Общее и специфическое.

При анализе основных страхов и тревог в Болгарии и России следует отметить сходство, близость основных показателей. И там, и тут на первое место выходят не духовные, а сугубо материальные биологические и социальные вопросы. Это неудивительно, поскольку тот уровень падения общественного производства и благосостояния, который произошел, поставил эти народы на грань выживания.

Но есть и определенная специфика. Прежде всего мы должны отметить, что общий уровень страхов и тревог в России по большинству показателей выше болгарских. Из 43 видов страхов и тревог (см. ПРИЛОЖЕНИЕ) лишь 15 у болгар выше российских. Особенно сильно по сравнению с Россией в Болгарии опасаются : нашествия ислама (23% в Болгарии против 9% в России), сокращение рождаемости (33% против 22,9%), утрата чувства коллективизма, крайний индивидуализм (27% против 22%). Больше болгары страшатся и таких опасностей, как коррупция властных структур, катастрофического неурожая, природных бедствий, неверия в Бога, грубого материализма, бездуховности, глобального потепления климата, гибели землян в результате космической катастрофы, конца света, исчезновения белой расы, масонства, сионизма, захвата земли инопланетянами, перенаселения. По всем остальным показателям уровень страхов и тревог в России значительно выше.

Есть определенная специфика в рейтинге основных страхов. Мы уже отмечали, что наиболее сильную тревогу и постоянный страх в России вызывают:

Химическое и радиационное заражение воды, воздуха, продуктов (67,7%).

Снижение жизненного уровня, обнищание населения (67,2%).

Полное беззаконие (66,7%).

Криминализация общества (65,4%).

Массовые эпидемии, распространение СПИДа и других смертельных заболеваний (63,9%).

Массовая безработица (61,4%).

Коррупция властных структур (53,2%).

В Болгарии этот рейтинг несколько иной:

Снижение жизненного уровня (66%).

Криминализация общества (59%).

Полное беззаконие (57%).

Коррупция властных структур (54%).

Массовая безработица (51%).

Массовые эпидемии, распространение СПИДа и других смертельных заболеваний (50%).

Нашествие сект (44%).

При интерпретации этих данных следует учитывать некоторую особенность болгарского исследования. Так, пункт “Химическое и радиационное заражение воды, воздуха, продуктов” был разбит на 3 вопроса: 1.”Загрязнение воды, воздуха в Болгарии в целом” (42%), 2. “Загрязнение воды, воздуха вблизи моего личного места обитания” (41%), “Загрязнение воды, воздуха на Земле в целом” (36%). Однако, даже если попытаться приблизительно, в целях сопоставления, найти средний показатель из этих трех вопросов все равно этот пункт не претендует на первое место. Вот почему можем принять с достаточными основаниями, что если в России наибольшую тревогу и страх вызывает химическое и радиационное заражение воды, воздуха, продуктов, то в Болгарии на первом месте — снижение жизненного уровня населения. Болгарские исследователи, учитывая особенности развития страны за последние годы, ввели также специальный вопрос, связанный с нашествием и массовым распространением различных сект. Как видно, эта опасность вошла в семерку тех, которые наиболее страшат болгар.

Остальные главные страхи и тревоги в России и Болгарии те же самые, хотя они занимают в рейтинге разные места: одно и то же место, правда, занимает “полное беззаконие”, в Болгарии повысили свой ранг “криминализация общества” и “коррупция властных структур”, а также “массовая безработица”. Что касается эпидемий, то их боятся в Болгарии несколько меньше. При этом не следует забывать, что все эти рассуждения касаются рангового анализа, по абсолютному проценту страшащихся всех этих бед Россия заметно превосходит Болгарию.

Тяжелейшие периоды в истории России и Болгарии.

Для понимания причин этих различий очень важную роль играет исторический и политический фон развития этих стран, отношение к тем событиям, которые наиболее запечатлелись в памяти народа.

Для этого обратимся, во-первых, к вопросу в российском интервью “Можно ли сказать, что в истории нашей страны после 1917 года были тяжелейшие периоды, если да, то могли бы Вы назвать такие периоды?”.

По частоте упоминаний они располагаются так:

Великая Отечественная война (1941-1945гг.) (34,3%).

Годы сталинских репрессий (13,3%).

Перестройка и нынешний период (реформы 90-х годов) (12,5%).

Коллективизация и голод в 20-е-30-е годы (10,5%).

Послевоенный период (1946-50 гг.) (7,4%).

“Можно ли сказать, что в российской истории до 1917 года были катастрофы? Если да, то что бы Вы назвали такой катастрофой?”.

Первая пятерка выглядит так:

Первая мировая война (28,7%).

Отечественная война 1812 года (10,7%).

“Все войны” (8,6%).

Татаро-монгольское иго (7,4%).

1905 год и “кровавое воскресенье” (7,2%).

Эти вопросы несколько отличны в болгарском интервью: “В истории нашей страны были тяжелейшие периоды. Если да, то не могли бы Вы назвать такие периоды?” и “Согласны ли Вы с утверждением, что в истории Болгарии были катастрофы?”.

Ответы респондентов распределились следующим образом:

 Тяжелейшие периоды в истории Болгарии:

Переходный период, настоящее время (47%).

Турецкое иго (21,3%).

Коммунизм (11,3%).

Вторая мировая война (9%).

“Войны вообще” (4,%).

 Катастрофы в истории Болгарии

Переходный период, настоящее время (34,1%).

Первая мировая война (15%).

Турецкое иго (12, 5%).

Балканские войны (11,4%).

Коммунизм (11,2%).

Данные, приведенные выше по России и Болгарии, безусловно заслуживают специальной интерпретации. Уж очень различны ближняя и дальняя память у этих, казалось бы, близких, особенно в прошлом, народов.

Начнем с России. Здесь респонденты на первое место ставят Великую Отечественную войну (1941-1945 гг.). Это было для россиян тяжелейшим испытанием после 1917 года. Воспоминание о нем врезалось в память народа, ведь трудно найти такую семью, где не было бы убитых, покалеченных, пропавших без вести.

Не менее трагичен и второй пункт, который называют россияне после Великой Отечественной войны — сталинские репрессии. С ними неразрывно связаны 4 и 5 пункты: коллективизация и голод в 20-е — 30-е годы и послевоенный период (1945-1950 гг.), когда массовые репрессии продолжались и голод поразил целые республики (например, Молдавию). Такого массового истребления народа история не знала. По сравнению с ним даже первая мировая война кажется незначительным эпизодом, о котором респонденты почти не вспоминают.

Эти потери не только искалечили людей, создали империю страха, но и крайне отрицательно сказались на генофонде страны. Когда на протяжении сравнительно короткого исторического периода из состава и численности различных форм (аллелей) разных генов в населении срезаются самые активные и жизнестойкие — это не может не сказаться на качественном составе популяции, на распространение разного рода наследственных болезней, уродств, не может не влиять на социальные характеристики общества, в частности на его духовный потенциал, высокий уровень катастрофического сознания, социальный иммунитет к разного рода злоупотреблениям власти.

Как видно, материалы многочисленных исследований свидетельствуют о том, что пережитые после Октябрьского переворота испытания представляли собой не только демографическую, но и генетическую катастрофу. С ее последствиями мы и наши потомки вынуждены будем считаться и в ХХI веке. Об этом свидетельствует и очень высокий уровень страхов и тревог в России по сравнению с другими странами. Невероятные опасности, гибель близких, трудности выживания потеснили у многих людей все мысли о правах и гражданском достоинстве. Человек биологический, боящийся всего и всех, не доверяющий никому и ничему, стал главным героем этого времени.

На фоне этих чудовищных катастроф россияне отрицательно оценивая период перестройки и нынешний период, тем не менее не считают его самым тяжелым. Он занимает третье место после Великой Отечественной войны и сталинских репрессий. Это заслуживает специальной интерпретации, которая кратко дана нами в Предварительных замечаниях.

Из катастроф до 1917 года россияне называют первую мировую войну, Отечественную войну 1812 года, “все войны”, татаро-монгольское иго и 1905 год и “кровавое воскресенье”. Как видно, в сознании респондентов запечатлелись в основном события, связанные с войнами, революциями, когда гибли миллионы сограждан. Тем более история распорядилась так, что Россия во всех этих событиях играла одну из главных ролей, выносила на своих плечах, платила своей кровью за те тяжелейшие испытания, которые в конечном счете меняли карту Европы и всего мира.

Совсем по-другому оценивают тяжелейшие периоды в истории своей страны болгарские респонденты.

Пусть читатель обратит пристальное внимание на то, что болгары самым тяжелым периодом считают “переходный период, настоящее время”. По их мнению, никогда не было хуже. Даже турецкое иго, даже вторая и первая мировые войны, коммунизм, балканские войны и “войны вообще” не могут сравниться с современной катастрофой, которую переживает болгарский народ.

Здесь позиция болгар выражена так решительно и категорично, что принципиально отличается от российских данных и это требует краткого комментария.

Начнем со второй мировой войны. В марте 1941 года Болгария была вовлечена в Берлинский пакт 1940 года фашистских держав. Войска Германии были введены на болгарскую территорию. Однако реально болгарские солдаты не участвовали в боях, прежде всего в сражениях на советско-германских фронтах в отличие от румын и венгров. То ли такая позиция Болгарии объясняется искусной политикой ее властей по отношению к Гитлеру, то ли он сам считал, что болгарские солдаты ненадежны, ибо традиционно болгары сохраняли чувство признательности русскому народу, который в ходе русско-турецкой войны 1877-78 годов освободил Болгарию от турецкого ига. Как бы то ни было кровопролитнейшей из всех войн — вторая мировая война прошла для болгар как бы стороной. Естественно, что они не называют ее самым тяжелым периодом своей истории.

Однако на втором месте в истории национальных катастроф респонденты называют первую мировую войну. Тогда Болгария выступала также в союзе с Германией, потерпела поражение и была наказана. По Нейинскому мирному договору 1919 года она потеряла значительные территории, выход к Эгейскому морю. Это были весьма чувствительные потери. Тем более, что незадолго до первой мировой войны, в ходе Второй Балканской войны (Балканские войны респонденты ставят на 4 место) Болгария, потерпев поражение в борьбе против Греции, Сербии, Черногории, к которым присоединились Румыния и Турция, по Бухарестскому мирному договору 1913 года уступила Румынии Южную Добруджу, Турции — Южную Македонию и часть Западной Фракии, Сербии — почти всю Северную Македонию.

Период коммунизма для болгар (они ставят его на 3, 5 места), похоже, также выглядит иначе, чем для россиян. Последние не могут не отождествлять его с десятками миллионов погибших в ходе сталинских репрессий, коллективизации, гражданской войны.

Болгарии в этом отношении как бы повезло. Да, были отдельные политические процессы, но ничего похожего на перманентную войну против своего собственного народа здесь не было. Массовые репрессии, естественно, болгарские респонденты и не отмечают среди тяжелейших катастроф. К тому же вскоре после окончания второй мировой войны лидером здесь стал весьма авторитетный в коммунистических кругах Георгий Димитров, который наблюдал всю вакханалию, называвшуюся строительством социализма в СССР, и совсем не хотел повторять все глупости и преступления, которые были в Советском Союзе. Вот и не встречаем мы среди перечня катастроф в Болгарии и коллективизации сельского хозяйства, хотя она там тоже проводилась, но осторожно без раскулачивания и гибели крестьян. Напротив, отыскивались такие формы кооперации, которые создавали бы заинтересованность у крестьян. Да и Тодор Живков, правивший страной больше 30 лет, при всей своей хитрости и изворотливости в отношениях с советскими лидерами в серьезные авантюры, грозившие катастрофами, свой народ не втягивал, благодаря этому жизненный уровень болгар в эти годы был не ниже, а по ряду показателей даже выше, чем в СССР, который все сильнее втягивался в бесконечную и бесплодную гонку вооружений с США, вся тяжесть которой падала на народ.

Главная болгарская беда.

Вот почему болгарский народ и считает современную катастрофу, настоящее время тяжелейшим периодом за всю историю Болгарии. Вот почему на первом месте среди страхов и тревог здесь оказались не экология, а катастрофическое обнищание населения.

Две трети респондентов чувствуют сильную тревогу и постоянный страх по поводу резкого снижения уровня жизни. Страна находится в состоянии гиперинфляции. К 1997 году жизнь подорожала в 6,8 раз. В основном это отразилось в ценах на продукты и алкоголь, которые выросли соответственно на 617% и на 618%. В начале 1996 года минимальная зарплата составляла 39$, в феврале 1997 года — 4,2$. Ко времени проведения обследования ситуация несколько улучшилась, и изменения в денежной политике привели к некоторой стабилизации. Минимальная зарплата осенью 1997 года составила уже 24$ и держится на этом уроне до настоящего момента. Однако воспоминания о финансовом кризисе еще очень свежи. На 1998 год прогнозируется повышение минимальной зарплаты до 27$, для деятелей культуры она составит — в среднем — 67$, для квалифицированных врачей -117$, для педагогов — 77$. В ряду постсоциалистических стран (включая Боснию и Герцеговину) по уровню жизни Болгария сегодня занимает последнее место.

Больше половины респондентов выразили крайнюю обеспокоенность полным беззаконием в стране и катастрофическим ростом преступности. Развал тоталитарного государства превратился в развал страны. Демократию восприняли как полную свободу действий. К 1997 году Болгария занимает 8 место среди самых коррумпированных стран мира.

Как и в других постсоциалистических странах Европы после развала прежней системы экономики в стране сформировалась армия безработных. В 1997 году уровень безработицы выше, чем в 1996. Сейчас, когда страна вступает в период приватизации и реструктуризации экономики, специалисты предполагают, что обеспокоенность нестабильностью работы в 1998 году усилится.

Резко усилилась активность религиозных сект. А Православная церковь не воспользовалась открывшимися возможностями для распространения своего влияния после краха коммунизма. Сегодня в Болгарии два Синода, два Патриарха и множество всевозможных религиозных сект: мормоны, мунисты, адвентисты седьмого дня, кришнаиты и т.п.

Из приводившихся ранее данных видно, что болгары крайне отрицательно относятся к активизации сект.

При анализе основных страхов и тревог в Болгарии и России следует отметить сходство, близость основных показателей. И там, и тут на первое место выходят не духовные, а сугубо материальные биологические и социальные вопросы. Это неудивительно, поскольку тот уровень падения общественного производства и благосостояния, который произошел, поставил эти народы на грань выживания.

Но есть и определенная специфика. Прежде всего мы должны отметить, что общий уровень страхов и тревог в России по большинству показателей выше болгарских. Из 43 видов страхов и тревог (см. ПРИЛОЖЕНИЕ) лишь 15 у болгар выше российских. Особенно сильно по сравнению с Россией в Болгарии опасаются : нашествия ислама (23% в Болгарии против 9% в России), сокращение рождаемости (33% против 22,9%), утрата чувства коллективизма, крайний индивидуализм (27% против 22%). Больше болгары страшатся и таких опасностей, как коррупция властных структур, катастрофического неурожая, природных бедствий, неверия в Бога, грубого материализма, бездуховности, глобального потепления климата, гибели землян в результате космической катастрофы, конца света, исчезновения белой расы, масонства, сионизма, захвата земли инопланетянами, перенаселения. По всем остальным показателям уровень страхов и тревог в России значительно выше.

Есть определенная специфика в рейтинге основных страхов. Мы уже отмечали, что наиболее сильную тревогу и постоянный страх в России вызывают:

Химическое и радиационное заражение воды, воздуха, продуктов (67,7%).

Снижение жизненного уровня, обнищание населения (67,2%).

Полное беззаконие (66,7%).

Криминализация общества (65,4%).

Массовые эпидемии, распространение СПИДа и других смертельных заболеваний (63,9%).

Массовая безработица (61,4%).

Коррупция властных структур (53,2%).

В Болгарии этот рейтинг несколько иной:

Снижение жизненного уровня (66%).

Криминализация общества (59%).

Полное беззаконие (57%).

Коррупция властных структур (54%).

Массовая безработица (51%).

Массовые эпидемии, распространение СПИДа и других смертельных заболеваний (50%).

Нашествие сект (44%).

При интерпретации этих данных следует учитывать некоторую особенность болгарского исследования. Так, пункт “Химическое и радиационное заражение воды, воздуха, продуктов” был разбит на 3 вопроса: 1.”Загрязнение воды, воздуха в Болгарии в целом” (42%), 2. “Загрязнение воды, воздуха вблизи моего личного места обитания” (41%), “Загрязнение воды, воздуха на Земле в целом” (36%). Однако, даже если попытаться приблизительно, в целях сопоставления, найти средний показатель из этих трех вопросов все равно этот пункт не претендует на первое место. Вот почему можем принять с достаточными основаниями, что если в России наибольшую тревогу и страх вызывает химическое и радиационное заражение воды, воздуха, продуктов, то в Болгарии на первом месте — снижение жизненного уровня населения. Болгарские исследователи, учитывая особенности развития страны за последние годы, ввели также специальный вопрос, связанный с нашествием и массовым распространением различных сект. Как видно, эта опасность вошла в семерку тех, которые наиболее страшат болгар.

Остальные главные страхи и тревоги в России и Болгарии те же самые, хотя они занимают в рейтинге разные места: одно и то же место, правда, занимает “полное беззаконие”, в Болгарии повысили свой ранг “криминализация общества” и “коррупция властных структур”, а также “массовая безработица”. Что касается эпидемий, то их боятся в Болгарии несколько меньше. При этом не следует забывать, что все эти рассуждения касаются рангового анализа, по абсолютному проценту страшащихся всех этих бед Россия заметно превосходит Болгарию.

Тяжелейшие периоды в истории России и Болгарии.

Для понимания причин этих различий очень важную роль играет исторический и политический фон развития этих стран, отношение к тем событиям, которые наиболее запечатлелись в памяти народа.

Для этого обратимся, во-первых, к вопросу в российском интервью “Можно ли сказать, что в истории нашей страны после 1917 года были тяжелейшие периоды, если да, то могли бы Вы назвать такие периоды?”.

По частоте упоминаний они располагаются так:

Великая Отечественная война (1941-1945гг.) (34,3%).

Годы сталинских репрессий (13,3%).

Перестройка и нынешний период (реформы 90-х годов) (12,5%).

Коллективизация и голод в 20-е-30-е годы (10,5%).

Послевоенный период (1946-50 гг.) (7,4%).

“Можно ли сказать, что в российской истории до 1917 года были катастрофы? Если да, то что бы Вы назвали такой катастрофой?”.

Первая пятерка выглядит так:

Первая мировая война (28,7%).

Отечественная война 1812 года (10,7%).

“Все войны” (8,6%).

Татаро-монгольское иго (7,4%).

1905 год и “кровавое воскресенье” (7,2%).

Эти вопросы несколько отличны в болгарском интервью: “В истории нашей страны были тяжелейшие периоды. Если да, то не могли бы Вы назвать такие периоды?” и “Согласны ли Вы с утверждением, что в истории Болгарии были катастрофы?”.

Ответы респондентов распределились следующим образом:

 Тяжелейшие периоды в истории Болгарии:

Переходный период, настоящее время (47%).

Турецкое иго (21,3%).

Коммунизм (11,3%).

Вторая мировая война (9%).

“Войны вообще” (4,%).

 Катастрофы в истории Болгарии

Переходный период, настоящее время (34,1%).

Первая мировая война (15%).

Турецкое иго (12, 5%).

Балканские войны (11,4%).

Коммунизм (11,2%).

Данные, приведенные выше по России и Болгарии, безусловно заслуживают специальной интерпретации. Уж очень различны ближняя и дальняя память у этих, казалось бы, близких, особенно в прошлом, народов.

Начнем с России. Здесь респонденты на первое место ставят Великую Отечественную войну (1941-1945 гг.). Это было для россиян тяжелейшим испытанием после 1917 года. Воспоминание о нем врезалось в память народа, ведь трудно найти такую семью, где не было бы убитых, покалеченных, пропавших без вести.

Не менее трагичен и второй пункт, который называют россияне после Великой Отечественной войны — сталинские репрессии. С ними неразрывно связаны 4 и 5 пункты: коллективизация и голод в 20-е — 30-е годы и послевоенный период (1945-1950 гг.), когда массовые репрессии продолжались и голод поразил целые республики (например, Молдавию). Такого массового истребления народа история не знала. По сравнению с ним даже первая мировая война кажется незначительным эпизодом, о котором респонденты почти не вспоминают.

Эти потери не только искалечили людей, создали империю страха, но и крайне отрицательно сказались на генофонде страны. Когда на протяжении сравнительно короткого исторического периода из состава и численности различных форм (аллелей) разных генов в населении срезаются самые активные и жизнестойкие — это не может не сказаться на качественном составе популяции, на распространение разного рода наследственных болезней, уродств, не может не влиять на социальные характеристики общества, в частности на его духовный потенциал, высокий уровень катастрофического сознания, социальный иммунитет к разного рода злоупотреблениям власти.

Как видно, материалы многочисленных исследований свидетельствуют о том, что пережитые после Октябрьского переворота испытания представляли собой не только демографическую, но и генетическую катастрофу. С ее последствиями мы и наши потомки вынуждены будем считаться и в ХХI веке. Об этом свидетельствует и очень высокий уровень страхов и тревог в России по сравнению с другими странами. Невероятные опасности, гибель близких, трудности выживания потеснили у многих людей все мысли о правах и гражданском достоинстве. Человек биологический, боящийся всего и всех, не доверяющий никому и ничему, стал главным героем этого времени.

На фоне этих чудовищных катастроф россияне отрицательно оценивая период перестройки и нынешний период, тем не менее не считают его самым тяжелым. Он занимает третье место после Великой Отечественной войны и сталинских репрессий. Это заслуживает специальной интерпретации, которая кратко дана нами в Предварительных замечаниях.

Из катастроф до 1917 года россияне называют первую мировую войну, Отечественную войну 1812 года, “все войны”, татаро-монгольское иго и 1905 год и “кровавое воскресенье”. Как видно, в сознании респондентов запечатлелись в основном события, связанные с войнами, революциями, когда гибли миллионы сограждан. Тем более история распорядилась так, что Россия во всех этих событиях играла одну из главных ролей, выносила на своих плечах, платила своей кровью за те тяжелейшие испытания, которые в конечном счете меняли карту Европы и всего мира.

Совсем по-другому оценивают тяжелейшие периоды в истории своей страны болгарские респонденты.

Пусть читатель обратит пристальное внимание на то, что болгары самым тяжелым периодом считают “переходный период, настоящее время”. По их мнению, никогда не было хуже. Даже турецкое иго, даже вторая и первая мировые войны, коммунизм, балканские войны и “войны вообще” не могут сравниться с современной катастрофой, которую переживает болгарский народ.

Здесь позиция болгар выражена так решительно и категорично, что принципиально отличается от российских данных и это требует краткого комментария.

Начнем со второй мировой войны. В марте 1941 года Болгария была вовлечена в Берлинский пакт 1940 года фашистских держав. Войска Германии были введены на болгарскую территорию. Однако реально болгарские солдаты не участвовали в боях, прежде всего в сражениях на советско-германских фронтах в отличие от румын и венгров. То ли такая позиция Болгарии объясняется искусной политикой ее властей по отношению к Гитлеру, то ли он сам считал, что болгарские солдаты ненадежны, ибо традиционно болгары сохраняли чувство признательности русскому народу, который в ходе русско-турецкой войны 1877-78 годов освободил Болгарию от турецкого ига. Как бы то ни было кровопролитнейшей из всех войн — вторая мировая война прошла для болгар как бы стороной. Естественно, что они не называют ее самым тяжелым периодом своей истории.

Однако на втором месте в истории национальных катастроф респонденты называют первую мировую войну. Тогда Болгария выступала также в союзе с Германией, потерпела поражение и была наказана. По Нейинскому мирному договору 1919 года она потеряла значительные территории, выход к Эгейскому морю. Это были весьма чувствительные потери. Тем более, что незадолго до первой мировой войны, в ходе Второй Балканской войны (Балканские войны респонденты ставят на 4 место) Болгария, потерпев поражение в борьбе против Греции, Сербии, Черногории, к которым присоединились Румыния и Турция, по Бухарестскому мирному договору 1913 года уступила Румынии Южную Добруджу, Турции — Южную Македонию и часть Западной Фракии, Сербии — почти всю Северную Македонию.

Период коммунизма для болгар (они ставят его на 3, 5 места), похоже, также выглядит иначе, чем для россиян. Последние не могут не отождествлять его с десятками миллионов погибших в ходе сталинских репрессий, коллективизации, гражданской войны.

Болгарии в этом отношении как бы повезло. Да, были отдельные политические процессы, но ничего похожего на перманентную войну против своего собственного народа здесь не было. Массовые репрессии, естественно, болгарские респонденты и не отмечают среди тяжелейших катастроф. К тому же вскоре после окончания второй мировой войны лидером здесь стал весьма авторитетный в коммунистических кругах Георгий Димитров, который наблюдал всю вакханалию, называвшуюся строительством социализма в СССР, и совсем не хотел повторять все глупости и преступления, которые были в Советском Союзе. Вот и не встречаем мы среди перечня катастроф в Болгарии и коллективизации сельского хозяйства, хотя она там тоже проводилась, но осторожно без раскулачивания и гибели крестьян. Напротив, отыскивались такие формы кооперации, которые создавали бы заинтересованность у крестьян. Да и Тодор Живков, правивший страной больше 30 лет, при всей своей хитрости и изворотливости в отношениях с советскими лидерами в серьезные авантюры, грозившие катастрофами, свой народ не втягивал, благодаря этому жизненный уровень болгар в эти годы был не ниже, а по ряду показателей даже выше, чем в СССР, который все сильнее втягивался в бесконечную и бесплодную гонку вооружений с США, вся тяжесть которой падала на народ.

Главная болгарская беда.

Вот почему болгарский народ и считает современную катастрофу, настоящее время тяжелейшим периодом за всю историю Болгарии. Вот почему на первом месте среди страхов и тревог здесь оказались не экология, а катастрофическое обнищание населения.

Две трети респондентов чувствуют сильную тревогу и постоянный страх по поводу резкого снижения уровня жизни. Страна находится в состоянии гиперинфляции. К 1997 году жизнь подорожала в 6,8 раз. В основном это отразилось в ценах на продукты и алкоголь, которые выросли соответственно на 617% и на 618%. В начале 1996 года минимальная зарплата составляла 39$, в феврале 1997 года — 4,2$. Ко времени проведения обследования ситуация несколько улучшилась, и изменения в денежной политике привели к некоторой стабилизации. Минимальная зарплата осенью 1997 года составила уже 24$ и держится на этом уроне до настоящего момента. Однако воспоминания о финансовом кризисе еще очень свежи. На 1998 год прогнозируется повышение минимальной зарплаты до 27$, для деятелей культуры она составит — в среднем — 67$, для квалифицированных врачей -117$, для педагогов — 77$. В ряду постсоциалистических стран (включая Боснию и Герцеговину) по уровню жизни Болгария сегодня занимает последнее место.

Больше половины респондентов выразили крайнюю обеспокоенность полным беззаконием в стране и катастрофическим ростом преступности. Развал тоталитарного государства превратился в развал страны. Демократию восприняли как полную свободу действий. К 1997 году Болгария занимает 8 место среди самых коррумпированных стран мира.

Как и в других постсоциалистических странах Европы после развала прежней системы экономики в стране сформировалась армия безработных. В 1997 году уровень безработицы выше, чем в 1996. Сейчас, когда страна вступает в период приватизации и реструктуризации экономики, специалисты предполагают, что обеспокоенность нестабильностью работы в 1998 году усилится.

Резко усилилась активность религиозных сект. А Православная церковь не воспользовалась открывшимися возможностями для распространения своего влияния после краха коммунизма. Сегодня в Болгарии два Синода, два Патриарха и множество всевозможных религиозных сект: мормоны, мунисты, адвентисты седьмого дня, кришнаиты и т.п.

Из приводившихся ранее данных видно, что болгары крайне отрицательно относятся к активизации сект.