31

друзей и знакомых, в частности С. В. Рахманинова, в третий раз стал он заново налаживать свою жизнь. Швейцарские власти, однако, запретили Ильину заниматься политической деятельностью. Он сосредо­точивается на творческой работе и выступает с лекциями в протестант­ских общинах на разные темы, что дает ему небольшой заработок. «Владея прекрасно немецким языком,— вспоминает Е. Климов125,— он обладал удивительным ораторским искусством, он привлекал всегда на свои доклады многочисленных слушателей.

И здесь произошла у него замечательная встреча, когда после одного из докладов к нему подошла дама и спросила, не пишет ли он книги на те темы, о которых говорит на лекциях. Он ответил, что для изда­ния книг у него сейчас нет материальных возможностей. Проходит некоторое время, и эта дама предлагает проф. Ильину создать условия для издательской деятельности. Она снимает ему квартиру и обеспечи­вает месячным пособием в размере 500 франков, а когда будут готовы рукописи, предлагает их издавать. Имя этой благородной женщины — Шарлотта Барейсс. Как подлинная меценатка, она почувствовала зна­чение трудов проф. Ильина, и на ее средства были изданы многие его книги на немецком языке. Сама госпожа Барейсс, немка по происхожде­нию, из австрийской аристократической семьи, не знала русского языка, но понимала трагедию России и чувствовала потребность оказать помощь русскому философу»126.

В начале 1944 года он знакомится с известным в России, а теперь и за рубежом библиографом и библиофилом Николаем Александрови­чем Рубакиным, обладателем огромной библиотеки в г. Лозанне, которой Иван Александрович мог пользоваться, выписывая себе в Цолликон нужные книги. Узнал Ильин об этой библиотеке от одной из слушатель­ниц его лекций Г. А. Герцог, имя которой не установлено, но осталось ее письмо от 4.3.44 . к Марии Артуровне Бетман — секретарше Рубакина. Отрывок из этого письма, касающийся Ильина, очень интересен: «Вчера Иван Александрович Ильин читал у нас свою лекцию «Применение русского права». Времени у него было немного побольше, чем 1/2 часа, а для материала, который у него имелся на эту тему, нужно было бы 8 часов. Он очень спешил, и это было жаль, но опять и было понятно, что на такую обширную тему нельзя всего сказать в 90 минут. Говорил он очень уверенно и искренно. Удачными жестами сопровождал свои мысли и своим ярким языком сумел всех втянуть в какое-то возбуж­денное состояние. С виду типичный ученый, очень высок, лысина, бород­ка клинышком, и когда, по окончании, одел русскую меховую шапку, то для меня в этот момент он представлял всю Россию. Так он был похож

друзей и знакомых, в частности С. В. Рахманинова, в третий раз стал он заново налаживать свою жизнь. Швейцарские власти, однако, запретили Ильину заниматься политической деятельностью. Он сосредо­точивается на творческой работе и выступает с лекциями в протестант­ских общинах на разные темы, что дает ему небольшой заработок. «Владея прекрасно немецким языком,— вспоминает Е. Климов125,— он обладал удивительным ораторским искусством, он привлекал всегда на свои доклады многочисленных слушателей.

И здесь произошла у него замечательная встреча, когда после одного из докладов к нему подошла дама и спросила, не пишет ли он книги на те темы, о которых говорит на лекциях. Он ответил, что для изда­ния книг у него сейчас нет материальных возможностей. Проходит некоторое время, и эта дама предлагает проф. Ильину создать условия для издательской деятельности. Она снимает ему квартиру и обеспечи­вает месячным пособием в размере 500 франков, а когда будут готовы рукописи, предлагает их издавать. Имя этой благородной женщины — Шарлотта Барейсс. Как подлинная меценатка, она почувствовала зна­чение трудов проф. Ильина, и на ее средства были изданы многие его книги на немецком языке. Сама госпожа Барейсс, немка по происхожде­нию, из австрийской аристократической семьи, не знала русского языка, но понимала трагедию России и чувствовала потребность оказать помощь русскому философу»126.

В начале 1944 года он знакомится с известным в России, а теперь и за рубежом библиографом и библиофилом Николаем Александрови­чем Рубакиным, обладателем огромной библиотеки в г. Лозанне, которой Иван Александрович мог пользоваться, выписывая себе в Цолликон нужные книги. Узнал Ильин об этой библиотеке от одной из слушатель­ниц его лекций Г. А. Герцог, имя которой не установлено, но осталось ее письмо от 4.3.44 . к Марии Артуровне Бетман — секретарше Рубакина. Отрывок из этого письма, касающийся Ильина, очень интересен: «Вчера Иван Александрович Ильин читал у нас свою лекцию «Применение русского права». Времени у него было немного побольше, чем 1/2 часа, а для материала, который у него имелся на эту тему, нужно было бы 8 часов. Он очень спешил, и это было жаль, но опять и было понятно, что на такую обширную тему нельзя всего сказать в 90 минут. Говорил он очень уверенно и искренно. Удачными жестами сопровождал свои мысли и своим ярким языком сумел всех втянуть в какое-то возбуж­денное состояние. С виду типичный ученый, очень высок, лысина, бород­ка клинышком, и когда, по окончании, одел русскую меховую шапку, то для меня в этот момент он представлял всю Россию. Так он был похож