕ

Если мы будем называть того, за кем право признает известные полномочия, запретности и обязанности, — су­бъектом права, а всю совокупность его полномочий, запретностей и обязанностей — его правовым состоянием, то нам можно будет сказать: задача правовых норм в том, чтобы устанавливать правовые состояния субъектов.

Это значит, что каждая правовая норма объявляет: тот, кто обладает такими-то внешними (напр., физическое здоровье) или внутренними (напр., душевная нормаль­ность) свойствами, или кто совершает такие-то внешние поступки (напр., покупает или похищает чужую вещь), или принадлежит к таким-то группам людей (напр., к та­кому-то религиозному исповеданию), — должен быть при­знан субъектом таких-то полномочий, или таких-то запретностей, или таких-то обязанностей. Отсюда ясно, что не всякий, конечно, является субъектом всех полномочий, запретностей и обязанностей; мало того, право может установить, что некоторые полномочия, запретности и обязанности совсем не могут принадлежать некоторым субъектам права. Это выражается так: они не обладают полною правоспособностью.

Для того, чтобы какое-нибудь полномочие (или запретность, или обязанность) принадлежало какому-ни­будь субъекту права, необходимо, чтобы правовые нормы признали за ним вообще способность иметь это полномо­чие (или запретность, или обязанность). Эта «способ­ность», именуемая правоспособностью, состоит в том, что человек в действительности обладает тем свойством, ко­торое признано необходимым условием: напр., душевным здоровьем, зрелым возрастом и т. п. Наличность этого свойства делает его правоспособным; отсутствие его — делает его неправоспособным. При этом один и тот же субъект права может быть в одном отношении правоспо­собным, а в другом — неправоспособным; это бывает тог­да, когда он обладает одними необходимыми свойствами и не обладает другими: напр., владеть имуществом могут и здоровые и больные; но поступать на государственную службу глухие и слепые не могут; для вступления в брак необходим известный возраст; а для участия в земских и государственных выборах нужен еще более зрелый воз­раст.

Таким образом, каждый из нас имеет определенную правоспособность, как бы он ни был юн и беден; именно благодаря этому и только благодаря этому он есть субъ­ект права и имеет определенные полномочия, запретности и обязанности. Понятно, что человек может обладать те­ми необходимыми свойствами, которые делают его право­способным, но самых полномочий может и не иметь: напр., взрослый, холостой, безземельный поденщик имеет большую правоспособность, хотя в его правовом состоя­нии совсем отсутствуют те обширные и разносторонние полномочия, запретности и обязанности, которые принад­лежали бы ему, если бы он был женат, владел участком земли, домом, фабрикой и т. д.

По общему правилу, правоспособным, т. е. субъектом права, может быть только человек. Ни вещи, ни живот­ные не могут иметь ни полномочий, ни запретностей, ни обязанностей. Признавать дерево собственником, судить животных за преступления (как бывало в средние века), наказывать за ослушание стихии природы (Ксеркс биче­вал море9), — является, с точки зрения современного про­свещенного правосознания, нелепым. Право создается человеком и распространяется только на людей.

Далее, необходимо признать, что правоспособным в большем или меньшем объеме является всякий человек. Правда, римские юристы в древности полагали, что «раб» совсем лишен правоспособности, что он — не субъ­ект права, но подобен (по своему правовому состоянию) животному или вещи. Однако римские юристы в этом за­блуждались: признать человека совсем неправоспособ­ным, значит окончательно снять с него все правовые по­зволения, воспрещения и повеления и оставить его жизнь и его действия вне подчинения правовым нормам; а меж­ду тем положение рабов во многих отношениях регулиро­валось правовыми нормами. Так, возникновение и окон­чание рабского состояния подлежало действию правовых норм; с разрешения господина рабы могли самостоятель­но вести хозяйство и даже имели своих рабов; они отпу­скались господином на оброк и с дозволения его могли заключать торговые сделки и даже писать завещания; они могли скопить богатство и выкупить себя на волю. Самое подчинение господину налагало на рабов право­вую обязанность повиновения, но не лишало их совсем правоспособности; правда, правовое состояние раба со­стояло иногда почти целиком из обязанностей и запрет­ностей, но был и элемент полномочий, который с течени­ем времени все расширялся и упрочивался. Раб не был полноправным, свободным и равным гражданином, он стоял в особой зависимости от господина, но это не ли­шало его всякой правоспособности. Он оставался субъектом права, потому что правовые нормы и императивы устанавливали для него обязанности, запретности и пол­номочия.

Таким образом, в обществе людей, живущих в подчи­нении праву, всякий живой человек является правоспо­собным, хотя не всякий способен иметь все полномочия, запретности и обязанности. Особое положение здесь за­нимают те люди, которых нельзя признать вполне разум­ными, сознательными существами; так, малолетние и ду­шевнобольные не могут сознавать значения своих по­ступков, и поэтому право делает для них целый ряд исключений. Они, конечно, не лишаются всякой право­способности, но подвергаются значительным ограничени­ям. Во-первых, право не позволяет им совершать такие действия, которые увеличивают или уменьшают правовые состояния людей; это выражается так, что они лишены дееспособности: к ним назначается взрослый человек, опекун, который блюдет их правовое состояние — заведу­ет их имуществом, уплачивает из него долги, вносит по­дати и т. д. Отсюда вытекает, что малолетние не способ­ны также иметь те полномочия и обязанности, для кото­рых необходима дееспособность, напр., они не могут участвовать в управлении государством. Во-вторых, за нарушение правовых норм малолетние и душевнобольные не подлежат той же ответственности по суду, как взрос­лые; это не значит, что с них снимаются все запреты, но значит только, что они подвергаются ответственности в порядке воспитательном или врачебном (увещания и взыс­кания) . Из всего этого ясно, что дееспособность есть осо­бый вид правоспособности, и поэтому всегда бывает так, что тот, кто имеет дееспособность,— имеет тем самым и правоспособность; понятно также, что полная правоспо­собность включает в себя и дееспособность.

Все это можно выразить так, что субъекту права пре­доставлено в пределах его полномочий и обязанностей — решать и объявлять свое решение или же обнаруживать его в форме внешних поступков: например, объявив свое решение, субъект права может вступить в сделку, или установить судебный приговор, или издать правовую нор­му; каждый раз, если у него, конечно, имеется для этого соответствующее полномочие или обязанность. Он может также обнаружить свое решение прямо в виде внешнего поступка: напр., уплатой денег своему кредитору; опуще­нием конверта с избирательным бюллетенем в урну; или помещением своей подписи под готовым уже документом. Такие поступки в юриспруденции нередко называют во­леизъявлением; однако, строго говоря, здесь следует го­ворить об изъявлении не «воли», а «решения», потому что человеку нередко приходится решать и поступать не так, как это ему подсказывает его интерес и его живое желание (напр., при исполнении неприятных обязаннос­тей).

Не следует думать, что субъектом права может быть только единичный человек — «индивидуум». Юристы на­зывают индивидуального субъекта прав — «физическим лицом», т. е. правовым лицом, существующим как бы «от природы»10. Наряду с физическим лицом право знает еще другую разновидность субъектов — «юридическое лицо»; оно не существует «от природы», но представляет из себя такого субъекта прав, который устроен или организован людьми.

Каждый человек имеет множество различных интере­сов и целей, и среди них могут быть такие интересы и та­кие цели, которые одинаково присущи множеству людей. Каждый человек осуществляет свои интересы и свои це­ли отдельно и самостоятельно, про себя и для себя — в качестве индивидуального субъекта права (физического лица), и в этом деле он имеет свои особые полномочия, запретности и обязанности. Однако в осуществлении сво­их интересов люди могут быть объединены, и тогда мо­жет быть организован новый субъект права, один для многих людей, общий для них и объединяющий их. Для этого нужно, конечно, чтобы у всех объединяющихся лю­дей были не только «одинаковые», каждым порознь осу­ществляемые цели (у многих людей много отдельных по­хожих целей), но один «общий» всем интерес (один и тот же у многих) и одна общая всем цель (одна и та же для многих); тогда может возникнуть юридическое лицо. При этом юридическое лицо будет или корпорацией, или уч­реждением.

Если несколько людей организуют новое юридическое лицо с тем, чтобы самим войти в его состав, тогда этот новый субъект прав именуется корпорацией. Тогда они соединяют свои силы и части своего имущества для достижения общей цели и образуют с разрешения право­вых норм единый союз. Такой союз имеет свой писаный устав, устанавливающий его цель и его организацию, свои особые полномочия и обязанности и рассматривает­ся как единое целое, как особый субъект прав. Каждый участник не только пользуется наравне с другими члена­ми благами или доходами, которые добываются деятель­ностью союза, но, главное, участвует совместно с други­ми членами в вырабатывании на общем собрании едино­го решения по основным жизненным вопросам союза; решение это принимается большинством голосов и приво­дится в исполнение отдельными, специально для того вы­бранными и уполномоченными людьми («правлением» или «советом»), которые являются «органами» юридиче­ского лица. Действия этих органов, если они совершены согласно уставу, считаются действиями самого юридиче­ского лица. Такими корпорациями являются, например: акционерные компании (с их «общим собранием» и «правлением); приходские церковные союзы (с собрани­ем прихожан, причтом и старостой); сельские, городские, дворянские самоуправляющиеся общества и, наконец, — государство.

Однако юридическое лицо может быть организовано помимо тех людей, интересам и целям которых оно будет служить; тогда оно называется учреждением. Учрежде­ние возникает так: кто-нибудь (физическое лицо или кор­порация) объявляет в письменной форме, что он с согла­сия государственной власти назначает такое-то жертвуе­мое им имущество — для служения таким-то интересам таких-то людей и что управлять им будут такие-то лица (обычно утверждаемые или назначаемые государствен­ной властью). Лица эти берут на себя обязанность и полномочие управлять и заведовать пожертвованным имуществом, но не в свою пользу, а для служения той цели, которая была указана учредителем; от имени ново­го юридического лица они и действуют. Учреждение рас­сматривают как особый субъект права и признают за ним особые полномочия и обязанности, хотя юристы со­глашаются, что трудно указать, кого из людей следует подразумевать, говоря о полномочиях и обязанностях уч­реждения. Этот вопрос еще не решен в науке права. Та­кими учреждениями являются, например: университеты, больницы, государственный банк; многие учреждения со­здаются и поддерживаются государством как единой властвующей корпорацией.

Если мы будем называть того, за кем право признает известные полномочия, запретности и обязанности, — су­бъектом права, а всю совокупность его полномочий, запретностей и обязанностей — его правовым состоянием, то нам можно будет сказать: задача правовых норм в том, чтобы устанавливать правовые состояния субъектов.

Это значит, что каждая правовая норма объявляет: тот, кто обладает такими-то внешними (напр., физическое здоровье) или внутренними (напр., душевная нормаль­ность) свойствами, или кто совершает такие-то внешние поступки (напр., покупает или похищает чужую вещь), или принадлежит к таким-то группам людей (напр., к та­кому-то религиозному исповеданию), — должен быть при­знан субъектом таких-то полномочий, или таких-то запретностей, или таких-то обязанностей. Отсюда ясно, что не всякий, конечно, является субъектом всех полномочий, запретностей и обязанностей; мало того, право может установить, что некоторые полномочия, запретности и обязанности совсем не могут принадлежать некоторым субъектам права. Это выражается так: они не обладают полною правоспособностью.

Для того, чтобы какое-нибудь полномочие (или запретность, или обязанность) принадлежало какому-ни­будь субъекту права, необходимо, чтобы правовые нормы признали за ним вообще способность иметь это полномо­чие (или запретность, или обязанность). Эта «способ­ность», именуемая правоспособностью, состоит в том, что человек в действительности обладает тем свойством, ко­торое признано необходимым условием: напр., душевным здоровьем, зрелым возрастом и т. п. Наличность этого свойства делает его правоспособным; отсутствие его — делает его неправоспособным. При этом один и тот же субъект права может быть в одном отношении правоспо­собным, а в другом — неправоспособным; это бывает тог­да, когда он обладает одними необходимыми свойствами и не обладает другими: напр., владеть имуществом могут и здоровые и больные; но поступать на государственную службу глухие и слепые не могут; для вступления в брак необходим известный возраст; а для участия в земских и государственных выборах нужен еще более зрелый воз­раст.

Таким образом, каждый из нас имеет определенную правоспособность, как бы он ни был юн и беден; именно благодаря этому и только благодаря этому он есть субъ­ект права и имеет определенные полномочия, запретности и обязанности. Понятно, что человек может обладать те­ми необходимыми свойствами, которые делают его право­способным, но самых полномочий может и не иметь: напр., взрослый, холостой, безземельный поденщик имеет большую правоспособность, хотя в его правовом состоя­нии совсем отсутствуют те обширные и разносторонние полномочия, запретности и обязанности, которые принад­лежали бы ему, если бы он был женат, владел участком земли, домом, фабрикой и т. д.

По общему правилу, правоспособным, т. е. субъектом права, может быть только человек. Ни вещи, ни живот­ные не могут иметь ни полномочий, ни запретностей, ни обязанностей. Признавать дерево собственником, судить животных за преступления (как бывало в средние века), наказывать за ослушание стихии природы (Ксеркс биче­вал море9), — является, с точки зрения современного про­свещенного правосознания, нелепым. Право создается человеком и распространяется только на людей.

Далее, необходимо признать, что правоспособным в большем или меньшем объеме является всякий человек. Правда, римские юристы в древности полагали, что «раб» совсем лишен правоспособности, что он — не субъ­ект права, но подобен (по своему правовому состоянию) животному или вещи. Однако римские юристы в этом за­блуждались: признать человека совсем неправоспособ­ным, значит окончательно снять с него все правовые по­зволения, воспрещения и повеления и оставить его жизнь и его действия вне подчинения правовым нормам; а меж­ду тем положение рабов во многих отношениях регулиро­валось правовыми нормами. Так, возникновение и окон­чание рабского состояния подлежало действию правовых норм; с разрешения господина рабы могли самостоятель­но вести хозяйство и даже имели своих рабов; они отпу­скались господином на оброк и с дозволения его могли заключать торговые сделки и даже писать завещания; они могли скопить богатство и выкупить себя на волю. Самое подчинение господину налагало на рабов право­вую обязанность повиновения, но не лишало их совсем правоспособности; правда, правовое состояние раба со­стояло иногда почти целиком из обязанностей и запрет­ностей, но был и элемент полномочий, который с течени­ем времени все расширялся и упрочивался. Раб не был полноправным, свободным и равным гражданином, он стоял в особой зависимости от господина, но это не ли­шало его всякой правоспособности. Он оставался субъектом права, потому что правовые нормы и императивы устанавливали для него обязанности, запретности и пол­номочия.

Таким образом, в обществе людей, живущих в подчи­нении праву, всякий живой человек является правоспо­собным, хотя не всякий способен иметь все полномочия, запретности и обязанности. Особое положение здесь за­нимают те люди, которых нельзя признать вполне разум­ными, сознательными существами; так, малолетние и ду­шевнобольные не могут сознавать значения своих по­ступков, и поэтому право делает для них целый ряд исключений. Они, конечно, не лишаются всякой право­способности, но подвергаются значительным ограничени­ям. Во-первых, право не позволяет им совершать такие действия, которые увеличивают или уменьшают правовые состояния людей; это выражается так, что они лишены дееспособности: к ним назначается взрослый человек, опекун, который блюдет их правовое состояние — заведу­ет их имуществом, уплачивает из него долги, вносит по­дати и т. д. Отсюда вытекает, что малолетние не способ­ны также иметь те полномочия и обязанности, для кото­рых необходима дееспособность, напр., они не могут участвовать в управлении государством. Во-вторых, за нарушение правовых норм малолетние и душевнобольные не подлежат той же ответственности по суду, как взрос­лые; это не значит, что с них снимаются все запреты, но значит только, что они подвергаются ответственности в порядке воспитательном или врачебном (увещания и взыс­кания) . Из всего этого ясно, что дееспособность есть осо­бый вид правоспособности, и поэтому всегда бывает так, что тот, кто имеет дееспособность,— имеет тем самым и правоспособность; понятно также, что полная правоспо­собность включает в себя и дееспособность.

Все это можно выразить так, что субъекту права пре­доставлено в пределах его полномочий и обязанностей — решать и объявлять свое решение или же обнаруживать его в форме внешних поступков: например, объявив свое решение, субъект права может вступить в сделку, или установить судебный приговор, или издать правовую нор­му; каждый раз, если у него, конечно, имеется для этого соответствующее полномочие или обязанность. Он может также обнаружить свое решение прямо в виде внешнего поступка: напр., уплатой денег своему кредитору; опуще­нием конверта с избирательным бюллетенем в урну; или помещением своей подписи под готовым уже документом. Такие поступки в юриспруденции нередко называют во­леизъявлением; однако, строго говоря, здесь следует го­ворить об изъявлении не «воли», а «решения», потому что человеку нередко приходится решать и поступать не так, как это ему подсказывает его интерес и его живое желание (напр., при исполнении неприятных обязаннос­тей).

Не следует думать, что субъектом права может быть только единичный человек — «индивидуум». Юристы на­зывают индивидуального субъекта прав — «физическим лицом», т. е. правовым лицом, существующим как бы «от природы»10. Наряду с физическим лицом право знает еще другую разновидность субъектов — «юридическое лицо»; оно не существует «от природы», но представляет из себя такого субъекта прав, который устроен или организован людьми.

Каждый человек имеет множество различных интере­сов и целей, и среди них могут быть такие интересы и та­кие цели, которые одинаково присущи множеству людей. Каждый человек осуществляет свои интересы и свои це­ли отдельно и самостоятельно, про себя и для себя — в качестве индивидуального субъекта права (физического лица), и в этом деле он имеет свои особые полномочия, запретности и обязанности. Однако в осуществлении сво­их интересов люди могут быть объединены, и тогда мо­жет быть организован новый субъект права, один для многих людей, общий для них и объединяющий их. Для этого нужно, конечно, чтобы у всех объединяющихся лю­дей были не только «одинаковые», каждым порознь осу­ществляемые цели (у многих людей много отдельных по­хожих целей), но один «общий» всем интерес (один и тот же у многих) и одна общая всем цель (одна и та же для многих); тогда может возникнуть юридическое лицо. При этом юридическое лицо будет или корпорацией, или уч­реждением.

Если несколько людей организуют новое юридическое лицо с тем, чтобы самим войти в его состав, тогда этот новый субъект прав именуется корпорацией. Тогда они соединяют свои силы и части своего имущества для достижения общей цели и образуют с разрешения право­вых норм единый союз. Такой союз имеет свой писаный устав, устанавливающий его цель и его организацию, свои особые полномочия и обязанности и рассматривает­ся как единое целое, как особый субъект прав. Каждый участник не только пользуется наравне с другими члена­ми благами или доходами, которые добываются деятель­ностью союза, но, главное, участвует совместно с други­ми членами в вырабатывании на общем собрании едино­го решения по основным жизненным вопросам союза; решение это принимается большинством голосов и приво­дится в исполнение отдельными, специально для того вы­бранными и уполномоченными людьми («правлением» или «советом»), которые являются «органами» юридиче­ского лица. Действия этих органов, если они совершены согласно уставу, считаются действиями самого юридиче­ского лица. Такими корпорациями являются, например: акционерные компании (с их «общим собранием» и «правлением); приходские церковные союзы (с собрани­ем прихожан, причтом и старостой); сельские, городские, дворянские самоуправляющиеся общества и, наконец, — государство.

Однако юридическое лицо может быть организовано помимо тех людей, интересам и целям которых оно будет служить; тогда оно называется учреждением. Учрежде­ние возникает так: кто-нибудь (физическое лицо или кор­порация) объявляет в письменной форме, что он с согла­сия государственной власти назначает такое-то жертвуе­мое им имущество — для служения таким-то интересам таких-то людей и что управлять им будут такие-то лица (обычно утверждаемые или назначаемые государствен­ной властью). Лица эти берут на себя обязанность и полномочие управлять и заведовать пожертвованным имуществом, но не в свою пользу, а для служения той цели, которая была указана учредителем; от имени ново­го юридического лица они и действуют. Учреждение рас­сматривают как особый субъект права и признают за ним особые полномочия и обязанности, хотя юристы со­глашаются, что трудно указать, кого из людей следует подразумевать, говоря о полномочиях и обязанностях уч­реждения. Этот вопрос еще не решен в науке права. Та­кими учреждениями являются, например: университеты, больницы, государственный банк; многие учреждения со­здаются и поддерживаются государством как единой властвующей корпорацией.