Негативная информация.

Профессор Д. Градев и профессор Л.Андреева (кафедра психологии, факультет философии, Софийский университет) провели в 1997 году пилотажный контент-анализ пяти самых массовых по тиражу газет (“Труд”, “24 Часа”, “168 Часов”, “Стандард”, “Новинар”) на предмет использования негативной лексики. Эти издания имеют статус “независимых”, не отражают точку зрения правительства или одной из правящих партий.

Полтора месяца тщательному анализу подверглись все материалы этих изданий на следующие темы: экономика, политика, образование, преступность. Результаты показали, в каждом выпуске любого из вышеперечисленных изданий содержалось от 10 до 14 статей негативного содержания. Негативные статистические данные публиковались без интерпретации и часто без особой логической необходимости. Никаких возможных путей улучшения социальной жизни в подобных статьях не содержалось, только отрицание. В рамках исследований было опрошено 45 человек(нестандартизированные интервью) различного возраста и социального статуса на предмет влияния на них негативной информации через СМИ. Дополнительно было опрошено 12 специалистов, которые по роду своей деятельности обязаны читать газеты и журналы. Основной результат этого исследования может быть кратко выражен в следующем: большинство людей ощущают тревогу не только благодаря своему жизненному опыту, но и благодаря нагнетанию обстановки средствами массовой информации. Болгары уверены, что среди всех постсоветских стран Восточной Европы их страна занимает последнее место по уровню жизни, несмотря на то, что проводимые сейчас в стране реформы нацелены на процветание нации. Такой нигилизм оказывает сильнейшее влияние на национальную психологию населения Болгарии. Это характерно не только для массового сознания, но и для поведения на индивидуальном уровне. Результат таких изменений — рост безразличия и социальная пассивность. На уровне психологии это означает, что большинство населения Болгарии страдает синдромом беспомощности, не принимает настоящее, что приводит к нарушению процесса социальной адаптации и к эскапизму. Одной из причин такого положения — безответственное поведение СМИ, которые публикуют данные без всякой на то причины, не представляя никаких объяснений, поэтому люди не знают, меняется что-то или нет, и ощущают себя некомфортно.

Выводы

1. СМИ в Болгарии широко используют катастрофическую лексику.

2. Гипотеза, выдвинутая автором международного проекта, о том, что основным распространителем негативной информации является оппозиционная пресса, — подтвердилась.

3. Что касается политически ангажированных изданий, то негативную информацию они распространяют только в отношении своих противников, что касается независимой прессы — она распространяет такую информацию обо всех и обо всем.

4. Самыми массовыми по тиражу изданиями Болгарии (“часовыми” “24 часа” и “168 часов”) был создан специфический бульварный язык — “ширпотреб”, отличающийся своим нигилизмом, сарказмом. В самом начале перестройки общественных отношений он действительно помог преодолеть косность и догматичность тоталитарной журналистики, но сегодня эти издания уже просто эксплуатируют катастрофический комплекс нации.

Психологический аспект.

Сравнительный ассоциативный тест выявил интересную особенность в отношении к словам “катастрофа” и “кризис”. Первый термин вызывает у людей вполне разумные, нормальные ассоциации (особенно это относится к христианской части населения). Понятие “кризис” вызывает чрезмерно негативные ассоциации. Картина станет яснее, если взглянуть на ассоциации болгарских респондентов, в зависимости от значений слова “катастрофа”, представленных в толковом словаре.

Как видно из таблицы, в сознании людей преобладают онтологические и оценочные ассоциации. В онтологическом смысле с катастрофой связывают следующие слова: смерть, кровь, голод, больница, женщины, жертва, болезни, убийства, человеческая жизнь. Большинство этих ассоциаций вполне нормальны и связаны с тем негативным значением, которое в него и заложено. Оценочные ассоциации слишком эмоциональны — зло, плохое, худшее, или скрытый психологический смысл — беспокойство, волнение, страшный, страх, ужас, сожаление, боль, кошмар, отвратительный.

Транспортные ассоциации сводятся к одной единственной — автокатастрофа. В целом к этой группе относят все виды транспорта: телега, легковая машина, грузовик, автобус, поезд, самолет, а также все, что связано с движением, — пешеход, светофор, поворот, шоссе.

Социальные ассоциации связывают респонденты в основном с политикой. Главенствующая идея: политики ответственны за все происходящее в стране. Другие сразу же думают о массовых акциях — митингах и демонстрациях, что вполне понятно: совсем недавно, когда в Болгарии встала практически вся промышленность, множество людей вышло на демонстрации. “Катастрофа” ассоциируется также со словами “экономическая” и “инфляция” и связывается с такими общими понятиями, как человечество, государство, наша нация. Заслуживает внимания тот факт, что часто люди ассоциировали “катастрофу” с Болгарией как таковой.

Мало внимания люди обращают на природные катаклизмы. Основные ассоциации — град, дождь, буря. Такое восприятие типично было и для довоенной Болгарии, что отметил знаменитый поэт П.Яворов: в своем стихотворении “Град” он горько сожалеет, что современное поколение слишком урбанизировано — его больше волнуют дорожные происшествия, чем дождь или град на улице.

О сценическом, театральном значении этого слова вспоминают только, когда говорят о “трагедии”.

Общие, глобальные ассоциации в некотором смысле объясняют сущность катастрофического сознания. В этой группе встречаются и “высокие” слова (апокалипсис) и ежедневные (опасность, проблемы, препятствия, несчастный случай).

Странно, что в ассоциациях болгарских респондентов отсутствуют такие немаловажные, как экологическая катастрофа, геноцид.

Понятие “кризис” вызвало значительно больше ассоциаций с социальным коллапсом: голод, болезни, кошмары, несчастье, ужас, страх, зло, современная жизнь в Болгарии, политика, катастрофа. Чаще всего опрашиваемые связывают кризис с ежедневными экономическими проблемами: безработица, бедность, нищета, нужда, дефицит, попрошайничество, налоги, еда. Прямые ассоциации в отношении продуктов: масло, сыр, вода, хлеб и деньги. Некоторые даже говорят о более сильных понятиях, характерных скорее для слова “катастрофа”: проклятие, месть, терроризм, богохульство, разврат. Почти во всех случаях респонденты идентифицируют это слово со своей страной. На идеологическом уровне это — расизм, тема ответственности прослеживается через такие ассоциации: их способ управлять государством, коррупция, политические партии, Объединенные Демократические силы Болгарии, Болгарская Социалистическая партия, валютный коридор, эмбарго.

Понятие “демократия” достаточно амбивалентно. Ассоциации респондентов распределились следующим образом: рациональные — 79 респондентов, эмоционально-положительные — 21, негативные — 59, амбивалентные — 39, нейтральные — 2. Иногда респонденты называют такие слова: приятный, хороший, свобода, любовь, любовь к свободе, обновление, правосудие, равноправие, права, порядок, законы, согласие, мечта, даже встречается слово святой. Есть и диаметрально противоположные ассоциации — анархия, несвобода, какофония, рафинированный, ложь, демагогия, беспорядочность и даже разврат и порнография. Многие воспринимают демократию в тесной связи с тем, что происходит сегодня в Болгарии: болгарский путь, много шума из ничего, ничего нового. Связующей нитью между пессимистами и оптимистами служат такие ассоциации: утопия, вымысел, миражи, иллюзии, сказки, — они отражают реальный результат демократических процессов в Болгарии. Многие считают, что демократия — это сказка, некоторые задаются риторическим вопросом: доживем ли мы до такого? Но в любом случае болгары смотрят на эту проблему достаточно реалистично и на вопрос, доживем ли мы до этого, отвечают — да.

При том разнообразии ассоциаций со словом “демократия”, ассоциации со словом “политика”, наоборот, поражают своим однообразием: рациональные ассоциации — 72 респондента, эмоционально-положительные — 2, негативные — 115, нейтральные — 2. Никакие понятия этой же группы, включая даже “коммунизм”, не вызывают такого негативного отношения. Политику смешивают с проституцией, называют мерзостью, грязью, гомосексуализмом, мошенничеством, глупостью, говорят, что там процветает взяточничество, жульничество и чаще всего говорят, что все политики — грязные махинаторы. Коммунисты награждают демократов такими эпитетами, демократы — коммунистов. Видимо, это длительное рассматривание грязного белья отложилось в сознании нации. Все политические деятели в сознании болгар — негодяи.

Выводы

1. Слово “катастрофа” вызывает широкий круг ассоциаций. По вертикали они варьируются от беды до ужаса, от несчастного случая до апокалипсиса. Для данного социологического исследования это очень важно, потому как эти ассоциации охватывают весь спектр вопросов, представленных в анкете-интервью, — беспокойство, сильная тревога, постоянный страх. По сути, этот тест играет роль методологической проверки точности вопросов анкеты.

2. Проведенный тест показал, что в Болгарии достаточно устойчивая тенденция придавать ежедневным проблемам “катастрофическое” значение. С точки зрения вертикального распределения страхов — уровень тревоги не очень высокий. Горизонтальное же распределение свидетельствует о господстве онтологических и транспортных ассоциаций. Это дает возможность интерпретировать данные опроса несколько в другом ключе.

3. Понятие “катастрофа” в большинстве случаев — субъективно. При оценке катастрофы на первое место выходит либо уже имеющийся опыт либо чисто субъективное отношение к проблеме. В любом случае разумно-рациональные ассоциации доминируют. Наблюдается сильные расхождения между простым человеческим восприятием катастрофы и тем, как это преподносят СМИ. СМИ обращают внимание только на идеологический подтекст, индивидуумы — на онтологический смысл.

Глава 19. Социологические аспекты и результаты исследований в Болгарии

Уверенность в будущем.

1. В целом для болгарских респондентов характерна высокая степень неуверенности в будущем. Каждый четвертый респондент отвечает “совершенно не уверен”.

2. Динамика процесса. Полученные данные свидетельствуют, что за достаточно короткий период (полгода) произошли серьезные изменения в отношении к будущему. В феврале наблюдалась кульминация социальной напряженности и начало нового этапа политической жизни. Страны: устранение социалистов из органов исполнительной власти. (4.02.97., исследования проводились в конце месяца). В апреле прошли предварительные парламентские выборы, и это событие стало для болгар крушением всяческих прежних надежд. К июлю 1997 года стало абсолютно ясным, что любые ожидания улучшения экономической ситуации были утопичны изначально.

Эти данные по Болгарии по всем параметрам сравнимы с российскими данными. В России из всего числа опрошенных — 59% неуверены в будущем, в Болгарии — 56,4%. В целом в обеих странах доминирует ответ “скорее неуверен”.

Идентификация неуверенности.

На основе ответов болгарских респондентов на вопрос “Когда Вы говорите, что уверены или неуверены в будущем, о ком прежде всего вы думаете?”, можно сделать следующие выводы:

а. Больше всего люди беспокоятся о своем будущем и будущем своих близких;

б. На втором месте стоит будущее Болгарии и ее граждан;

в. На третьем месте — будущее людей своего поколения.

Меньше всего респонденты озабочены будущим человечества и планеты в целом, но при этом высказывают некоторые опасения за будущее своей нации.

Социологов, занимающихся проблемами молодежи, вряд ли удивит такая озабоченность будущим людей своего поколения. Понятие “люди моего поколения” ближе людям, чем “социальная, этническая или территориальная группа”, “когорта”. То есть это означает, что диахроникальная идентификация (в географическом и социальном пространстве) в данном случае важнее, чем положение. Понятие “этническая группа” сближается в сознании респондентов с понятием “гражданин этой страны”, а оба понятия объединяются в “жители Болгарии”. Поэтому в целом обеспокоенность будущим людей, “проживающих в Вашем регионе, занимающих то же положение, что и Вы”, не вызывает особого удивления.

Беспокойство о будущем своего поколения чаще всего выражают пенсионеры и молодежь. Это характерно для 12% молодых людей в возрасте 15-20 лет, 6% для людей 30-39 лет, что еще раз доказывает, что молодежь совершенно особенная социальная группа.

В целом отношение к будущему в Болгарии и России выглядит так:

Когда Вы говорите, что уверены или неуверены в своем будущем, о ком Вы прежде всего думаете?

Этнический аспект.

Общую картину можно представить по следующей таблице.

Уверенность в будущем среди представителей различных этнических групп (%).

Каждый третий христианин в Болгарии, каждый четвертый турок и каждый шестой цыган вполне уверен в своем будущем. Объяснение этому будет дано чуть дальше в разделе Этнические факторы. Их общий смысл сводится к тому, что 2/3 цыганской общины не уверены в своем будущем из-за сильной маргинализации и своего рода гонений по отношению к этой группе.

Профессор Д. Градев и профессор Л.Андреева (кафедра психологии, факультет философии, Софийский университет) провели в 1997 году пилотажный контент-анализ пяти самых массовых по тиражу газет (“Труд”, “24 Часа”, “168 Часов”, “Стандард”, “Новинар”) на предмет использования негативной лексики. Эти издания имеют статус “независимых”, не отражают точку зрения правительства или одной из правящих партий.

Полтора месяца тщательному анализу подверглись все материалы этих изданий на следующие темы: экономика, политика, образование, преступность. Результаты показали, в каждом выпуске любого из вышеперечисленных изданий содержалось от 10 до 14 статей негативного содержания. Негативные статистические данные публиковались без интерпретации и часто без особой логической необходимости. Никаких возможных путей улучшения социальной жизни в подобных статьях не содержалось, только отрицание. В рамках исследований было опрошено 45 человек(нестандартизированные интервью) различного возраста и социального статуса на предмет влияния на них негативной информации через СМИ. Дополнительно было опрошено 12 специалистов, которые по роду своей деятельности обязаны читать газеты и журналы. Основной результат этого исследования может быть кратко выражен в следующем: большинство людей ощущают тревогу не только благодаря своему жизненному опыту, но и благодаря нагнетанию обстановки средствами массовой информации. Болгары уверены, что среди всех постсоветских стран Восточной Европы их страна занимает последнее место по уровню жизни, несмотря на то, что проводимые сейчас в стране реформы нацелены на процветание нации. Такой нигилизм оказывает сильнейшее влияние на национальную психологию населения Болгарии. Это характерно не только для массового сознания, но и для поведения на индивидуальном уровне. Результат таких изменений — рост безразличия и социальная пассивность. На уровне психологии это означает, что большинство населения Болгарии страдает синдромом беспомощности, не принимает настоящее, что приводит к нарушению процесса социальной адаптации и к эскапизму. Одной из причин такого положения — безответственное поведение СМИ, которые публикуют данные без всякой на то причины, не представляя никаких объяснений, поэтому люди не знают, меняется что-то или нет, и ощущают себя некомфортно.

Выводы

1. СМИ в Болгарии широко используют катастрофическую лексику.

2. Гипотеза, выдвинутая автором международного проекта, о том, что основным распространителем негативной информации является оппозиционная пресса, — подтвердилась.

3. Что касается политически ангажированных изданий, то негативную информацию они распространяют только в отношении своих противников, что касается независимой прессы — она распространяет такую информацию обо всех и обо всем.

4. Самыми массовыми по тиражу изданиями Болгарии (“часовыми” “24 часа” и “168 часов”) был создан специфический бульварный язык — “ширпотреб”, отличающийся своим нигилизмом, сарказмом. В самом начале перестройки общественных отношений он действительно помог преодолеть косность и догматичность тоталитарной журналистики, но сегодня эти издания уже просто эксплуатируют катастрофический комплекс нации.

Психологический аспект.

Сравнительный ассоциативный тест выявил интересную особенность в отношении к словам “катастрофа” и “кризис”. Первый термин вызывает у людей вполне разумные, нормальные ассоциации (особенно это относится к христианской части населения). Понятие “кризис” вызывает чрезмерно негативные ассоциации. Картина станет яснее, если взглянуть на ассоциации болгарских респондентов, в зависимости от значений слова “катастрофа”, представленных в толковом словаре.

Как видно из таблицы, в сознании людей преобладают онтологические и оценочные ассоциации. В онтологическом смысле с катастрофой связывают следующие слова: смерть, кровь, голод, больница, женщины, жертва, болезни, убийства, человеческая жизнь. Большинство этих ассоциаций вполне нормальны и связаны с тем негативным значением, которое в него и заложено. Оценочные ассоциации слишком эмоциональны — зло, плохое, худшее, или скрытый психологический смысл — беспокойство, волнение, страшный, страх, ужас, сожаление, боль, кошмар, отвратительный.

Транспортные ассоциации сводятся к одной единственной — автокатастрофа. В целом к этой группе относят все виды транспорта: телега, легковая машина, грузовик, автобус, поезд, самолет, а также все, что связано с движением, — пешеход, светофор, поворот, шоссе.

Социальные ассоциации связывают респонденты в основном с политикой. Главенствующая идея: политики ответственны за все происходящее в стране. Другие сразу же думают о массовых акциях — митингах и демонстрациях, что вполне понятно: совсем недавно, когда в Болгарии встала практически вся промышленность, множество людей вышло на демонстрации. “Катастрофа” ассоциируется также со словами “экономическая” и “инфляция” и связывается с такими общими понятиями, как человечество, государство, наша нация. Заслуживает внимания тот факт, что часто люди ассоциировали “катастрофу” с Болгарией как таковой.

Мало внимания люди обращают на природные катаклизмы. Основные ассоциации — град, дождь, буря. Такое восприятие типично было и для довоенной Болгарии, что отметил знаменитый поэт П.Яворов: в своем стихотворении “Град” он горько сожалеет, что современное поколение слишком урбанизировано — его больше волнуют дорожные происшествия, чем дождь или град на улице.

О сценическом, театральном значении этого слова вспоминают только, когда говорят о “трагедии”.

Общие, глобальные ассоциации в некотором смысле объясняют сущность катастрофического сознания. В этой группе встречаются и “высокие” слова (апокалипсис) и ежедневные (опасность, проблемы, препятствия, несчастный случай).

Странно, что в ассоциациях болгарских респондентов отсутствуют такие немаловажные, как экологическая катастрофа, геноцид.

Понятие “кризис” вызвало значительно больше ассоциаций с социальным коллапсом: голод, болезни, кошмары, несчастье, ужас, страх, зло, современная жизнь в Болгарии, политика, катастрофа. Чаще всего опрашиваемые связывают кризис с ежедневными экономическими проблемами: безработица, бедность, нищета, нужда, дефицит, попрошайничество, налоги, еда. Прямые ассоциации в отношении продуктов: масло, сыр, вода, хлеб и деньги. Некоторые даже говорят о более сильных понятиях, характерных скорее для слова “катастрофа”: проклятие, месть, терроризм, богохульство, разврат. Почти во всех случаях респонденты идентифицируют это слово со своей страной. На идеологическом уровне это — расизм, тема ответственности прослеживается через такие ассоциации: их способ управлять государством, коррупция, политические партии, Объединенные Демократические силы Болгарии, Болгарская Социалистическая партия, валютный коридор, эмбарго.

Понятие “демократия” достаточно амбивалентно. Ассоциации респондентов распределились следующим образом: рациональные — 79 респондентов, эмоционально-положительные — 21, негативные — 59, амбивалентные — 39, нейтральные — 2. Иногда респонденты называют такие слова: приятный, хороший, свобода, любовь, любовь к свободе, обновление, правосудие, равноправие, права, порядок, законы, согласие, мечта, даже встречается слово святой. Есть и диаметрально противоположные ассоциации — анархия, несвобода, какофония, рафинированный, ложь, демагогия, беспорядочность и даже разврат и порнография. Многие воспринимают демократию в тесной связи с тем, что происходит сегодня в Болгарии: болгарский путь, много шума из ничего, ничего нового. Связующей нитью между пессимистами и оптимистами служат такие ассоциации: утопия, вымысел, миражи, иллюзии, сказки, — они отражают реальный результат демократических процессов в Болгарии. Многие считают, что демократия — это сказка, некоторые задаются риторическим вопросом: доживем ли мы до такого? Но в любом случае болгары смотрят на эту проблему достаточно реалистично и на вопрос, доживем ли мы до этого, отвечают — да.

При том разнообразии ассоциаций со словом “демократия”, ассоциации со словом “политика”, наоборот, поражают своим однообразием: рациональные ассоциации — 72 респондента, эмоционально-положительные — 2, негативные — 115, нейтральные — 2. Никакие понятия этой же группы, включая даже “коммунизм”, не вызывают такого негативного отношения. Политику смешивают с проституцией, называют мерзостью, грязью, гомосексуализмом, мошенничеством, глупостью, говорят, что там процветает взяточничество, жульничество и чаще всего говорят, что все политики — грязные махинаторы. Коммунисты награждают демократов такими эпитетами, демократы — коммунистов. Видимо, это длительное рассматривание грязного белья отложилось в сознании нации. Все политические деятели в сознании болгар — негодяи.

Выводы

1. Слово “катастрофа” вызывает широкий круг ассоциаций. По вертикали они варьируются от беды до ужаса, от несчастного случая до апокалипсиса. Для данного социологического исследования это очень важно, потому как эти ассоциации охватывают весь спектр вопросов, представленных в анкете-интервью, — беспокойство, сильная тревога, постоянный страх. По сути, этот тест играет роль методологической проверки точности вопросов анкеты.

2. Проведенный тест показал, что в Болгарии достаточно устойчивая тенденция придавать ежедневным проблемам “катастрофическое” значение. С точки зрения вертикального распределения страхов — уровень тревоги не очень высокий. Горизонтальное же распределение свидетельствует о господстве онтологических и транспортных ассоциаций. Это дает возможность интерпретировать данные опроса несколько в другом ключе.

3. Понятие “катастрофа” в большинстве случаев — субъективно. При оценке катастрофы на первое место выходит либо уже имеющийся опыт либо чисто субъективное отношение к проблеме. В любом случае разумно-рациональные ассоциации доминируют. Наблюдается сильные расхождения между простым человеческим восприятием катастрофы и тем, как это преподносят СМИ. СМИ обращают внимание только на идеологический подтекст, индивидуумы — на онтологический смысл.

Глава 19. Социологические аспекты и результаты исследований в Болгарии

Уверенность в будущем.

1. В целом для болгарских респондентов характерна высокая степень неуверенности в будущем. Каждый четвертый респондент отвечает “совершенно не уверен”.

2. Динамика процесса. Полученные данные свидетельствуют, что за достаточно короткий период (полгода) произошли серьезные изменения в отношении к будущему. В феврале наблюдалась кульминация социальной напряженности и начало нового этапа политической жизни. Страны: устранение социалистов из органов исполнительной власти. (4.02.97., исследования проводились в конце месяца). В апреле прошли предварительные парламентские выборы, и это событие стало для болгар крушением всяческих прежних надежд. К июлю 1997 года стало абсолютно ясным, что любые ожидания улучшения экономической ситуации были утопичны изначально.

Эти данные по Болгарии по всем параметрам сравнимы с российскими данными. В России из всего числа опрошенных — 59% неуверены в будущем, в Болгарии — 56,4%. В целом в обеих странах доминирует ответ “скорее неуверен”.

Идентификация неуверенности.

На основе ответов болгарских респондентов на вопрос “Когда Вы говорите, что уверены или неуверены в будущем, о ком прежде всего вы думаете?”, можно сделать следующие выводы:

а. Больше всего люди беспокоятся о своем будущем и будущем своих близких;

б. На втором месте стоит будущее Болгарии и ее граждан;

в. На третьем месте — будущее людей своего поколения.

Меньше всего респонденты озабочены будущим человечества и планеты в целом, но при этом высказывают некоторые опасения за будущее своей нации.

Социологов, занимающихся проблемами молодежи, вряд ли удивит такая озабоченность будущим людей своего поколения. Понятие “люди моего поколения” ближе людям, чем “социальная, этническая или территориальная группа”, “когорта”. То есть это означает, что диахроникальная идентификация (в географическом и социальном пространстве) в данном случае важнее, чем положение. Понятие “этническая группа” сближается в сознании респондентов с понятием “гражданин этой страны”, а оба понятия объединяются в “жители Болгарии”. Поэтому в целом обеспокоенность будущим людей, “проживающих в Вашем регионе, занимающих то же положение, что и Вы”, не вызывает особого удивления.

Беспокойство о будущем своего поколения чаще всего выражают пенсионеры и молодежь. Это характерно для 12% молодых людей в возрасте 15-20 лет, 6% для людей 30-39 лет, что еще раз доказывает, что молодежь совершенно особенная социальная группа.

В целом отношение к будущему в Болгарии и России выглядит так:

Когда Вы говорите, что уверены или неуверены в своем будущем, о ком Вы прежде всего думаете?

Этнический аспект.

Общую картину можно представить по следующей таблице.

Уверенность в будущем среди представителей различных этнических групп (%).

Каждый третий христианин в Болгарии, каждый четвертый турок и каждый шестой цыган вполне уверен в своем будущем. Объяснение этому будет дано чуть дальше в разделе Этнические факторы. Их общий смысл сводится к тому, что 2/3 цыганской общины не уверены в своем будущем из-за сильной маргинализации и своего рода гонений по отношению к этой группе.