§ 16. ПОНЯТИЕ О ГОСУДАРСТВЕ

Из всех союзов, создаваемых людьми в их совместной жизни, наибольшую разносторонность и внешнюю силу имеет, несомненно, государство. Человечество, обреме­ненное долгим опытом и тяжелыми страданиями, испы­тав жизнь вне организованного принудительного право­порядка, пройдя через средние века с их частно-правовым строем и публично-правовым неустройством, — убедилось теперь, что возможно совмещать жизнь в свободных и добровольных союзах с жизнью в едином властвующем и принудительном союзе, в государстве. Принудительная сила государства и разносторонность его деятельности при правильной организации не только не подавляют свободную духовную жизнь человека, но создают для нее благоприятные условия. Выработать эту правильную ор­ганизацию составляет высшую задачу человечества в его политической деятельности.

Государство есть союз людей, организованный на на­чалах права, объединенный господством над единой тер­риторией и подчинением единой власти.

Первое, что необходимо иметь в виду для верного по­нимания сущности государства, это то, что государство есть союз людей.

Там, где нет людей, там вообще не следует говорить о «государстве». Стада животных, общины и рои насекомых не могут быть признаны государствами, потому что мы не имеем данных, которые позволили бы нам при­знать их инстинктивное единение сознательно организо­ванным правовым союзом. Государство, как и право, есть нечто, устанавливаемое людьми и имеющее в виду людей.

Но, далее, государство непременно предполагает на­личность многих людей. Один человек может быть субъ­ектом права, может входить в состав государства и иметь публично-правовые полномочия, но не может, сам по себе, образовать государства, ибо государство есть союз; воззрение, разделявшееся, например, Спинозою* и французским королем Людовиком XIV, согласно которо­му все государство заключается в лице короля14, не сле­дует понимать буквально (имелось в виду не государст­во, но вся полнота государственной власти). Самые ма­ленькие государства современной Европы, Андорра и Сан-Марино, имеют около 10000 жителей каждое; са­мым большим государством на земле по числу граждан является Китай (около 386 миллионов). Государственная организация оказывается необходимой и возникает толь­ко тогда, если объединяется сравнительно большое число людей; небольшие группы всегда сумели бы объединить­ся, не обращаясь к столь сложной организации, как го­сударственная.

Понятно, далее, что не всякое множество людей обра­зует государство. Это множество людей должно, прежде всего, иметь единый, и притом именно общий интерес, а не множество отдельных, индивидуальных интересов, сто­ящих друг к другу в отношении конкуренции и исключе­ния. Этот интерес должен быть не только присущ каждо­му человеку в отдельности, но всем сразу и сообща, так, чтобы удовлетворение его было бы возможно только че­рез объединение всех. Таким интересом является, как уже ясно из предшествующего, усовершенствование со­вместной жизни посредством установления и поддержа­ния справедливого правопорядка. Этот основной интерес, действительно, един и общ для всех членов сразу, хотя он и не исчерпывает собою задач и целей государства.

Однако не следует думать, что всюду, где есть общий интерес, есть и союз, организовавшийся для его осуще­ствления и защиты. Для этого необходим еще целый ряд условий. Люди должны осознать и признать, что такой интерес у них есть и что он един и общ для всех сразу. Это не значит, что в действительности все граждане со­временного государства признают это; одни могут не со­знавать этого по недостатку образования, другие могут не признавать этого по нежеланию подчинять свой лич­ный, своекорыстный интерес — общему. Но государствен­ный союз, как и всякий союз, будет тем сплоченнее и си­льнее, он будет тем дружнее и успешнее разрешать свои задачи, чем глубже в гражданах будет чувство общей объединенности, чем сильнее в них будет уверенность в том, что единый и общий высший интерес лежит в осно­вании их объединения. Государственный союз, в котором это чувство и эта уверенность ослабевают, идет навстре­чу своему разложению.

Понятно, что такое осознание и признание важны не сами по себе, но должны пробудить согласие и волю к союзной жизни и единению. Среди людей часто бывает так, что отвлеченное признание не вызывает творческого желания и не подвигает на деятельный труд. Государст­венная жизнь требует от людей именно волевого деятель­ного участия и труда. В 18-м веке Руссо* пытался выра­зить это так, что государство основывается на «обще­ственном договоре»15, в котором все мы участвуем, при­знавая его молчаливым согласием. Впоследствии Ге­гель** настаивал на том, что государство не только «основывается» на решении объединиться16, вся государ­ственная жизнь, думал он, состоит в том, что люди жела­ют одного и того же, и направляют свою волю и свои си­лы к достижению желанного, именно, к организованному единению ради высшего блага. Государственный союз, в котором нет этого согласия и этой воли к единению, мед­ленно распадается, и первое же серьезное испытание (напр., трудная война) может привести его к гибели.

Естественно, что воля к единой цели и совместной жизни приводит к установлению и поддержанию длительной, прочной и определенной связи. Государство есть со­юз, образовавшийся не на срок; это — союз бессрочный; он не предвидит конца своего существования, хотя и не выдает себя за вечную или бесконечную сущность вроде физической материи или геометрического пространства. Нет, государство будет существовать, пока люди будут в этом нуждаться, т. е. пока людям будет необходимо принудительно поддерживать справедливый правопоря­док. А для того, чтобы поддерживать его, государство само должно быть прочно, оно должно иметь характер строго определенный: государство есть организация, т. е. союз, устроенный и живущий на основании обязатель­ных правил.

Эти правила, которым подчинены все устройство и вся жизнь государственного союза, суть правовые нормы. Государство есть не просто союз, но правовой союз, ор­ганизованный и действующий по правовым нормам. Это означает, что члены его участвуют в нем в качестве су­бъектов права, что отношение, связующее их всех в еди­ный союз, есть правоотношение и, наконец, что самый со­юз, как единство, есть единый коллективный субъект пра­ва, или юридическое лицо.

Главное, что необходимо здесь усвоить и иметь в ви­ду, это правовой характер государственного союза. На­прасно было бы думать, что государство выше права, что оно ему не подчинено. Правда, государственный союз со­здан для того и уполномочен к тому, чтобы устанавли­вать новые правовые нормы и поддерживать уже создан­ные; это и дает иногда повод говорить и думать, что по­добно тому, как Создатель мира — выше мира, так и со­здатель права — выше права. Однако именно к правовой жизни это не применимо: самое создание права и поддер­жание права совершается в государстве по правовым нормам; государство само есть правовой союз, субъект права, имеющий полномочия и обязанности как по отно­шению к другим государствам (в международных право­отношениях), так и по отношению к своим гражданам; каждая установленная государством правовая норма связывает его самого, возлагая на него обязанность под­держивать и принимать установленную норму, не предпи­сывать обратного до ее отмены, не взыскивать большего, чем в ней указано, и т. д. Словом, все существование государства подчинено праву, все полномочия и обязанно­сти его суть правовые полномочия и правовые обязанно­сти; и поэтому все отношения его должны быть правоот­ношениями. Государство есть правовой союз, которому дана правовая власть для того, чтобы поддерживать право и служить праву. И если бы государство вышло совсем за пределы права, нарушая его, то оно не могло бы поддерживать правопорядок среди граждан и требо­вать от них повиновения праву. Тот, кто говорит о госу­дарстве, говорит о праве, ибо государство есть правовой союз; право есть как бы тот воздух, которым дышит го­сударство.

Именно благодаря этому государство, как союз, есть правовой союз — коллективный субъект права, или юри­дическое лицо. Это означает, что государство существует не от природы, но организуется людьми; что оно не есть ни физическая вещь (напр., территория), ни простое мно­жество людей, но представляет собою множество людей, связанное единым правом, единой властью и единой тер­риторией в союз: государство есть множество в виде единства.

Не следует, однако, представлять себе государство как единство, стоящее где-то над множеством людей, вне этого множества; государство не возносится над своими членами в виде чего-то чуждого и постороннего им. Тот, кто так представляет себе государство, смешивает госу­дарственный союз с государственной властью, хотя, ко­нечно, и государственную власть не следует представлять себе, как помещенную вне союза. Все это могло бы быть так, если бы государство, как единый субъект права, бы­ло учреждением, т. е. субъектом, существующим для граждан, но не включающим их в свой состав; но госу­дарство есть именно не учреждение, обслуживающее нужды «других», а корпорация; оно есть юридическое ли­цо, включающее в себя тех, ради которых оно существу­ет. Государство существует не только ради граждан и для них, но через граждан и в них: если бы народ вымер или разбежался, перейдя в другие государственные со­юзы, то государство прекратилось бы.

Далее, государство как единая корпорация, включаю­щая в себя своих членов, имеет не частно-правовой, а публично-правовой характер. Это определяется тем, что основное полномочие государства есть полномочие на власть. Государство есть союз, уполномоченный властво­вать над своими членами, создавать для них правовые нормы и веления, управлять ими и судить их; все это, ко­нечно, в порядке, установленном правовыми нормами.  Поэтому  отношения  между  государством  и  его членами являются обыкновенно (см. § 15) публичными правоотно­шениями, в которых государство выступает, властвуя по полномочию, а граждане имеют обязанность подчинять­ся. Всякий участник государства, встречаясь с его власт­ными правовыми велениями (будь то в виде норм или в виде императивов), оказывается в положении лица, под­чиненного по праву, или подданного, и потому обязанно­го послушанием в своих внешних действиях. Государство есть публично-правовая корпорация, и этим она отлича­ется ото всех частно-правовых корпораций (культурных и торговых союзов): эти союзы не имеют полномочия на власть по отношению к своим членам, и участники их не являются их подданными.

Наконец, государство, как публично-правовая корпо­рация, властвует над людьми только на известной терри­тории, т. е. на известной, строго определенной правовыми нормами земной поверхности; этим оно отличается от тех публично-правовых корпораций, господство которых над людьми или совсем не связано с территорией (напр., ре­лигиозно-церковный союз), или не связано с определен­ным местом, служащим народу для оседлой жизни (напр., общины кочевников, еврейский народ в пустыне). Государственная власть всегда имеет свой предел в тер­риториальных границах, и это дает основание определить государство как публично-правовую территориальную корпорацию.

Это не значит, однако, чтобы каждая публично-право­вая территориальная корпорация была государством (напр., земские и городские общины, провинции и обла­сти не могут быть названы государствами). В этом мы сейчас убедимся.

Из всех союзов, создаваемых людьми в их совместной жизни, наибольшую разносторонность и внешнюю силу имеет, несомненно, государство. Человечество, обреме­ненное долгим опытом и тяжелыми страданиями, испы­тав жизнь вне организованного принудительного право­порядка, пройдя через средние века с их частно-правовым строем и публично-правовым неустройством, — убедилось теперь, что возможно совмещать жизнь в свободных и добровольных союзах с жизнью в едином властвующем и принудительном союзе, в государстве. Принудительная сила государства и разносторонность его деятельности при правильной организации не только не подавляют свободную духовную жизнь человека, но создают для нее благоприятные условия. Выработать эту правильную ор­ганизацию составляет высшую задачу человечества в его политической деятельности.

Государство есть союз людей, организованный на на­чалах права, объединенный господством над единой тер­риторией и подчинением единой власти.

Первое, что необходимо иметь в виду для верного по­нимания сущности государства, это то, что государство есть союз людей.

Там, где нет людей, там вообще не следует говорить о «государстве». Стада животных, общины и рои насекомых не могут быть признаны государствами, потому что мы не имеем данных, которые позволили бы нам при­знать их инстинктивное единение сознательно организо­ванным правовым союзом. Государство, как и право, есть нечто, устанавливаемое людьми и имеющее в виду людей.

Но, далее, государство непременно предполагает на­личность многих людей. Один человек может быть субъ­ектом права, может входить в состав государства и иметь публично-правовые полномочия, но не может, сам по себе, образовать государства, ибо государство есть союз; воззрение, разделявшееся, например, Спинозою* и французским королем Людовиком XIV, согласно которо­му все государство заключается в лице короля14, не сле­дует понимать буквально (имелось в виду не государст­во, но вся полнота государственной власти). Самые ма­ленькие государства современной Европы, Андорра и Сан-Марино, имеют около 10000 жителей каждое; са­мым большим государством на земле по числу граждан является Китай (около 386 миллионов). Государственная организация оказывается необходимой и возникает толь­ко тогда, если объединяется сравнительно большое число людей; небольшие группы всегда сумели бы объединить­ся, не обращаясь к столь сложной организации, как го­сударственная.

Понятно, далее, что не всякое множество людей обра­зует государство. Это множество людей должно, прежде всего, иметь единый, и притом именно общий интерес, а не множество отдельных, индивидуальных интересов, сто­ящих друг к другу в отношении конкуренции и исключе­ния. Этот интерес должен быть не только присущ каждо­му человеку в отдельности, но всем сразу и сообща, так, чтобы удовлетворение его было бы возможно только че­рез объединение всех. Таким интересом является, как уже ясно из предшествующего, усовершенствование со­вместной жизни посредством установления и поддержа­ния справедливого правопорядка. Этот основной интерес, действительно, един и общ для всех членов сразу, хотя он и не исчерпывает собою задач и целей государства.

Однако не следует думать, что всюду, где есть общий интерес, есть и союз, организовавшийся для его осуще­ствления и защиты. Для этого необходим еще целый ряд условий. Люди должны осознать и признать, что такой интерес у них есть и что он един и общ для всех сразу. Это не значит, что в действительности все граждане со­временного государства признают это; одни могут не со­знавать этого по недостатку образования, другие могут не признавать этого по нежеланию подчинять свой лич­ный, своекорыстный интерес — общему. Но государствен­ный союз, как и всякий союз, будет тем сплоченнее и си­льнее, он будет тем дружнее и успешнее разрешать свои задачи, чем глубже в гражданах будет чувство общей объединенности, чем сильнее в них будет уверенность в том, что единый и общий высший интерес лежит в осно­вании их объединения. Государственный союз, в котором это чувство и эта уверенность ослабевают, идет навстре­чу своему разложению.

Понятно, что такое осознание и признание важны не сами по себе, но должны пробудить согласие и волю к союзной жизни и единению. Среди людей часто бывает так, что отвлеченное признание не вызывает творческого желания и не подвигает на деятельный труд. Государст­венная жизнь требует от людей именно волевого деятель­ного участия и труда. В 18-м веке Руссо* пытался выра­зить это так, что государство основывается на «обще­ственном договоре»15, в котором все мы участвуем, при­знавая его молчаливым согласием. Впоследствии Ге­гель** настаивал на том, что государство не только «основывается» на решении объединиться16, вся государ­ственная жизнь, думал он, состоит в том, что люди жела­ют одного и того же, и направляют свою волю и свои си­лы к достижению желанного, именно, к организованному единению ради высшего блага. Государственный союз, в котором нет этого согласия и этой воли к единению, мед­ленно распадается, и первое же серьезное испытание (напр., трудная война) может привести его к гибели.

Естественно, что воля к единой цели и совместной жизни приводит к установлению и поддержанию длительной, прочной и определенной связи. Государство есть со­юз, образовавшийся не на срок; это — союз бессрочный; он не предвидит конца своего существования, хотя и не выдает себя за вечную или бесконечную сущность вроде физической материи или геометрического пространства. Нет, государство будет существовать, пока люди будут в этом нуждаться, т. е. пока людям будет необходимо принудительно поддерживать справедливый правопоря­док. А для того, чтобы поддерживать его, государство само должно быть прочно, оно должно иметь характер строго определенный: государство есть организация, т. е. союз, устроенный и живущий на основании обязатель­ных правил.

Эти правила, которым подчинены все устройство и вся жизнь государственного союза, суть правовые нормы. Государство есть не просто союз, но правовой союз, ор­ганизованный и действующий по правовым нормам. Это означает, что члены его участвуют в нем в качестве су­бъектов права, что отношение, связующее их всех в еди­ный союз, есть правоотношение и, наконец, что самый со­юз, как единство, есть единый коллективный субъект пра­ва, или юридическое лицо.

Главное, что необходимо здесь усвоить и иметь в ви­ду, это правовой характер государственного союза. На­прасно было бы думать, что государство выше права, что оно ему не подчинено. Правда, государственный союз со­здан для того и уполномочен к тому, чтобы устанавли­вать новые правовые нормы и поддерживать уже создан­ные; это и дает иногда повод говорить и думать, что по­добно тому, как Создатель мира — выше мира, так и со­здатель права — выше права. Однако именно к правовой жизни это не применимо: самое создание права и поддер­жание права совершается в государстве по правовым нормам; государство само есть правовой союз, субъект права, имеющий полномочия и обязанности как по отно­шению к другим государствам (в международных право­отношениях), так и по отношению к своим гражданам; каждая установленная государством правовая норма связывает его самого, возлагая на него обязанность под­держивать и принимать установленную норму, не предпи­сывать обратного до ее отмены, не взыскивать большего, чем в ней указано, и т. д. Словом, все существование государства подчинено праву, все полномочия и обязанно­сти его суть правовые полномочия и правовые обязанно­сти; и поэтому все отношения его должны быть правоот­ношениями. Государство есть правовой союз, которому дана правовая власть для того, чтобы поддерживать право и служить праву. И если бы государство вышло совсем за пределы права, нарушая его, то оно не могло бы поддерживать правопорядок среди граждан и требо­вать от них повиновения праву. Тот, кто говорит о госу­дарстве, говорит о праве, ибо государство есть правовой союз; право есть как бы тот воздух, которым дышит го­сударство.

Именно благодаря этому государство, как союз, есть правовой союз — коллективный субъект права, или юри­дическое лицо. Это означает, что государство существует не от природы, но организуется людьми; что оно не есть ни физическая вещь (напр., территория), ни простое мно­жество людей, но представляет собою множество людей, связанное единым правом, единой властью и единой тер­риторией в союз: государство есть множество в виде единства.

Не следует, однако, представлять себе государство как единство, стоящее где-то над множеством людей, вне этого множества; государство не возносится над своими членами в виде чего-то чуждого и постороннего им. Тот, кто так представляет себе государство, смешивает госу­дарственный союз с государственной властью, хотя, ко­нечно, и государственную власть не следует представлять себе, как помещенную вне союза. Все это могло бы быть так, если бы государство, как единый субъект права, бы­ло учреждением, т. е. субъектом, существующим для граждан, но не включающим их в свой состав; но госу­дарство есть именно не учреждение, обслуживающее нужды «других», а корпорация; оно есть юридическое ли­цо, включающее в себя тех, ради которых оно существу­ет. Государство существует не только ради граждан и для них, но через граждан и в них: если бы народ вымер или разбежался, перейдя в другие государственные со­юзы, то государство прекратилось бы.

Далее, государство как единая корпорация, включаю­щая в себя своих членов, имеет не частно-правовой, а публично-правовой характер. Это определяется тем, что основное полномочие государства есть полномочие на власть. Государство есть союз, уполномоченный властво­вать над своими членами, создавать для них правовые нормы и веления, управлять ими и судить их; все это, ко­нечно, в порядке, установленном правовыми нормами.  Поэтому  отношения  между  государством  и  его членами являются обыкновенно (см. § 15) публичными правоотно­шениями, в которых государство выступает, властвуя по полномочию, а граждане имеют обязанность подчинять­ся. Всякий участник государства, встречаясь с его власт­ными правовыми велениями (будь то в виде норм или в виде императивов), оказывается в положении лица, под­чиненного по праву, или подданного, и потому обязанно­го послушанием в своих внешних действиях. Государство есть публично-правовая корпорация, и этим она отлича­ется ото всех частно-правовых корпораций (культурных и торговых союзов): эти союзы не имеют полномочия на власть по отношению к своим членам, и участники их не являются их подданными.

Наконец, государство, как публично-правовая корпо­рация, властвует над людьми только на известной терри­тории, т. е. на известной, строго определенной правовыми нормами земной поверхности; этим оно отличается от тех публично-правовых корпораций, господство которых над людьми или совсем не связано с территорией (напр., ре­лигиозно-церковный союз), или не связано с определен­ным местом, служащим народу для оседлой жизни (напр., общины кочевников, еврейский народ в пустыне). Государственная власть всегда имеет свой предел в тер­риториальных границах, и это дает основание определить государство как публично-правовую территориальную корпорацию.

Это не значит, однако, чтобы каждая публично-право­вая территориальная корпорация была государством (напр., земские и городские общины, провинции и обла­сти не могут быть названы государствами). В этом мы сейчас убедимся.