III

К оглавлению 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
17 18 19 20 21 22 23 24

Метапсихология должна начинаться с опыта, но редко бывает понятно, с

чьего опыта и какого опыта.

Психоаналитики часто применяют термин “реальность” к тому, что делает

опыт проверяемым. Но он используется и в других самых разных случаях и

может относиться, например, (1) к тому, что дает опыту повод возникнуть;

(2) к специфическому качеству, которым обладает некоторый опыт и не об-

ладают другие; и уж совсем некорректно — (3) ко всему, что обладает “об-

щепринятым смыслом” или принимается за таковое психоаналитиком. Ре-

альность как таковая оказывается помещенной в анклавы “психической”

реальности, “физической” реальности, “внутренней” реальности, “внеш-

ней” реальности, “субъективной” реальности, “объективной” реальности.

Полезно было бы различить качество и модальность опыта. Сон есть мо-

дальность опыта, которую бодрствующий человек отличает от бодрствую-

щего восприятия по ряду критериев. Сон, воображение и бодрствующее

восприятие — различные модальности опыта. “Реальность” во втором

смысле из перечисленных выше может быть качеством, привязанным в том

или ином случае к любой из этих модальностей.

“Внутренняя” и “внешняя” могут использоваться для отсылки к “реальнос-

ти” в первом смысле. О “внутренней реальности” может говориться, что

она дала толчок внешнему опыту (или внутреннему опыту), а также наобо-

рот. В каждом случае “реальность”, которая порождает опыт, может расце-

ниваться как “внутренняя” или “внешняя” по отношению к предполагае-

мой границе “я” или “другого”. “Внутреннее” иногда является синонимом

“психического” или “субъективного” в противоположность “внешнему”, “физическому” или “объективному”. “Внутреннее” и “внешнее” могут так-

же использоваться для различения между сном и бодрствованием или “во-

ображаемыми” и “реальными” событиями, где разница заключается в мо-

дальностях опыта.

“Ум” часто используют для обозначения реальности, внешней по отноше-

нию к опыту, из которой опыт проистекает. Так, Джек допускает, что

Джилл испытывает странные телесные ощущения, но считает, что они про-

исходят “от головы”. Это “психогенные” ощущения, а Джилл — “истерич-

ка”. Если тело относится, как у Айзекс, к “внешней реальности”, “внешней”

по отношению к “уму”, — то Джек извлекает на свет Божий “конверсию”

для того, чтобы объяснить, как “событие” “в уме” Джилл переживается ею

не “в уме”, а “в теле” и, соответственно, “во внешней” или “физической”

“реальности”2.

Используемые таким образом понятия конверсии, проекции, интроекции и

им подобные не описывают того, что действительно происходит в чьем бы

то ни было опыте. Как “механизмы”, призванные быть “объяснением” пе-

реживания, они не могут ничего сообщить о самом переживании, которое

они должны “объяснять”. Как механизмы, обслуживающие перевозки меж-

ду внутренней и внешней реальностями, они работают в пространстве

между различениями, рассмотренными нами выше, — физическим и пси-

хическим, внутренним и внешним, умом и телом. При таком употреблении

они ничего не описывают, ничего не объясняют и сами по себе необъясни-

мы. Телесное переживание называется “ментальным событием”, но “вне-

шним по отношению к уму”. Для объяснения самой себя теория начинает с

нефеноменологических постулатов, маскирующихся под атрибуции опыта,

и делает виток к постулатам, призванным “объяснять”, как то, что находит-

ся “в уме”, переживается “вне ума”, “в теле”.

Джек приписывает Джилл опыт, а также приписывает ей его бессозна-

тельность. Джилл соглашается, что она ничего не знает о нем. С точки зре-

ния метапсихологии, Джек теперь пытается “объяснить” не столько ту

конструкцию, которую он построил из данных, непосредственно доступ-

ных ему, но скорее свое собственное толкование того, что никогда не было

данным. Как только Джек делает вывод, что Джилл “обладает” пережива-

ниями, прошлыми или настоящими, к которым она бессознательна, он дела-

ет роковой шаг за пределы своего собственного переживания Джилл, а

также за пределы переживания Джилл самой себя или Джека. У Джека нет

никакой гарантии, что по ту сторону своего опыта и опыта Джилл он не

окажется прямиком в зазеркалье, в своей собственной проекции.

Мне кажется, большинство взрослых европейцев и североамериканцев под-

писались бы под следующим утверждением: переживание другого человека не подлежит прямому и непосредственному переживанию “я”. В настоя-

щий момент неважно, является ли это неизбежным, так ли это для каких-

либо других мест на планете и было ли это всегда. Но если мы согласны с

тем, что ты не можешь испытывать мои переживания, мы признаем, что по-

лагаемся на то, что мы сообщаем друг другу, как на ключи к разгадке того,

как и что мы думаем, чувствуем, представляем себе и тому подобное. Все

усложняется, если ты говоришь мне, что я испытываю что-то, чего я не ис-

пытываю. Если только я правильно понимаю, что ты имеешь в виду под

бессознательным опытом.

Насколько я знаю, в естественных науках не существует подобного круга

теоретических и практических проблем. Ученые-естественники не пося-

гают на то, чтобы делать выводы, каким образом anima mundi пережива-

ет их вторжение в природный процесс. Но даже этим ученым известно,

что люди переживают друг друга. Похоже, лишь некоторые психологи не

знают об этом.

Продолжение этой линии — приписывание другому опыта, относительно

которого другой бессознателен. Было бы преждевременным говорить об

уже существующем систематическом методе исследования пространства

взаимного опыта, оставляя в стороне феноменологию самого такого ме-

тода.

Мы постоянно приписываем друг другу мотивы, действующие силы, интен-

ции и переживания. Изучение того, кто, что и кому приписывает, а также

когда, почему и как приписывает, есть само по себе целая наука. В добав-

ление к этому кругу проблем, способных поглотить без остатка не одну че-

ловеческую жизнь, существуют вопросы, обращенные непосредственно к

логике достоверного вывода в такого рода предполагаемой науке о том,

что творится между человеком и человеком.

Науке о личностных отношениях никак не способствует тот факт, что

лишь незначительное число психологов озабочено поиском надежных лич-

ностных методов, посредством которых личности и отношения между лич-

ностями могли бы изучаться личностями. Многим психологам кажется, что

если психология не является отраслью естественных наук, то она вообще

не наука.

Здесь следует возразить. Ведь если я хочу узнать тебя, то вряд ли добьюсь

успеха, если поведу себя так, как будто бы изучаю морских свинок или

крыс. У тебя не возникнет желания раскрыться передо мной. Я могу изу-

чать при этом все что угодно, но я не буду изучать тебя, если ты для меня

закрыт. Если ты опытный притворщик, то с полным основанием можешь

быть уверен, что я не много узнаю о тебе по одному твоему поведению, как бы тщательно и скрупулезно я его ни исследовал. Если кто-либо гово-

рит, что все, что его интересует, — это изучение “простого”, “голого” по-

ведения, то значит, он не занимается изучением личностей. Однако ныне

многие психологи, в сущности, полагают, что делать научным путем это и

невозможно.

Невозможно взять базовую логику науки о личностных отношениях в ка-

честве производной от логики не-личностных наук. Ни одна из естествен-

ных дисциплин не требует совершения той особой разновидности вывода,

которая необходима в науке о людях.

Один человек, исследующий опыт другого, может непосредственно знать

только лишь свое собственное переживание этого другого. Он не может

обладать непосредственным знанием о том, что другой испытывает отно-

сительно “того же самого” мира. Он не может видеть глазами другого и

слышать ушами другого. Единственным настоящим путешествием, как ког-

да-то отметил Пруст, было бы не колесить через сто стран с одной един-

ственной парой глаз, а увидеть одну и ту же страну сотней разных пар

глаз. Все, что он “чувствует”, “ощущает”, “чует” относительно другого, есть

привязка того вывода, который он делает на основе своего собственного

переживания другого, к переживанию другим его самого. Это предполага-

ет, что действия другого, каким-то образом, есть функция переживания

другого, как это мне известно по себе самому. Только на основе этого пред-

положения, как бы его ни расценивать, один человек, исходя из своего ви-

дения действий другого, может рискнуть сделать заключение о пережива-

нии другого.

Заключения, которые один человек делает относительно переживания дру-

гого, исходя из своего прямого и непосредственного восприятия действий

другого, есть первая категория актов атрибуции3. Ни в какой другой науке

нельзя позаимствовать адекватный критерий достоверности такого рода

личностных атрибуций.

Слишком многих, если не всех аналитиков выбрасывают обратно враща-

ющиеся двери на пороге царства феноменологии, а вторая попытка про-

рваться уносит оставшихся прочь от всякой науки. За простой атрибуци-

ей мотива, действующего фактора, интенции, переживаний, которые кли-

ент не признает, громоздятся странные напластования сил, энергий, ди-

намических механизмов, процессов, структур для объяснения “бессозна-

тельного”. Психоаналитические представления этого вдвойне химеричес-

кого порядка включают концепции психических структур, экономии, ди-

намизмов, инстинктов смерти и жизни, интернализированных объектов4

и т.д. Они постулированы как упорядочивающие принципы, определяю-

щие или базовые силы, определяющий или базовый опыт, которым, как думает Джек, обладает Джилл, не зная, что она им обладает, как заклю-

чил Джек из его переживания поведения Джилл. Между тем, что же

есть Джеково переживание Джилл, переживание Джилл самой себя или

переживание Джилл Джека?

Ситуация, как правило, еще хуже, потому что часто неясно даже, что явля-

ется опытом, а что нет, и что для объяснения чего предназначено. Вообра-

жаемый опыт объясняется процессами, которые сами по себе являются

вдвойне воображаемыми.

Джилл может соглашаться или нет, что она переживает себя, Джека или

ситуацию, или действует таким образом, какой приписывает ей он. Но

Джек опережает ее. В его заключениях речь часто идет не о том даже, как

Джилл видит себя, как Джилл видит Джека или как Джилл видит ситуацию,

которую она разделяет с Джеком.

И тем не менее вся психоаналитическая теория опирается на достовер-

ность подобных заключений; и если они неверны, то все, что на них пост-

роено, теряет свой raison d’etre5. Я не хочу внушить мысль, что психоана-

лиз заканчивается на этом уровне заключения. Я говорю, что до тех пор,

пока он там начинается, он никогда не сдвинется с мертвой точки.

Я не пользуюсь термином “бессознательный опыт”, поскольку не способен

удовлетворительно разрешить для себя противоречие между двумя этими

словами. Я понимаю, что затруднение могло бы быть, вероятно, разрешено

более тщательным определением того, что такое “бессознательное” и что

такое “опыт”, но, избавляясь от этого затруднения, недолго вместе с водой

выплеснуть и ребенка.

Опыт, как я намерен употреблять этот термин, не существует без испыты-

вающего. Испытывающий не существует без опыта. Тем не менее одно и то

же человеческое существо испытывает разные вещи по-разному, в разное

время и даже в одно и то же время.

В какой-то один момент Питер находится в обществе Пола

представляет или воображает

Питер ——> слышит

видит

и понимает Пола,

вспоминает который говорит с ним

——>

Давайте назовем Питера представляющего — Ппрд,

Питера вспоминающего — Пвпм,

Питера воспринимающего — Пвпр.

Питер в одно время включает в себя Ппрд, Пвпм, Пвпр.

Ппрд переживает в воображении или представлении;

Пвпм переживает в памяти;

Пвпр переживает в восприятии.

Воображение, память, восприятие есть три модальности опыта.

Полностью весь Питер не находится в коммуникации с Полом.

Часть Питера, коммуницирующая с Полом, может даже не знать о суще-

ствовании Ппрд и Пвпм. Часть Питера, коммуницирующая с Полом, может

знать, что “он”, Ппрд, нечто представляет себе, но быть при этом не в состо-

янии сказать, что же именно.

В этом случае я был бы готов сказать, не вдаваясь в тонкости, что Питер

расщеплен. Он в данный момент бессознателен относительно своего вооб-

ражения. Часть Питера, коммуницирующая с Полом, бессознательна к тому,

что происходит в его воображении. Питер недостаточно хорошо комму"

ницирует с самим собой.

Часом позже находим Питера с Джилл.

воображение воображение

Питер <—— ——> Пол Питер <—— ——> Джилл

память память

Время А —————Время————>Время В

час назад настоящее

Часть Питера, коммуницирующая с Джилл, может помнить, что когда он

был так утомлен этим ужасным разговором с Полом, ее мужем, то пред-

ставлял себе, каково было бы заняться с ней любовью, когда он смог бы освободиться от Пола, и вспоминал, как они делали это в последний раз.

Он может даже помнить, когда он находится с Джилл, что голова его как

будто пустеет, когда он находится с Полом; но, как это ни удивительно, те-

перь, с Джилл, он не способен припомнить, что же Пол говорил ему.

Некоторые люди, похоже, обладают “особым внушением”, так что в их при-

сутствии другие как будто бы обретают способность помнить то, что они

так часто забывают, и, представляя себе нечто, как будто бы знают, что они

воображают и что именно они воображают.

Стоит только залатать расщепленность в настоящем, и память всегда до ка-

кой-то степени открывается. Ибо, начиная осознавать свою память в насто-

ящем, мы вспоминаем, скажем, прошлый раз, когда мы думали об этом, ко-

торый был, когда мы представляли себе то, когда мы были с тем-то и так

далее и тому подобное. Но беда в том, что когда одни двери открываются,

закрываются другие.

“Бессознательное” — это то, что нами не сообщается самим себе или

кому"нибудь другому. Мы можем каким-то образом передать нечто друго-

му, без того, чтобы сообщить это самим себе. Нечто о Питере, очевидное

для Пола, не очевидно для Питера. Это единственный смысл фразы “Питер

бессознателен к ...”