Страхи, тревоги и беспокойства как побудители к действию

В какой степени обеспокоенность той или иной опасностью или угрозой побуждает к действиям, направленным против этой угрозы? В качестве показателя уровня обеспокоенности различными угрозами примем сопряженность между ответом на вопрос “В какой мере вы уверены в своем будущем?” (вполне уверен, скорее уверен, скорее не уверен, совершенно не уверен и отсутствие ответа) и уровнем обеспокоенности каждой из 43 поименованных выше опасностей. Наименьшие значения коэффициента (0,10-0,15) получены для таких угроз, как: нашествие ислама, масонство, сионизм, угроза исчезновения белой расы, захват Земли инопланетянами, перенаселение городов и некоторые другие. Наибольшие ассоциации с неуверенностью в своем будущем фиксируются в отношении страхов массовой безработицы (0,31), снижения жизненного уровня (0,28), американизации жизни (0,26), утраты чувства коллективизма (0,25), криминализации общества (0,23). Неуверенность в своем будущем сопряжена с экологическими тревогами на уровне 0,16-0,195.

Приведем статистику распределения ответов на вопросы о характере действий для упреждения тех угроз, которые названы как наиболее вероятные и страшные. Первый вопрос — проективный (табл. 3), второй — установка готовности (табл. 4) и третий — установка действия (табл. 5). Иными словами, мы предложили своего рода “воронку” установочных “готовностей”.

В проективной ситуации отношение терпеливых фаталистов к обеспокоенным и действующим составляет 6:4, но в двух других ситуациях соотношение оборачивается в пропорцию 3:7 и теперь уже — в пользу намеренных действовать или уже предпринимающих какие-то меры для самосохранения.

При этом действующих за себя и своих близких почти в 10 раз больше, чем действующих не только за себя, но и за “незнакомых других”, за некоторые сообщества или общество в целом: 70% не приемлют коллективных действий против наиболее опасной угрозы и не высказывают намерений что-то предпринять в общенародных интересах. Напомним, что в ряду особо опасных не было названо каких-либо фантастических угроз (табл.2).

Вряд ли такой результат говорит об отсутствии чувства коллективизма, ибо, как мы знаем, утрата чувства коллективизма переживается нашим народом исключительно остро. Скорее всего, основная причина отсутствия намерений к солидарным действиям против наиболее опасных угроз — неверие в способность рядового гражданина даже коллективными действиями повлиять на изменение общей ситуации в стране, то есть недоверие к

органам государственной власти. Именно они, по общему мнению, призваны гарантировать от обнищания, преступности, уничтожения среды обитания, обеспечить сохранение национальной культуры и защиту от внешнего врага. Если же взглянуть на данные о действиях, направленных на упреждение вполне конкретных опасностей, то нетрудно заметить следующее: чем выше способность собственного контроля за ситуацией повседневной жизни, тем выше уровень личной активности для упреждения угрозы, что вполне объясняется и здравым смыслом, и теорией.

Доказательства этого утверждения: для предотвращения угрозы безработицы не намерены что-либо предпринимать 14%, в подавляющем большинстве — пожилые люди. В попытках возместить недостаток средств к существованию полностью пассивных нет вообще; готовых просить подаяние — 8% (малоквалифицированные и пожилые); готовых продавать вещи или жить на средства родственников без максимизации собственных усилий, иждивенцев — нет.

Все остальные активно предпринимают самые разные меры: прирабатывают — 22%, намерены прирабатывать — 46%, получают доход по денежным вкладам или намерены это делать — 30%, пользуются продуктами от своего земельного участка — 70%, планируют это делать — 12%.

Действия для предохранения от преступности и загрязнения среды также достаточно активны, но прежде всего и главным образом самозащитные, не коллективные (табл. 6).

Из таблицы видно, что соотношение фаталистов и активно настроенных или уже действующих опять же 3:7 в пользу активных. Готовых к солидарным действиям — около трети.

Итак: пассивность и фатализм в отношении невзгод, даже тех, что могут быть как-то ослаблены собственной активностью, свойственны примерно 1/3 граждан (в основном это более пожилые люди); чем выше вероятность личного контроля над повседневной жизнью, тем выше поведенческая готовность к действию; чем ниже такая вероятность (например, угроза атомной войны), тем ниже готовность к действию; люди в большинстве своем склонны опираться на собственные, индивидуальные усилия, не готовы к солидарным действиям для предотвращения угроз и опасностей, что вытекает из отсутствия доверия к власти, способной прислушаться к мнению граждан, и/или объясняется отсутствием общенациональной солидарности; неуверенность в собственном будущем сопряжена почти в равной мере с обстоятельствами, которым люди могут как-то противостоять (угроза безработицы, низкие доходы), и с обстоятельствами, которым они противостоят, по их мнению, бессильны: загрязнение среды, преступность, возможность межэтнических конфликтов, ядерной войны, разрушение национальных ценностей, “американизация жизни”, утрата чувства коллективизма и т.д. Отсюда следует прогноз высокого уровня социальной тревожности на весь период до начала стабилизации экономики и социальных институтов.

* Верхняя строка — проценты, выражающие отношение к преступности, нижняя — к загрязнению среды.

Динамика страхов в России в конце ХХ века.

В какой степени обеспокоенность той или иной опасностью или угрозой побуждает к действиям, направленным против этой угрозы? В качестве показателя уровня обеспокоенности различными угрозами примем сопряженность между ответом на вопрос “В какой мере вы уверены в своем будущем?” (вполне уверен, скорее уверен, скорее не уверен, совершенно не уверен и отсутствие ответа) и уровнем обеспокоенности каждой из 43 поименованных выше опасностей. Наименьшие значения коэффициента (0,10-0,15) получены для таких угроз, как: нашествие ислама, масонство, сионизм, угроза исчезновения белой расы, захват Земли инопланетянами, перенаселение городов и некоторые другие. Наибольшие ассоциации с неуверенностью в своем будущем фиксируются в отношении страхов массовой безработицы (0,31), снижения жизненного уровня (0,28), американизации жизни (0,26), утраты чувства коллективизма (0,25), криминализации общества (0,23). Неуверенность в своем будущем сопряжена с экологическими тревогами на уровне 0,16-0,195.

Приведем статистику распределения ответов на вопросы о характере действий для упреждения тех угроз, которые названы как наиболее вероятные и страшные. Первый вопрос — проективный (табл. 3), второй — установка готовности (табл. 4) и третий — установка действия (табл. 5). Иными словами, мы предложили своего рода “воронку” установочных “готовностей”.

В проективной ситуации отношение терпеливых фаталистов к обеспокоенным и действующим составляет 6:4, но в двух других ситуациях соотношение оборачивается в пропорцию 3:7 и теперь уже — в пользу намеренных действовать или уже предпринимающих какие-то меры для самосохранения.

При этом действующих за себя и своих близких почти в 10 раз больше, чем действующих не только за себя, но и за “незнакомых других”, за некоторые сообщества или общество в целом: 70% не приемлют коллективных действий против наиболее опасной угрозы и не высказывают намерений что-то предпринять в общенародных интересах. Напомним, что в ряду особо опасных не было названо каких-либо фантастических угроз (табл.2).

Вряд ли такой результат говорит об отсутствии чувства коллективизма, ибо, как мы знаем, утрата чувства коллективизма переживается нашим народом исключительно остро. Скорее всего, основная причина отсутствия намерений к солидарным действиям против наиболее опасных угроз — неверие в способность рядового гражданина даже коллективными действиями повлиять на изменение общей ситуации в стране, то есть недоверие к

органам государственной власти. Именно они, по общему мнению, призваны гарантировать от обнищания, преступности, уничтожения среды обитания, обеспечить сохранение национальной культуры и защиту от внешнего врага. Если же взглянуть на данные о действиях, направленных на упреждение вполне конкретных опасностей, то нетрудно заметить следующее: чем выше способность собственного контроля за ситуацией повседневной жизни, тем выше уровень личной активности для упреждения угрозы, что вполне объясняется и здравым смыслом, и теорией.

Доказательства этого утверждения: для предотвращения угрозы безработицы не намерены что-либо предпринимать 14%, в подавляющем большинстве — пожилые люди. В попытках возместить недостаток средств к существованию полностью пассивных нет вообще; готовых просить подаяние — 8% (малоквалифицированные и пожилые); готовых продавать вещи или жить на средства родственников без максимизации собственных усилий, иждивенцев — нет.

Все остальные активно предпринимают самые разные меры: прирабатывают — 22%, намерены прирабатывать — 46%, получают доход по денежным вкладам или намерены это делать — 30%, пользуются продуктами от своего земельного участка — 70%, планируют это делать — 12%.

Действия для предохранения от преступности и загрязнения среды также достаточно активны, но прежде всего и главным образом самозащитные, не коллективные (табл. 6).

Из таблицы видно, что соотношение фаталистов и активно настроенных или уже действующих опять же 3:7 в пользу активных. Готовых к солидарным действиям — около трети.

Итак: пассивность и фатализм в отношении невзгод, даже тех, что могут быть как-то ослаблены собственной активностью, свойственны примерно 1/3 граждан (в основном это более пожилые люди); чем выше вероятность личного контроля над повседневной жизнью, тем выше поведенческая готовность к действию; чем ниже такая вероятность (например, угроза атомной войны), тем ниже готовность к действию; люди в большинстве своем склонны опираться на собственные, индивидуальные усилия, не готовы к солидарным действиям для предотвращения угроз и опасностей, что вытекает из отсутствия доверия к власти, способной прислушаться к мнению граждан, и/или объясняется отсутствием общенациональной солидарности; неуверенность в собственном будущем сопряжена почти в равной мере с обстоятельствами, которым люди могут как-то противостоять (угроза безработицы, низкие доходы), и с обстоятельствами, которым они противостоят, по их мнению, бессильны: загрязнение среды, преступность, возможность межэтнических конфликтов, ядерной войны, разрушение национальных ценностей, “американизация жизни”, утрата чувства коллективизма и т.д. Отсюда следует прогноз высокого уровня социальной тревожности на весь период до начала стабилизации экономики и социальных институтов.

* Верхняя строка — проценты, выражающие отношение к преступности, нижняя — к загрязнению среды.

Динамика страхов в России в конце ХХ века.