14

русским народом, многое из предсказанного им уже свершилось, и мно­гому еще предстоит свершиться. В этот период появляются две работы Ильина — «Основное нравственное противоречие войны» и «Духовный смысл войны». В упоминаемом выше письме к Гуревич он сообщает: «Я обещал (Трубецкому и Рачинскому.— Ю. Л.) две лекции: «Что есть истинный патриотизм» и «Война как духовное делание». Вторая часть вчерне готова. Когда буду читать — не знаю». Во втором письме: «Вчера прочел лекцию. Тезисы, которые плохо передают одну вторую часть лекции, прилагаю. <...>

Сажусь за доклад в Псих. Общество «Моральные антиномии войны». Обдумываю еще две лекции «Что есть истинный патриотизм» и «Война и правосознание» (т. е. собственно «право и воля к добру»). Лекцию о патриотизме я и хотел бы 1) прочесть в Москве в пользу евреев и поля­ков, 2) свезти в Варшаву и на Кавказ. <...>

Молодежь мужская забрасывает меня записками о том, что им делать в моральном конфликте «за войну и против убийства» и какой смысл войны вообще и в частности...»81.

Две работы Ильина о войне являются лучшими страницами русской нравственной философии; без них невозможно правильное понимание важной и во многом трудной его книги «О сопротивлении злу силою»; в них, как в коде, заложены идеи будущих его работ, касающиеся предме­тов, за «которые стоит жить, бороться и умереть»,— лейтмотив, пронза­ющий все последующие творения Ильина; здесь впервые и пророчески говорится о добровольчестве — потом эта тема перейдет в «Белую Идею», и не в плане только военно-историческом, но в более широком смысле: тысячелетнего государственного строительства России; наконец, это — смелые строки о труднейшей и деликатнейшей проблеме войны, которой Ильин не избегал, но взял ее и — справился с ней.

В эти годы у Ильина завязывается преданная дружба с компози­тором Николаем Карловичем Метнером. Музыку его он очень любил, писал о нем позже в специальном исследовании, ему посвятил, кстати, «Духовный смысл войны», а позже — статью «Что такое художествен­ность?». Со старшим братом Николая Эмилием Карловичем Метнером Ильины даже породнились — стали крестными его сына82. Это был удивительный круг знакомых, увлечений, интересов, это был пласт куль­туры, который в корне отличался от модного тогда в России эстетическо­го ренессанса, или «серебряного века», что ставило Ильина и его друзей в оппозицию ко многим деятелям культуры. Когда «Ильины стали встречать у нас Волошина, Бердяева, Вяч. Иванова, стало плоше: с неутомимым сыском Ильин ловил все слабости их, за всеми с торжест­вом вскрикивал «сексуальные извращения»,— вспоминает Е. Герцык83.

А вот что говорит об Ильине «обиженный» Андрей Белый: «<...>

русским народом, многое из предсказанного им уже свершилось, и мно­гому еще предстоит свершиться. В этот период появляются две работы Ильина — «Основное нравственное противоречие войны» и «Духовный смысл войны». В упоминаемом выше письме к Гуревич он сообщает: «Я обещал (Трубецкому и Рачинскому.— Ю. Л.) две лекции: «Что есть истинный патриотизм» и «Война как духовное делание». Вторая часть вчерне готова. Когда буду читать — не знаю». Во втором письме: «Вчера прочел лекцию. Тезисы, которые плохо передают одну вторую часть лекции, прилагаю. <...>

Сажусь за доклад в Псих. Общество «Моральные антиномии войны». Обдумываю еще две лекции «Что есть истинный патриотизм» и «Война и правосознание» (т. е. собственно «право и воля к добру»). Лекцию о патриотизме я и хотел бы 1) прочесть в Москве в пользу евреев и поля­ков, 2) свезти в Варшаву и на Кавказ. <...>

Молодежь мужская забрасывает меня записками о том, что им делать в моральном конфликте «за войну и против убийства» и какой смысл войны вообще и в частности...»81.

Две работы Ильина о войне являются лучшими страницами русской нравственной философии; без них невозможно правильное понимание важной и во многом трудной его книги «О сопротивлении злу силою»; в них, как в коде, заложены идеи будущих его работ, касающиеся предме­тов, за «которые стоит жить, бороться и умереть»,— лейтмотив, пронза­ющий все последующие творения Ильина; здесь впервые и пророчески говорится о добровольчестве — потом эта тема перейдет в «Белую Идею», и не в плане только военно-историческом, но в более широком смысле: тысячелетнего государственного строительства России; наконец, это — смелые строки о труднейшей и деликатнейшей проблеме войны, которой Ильин не избегал, но взял ее и — справился с ней.

В эти годы у Ильина завязывается преданная дружба с компози­тором Николаем Карловичем Метнером. Музыку его он очень любил, писал о нем позже в специальном исследовании, ему посвятил, кстати, «Духовный смысл войны», а позже — статью «Что такое художествен­ность?». Со старшим братом Николая Эмилием Карловичем Метнером Ильины даже породнились — стали крестными его сына82. Это был удивительный круг знакомых, увлечений, интересов, это был пласт куль­туры, который в корне отличался от модного тогда в России эстетическо­го ренессанса, или «серебряного века», что ставило Ильина и его друзей в оппозицию ко многим деятелям культуры. Когда «Ильины стали встречать у нас Волошина, Бердяева, Вяч. Иванова, стало плоше: с неутомимым сыском Ильин ловил все слабости их, за всеми с торжест­вом вскрикивал «сексуальные извращения»,— вспоминает Е. Герцык83.

А вот что говорит об Ильине «обиженный» Андрей Белый: «<...>