9

щам* же причисляли всех прежних клиентов охранки и «инородцев», неблагонадежность коих властью предполагалась, пока не доказано обратное»42. И далее Вишняк пишет: «Желая активно вложиться в пар­тийную работу (эсеров), я отказался от председательства студенческой организации. По моему предложению председательство от нашего 4-го курса юридического факультета было предложено Ив. А. Ильину, и он его принял»43.

Вишняк, будучи сам активным эсером, в своих частых свидетель­ствах об Ильине ни разу не сказал, что Ильин принадлежал или сотруд­ничал с какой-либо партией, понимая различие между партией и студен­ческим движением. Более того, позже тот же Вишняк вел борьбу с про­тивниками и «хулителями» Февральской революции, эсеров, партии демократического социализма, и, в частности, к таким «противникам» он относил Ильина 44. Свидетельство Вишняка, пожалуй, самое досто­верное: участие в студенческом движении — вся ранняя «революцион­ность» Ильина.

Однако многое остается неясным. Еще более запутывает дело договор45 Ильина с издательством «Труд и воля»46 о продаже Дмитрию Панфиловичу Ефимову рукописи его брошюры (1 п. л.) «Сво­бода собраний» за 100 руб. Гонорар за нее он получал по частям в мар­те и мае 1906 года, однако неизвестно, вышла ли эта «Свобода...» в свет.

Если учесть, что в 1917 году Ильин издал брошюру «Порядок или беспорядок?» в издательстве партии «Народной свободы»47, то его можно причислить к кадетам. Причисляли его и к черносотенцам48, и к фашистам49, и к масонам50. Сам Ильин в одной из статей для предполагаемого 10-го номера журнала «Русский колокол» высказался так: «Пользуюсь этим случаем, чтобы заявить раз и навсегда: я никогда не был масоном ни в России, ни за границей; я никогда не был и членом какой бы то ни было подчиненной масонским ложам организации61; я никогда не был и членом какой бы то ни было политической партии. Лицам, утверждающим обо мне обратное (безразлично — русским или иностранцам), я публично предлагаю отнести себя (на выбор) — к безответственным болтунам или к бесчестным людям»52. Стремление и поныне прилепить Ильина к той или иной партии поистине приме­чательно: люди в глубине своей чувствуют соблазнительность, пороч­ность и греховность партийной психологии и, будучи ей подверженными, не переносят тех, кто ею не заражен; после того как им удается «уличить» кого-либо в этой «слабости», его оставляют в покое.

В 1909 году Ильин сдал экзамены на степень магистра государствен­ного права53 и после двух пробных лекций был утвержден в звании при­ват-доцента по кафедре энциклопедии права и истории философии права своего родного университета54. С осени этого же года он читал на Высших

щам* же причисляли всех прежних клиентов охранки и «инородцев», неблагонадежность коих властью предполагалась, пока не доказано обратное»42. И далее Вишняк пишет: «Желая активно вложиться в пар­тийную работу (эсеров), я отказался от председательства студенческой организации. По моему предложению председательство от нашего 4-го курса юридического факультета было предложено Ив. А. Ильину, и он его принял»43.

Вишняк, будучи сам активным эсером, в своих частых свидетель­ствах об Ильине ни разу не сказал, что Ильин принадлежал или сотруд­ничал с какой-либо партией, понимая различие между партией и студен­ческим движением. Более того, позже тот же Вишняк вел борьбу с про­тивниками и «хулителями» Февральской революции, эсеров, партии демократического социализма, и, в частности, к таким «противникам» он относил Ильина 44. Свидетельство Вишняка, пожалуй, самое досто­верное: участие в студенческом движении — вся ранняя «революцион­ность» Ильина.

Однако многое остается неясным. Еще более запутывает дело договор45 Ильина с издательством «Труд и воля»46 о продаже Дмитрию Панфиловичу Ефимову рукописи его брошюры (1 п. л.) «Сво­бода собраний» за 100 руб. Гонорар за нее он получал по частям в мар­те и мае 1906 года, однако неизвестно, вышла ли эта «Свобода...» в свет.

Если учесть, что в 1917 году Ильин издал брошюру «Порядок или беспорядок?» в издательстве партии «Народной свободы»47, то его можно причислить к кадетам. Причисляли его и к черносотенцам48, и к фашистам49, и к масонам50. Сам Ильин в одной из статей для предполагаемого 10-го номера журнала «Русский колокол» высказался так: «Пользуюсь этим случаем, чтобы заявить раз и навсегда: я никогда не был масоном ни в России, ни за границей; я никогда не был и членом какой бы то ни было подчиненной масонским ложам организации61; я никогда не был и членом какой бы то ни было политической партии. Лицам, утверждающим обо мне обратное (безразлично — русским или иностранцам), я публично предлагаю отнести себя (на выбор) — к безответственным болтунам или к бесчестным людям»52. Стремление и поныне прилепить Ильина к той или иной партии поистине приме­чательно: люди в глубине своей чувствуют соблазнительность, пороч­ность и греховность партийной психологии и, будучи ей подверженными, не переносят тех, кто ею не заражен; после того как им удается «уличить» кого-либо в этой «слабости», его оставляют в покое.

В 1909 году Ильин сдал экзамены на степень магистра государствен­ного права53 и после двух пробных лекций был утвержден в звании при­ват-доцента по кафедре энциклопедии права и истории философии права своего родного университета54. С осени этого же года он читал на Высших