§ 6. ВИДЫ СОЦИАЛЬНЫХ НОРМ

Человек как живое, самодеятельное существо имеет двойной состав3: душевный и телесный. Каждый из нас живет внутренней, душевной жизнью: мыслит, чувствует, желает, запоминает, воображает, но когда хочет осуще­ствить что-нибудь не в себе, а вовне или сообщить другому о своем внутреннем состоянии, то пользуется своим телом как единственным орудием, допускающим проявление душевных состояний. Мы все привыкли к тому, что изнут­ри мы знаем только о себе, о всех же других людях знаем и судим только по их внешним проявлениям, иногда без ошибки делая по ним заключение о том, что происходит в их душах. Живая речь, слово, выражение лица и жест — вот средства общения, связывающие людей. Наука свидетельствует о том, что в действительности тело и душа человека ведут единую, связную, органическую жизнь и не разлучаются, пока человек жив. Поэтому и поведение человека имеет всегда двойной состав — душевно-телес­ный. При этом бывает так, что жизненный центр тяжести переносится в душу, и тогда тело является второстепен­ным и подчиненным элементом (напр., при молитве, раз­мышлении), но бывает и так, что главная роль принадле­жит телу, и тогда душа следит только за целесообраз­ностью его движений (напр., при ношении тяжести, гим­настике, ходьбе и т. д.). Согласно этому, и поведение че­ловека может рассматриваться с двух точек зрения: или так, что душевное состояние является главным и важным, причем внешнее поведение оказывается только его естест­венным внешним выражением; или же так, что главным и важным является известное внешнее поведение, а внут­реннее настроение подразумевается или оставляется без внимания. Все правила человеческого поведения разде­ляются в зависимости от этих точек зрения на две большие группы норм: к первой группе относятся все нормы мораль­ные и религиозные, а ко второй группе — нормы правовые и нормы нравов. Требования справедливости возникают из сочетания тех и других норм и должны рассматриваться отдельно (см. § 9).

Для того, чтобы усвоить различие между этими видами норм, необходимо иметь в виду следующее. Каждая нор­ма предполагает, во-первых, что некоторое разумное суще­ство установило известное предписание (см. § 2). Норма, которая «никем» не была установлена — невозможна и не­лепа. Всякая норма есть правило, формулированное в словах, в виде логического суждения и грамматического предложения. Поэтому норма всегда существует в виде высказанной мысли. Норма есть обязательное правило, подуманное (или придуманное) разумным существом и вы­раженное в словах.

Понятно, далее, что всякая норма устанавливается в известной последовательности: придумать норму может один человек, придать ей окончательную формулу — другой, а сделать ее обязательным правилом не может иногда ни первый, ни второй, а только третий. Таким обра­зом, для всякой нормы характерна, во-вторых, та после­довательность или тот порядок, в котором она устанавли­вается.

Этим, однако, не все сказано. Всякая норма (в-треть­их) предписывает что-нибудь каким-нибудь определенным людям, будь то все члены общественного союза (напр., все подданные, все члены клуба), или некоторые, обла­дающие особыми свойствами (напр., совершеннолетние, душевно-здоровые), особым положением (напр., земле­владельцы, спичечные фабриканты), особою властью (напр., мировые судьи, губернаторы), или же одному члену, имеющему исключительное положение в союзе (напр., римский папа, президент республики, монарх). Норма, которая предписывала бы известное поведение «никому» — нелепа и невозможна, хотя возможны нормы, которые в прямых словах не указывают, к кому они отно­сятся; юристы решают тогда этот вопрос по смыслу.

Далее, в-четвертых, в каждой норме что-то предписы­вается, именно — известный порядок человеческих отно­шений как верный и должный (см. § 2). При этом «отно­шение» может пониматься или как внутреннее настроение души, или как внешнее поведение, или же как то и другое вместе.

Наконец, в-пятых, применительно к каждой норме до­пустим вопрос о том, имеет ли она санкцию, и притом в чем состоит эта санкция. Санкцией называется то предстоя­щее последствие, которое постигает нарушителя нормы; это есть, так сказать, угрожающий перст, поддерживаю­щий обязательное значение нормы и указывающий извест­ное неприятное будущее для того, кто не будет повино­ваться установленному предписанию.

Каждый из указанных видов норм должен быть отли­чен от других видов с этих пяти точек зрения. Пять вопро­сов решают здесь дело: кто предписывает? в каком поряд­ке устанавливается предписание? кому предписывается? что предписывается (т. е. какой порядок?) и какова санк­ция нормы? В этом порядке мы и поведем рассмотрение. Необходимо только добавить, что не всегда по каждому во­просу возможно указать такое отличие, которое само по се­бе, взятое отдельно, было бы достаточно для того, чтобы установить характер нормы. Отличие дается только всеми пятью признаками, взятыми вместе, и это все время следует иметь в виду, чтобы не запутаться и не утратить необходи­мую ясность понимания.

Человек как живое, самодеятельное существо имеет двойной состав3: душевный и телесный. Каждый из нас живет внутренней, душевной жизнью: мыслит, чувствует, желает, запоминает, воображает, но когда хочет осуще­ствить что-нибудь не в себе, а вовне или сообщить другому о своем внутреннем состоянии, то пользуется своим телом как единственным орудием, допускающим проявление душевных состояний. Мы все привыкли к тому, что изнут­ри мы знаем только о себе, о всех же других людях знаем и судим только по их внешним проявлениям, иногда без ошибки делая по ним заключение о том, что происходит в их душах. Живая речь, слово, выражение лица и жест — вот средства общения, связывающие людей. Наука свидетельствует о том, что в действительности тело и душа человека ведут единую, связную, органическую жизнь и не разлучаются, пока человек жив. Поэтому и поведение человека имеет всегда двойной состав — душевно-телес­ный. При этом бывает так, что жизненный центр тяжести переносится в душу, и тогда тело является второстепен­ным и подчиненным элементом (напр., при молитве, раз­мышлении), но бывает и так, что главная роль принадле­жит телу, и тогда душа следит только за целесообраз­ностью его движений (напр., при ношении тяжести, гим­настике, ходьбе и т. д.). Согласно этому, и поведение че­ловека может рассматриваться с двух точек зрения: или так, что душевное состояние является главным и важным, причем внешнее поведение оказывается только его естест­венным внешним выражением; или же так, что главным и важным является известное внешнее поведение, а внут­реннее настроение подразумевается или оставляется без внимания. Все правила человеческого поведения разде­ляются в зависимости от этих точек зрения на две большие группы норм: к первой группе относятся все нормы мораль­ные и религиозные, а ко второй группе — нормы правовые и нормы нравов. Требования справедливости возникают из сочетания тех и других норм и должны рассматриваться отдельно (см. § 9).

Для того, чтобы усвоить различие между этими видами норм, необходимо иметь в виду следующее. Каждая нор­ма предполагает, во-первых, что некоторое разумное суще­ство установило известное предписание (см. § 2). Норма, которая «никем» не была установлена — невозможна и не­лепа. Всякая норма есть правило, формулированное в словах, в виде логического суждения и грамматического предложения. Поэтому норма всегда существует в виде высказанной мысли. Норма есть обязательное правило, подуманное (или придуманное) разумным существом и вы­раженное в словах.

Понятно, далее, что всякая норма устанавливается в известной последовательности: придумать норму может один человек, придать ей окончательную формулу — другой, а сделать ее обязательным правилом не может иногда ни первый, ни второй, а только третий. Таким обра­зом, для всякой нормы характерна, во-вторых, та после­довательность или тот порядок, в котором она устанавли­вается.

Этим, однако, не все сказано. Всякая норма (в-треть­их) предписывает что-нибудь каким-нибудь определенным людям, будь то все члены общественного союза (напр., все подданные, все члены клуба), или некоторые, обла­дающие особыми свойствами (напр., совершеннолетние, душевно-здоровые), особым положением (напр., земле­владельцы, спичечные фабриканты), особою властью (напр., мировые судьи, губернаторы), или же одному члену, имеющему исключительное положение в союзе (напр., римский папа, президент республики, монарх). Норма, которая предписывала бы известное поведение «никому» — нелепа и невозможна, хотя возможны нормы, которые в прямых словах не указывают, к кому они отно­сятся; юристы решают тогда этот вопрос по смыслу.

Далее, в-четвертых, в каждой норме что-то предписы­вается, именно — известный порядок человеческих отно­шений как верный и должный (см. § 2). При этом «отно­шение» может пониматься или как внутреннее настроение души, или как внешнее поведение, или же как то и другое вместе.

Наконец, в-пятых, применительно к каждой норме до­пустим вопрос о том, имеет ли она санкцию, и притом в чем состоит эта санкция. Санкцией называется то предстоя­щее последствие, которое постигает нарушителя нормы; это есть, так сказать, угрожающий перст, поддерживаю­щий обязательное значение нормы и указывающий извест­ное неприятное будущее для того, кто не будет повино­ваться установленному предписанию.

Каждый из указанных видов норм должен быть отли­чен от других видов с этих пяти точек зрения. Пять вопро­сов решают здесь дело: кто предписывает? в каком поряд­ке устанавливается предписание? кому предписывается? что предписывается (т. е. какой порядок?) и какова санк­ция нормы? В этом порядке мы и поведем рассмотрение. Необходимо только добавить, что не всегда по каждому во­просу возможно указать такое отличие, которое само по се­бе, взятое отдельно, было бы достаточно для того, чтобы установить характер нормы. Отличие дается только всеми пятью признаками, взятыми вместе, и это все время следует иметь в виду, чтобы не запутаться и не утратить необходи­мую ясность понимания.