ВВЕДЕНИЕ

Представленная в названии тема исследования относится к разряду классических, фундаментальных. Нет необходимости напоминать о том, что знание всегда было одним из важнейших предметов философского исследования. Знание, тождественное мудрости, утверждалось философией как высшая ценность и цель человеческого существования.

Может создаться впечатление, что современная наша жизнь с ее политическими и экономическими проблемами, с ее практицизмом и заботой о самом необходимом не оставляет места теоретизированию, исследованию фундаментальных философских проблем. Стоит напомнить, что именно социальные изменения, кризисы, революционные преобразования в обществе стимулировали философскую рефлексию.

Для России проблема знания сейчас наиболее актуальна. События последнего десятилетия показали, что мы не знаем себя, свое общество, свои базовые ценности. Мы утратили прежние ориентиры и не обрели новых. Сократ считал незнание себя болезнью, равной безумию. Выздоровление – переход от незнания к знанию, обретение твердых ориентиров в индивидуальной и общественной жизни. В связи с этим в социальной философии все более актуальной становится проблема ценностей. Многое здесь приходится открывать заново.

Проведенное исследование – попытка по-новому взглянуть на старые проблемы. В работе рассматриваются, прежде всего, такие феномены духовной культуры, как миф, философия и наука. Они достаточно хорошо изучены со стороны их содержания. Существует огромное количество книг и статей, в которых анализируются мифы различных народов. За последние двести лет детальному анализу были подвергнуты практически все философские учения, а в настоящее время особенно тщательно исследуется история науки. Ситуация напоминает ту, которая сложилась в биологии полтора века назад – накоплен огромный материал и его необходимо обобщить. Сейчас необходимы концепции, позволяющие объяснить содержание различных формообразований сознания и их конкретную связь с социумом.

Попытаемся выделить современные подходы к этой проблеме. На наш взгляд, наиболее продуктивной в эвристическом плане является концепция практик, развивающаяся в современной социологии и философии. Известно, что категория практики занимает центральное место в философии марксизма. Ее истоки – знаменитые тезисы Маркса о философии Фейербаха. Марксизмом были заложены основы новой парадигмы исследования общества: установлена зависимость духовных образований, форм общественного сознания от способа материального производства, дан анализ идеологий как «вторичных» духовных феноменов, отражающих формы практики. Сознание было рассмотрено как «инобытие деятельности», форма деятельности общественного индивида. Все это хорошо известно и вошло в современные учебники и энциклопедии. Марксистская парадигма исследования социальных явлений сохраняет свою значимость.

Возникли и развиваются концепции практик в современной американской и западноевропейской социологии. Основы новой интерпретации практик были заложены в работах Людвига Витгенштейна и Мартина Хайдеггера. В 1972 году была опубликована работа французского социолога Пьера Бурдье «Набросок теории практики». Концепция практик стала широко применяться в социологических и исторических исследованиях. Не вдаваясь в специальный анализ соотношения марксисткой теории практики и концепции «практик», используемой современной социологией, можно отметить их концептуальное сходство, хотя не всегда очевидное и признаваемое. С точки зрения авторов концепции «практик», их подход к исследованию социальных явлений более «гуманистичен». Он опирается на исследования конкретных практик: как действуют и ведут себя индивиды в повседневной жизни.  Этому противопоставляется марксистский и структуралистский анализ социальных макросистем, из которого якобы выпадает индивид. На наш взгляд, в этих подходах нет противоречия. Само исследование конкретных практик, повседневности возможно только тогда, когда решены «общие» вопросы. Повседневность становится значимой и достойной изучения только в рамках определенного понимания того, что такое общество, как оно функционирует и изменяется. Общество должно быть понято как совокупность «практик», организованных определенным образом. Сознание же предстало как нечто вторичное, вербализация практик, форма деятельности и т.д.

Методология, опирающаяся на анализ практик, переносит акцент со структуры общества, системы отношений, на деятельность индивида, который «вовлечен» в эту систему отношений. Деятельность индивида предстает как интериоризация отношений, как их «инобытие». С точки зрения концепции практик индивид выступает, прежде всего, как носитель определенной системы навыков и умений, реализуемых в действиях. Этот опыт, система навыков и умений, есть практическое знание, которое является первичным и служит основой любого «теоретического» познавания, основой научной, философской, нравственной и т.п. рефлексии. Индивид действует, решает практические проблемы, а не «познает» окружающую действительность. Это практическое знание составляет тот фон, ту реальную основу, на которой формируются различные знаковые системы, «языки».

Социальная действительность – совокупность практик, навыков, умений, способов действия, обычаев, сформированных в данной культуре. Практики – упорядоченные совокупности навыков и умений, сконцентрированные в определенных точках социального пространства как социальные роли. Осваивая наборы практик, индивид обретает социальную определенность, становится кем-то: «отцом», «сыном», «мужчиной», «женщиной», «плотником», «поваром», «врачом», «жрецом», «политиком» и т.д.

М. Хайдеггер выделяет три составляющие «повседневности». Первое – совокупность инструментов, предметов, снаряжения, используемых в практике для выполнения определенной задачи, а также совокупность соответствующих навыков и умений. Второе – пространство целесообразной деятельности как единство, согласованность практической задачи, инструментов и навыков. Например – строительство дома. Третье – вовлеченный в деятельность индивид, обретающий в ней «идентичность». Например: «быть плотником». Общество предстает как множество «пространств», миров, характеризующихся определенным набором инструментов, навыков, умений и «идентичностей»: мир семьи, медицины, политики, науки1 и т.д. Эти «миры»,  вовлекая  в  себя индивида, дают ему то реальное «знание»,

 1. Географ и почвовед Б.Б. Полынов описывает деятельность ученого следующим образом: «Что бы я ни взял, будь то пробирка или стеклянная палочка, к чему бы я ни подошел: автоклаву или микроскопу, - все это было когда-то кем-то придумано, и все это заставляет меня делать определенные движения и принимать определенное положение. Я чувствую себя дрессированным животным, и это сходство тем полнее, что, прежде чем научиться точно и быстро выполнять безмолвные приказания всех этих вещей и скрытых за ними призраков прошлого, я действительно прошел долгую школу дрессировки студентом, докторантом и доктором…» (173,с.617)

на фоне которого только и может существовать язык. На этой же основе формируются различные идеологии, закрепляющие определенные формы практики.

На наш взгляд, концепция практик, используемая в таких дисциплинах, как социология, философия, политология, языкознание, история и др., позволяет раскрыть важные стороны социальных взаимодействий, в частности, более адекватно представить взаимодействие знания и практики в обществе. Практическое знание, существующее как совокупность умений и навыков индивидов, в рамках данной концепции приобретает особую значимость. Эпистемологические исследования, ранее сосредоточенные на анализе «теоретического» знания и, в частности, науки, теперь не могут игнорировать практическое знание как нечто второстепенное, как обыденное знание, знание толпы, поверхностное знание, противопоставляемое сущностному знанию теоретика-мудреца. Практическое знание должно быть осмыслено как реальная основа любой «теории», ее исток и тайна.

Не раскрыв эту связь «теории» и реального действования, нельзя понять истоки философии, нравственных, религиозных идей, а, значит, нельзя понять социум во всех его взаимосвязях. Концепция практик дает возможность также более адекватно представить механизм социальных изменений.

 Изменение социальных структур может быть понято как изменение практик. Социологи выделяют три способа изменения практик: артикуляция, реконфигурация и заимствование. Артикуляция – когда определенный способ действия, существующий как нечто обычное, само собой разумеющееся, естественное, становится объектом внимания и описания. Любой рецепт, устав, набор правил можно рассматривать как артикуляцию, описание определенной практики. Это позволяет саму практику, принятый способ действия сделать объектом, предметом действия.  Реконфигурация и заимствование – переструктурирование практик, перенос определенных способов действия из одной сферы деятельности в другую. Примером может служить перенос некоторых форм культовой практики, например, орфического «созерцания» божества, в античную философию, что дало начало философской «теории» как созерцания божественного мира идей. Другой пример заимствования – перенос в сферу философии элементов технического экспериментирования, ставшего основой научного эксперимента. Можно привести также в качестве примера исследование протестантской этики М. Вебером.  Здесь рассматривается, в частности, перенос религиозной практики аскетизма в сферу трудовой деятельности.

Методология, опирающаяся на исследование практик, их формирования, функционирования и изменения, позволяет перейти от общих теоретических конструкций общества к конкретному исследованию самой реальности, соединить сущностный подход с описанием феноменов, социальную структуру и деятельность индивидов. Социальная действительность может быть представлена как взаимодействие трех основных сфер:

П. Монсон говорит о круге: «...индивидуальные поступки (то, что создает) – образцы поведения (то, что формирует) – социальные структуры (то, что оказывает влияние) – индивидуальные поступки – это основная социальная форма, в которой мы, люди, проживаем наши жизни»(143,с78). Переход социологии от макромоделей к исследованию индивида и индивидуальных поступков дает возможность соответственно сместить акценты в исследовании философии, по новому взглянуть на традиционную философскую проблематику.

Предварительно можно сказать, что любая философская система может быть рассмотрена не только как «наука о всеобщем», но и как «теория» поступка, концепция «правильной» жизни, конструирование «образца» поведения. Этот аспект философии зачастую терялся в современных исследованиях, которые представляют философию как познание мира, исследование онтологических и гносеологических проблем. На наш взгляд, задача в том, чтобы рассмотреть философскую онтологию и гносеологию в контексте деятельности индивида, решающего с их помощью какие-то свои жизненные проблемы. Надо рассмотреть философию как явление индивидуальной жизни, как способ решения определенных жизненных проблем. В конце концов, все «идеологии», все философские системы создаются конкретными индивидами для решения каких-то экзистенциальных проблем. Социум живет в индивиде, поэтому социальные проблемы - это проблемы индивидуальной жизни, внутреннее напряжение, которое разрешается создаваемой философской системой или религиозным учением. Вспомним, что писал Платон в одном из своих писем: «Наше государство уже не жило по обычаям и привычкам наших отцов ... Писанные законы и нравы поразительно извратились и пали, так что у меня, в начале исполненного рвения к занятиям общественными делами, когда я смотрел на все это и видел, как все пошло вразброд, в конце концов потемнело в глазах. Но я не переставал размышлять, каким путем может произойти улучшение нравов и особенно всего государственного устройства» (172,с.477).

Вспомним колоссальное внутреннее напряжение Будды, которое предшествовало «просветлению» и породило одно из величайших учений Востока. То же можно сказать о Лао Цзы и Конфуции. Любая философская система есть способ разрешения внутреннего конфликта ее творца, разрешение внутреннего противоречия. Не всегда философский трактат отражает это явно и зримо. Наоборот, логика рассуждения часто скрывает «тайну» рождения философских идей, стремится представить их как объективную истину. На это обратил внимание Ф. Ницше, который называл философов «причудливыми актерами и самообманщиками». По мнению Ф. Ницше, в основе всякой философской системы лежит «внушение, продиктованное сердечным желанием», хотя даже сам автор об этом обычно не догадывается.

Этот личностный аспект философского знания, который, как правило, остается в тени, за кадром, есть «тайна» всякой философии. Не раскрыв эту «тайну», нельзя понять и саму философию.  Но «тайна» приоткрывается тогда, когда мы рассматриваем философию как «теорию» действия, «теорию» поступка, как попытку индивида заглянуть в самого себя, в глубины собственного Я, туда, где рождается решение и энергия действия. Все беседы Сократа – стремление сделать явным тайное, познать «душу», истоки тех импульсов, которые в ней рождаются и которые движут нами, ведут нас по жизни. Для афинян это была сфера действия божества, бога, непредсказуемые решения которого определяли судьбу каждого индивида. Вспомним историю Эдипа и других героев античной трагедии. Поэтому афиняне и казнили Сократа: он вторгался в тайное, в сферы духа, в сферы божества. Кантовские вопросы: «что я могу знать?» , «что я должен делать?», «на что я могу надеяться?» – продолжение тех же усилий Сократа, то же стремление понять «человека действующего», понять истоки действования.

В этом смысле история философии -  ступени проникновения индивида в самого себя и отчет о том, что он там увидел. Но это проникновение не было удовлетворением чисто познавательного интереса. Оно напоминает работу врача, ставящего диагноз и определяющего методы лечения. Вспомним, что Сократ часто сравнивал себя с лекарем, врачующим такую болезнь, как незнание человеком самого себя, равное безумию. Безумие -  расстройство души, преобладание в ней страстей над разумом, своеволие, безудержное стремление к удовольствиям. То же говорят о философии другие философы, в частности, Эпикур, для которого философия и здоровье души нераздельны. Об этом же говорят стоики.

Вспомним также, что «Четыре Благородных Истины» буддизма построены по принципу врачебных рецептов, где указана причина болезни и способ лечения. Дзен–буддизм разработал специальные методики достижения «просветления», то есть особого состояния сознания, свободного от «омраченности», от деструктивных эмоциональных состояний страха, тревоги, зависти, гнева и т.д.

Даосское и конфуцианское знание Пути - это, помимо всего прочего, гармонизация внутреннего состояния, приведение в равновесие различных «энергий» , что, в свою очередь, гармонизирует общество и вселенную.

Эта «врачующая» работа философии – ее главная работа во все эпохи, от Сократа до наших дней, и все онтологии и гносеологии – лишь способы «лечения» индивида и общества, удачные или неудачные попытки гармонизации внутреннего и внешнего мира.

Какую же «болезнь» индивида и общества пытается лечить философия? «Болезнь»  известна . Это – хаос внутри индивида и общества. Хаос, причина которого – «незнание», незнание мира и самого себя. «Болезнь» излечивается в процессе познавания. Сам процесс познания, переход от незнания к знанию тождествен выздоровлению, обретению нового состояния духа. Это переход от хаоса к порядку и гармонии. Поэтому философское знание – знание мирового порядка, дающее успокоение и гармонию духа. В этом смысл философской «теории», онтологических и гносеологических построений – укротить внутренний хаос, успокоить дух, дать ему устойчивую опору, «истину». Всякая философия начинается с хаоса незнания, внутреннего беспокойства. Вспомним Сократа: я знаю, что ничего не знаю. Но то же самое мы находим через две с половиной тысяч лет  у  Гегеля: абсолютный дух, не знающий себя и успокоившийся в результате самопознания.

Но откуда берется хаос и как хаос превращается в гармонию? Собственно,  развитие философии от Фалеса до наших дней – ответы различных мыслителей на эти вопросы. Каждая эпоха давала свой ответ. Сейчас нет необходимости проводить историко-философское исследование проблемы «хаос и гармония», хотя оно было бы  достаточно интересно.

Сейчас для нас очевидно, что хаос «незнания», хаос внутри индивида – это отражение каких-то процессов в социуме. Современная философия и социология увидела внутри индивида «интериоризованные социальные отношения», «инкорпорированные практики», «архетипы», «практическое знание» и т.д. Это первичный, глубинный пласт, совокупность навыков и умений, формирующихся в силу того, что индивид просто живет в обществе. На основе этого первичного, глубинного слоя возникает сознательный, рефлексивный уровень, связанный с использованием различных «языков», знаковых систем.

Рассмотрение внутреннего мира индивида как «инкорпорированных практик», т.е. перенесенных внутрь индивида сформированных обществом способов деятельности, как «интериоризованных отношений»,  позволяет по-другому взглянуть на проблемы философии прошлых эпох. Мы можем выявить конкретные связи между социальной структурой, деятельностью индивидов и формами знания. Это и будет целью дальнейшего исследования.

Еще раз уточним задачу: на основе концепции практик провести исследование социальных структур, соответствующих им форм деятельности индивидов и форм знания. Поскольку социальные структуры и формы деятельности имеют достаточно устойчивый характер, нам необходимо рассмотреть существовавшие в истории различные варианты социумов и работающие в них формы знания. Тем самым мы сможем понять формы знания как порождения определенных практик. Если вернуться к философии и к тому, что о ней было сказано, то она должна быть проанализирована в ее жизнеустроительной, практической функции, как «способ лечения», гармонизации общественного и индивидуального бытия. Но чтобы рассмотреть философию в таком аспекте, необходимо выделить причины «болезни», кризиса индивидуального и социального бытия. Кризис социума – это не что иное, как разрушение сложившихся связей, форм практики. Именно этот процесс лежит в основе изменения форм знания. Таким образом, мы будем рассматривать триединый процесс: изменения социума, изменения практик и изменения форм знания.

Представленная в названии тема исследования относится к разряду классических, фундаментальных. Нет необходимости напоминать о том, что знание всегда было одним из важнейших предметов философского исследования. Знание, тождественное мудрости, утверждалось философией как высшая ценность и цель человеческого существования.

Может создаться впечатление, что современная наша жизнь с ее политическими и экономическими проблемами, с ее практицизмом и заботой о самом необходимом не оставляет места теоретизированию, исследованию фундаментальных философских проблем. Стоит напомнить, что именно социальные изменения, кризисы, революционные преобразования в обществе стимулировали философскую рефлексию.

Для России проблема знания сейчас наиболее актуальна. События последнего десятилетия показали, что мы не знаем себя, свое общество, свои базовые ценности. Мы утратили прежние ориентиры и не обрели новых. Сократ считал незнание себя болезнью, равной безумию. Выздоровление – переход от незнания к знанию, обретение твердых ориентиров в индивидуальной и общественной жизни. В связи с этим в социальной философии все более актуальной становится проблема ценностей. Многое здесь приходится открывать заново.

Проведенное исследование – попытка по-новому взглянуть на старые проблемы. В работе рассматриваются, прежде всего, такие феномены духовной культуры, как миф, философия и наука. Они достаточно хорошо изучены со стороны их содержания. Существует огромное количество книг и статей, в которых анализируются мифы различных народов. За последние двести лет детальному анализу были подвергнуты практически все философские учения, а в настоящее время особенно тщательно исследуется история науки. Ситуация напоминает ту, которая сложилась в биологии полтора века назад – накоплен огромный материал и его необходимо обобщить. Сейчас необходимы концепции, позволяющие объяснить содержание различных формообразований сознания и их конкретную связь с социумом.

Попытаемся выделить современные подходы к этой проблеме. На наш взгляд, наиболее продуктивной в эвристическом плане является концепция практик, развивающаяся в современной социологии и философии. Известно, что категория практики занимает центральное место в философии марксизма. Ее истоки – знаменитые тезисы Маркса о философии Фейербаха. Марксизмом были заложены основы новой парадигмы исследования общества: установлена зависимость духовных образований, форм общественного сознания от способа материального производства, дан анализ идеологий как «вторичных» духовных феноменов, отражающих формы практики. Сознание было рассмотрено как «инобытие деятельности», форма деятельности общественного индивида. Все это хорошо известно и вошло в современные учебники и энциклопедии. Марксистская парадигма исследования социальных явлений сохраняет свою значимость.

Возникли и развиваются концепции практик в современной американской и западноевропейской социологии. Основы новой интерпретации практик были заложены в работах Людвига Витгенштейна и Мартина Хайдеггера. В 1972 году была опубликована работа французского социолога Пьера Бурдье «Набросок теории практики». Концепция практик стала широко применяться в социологических и исторических исследованиях. Не вдаваясь в специальный анализ соотношения марксисткой теории практики и концепции «практик», используемой современной социологией, можно отметить их концептуальное сходство, хотя не всегда очевидное и признаваемое. С точки зрения авторов концепции «практик», их подход к исследованию социальных явлений более «гуманистичен». Он опирается на исследования конкретных практик: как действуют и ведут себя индивиды в повседневной жизни.  Этому противопоставляется марксистский и структуралистский анализ социальных макросистем, из которого якобы выпадает индивид. На наш взгляд, в этих подходах нет противоречия. Само исследование конкретных практик, повседневности возможно только тогда, когда решены «общие» вопросы. Повседневность становится значимой и достойной изучения только в рамках определенного понимания того, что такое общество, как оно функционирует и изменяется. Общество должно быть понято как совокупность «практик», организованных определенным образом. Сознание же предстало как нечто вторичное, вербализация практик, форма деятельности и т.д.

Методология, опирающаяся на анализ практик, переносит акцент со структуры общества, системы отношений, на деятельность индивида, который «вовлечен» в эту систему отношений. Деятельность индивида предстает как интериоризация отношений, как их «инобытие». С точки зрения концепции практик индивид выступает, прежде всего, как носитель определенной системы навыков и умений, реализуемых в действиях. Этот опыт, система навыков и умений, есть практическое знание, которое является первичным и служит основой любого «теоретического» познавания, основой научной, философской, нравственной и т.п. рефлексии. Индивид действует, решает практические проблемы, а не «познает» окружающую действительность. Это практическое знание составляет тот фон, ту реальную основу, на которой формируются различные знаковые системы, «языки».

Социальная действительность – совокупность практик, навыков, умений, способов действия, обычаев, сформированных в данной культуре. Практики – упорядоченные совокупности навыков и умений, сконцентрированные в определенных точках социального пространства как социальные роли. Осваивая наборы практик, индивид обретает социальную определенность, становится кем-то: «отцом», «сыном», «мужчиной», «женщиной», «плотником», «поваром», «врачом», «жрецом», «политиком» и т.д.

М. Хайдеггер выделяет три составляющие «повседневности». Первое – совокупность инструментов, предметов, снаряжения, используемых в практике для выполнения определенной задачи, а также совокупность соответствующих навыков и умений. Второе – пространство целесообразной деятельности как единство, согласованность практической задачи, инструментов и навыков. Например – строительство дома. Третье – вовлеченный в деятельность индивид, обретающий в ней «идентичность». Например: «быть плотником». Общество предстает как множество «пространств», миров, характеризующихся определенным набором инструментов, навыков, умений и «идентичностей»: мир семьи, медицины, политики, науки1 и т.д. Эти «миры»,  вовлекая  в  себя индивида, дают ему то реальное «знание»,

 1. Географ и почвовед Б.Б. Полынов описывает деятельность ученого следующим образом: «Что бы я ни взял, будь то пробирка или стеклянная палочка, к чему бы я ни подошел: автоклаву или микроскопу, - все это было когда-то кем-то придумано, и все это заставляет меня делать определенные движения и принимать определенное положение. Я чувствую себя дрессированным животным, и это сходство тем полнее, что, прежде чем научиться точно и быстро выполнять безмолвные приказания всех этих вещей и скрытых за ними призраков прошлого, я действительно прошел долгую школу дрессировки студентом, докторантом и доктором…» (173,с.617)

на фоне которого только и может существовать язык. На этой же основе формируются различные идеологии, закрепляющие определенные формы практики.

На наш взгляд, концепция практик, используемая в таких дисциплинах, как социология, философия, политология, языкознание, история и др., позволяет раскрыть важные стороны социальных взаимодействий, в частности, более адекватно представить взаимодействие знания и практики в обществе. Практическое знание, существующее как совокупность умений и навыков индивидов, в рамках данной концепции приобретает особую значимость. Эпистемологические исследования, ранее сосредоточенные на анализе «теоретического» знания и, в частности, науки, теперь не могут игнорировать практическое знание как нечто второстепенное, как обыденное знание, знание толпы, поверхностное знание, противопоставляемое сущностному знанию теоретика-мудреца. Практическое знание должно быть осмыслено как реальная основа любой «теории», ее исток и тайна.

Не раскрыв эту связь «теории» и реального действования, нельзя понять истоки философии, нравственных, религиозных идей, а, значит, нельзя понять социум во всех его взаимосвязях. Концепция практик дает возможность также более адекватно представить механизм социальных изменений.

 Изменение социальных структур может быть понято как изменение практик. Социологи выделяют три способа изменения практик: артикуляция, реконфигурация и заимствование. Артикуляция – когда определенный способ действия, существующий как нечто обычное, само собой разумеющееся, естественное, становится объектом внимания и описания. Любой рецепт, устав, набор правил можно рассматривать как артикуляцию, описание определенной практики. Это позволяет саму практику, принятый способ действия сделать объектом, предметом действия.  Реконфигурация и заимствование – переструктурирование практик, перенос определенных способов действия из одной сферы деятельности в другую. Примером может служить перенос некоторых форм культовой практики, например, орфического «созерцания» божества, в античную философию, что дало начало философской «теории» как созерцания божественного мира идей. Другой пример заимствования – перенос в сферу философии элементов технического экспериментирования, ставшего основой научного эксперимента. Можно привести также в качестве примера исследование протестантской этики М. Вебером.  Здесь рассматривается, в частности, перенос религиозной практики аскетизма в сферу трудовой деятельности.

Методология, опирающаяся на исследование практик, их формирования, функционирования и изменения, позволяет перейти от общих теоретических конструкций общества к конкретному исследованию самой реальности, соединить сущностный подход с описанием феноменов, социальную структуру и деятельность индивидов. Социальная действительность может быть представлена как взаимодействие трех основных сфер:

П. Монсон говорит о круге: «...индивидуальные поступки (то, что создает) – образцы поведения (то, что формирует) – социальные структуры (то, что оказывает влияние) – индивидуальные поступки – это основная социальная форма, в которой мы, люди, проживаем наши жизни»(143,с78). Переход социологии от макромоделей к исследованию индивида и индивидуальных поступков дает возможность соответственно сместить акценты в исследовании философии, по новому взглянуть на традиционную философскую проблематику.

Предварительно можно сказать, что любая философская система может быть рассмотрена не только как «наука о всеобщем», но и как «теория» поступка, концепция «правильной» жизни, конструирование «образца» поведения. Этот аспект философии зачастую терялся в современных исследованиях, которые представляют философию как познание мира, исследование онтологических и гносеологических проблем. На наш взгляд, задача в том, чтобы рассмотреть философскую онтологию и гносеологию в контексте деятельности индивида, решающего с их помощью какие-то свои жизненные проблемы. Надо рассмотреть философию как явление индивидуальной жизни, как способ решения определенных жизненных проблем. В конце концов, все «идеологии», все философские системы создаются конкретными индивидами для решения каких-то экзистенциальных проблем. Социум живет в индивиде, поэтому социальные проблемы - это проблемы индивидуальной жизни, внутреннее напряжение, которое разрешается создаваемой философской системой или религиозным учением. Вспомним, что писал Платон в одном из своих писем: «Наше государство уже не жило по обычаям и привычкам наших отцов ... Писанные законы и нравы поразительно извратились и пали, так что у меня, в начале исполненного рвения к занятиям общественными делами, когда я смотрел на все это и видел, как все пошло вразброд, в конце концов потемнело в глазах. Но я не переставал размышлять, каким путем может произойти улучшение нравов и особенно всего государственного устройства» (172,с.477).

Вспомним колоссальное внутреннее напряжение Будды, которое предшествовало «просветлению» и породило одно из величайших учений Востока. То же можно сказать о Лао Цзы и Конфуции. Любая философская система есть способ разрешения внутреннего конфликта ее творца, разрешение внутреннего противоречия. Не всегда философский трактат отражает это явно и зримо. Наоборот, логика рассуждения часто скрывает «тайну» рождения философских идей, стремится представить их как объективную истину. На это обратил внимание Ф. Ницше, который называл философов «причудливыми актерами и самообманщиками». По мнению Ф. Ницше, в основе всякой философской системы лежит «внушение, продиктованное сердечным желанием», хотя даже сам автор об этом обычно не догадывается.

Этот личностный аспект философского знания, который, как правило, остается в тени, за кадром, есть «тайна» всякой философии. Не раскрыв эту «тайну», нельзя понять и саму философию.  Но «тайна» приоткрывается тогда, когда мы рассматриваем философию как «теорию» действия, «теорию» поступка, как попытку индивида заглянуть в самого себя, в глубины собственного Я, туда, где рождается решение и энергия действия. Все беседы Сократа – стремление сделать явным тайное, познать «душу», истоки тех импульсов, которые в ней рождаются и которые движут нами, ведут нас по жизни. Для афинян это была сфера действия божества, бога, непредсказуемые решения которого определяли судьбу каждого индивида. Вспомним историю Эдипа и других героев античной трагедии. Поэтому афиняне и казнили Сократа: он вторгался в тайное, в сферы духа, в сферы божества. Кантовские вопросы: «что я могу знать?» , «что я должен делать?», «на что я могу надеяться?» – продолжение тех же усилий Сократа, то же стремление понять «человека действующего», понять истоки действования.

В этом смысле история философии -  ступени проникновения индивида в самого себя и отчет о том, что он там увидел. Но это проникновение не было удовлетворением чисто познавательного интереса. Оно напоминает работу врача, ставящего диагноз и определяющего методы лечения. Вспомним, что Сократ часто сравнивал себя с лекарем, врачующим такую болезнь, как незнание человеком самого себя, равное безумию. Безумие -  расстройство души, преобладание в ней страстей над разумом, своеволие, безудержное стремление к удовольствиям. То же говорят о философии другие философы, в частности, Эпикур, для которого философия и здоровье души нераздельны. Об этом же говорят стоики.

Вспомним также, что «Четыре Благородных Истины» буддизма построены по принципу врачебных рецептов, где указана причина болезни и способ лечения. Дзен–буддизм разработал специальные методики достижения «просветления», то есть особого состояния сознания, свободного от «омраченности», от деструктивных эмоциональных состояний страха, тревоги, зависти, гнева и т.д.

Даосское и конфуцианское знание Пути - это, помимо всего прочего, гармонизация внутреннего состояния, приведение в равновесие различных «энергий» , что, в свою очередь, гармонизирует общество и вселенную.

Эта «врачующая» работа философии – ее главная работа во все эпохи, от Сократа до наших дней, и все онтологии и гносеологии – лишь способы «лечения» индивида и общества, удачные или неудачные попытки гармонизации внутреннего и внешнего мира.

Какую же «болезнь» индивида и общества пытается лечить философия? «Болезнь»  известна . Это – хаос внутри индивида и общества. Хаос, причина которого – «незнание», незнание мира и самого себя. «Болезнь» излечивается в процессе познавания. Сам процесс познания, переход от незнания к знанию тождествен выздоровлению, обретению нового состояния духа. Это переход от хаоса к порядку и гармонии. Поэтому философское знание – знание мирового порядка, дающее успокоение и гармонию духа. В этом смысл философской «теории», онтологических и гносеологических построений – укротить внутренний хаос, успокоить дух, дать ему устойчивую опору, «истину». Всякая философия начинается с хаоса незнания, внутреннего беспокойства. Вспомним Сократа: я знаю, что ничего не знаю. Но то же самое мы находим через две с половиной тысяч лет  у  Гегеля: абсолютный дух, не знающий себя и успокоившийся в результате самопознания.

Но откуда берется хаос и как хаос превращается в гармонию? Собственно,  развитие философии от Фалеса до наших дней – ответы различных мыслителей на эти вопросы. Каждая эпоха давала свой ответ. Сейчас нет необходимости проводить историко-философское исследование проблемы «хаос и гармония», хотя оно было бы  достаточно интересно.

Сейчас для нас очевидно, что хаос «незнания», хаос внутри индивида – это отражение каких-то процессов в социуме. Современная философия и социология увидела внутри индивида «интериоризованные социальные отношения», «инкорпорированные практики», «архетипы», «практическое знание» и т.д. Это первичный, глубинный пласт, совокупность навыков и умений, формирующихся в силу того, что индивид просто живет в обществе. На основе этого первичного, глубинного слоя возникает сознательный, рефлексивный уровень, связанный с использованием различных «языков», знаковых систем.

Рассмотрение внутреннего мира индивида как «инкорпорированных практик», т.е. перенесенных внутрь индивида сформированных обществом способов деятельности, как «интериоризованных отношений»,  позволяет по-другому взглянуть на проблемы философии прошлых эпох. Мы можем выявить конкретные связи между социальной структурой, деятельностью индивидов и формами знания. Это и будет целью дальнейшего исследования.

Еще раз уточним задачу: на основе концепции практик провести исследование социальных структур, соответствующих им форм деятельности индивидов и форм знания. Поскольку социальные структуры и формы деятельности имеют достаточно устойчивый характер, нам необходимо рассмотреть существовавшие в истории различные варианты социумов и работающие в них формы знания. Тем самым мы сможем понять формы знания как порождения определенных практик. Если вернуться к философии и к тому, что о ней было сказано, то она должна быть проанализирована в ее жизнеустроительной, практической функции, как «способ лечения», гармонизации общественного и индивидуального бытия. Но чтобы рассмотреть философию в таком аспекте, необходимо выделить причины «болезни», кризиса индивидуального и социального бытия. Кризис социума – это не что иное, как разрушение сложившихся связей, форм практики. Именно этот процесс лежит в основе изменения форм знания. Таким образом, мы будем рассматривать триединый процесс: изменения социума, изменения практик и изменения форм знания.