16

в корректуре и сверстке и выбросить на рынок,— обнаруживает с оче­видностью, что это такое «катарсис» (стр. 38) души, который осу­ществляется под руководством Рудольфа Штейнера, курсов коего, по вашему признанию, «нельзя безнаказанно слушать» (стр. 39). Поистине: «по плодам их узнаете их»87.

Февральская революция 1917 года поставила перед Ильиным серьезнейшую проблему: сокрушился государственный строй его роди­ны — России, он — ученый-юрист; каково его отношение ко всему про­исходящему? Ильин решает эту труднейшую задачу в духе Сократа — он не пытается уклониться от бед и невзгод, которые обрушиваются на его страну, он глубоко анализирует положение, все свои знания применяет для достойного выхода из сложившейся ситуации: из кабинетного ученого он превращается в активного политика, борца и идеолога пра­вого дела. Летом семнадцатого он публикует в издательствах «Народ­ная свобода» и «Народное право» пять небольших брошюр. О важности затрагиваемых в них тем говорят их названия: «Партийная программа и максимализм», «О сроке созыва Учредительного собрания», «Порядок или беспорядок?», «Демагогия и провокация», «Почему «не надо продол­жать войну?» «Всякий порядок жизни,— пишет он,— имеет известные не­достатки, и, по общему правилу, устранение этих недостатков дости­гается посредством отмены неудовлетворительных правовых норм и уста­новления других, лучших. Каждый правовой строй должен непременно открывать людям эту возможность: совершенствовать законы по закону, т. е. улучшать правовой порядок, не нарушая правового порядка. Пра­вовой строй, который закрывает эту возможность для всех или для широ­ких кругов народа, лишая их доступа к законодательству, готовит себе неизбежную революцию^.

И это беззаконие незамедлительно проявило себя в октябрьском перевороте, о первых последствиях которого свидетельствует сам Ильин: «Отстреляли по Москве октябьские пушки, стихли первые белые пуле­меты. Перемирие и сдача оружия. Я в анатомическом театре Универси­тета. Он завален трупами, подобранными на улице. Лежат сплошными рядами, на сдвинутых столах и на полу. Как много студенческих тужу­рок... На лицах застыло как бы недоумение, вопрос — и мука. Сторож называет их «белыми дружинниками». Хаос трупов и мертвая тишина. Обреченная Академия подбирала с улицы своих первых героев»89.

Сразу же после октябрьского переворота Ильин публикует в «Рус­ских ведомостях» статью «Ушедшим победителям»90. В ней он обра­щается к павшим в борьбе белогвардейцам: «Вы победили, друзья и братья. И завещали нам довести вашу победу до конца. Верьте нам: мы исполним завещанное.

Победил не тот, кто временно осилил в борьбе, ибо грубая сила,

в корректуре и сверстке и выбросить на рынок,— обнаруживает с оче­видностью, что это такое «катарсис» (стр. 38) души, который осу­ществляется под руководством Рудольфа Штейнера, курсов коего, по вашему признанию, «нельзя безнаказанно слушать» (стр. 39). Поистине: «по плодам их узнаете их»87.

Февральская революция 1917 года поставила перед Ильиным серьезнейшую проблему: сокрушился государственный строй его роди­ны — России, он — ученый-юрист; каково его отношение ко всему про­исходящему? Ильин решает эту труднейшую задачу в духе Сократа — он не пытается уклониться от бед и невзгод, которые обрушиваются на его страну, он глубоко анализирует положение, все свои знания применяет для достойного выхода из сложившейся ситуации: из кабинетного ученого он превращается в активного политика, борца и идеолога пра­вого дела. Летом семнадцатого он публикует в издательствах «Народ­ная свобода» и «Народное право» пять небольших брошюр. О важности затрагиваемых в них тем говорят их названия: «Партийная программа и максимализм», «О сроке созыва Учредительного собрания», «Порядок или беспорядок?», «Демагогия и провокация», «Почему «не надо продол­жать войну?» «Всякий порядок жизни,— пишет он,— имеет известные не­достатки, и, по общему правилу, устранение этих недостатков дости­гается посредством отмены неудовлетворительных правовых норм и уста­новления других, лучших. Каждый правовой строй должен непременно открывать людям эту возможность: совершенствовать законы по закону, т. е. улучшать правовой порядок, не нарушая правового порядка. Пра­вовой строй, который закрывает эту возможность для всех или для широ­ких кругов народа, лишая их доступа к законодательству, готовит себе неизбежную революцию^.

И это беззаконие незамедлительно проявило себя в октябрьском перевороте, о первых последствиях которого свидетельствует сам Ильин: «Отстреляли по Москве октябьские пушки, стихли первые белые пуле­меты. Перемирие и сдача оружия. Я в анатомическом театре Универси­тета. Он завален трупами, подобранными на улице. Лежат сплошными рядами, на сдвинутых столах и на полу. Как много студенческих тужу­рок... На лицах застыло как бы недоумение, вопрос — и мука. Сторож называет их «белыми дружинниками». Хаос трупов и мертвая тишина. Обреченная Академия подбирала с улицы своих первых героев»89.

Сразу же после октябрьского переворота Ильин публикует в «Рус­ских ведомостях» статью «Ушедшим победителям»90. В ней он обра­щается к павшим в борьбе белогвардейцам: «Вы победили, друзья и братья. И завещали нам довести вашу победу до конца. Верьте нам: мы исполним завещанное.

Победил не тот, кто временно осилил в борьбе, ибо грубая сила,