3.7. Модели отклонений от PPP

Технологический прогресс. Выше рассматривались модели,

в которых для объяснения отклонений от паритета использовались

только соотношения индексов цен и обменного курса. Далее будет

обсуждаться долгосрочное влияние на реальный обменный курс

фундаментальных факторов, таких как производительность труда,

государственные расходы и процесс принятия фирмами стратеги_

ческих решений о ценовой политике.

Среди большого числа моделей, пытающихся объяснить долго_

срочные отклонения от паритета покупательной способности, са_

мой популярной является модель, предложенная в работах

(Balassa, 1964; Samuelson, 1964). Они установили, что после пере_

счета по номинальному обменному курсу уровни цен в богатых

странах выше, чем в бедных, и что уровни цен в быстро развиваю_

щихся странах растут быстрее по сравнению с ценами в медленно

развивающихся.

Обоснование, предложенное авторами, заключается в том, что

технологический прогресс исторически шел быстрее в секторе

торгуемых товаров, чем в секторе неторгуемых, и что это сильнее

проявлялось в богатых странах. В результате уровни цен в богатых

странах выше, чем в бедных. Суть этого процесса, по мнению ав_

торов, в том, что по мере роста производительности труда в тор_

гуемом секторе в стране повышаются зарплаты, в результате чего

увеличиваются затраты на оплату труда в неторгуемом секторе.

Это приводит к росту цен неторгуемых товаров по сравнению с це_

нами торгуемых товаров.

Следует отличать описанный выше эффект Баласса–

Самуэльсона от эффекта Баумоля–Бовена. В работе (Baumol,

Bowen, 1966) авторы предположили, что в сфере услуг производи_

тельность труда растет медленнее, чем в капиталоемких отраслях,

из_за чего также может наблюдаться увеличение цен при увеличе_

нии душевого выпуска18.

Для проверки своей модели (Balassa, 1964) искал линейную за_

висимость между реальным обменным курсом и величиной ВНП на

душу населения, пересчитанной в долларах США по номинальному

обменному курсу:

POP

GNP

SP

P 

*

. (3.8)

Используя данные по 12 развитым странам за 1960 г., он оцени_

вал регрессию (3.9) и получил значимые оценки. (Officer, 1976) по_

казал, что этот результат в значительной степени зависит от того,

какие страны включать в регрессию. Если включать в регрессию

как очень богатые, так и очень бедные страны, то эта зависимость

сильна, в то время как для стран с близкими доходами на душу на_

селения значимой зависимости не наблюдается. Полученный ре_

зультат согласуется с выводом о более быстрой сходимости к от_

носительному паритету покупательной способности группы разви_

тых стран, полученным в работе (Taylor, 2000) на основе анализа

панели реальных обменных курсов. Этот феномен может объяс_

няться более быстрой диффузией технологий между развитыми

странами.

Впоследствии в работе (Heston, Nuxoll, Summers, 1994) авторы

обратили внимание на то, что при исследовании зависимости от_

клонений от абсолютного паритета покупательной способности от

уровня доходов необходимо сравнивать не номинальные, а реаль_

ные значения ВНП на душу населения с использованием PWT для

сопоставления. Анализ полученных данных показал наличие ог_

ромной разницы между бедными и богатыми странами. Оказалось,

что зависимость вида (3.8) наблюдается для всего мира в целом.

Однако если разделить все страны по уровню доходов на две равные группы, то внутри каждой из групп такой зависимости устано_

вить не удается.

Проводились также оценки зависимости реального обменного

курса от уровня дохода по временным рядам. В работе (Hsieh,

1982), используя данные по Японии и Германии за период с 1954 г.

по 1976 г., автор получил значимую зависимость реального обмен_

ного курса от разности темпов роста производительности труда в

различных секторах. В работе (Martson, 1987), используя данные о

занятости за период с 1973 г. по 1983 г., автору удалось объяснить

долгосрочное укрепление японской йены различиями в производи_

тельности труда торгуемого и неторгуемого секторов экономики.

Более поздние исследования, в частности (Froot, Rogoff, 1991)

на данных по 22 странам ОЭСР за период с 1950 г. по 1989 г. и

(Asea, Mendoza, 1994) на данных по 14 странам за период с 1975 г.

по 1985 г., подтвердили наличие эффекта Баумоля–Бовена, но ни_

чего не смогли сказать об эффекте Баласса–Самуэльсона. С одной

стороны, была обнаружена значимая зависимость между реаль_

ным курсом и уровнем доходов. С другой стороны, колебания до_

ходов объясняли лишь незначительную долю колебаний реального

курса.

Необходимо подчеркнуть, что если в корзинах двух стран услуги

имеют разный вес, то эффекта Баумоля–Бовена достаточно для

существенных изменений уровня относительных цен. Хотя в не_

большой открытой экономике с совершенной мобильностью капи_

тала изменение спроса влияет лишь на структуру корзины, но ни_

как не влияет на цены, этого оказывается вполне достаточно для

изменения уровня цен. В этом случае для того чтобы теория РРР

выполнялась, необходимо не только сближение уровней техноло_

гий, но и сближение предпочтений потребителей.

Прочие факторы. Как уже было отмечено в теоретической час_

ти, отличительной чертой модели Баласса–Самуэльсона является

зависимость реального обменного курса только от факторов со

стороны предложения. Но это верно при условии, что:

−страна с небольшой экономикой не может влиять на миро_

вую ставку процента;

−верно предположение о совершенной мобильности капи_

тала;

−трудовые ресурсы можно легко перемещать между секто_

рами экономики;

−отдача от масштаба по капиталу и труду постоянна (произ_

водственная функция не содержит других факторов).

Если капитал и труд мобильны только в долгосрочной перспек_

тиве, то изменение спроса может приводить к изменению реально_

го обменного курса. В работе (Froot, Rogoff, 1991) авторы показа_

ли, что увеличение государственных расходов в Италии в период с

1986 г. по 1991 г. способствовало увеличению спроса на неторгуе_

мые товары, что привело к росту цен на них. Исследуя данные по

22 странам ОЭСР за период с 1950 г. по 1989 г., они также обнару_

жили значимое влияние темпов государственных расходов на ре_

альный валютный курс, причем как для стран с фиксированным

обменным курсом, так и для стран с плавающим обменным курсом.

Хотя со временем влияние фискальной политики ослабевает, ха_

рактерное время этого процесса, согласно их оценкам, составляет

не менее 5 лет. В работе (Rogoff, 1992) автор показал также, что

временные шоки со стороны спроса влияют на реальный обмен_

ный курс, но если включить в модель цены на нефть, то это влияние

значительно ослабевает.

В более обширном исследовании (De Gregorio, Giovannini, Wolf,

1994) на основании панели годовых данных по 20 секторам эконо_

мики для 14 европейских стран за период с 1971 г. по 1985 г. изу_

чалось влияние разницы в темпах роста производительности, ре_

альных доходов и государственных расходов на отношение цен

торгуемых и неторгуемых товаров. При этом оценивалось уравне_

ние (3.9):

i t i t i t

T N

T

N

i t i

pN pT a a g y ( ) , [ ] , , ,



−−. (3.9)

Все объясняющие переменные оказались значимыми и имели

предсказанный теорией знак. Усредняя данные за соседние годы,

авторы показали, однако, что с ростом рассматриваемых интерва_

лов времени влияние государственных расходов значительно

уменьшается. Это свидетельствует о том, что факторы со стороны

спроса оказывают влияние только в краткосрочной перспективе.

В другой работе (De Gregorio, Wolf, 1994) авторы попытались

учесть такой фактор, как «условия торговли». В качестве характеристики условий торговли они использовали разницу между цена_

ми экспорта и ценами импорта. Главным результатом работы ста_

ло то, что при включении в регрессию «условий торговли» пере_

менная дохода переставала играть роль. Поэтому можно считать

переменные дохода прокси_переменными для «условий торговли».

Кроме факторов, способствующих отклонению от закона еди_

ной цены для неторгуемых товаров, необходимо сказать здесь и о

причинах отклонений цен торгуемых товаров. Эмпирические ис_

следования (Isard, 1977; Giovannini, 1988; Engel, 1993) показывают,

что отклонения от закона единой цены торгуемых товаров в крат_

косрочной перспективе встречаются на практике, и что их направ_

ление и величина сильно коррелированы с номинальным обмен_

ным курсом. Одно из наиболее правдоподобных объяснений этого

факта – жесткость цен, вызванная, например, издержками по до_

ведению новой цены до сведения покупателей (menu costs).

Другое объяснение дает теория «pricing_to_market», описанная в

работах (Krugman, 1987; Dornbusch, 1987). Согласно этой теории,

если рынки сегментированы и производители имеют рыночную

власть, то возможно установление ими разных цен при экспорте

одного и того же товара в разные страны. Это является следствием

того, что если нет достаточно близких заменителей, то компании

имеют эксклюзивные права на дистрибуцию своего товара. По_

этому возможности для арбитража не возникают. Модель Кругма_

на–Дорнбуша предполагает, что в краткосрочной перспективе

фирмы устанавливают номинальные цены, изменение которых при

каждом экзогенном изменении номинального обменного курса яв_

ляется слишком расточительным. Таким образом, жесткость но_

минальных цен транслирует монетарные шоки из одних стран в

другие. Точно такой же результат получится (см. Kasa, 1992), если

предположить, что покупатель несет издержки, когда он вынужден

переключаться на потребление товара_заменителя.

В работах (Knetter, 1989; 1993) автор обнаружил, что эффект

pricing_to_market сильнее выражен у немецких и японских произво_

дителей, чем у американских фирм. (Rangan, Lawrence, 1993)

склонны объяснять этот феномен наличием у американских фирм

развитой дилерской сети в других странах, которая и занимается

ценовой дискриминацией на местном уровне. (Ghost, Wolf, 1994)

попытались выяснить, что же в большей степени является причи_

ной отклонений: ценовая дискриминация или издержки меню. По

мнению авторов, корреляция между изменениями цен и запазды_

вающими значениями обменного курса указывает на то, что цена

«смены этикеток» все же является одной из главных причин откло_

нений.

* * *

Перечислим основные результаты зарубежных эмпирических

исследований теории РРР:

1. Гипотеза о выполнении абсолютного паритета покупательной

способности отвергается.

2. Гипотеза о выполнении относительного паритета покупатель_

ной способности не отвергается в долгосрочной перспективе.

3. Краткосрочные отклонения от относительного РРР объясняют_

ся шоками ожиданий на валютном рынке и жесткостью номи_

нальных цен, связанной с издержками по их изменению, нали_

чием торговых барьеров и несовершенной конкуренцией.

4. Время полувозврата реального обменного курса для развитых

стран составляет 3–5 лет.

5. На долгосрочные отклонения от абсолютного паритета покупа_

тельной способности значимое влияние оказывают реальные

переменные: различия в темпах роста совокупной факторной

производительности торгуемого и неторгуемого секторов, ре_

альные доходы на душу населения, колебания спроса на това_

ры со стороны государства и другие факторы.

Международные рынки товаров, хотя и становятся все более

интегрированными, по_прежнему остаются в значительной степе_

ни сегментированными и характеризуются заметными отклоне_

ниями от закона единой цены. Это может быть обусловлено транс_

портными издержками, регулируемыми тарифами, номинальной

жесткостью цен, ценовой дискриминацией, информационными

издержками или недостаточной мобильностью рабочей силы. В

результате этих издержек наблюдаются значительные интервалы,

в рамках которых номинальные обменные курсы могут свободно

изменяться, не приводя к немедленным ответным изменениям со

стороны относительных цен.

В долгосрочной перспективе теория паритета покупательной

способности выполняется, и главным предметом зарубежных ис_

следований постепенно становится выявление факторов, опреде_

ляющих скорость сходимости к паритету, а также моделирование

шоков реального обменного курса.

Технологический прогресс. Выше рассматривались модели,

в которых для объяснения отклонений от паритета использовались

только соотношения индексов цен и обменного курса. Далее будет

обсуждаться долгосрочное влияние на реальный обменный курс

фундаментальных факторов, таких как производительность труда,

государственные расходы и процесс принятия фирмами стратеги_

ческих решений о ценовой политике.

Среди большого числа моделей, пытающихся объяснить долго_

срочные отклонения от паритета покупательной способности, са_

мой популярной является модель, предложенная в работах

(Balassa, 1964; Samuelson, 1964). Они установили, что после пере_

счета по номинальному обменному курсу уровни цен в богатых

странах выше, чем в бедных, и что уровни цен в быстро развиваю_

щихся странах растут быстрее по сравнению с ценами в медленно

развивающихся.

Обоснование, предложенное авторами, заключается в том, что

технологический прогресс исторически шел быстрее в секторе

торгуемых товаров, чем в секторе неторгуемых, и что это сильнее

проявлялось в богатых странах. В результате уровни цен в богатых

странах выше, чем в бедных. Суть этого процесса, по мнению ав_

торов, в том, что по мере роста производительности труда в тор_

гуемом секторе в стране повышаются зарплаты, в результате чего

увеличиваются затраты на оплату труда в неторгуемом секторе.

Это приводит к росту цен неторгуемых товаров по сравнению с це_

нами торгуемых товаров.

Следует отличать описанный выше эффект Баласса–

Самуэльсона от эффекта Баумоля–Бовена. В работе (Baumol,

Bowen, 1966) авторы предположили, что в сфере услуг производи_

тельность труда растет медленнее, чем в капиталоемких отраслях,

из_за чего также может наблюдаться увеличение цен при увеличе_

нии душевого выпуска18.

Для проверки своей модели (Balassa, 1964) искал линейную за_

висимость между реальным обменным курсом и величиной ВНП на

душу населения, пересчитанной в долларах США по номинальному

обменному курсу:

POP

GNP

SP

P 

*

. (3.8)

Используя данные по 12 развитым странам за 1960 г., он оцени_

вал регрессию (3.9) и получил значимые оценки. (Officer, 1976) по_

казал, что этот результат в значительной степени зависит от того,

какие страны включать в регрессию. Если включать в регрессию

как очень богатые, так и очень бедные страны, то эта зависимость

сильна, в то время как для стран с близкими доходами на душу на_

селения значимой зависимости не наблюдается. Полученный ре_

зультат согласуется с выводом о более быстрой сходимости к от_

носительному паритету покупательной способности группы разви_

тых стран, полученным в работе (Taylor, 2000) на основе анализа

панели реальных обменных курсов. Этот феномен может объяс_

няться более быстрой диффузией технологий между развитыми

странами.

Впоследствии в работе (Heston, Nuxoll, Summers, 1994) авторы

обратили внимание на то, что при исследовании зависимости от_

клонений от абсолютного паритета покупательной способности от

уровня доходов необходимо сравнивать не номинальные, а реаль_

ные значения ВНП на душу населения с использованием PWT для

сопоставления. Анализ полученных данных показал наличие ог_

ромной разницы между бедными и богатыми странами. Оказалось,

что зависимость вида (3.8) наблюдается для всего мира в целом.

Однако если разделить все страны по уровню доходов на две равные группы, то внутри каждой из групп такой зависимости устано_

вить не удается.

Проводились также оценки зависимости реального обменного

курса от уровня дохода по временным рядам. В работе (Hsieh,

1982), используя данные по Японии и Германии за период с 1954 г.

по 1976 г., автор получил значимую зависимость реального обмен_

ного курса от разности темпов роста производительности труда в

различных секторах. В работе (Martson, 1987), используя данные о

занятости за период с 1973 г. по 1983 г., автору удалось объяснить

долгосрочное укрепление японской йены различиями в производи_

тельности труда торгуемого и неторгуемого секторов экономики.

Более поздние исследования, в частности (Froot, Rogoff, 1991)

на данных по 22 странам ОЭСР за период с 1950 г. по 1989 г. и

(Asea, Mendoza, 1994) на данных по 14 странам за период с 1975 г.

по 1985 г., подтвердили наличие эффекта Баумоля–Бовена, но ни_

чего не смогли сказать об эффекте Баласса–Самуэльсона. С одной

стороны, была обнаружена значимая зависимость между реаль_

ным курсом и уровнем доходов. С другой стороны, колебания до_

ходов объясняли лишь незначительную долю колебаний реального

курса.

Необходимо подчеркнуть, что если в корзинах двух стран услуги

имеют разный вес, то эффекта Баумоля–Бовена достаточно для

существенных изменений уровня относительных цен. Хотя в не_

большой открытой экономике с совершенной мобильностью капи_

тала изменение спроса влияет лишь на структуру корзины, но ни_

как не влияет на цены, этого оказывается вполне достаточно для

изменения уровня цен. В этом случае для того чтобы теория РРР

выполнялась, необходимо не только сближение уровней техноло_

гий, но и сближение предпочтений потребителей.

Прочие факторы. Как уже было отмечено в теоретической час_

ти, отличительной чертой модели Баласса–Самуэльсона является

зависимость реального обменного курса только от факторов со

стороны предложения. Но это верно при условии, что:

−страна с небольшой экономикой не может влиять на миро_

вую ставку процента;

−верно предположение о совершенной мобильности капи_

тала;

−трудовые ресурсы можно легко перемещать между секто_

рами экономики;

−отдача от масштаба по капиталу и труду постоянна (произ_

водственная функция не содержит других факторов).

Если капитал и труд мобильны только в долгосрочной перспек_

тиве, то изменение спроса может приводить к изменению реально_

го обменного курса. В работе (Froot, Rogoff, 1991) авторы показа_

ли, что увеличение государственных расходов в Италии в период с

1986 г. по 1991 г. способствовало увеличению спроса на неторгуе_

мые товары, что привело к росту цен на них. Исследуя данные по

22 странам ОЭСР за период с 1950 г. по 1989 г., они также обнару_

жили значимое влияние темпов государственных расходов на ре_

альный валютный курс, причем как для стран с фиксированным

обменным курсом, так и для стран с плавающим обменным курсом.

Хотя со временем влияние фискальной политики ослабевает, ха_

рактерное время этого процесса, согласно их оценкам, составляет

не менее 5 лет. В работе (Rogoff, 1992) автор показал также, что

временные шоки со стороны спроса влияют на реальный обмен_

ный курс, но если включить в модель цены на нефть, то это влияние

значительно ослабевает.

В более обширном исследовании (De Gregorio, Giovannini, Wolf,

1994) на основании панели годовых данных по 20 секторам эконо_

мики для 14 европейских стран за период с 1971 г. по 1985 г. изу_

чалось влияние разницы в темпах роста производительности, ре_

альных доходов и государственных расходов на отношение цен

торгуемых и неторгуемых товаров. При этом оценивалось уравне_

ние (3.9):

i t i t i t

T N

T

N

i t i

pN pT a a g y ( ) , [ ] , , ,



−−. (3.9)

Все объясняющие переменные оказались значимыми и имели

предсказанный теорией знак. Усредняя данные за соседние годы,

авторы показали, однако, что с ростом рассматриваемых интерва_

лов времени влияние государственных расходов значительно

уменьшается. Это свидетельствует о том, что факторы со стороны

спроса оказывают влияние только в краткосрочной перспективе.

В другой работе (De Gregorio, Wolf, 1994) авторы попытались

учесть такой фактор, как «условия торговли». В качестве характеристики условий торговли они использовали разницу между цена_

ми экспорта и ценами импорта. Главным результатом работы ста_

ло то, что при включении в регрессию «условий торговли» пере_

менная дохода переставала играть роль. Поэтому можно считать

переменные дохода прокси_переменными для «условий торговли».

Кроме факторов, способствующих отклонению от закона еди_

ной цены для неторгуемых товаров, необходимо сказать здесь и о

причинах отклонений цен торгуемых товаров. Эмпирические ис_

следования (Isard, 1977; Giovannini, 1988; Engel, 1993) показывают,

что отклонения от закона единой цены торгуемых товаров в крат_

косрочной перспективе встречаются на практике, и что их направ_

ление и величина сильно коррелированы с номинальным обмен_

ным курсом. Одно из наиболее правдоподобных объяснений этого

факта – жесткость цен, вызванная, например, издержками по до_

ведению новой цены до сведения покупателей (menu costs).

Другое объяснение дает теория «pricing_to_market», описанная в

работах (Krugman, 1987; Dornbusch, 1987). Согласно этой теории,

если рынки сегментированы и производители имеют рыночную

власть, то возможно установление ими разных цен при экспорте

одного и того же товара в разные страны. Это является следствием

того, что если нет достаточно близких заменителей, то компании

имеют эксклюзивные права на дистрибуцию своего товара. По_

этому возможности для арбитража не возникают. Модель Кругма_

на–Дорнбуша предполагает, что в краткосрочной перспективе

фирмы устанавливают номинальные цены, изменение которых при

каждом экзогенном изменении номинального обменного курса яв_

ляется слишком расточительным. Таким образом, жесткость но_

минальных цен транслирует монетарные шоки из одних стран в

другие. Точно такой же результат получится (см. Kasa, 1992), если

предположить, что покупатель несет издержки, когда он вынужден

переключаться на потребление товара_заменителя.

В работах (Knetter, 1989; 1993) автор обнаружил, что эффект

pricing_to_market сильнее выражен у немецких и японских произво_

дителей, чем у американских фирм. (Rangan, Lawrence, 1993)

склонны объяснять этот феномен наличием у американских фирм

развитой дилерской сети в других странах, которая и занимается

ценовой дискриминацией на местном уровне. (Ghost, Wolf, 1994)

попытались выяснить, что же в большей степени является причи_

ной отклонений: ценовая дискриминация или издержки меню. По

мнению авторов, корреляция между изменениями цен и запазды_

вающими значениями обменного курса указывает на то, что цена

«смены этикеток» все же является одной из главных причин откло_

нений.

* * *

Перечислим основные результаты зарубежных эмпирических

исследований теории РРР:

1. Гипотеза о выполнении абсолютного паритета покупательной

способности отвергается.

2. Гипотеза о выполнении относительного паритета покупатель_

ной способности не отвергается в долгосрочной перспективе.

3. Краткосрочные отклонения от относительного РРР объясняют_

ся шоками ожиданий на валютном рынке и жесткостью номи_

нальных цен, связанной с издержками по их изменению, нали_

чием торговых барьеров и несовершенной конкуренцией.

4. Время полувозврата реального обменного курса для развитых

стран составляет 3–5 лет.

5. На долгосрочные отклонения от абсолютного паритета покупа_

тельной способности значимое влияние оказывают реальные

переменные: различия в темпах роста совокупной факторной

производительности торгуемого и неторгуемого секторов, ре_

альные доходы на душу населения, колебания спроса на това_

ры со стороны государства и другие факторы.

Международные рынки товаров, хотя и становятся все более

интегрированными, по_прежнему остаются в значительной степе_

ни сегментированными и характеризуются заметными отклоне_

ниями от закона единой цены. Это может быть обусловлено транс_

портными издержками, регулируемыми тарифами, номинальной

жесткостью цен, ценовой дискриминацией, информационными

издержками или недостаточной мобильностью рабочей силы. В

результате этих издержек наблюдаются значительные интервалы,

в рамках которых номинальные обменные курсы могут свободно

изменяться, не приводя к немедленным ответным изменениям со

стороны относительных цен.

В долгосрочной перспективе теория паритета покупательной

способности выполняется, и главным предметом зарубежных ис_

следований постепенно становится выявление факторов, опреде_

ляющих скорость сходимости к паритету, а также моделирование

шоков реального обменного курса.