ВОПРОС КАК ЗНАКОВАЯ СИСТЕМА

Наверное понятие "вопросно-ответные отношения" можно было бы заменить понятием "концептуально-гипотетическое знание" и поня­тием "субъектно-объектные отношения", что впрочем нередко и делает­ся в литературе. Но в данном случае происходит подмена понятий и форм выражения объективного знания, что нередко приводит к логи­ческой и содержательной путанице, как это было с вопросом первого и второго типов.

Дело в том, что понятие "концептуально-гипотетическое знание" описывает содержание субъектно-объектных отношений, показывает, что отношения между ними в обязательном порядке приобретают строго определенное содержание, что позволяет субъекту и объекту опи­раться на свое прошлое знание и активно оперировать с объектом, точ­нее определенным образом воспринимать акты его движения. Послед­нее позволяет сделать другая форма протекания знания, а именно воп­рос и ответ и в целом вопросно-ответные отношения. Другими слова­ми, концепция субъекта как гипотетическая или как содержащая по­ложительное, доказанное знание, должны иметь каждый из них свою специфическую форму, которая и определяет движение субъекта и по отношению к самому себе (к своему прошлому знанию или к своему второму "я") и к объекту, как к своему оппоненту. Если это знание не будет принимать какую-то и в обязательном порядке форму (что, по­нятно, в принципе невозможно), то концептуально-гипотетическое знание не состоится. Его просто нет и не может быть. Таким образом субъектно-объектные отношения имеют в обязательном порядке кон­цептуальное содержание, а последнее так же в обязательном порядке принимает форму вопросно-ответных отношений, как специфический вид субъектно-объектных отношений. Здесь нет противоречий; то, что для одного акта движения является содержанием, для другого стано­вится формой, которые постоянно меняются местами в постоянном ак­те движения и изменения ситуации поведения и своего ролевого на­значения. Концепция является формой выражения субъектно-ответ­ных отношений, в то время как содержанием вопросно-ответных отно­шений является строго определенная концепция. В свою очередь воп­рос и ответ становятся формой выражения субъектно-объектных отношений и так до бесконечности. Конечность определяется только конк­ретной ситуацией субъектно-объектных отношений.

Но в данном случае вопрос и ответ нас интересует как знаковая система, отражающая определенное состояние как субъекта, так и объ­екта. Форма выражения движения знания всегда принимает для субъек­та конкретный вид как знак, который свидетельствует, скажем так, о многом. Человек как субъект, всегда воспринимает мир чувственно, посредством квантов информации, выступающими физическим носи­телем содержания информации. И каждый квант информации находит в сознании человека свое строго определенное место, которое позволя­ет сознанию его идентифицировать строго определенным образом. В противном случае квант информации оказывается незадействованным и переходит в разряд невостребованного знания. Другими словами, мы эту информацию активно не воспринимаем. Об этом мы уже говорили.

Понятно, что и в сознании ничто не существует без своего обоз­начения. Любое явление, будучи неопределенным как квант информа­ции, попадая в поле зрения человека, сразу же приобретает содержа­тельное значение и свой знаковый эквивалент. Сознание сразу же пы­тается найти ему некоторое подобие и какое-то название, соответству­ющее этому подобию, сознание старается его каким-то образом обоз­начить и тем самым отделить от других подобных и не очень подобных явлений.

Система обозначений очень разнообразная. Это может быть сло­во, иероглифы, какие-то знаки, формулы и многое другое. И все они выполняют функцию эквивалента, заменителя некоторого реального явления. Особенностью всех знаков является то, что они выполняют всегда двойную роль, выполняют две функции. Так, слово как термин обозначает предмет как единичное явление, и то же самое слово вы­ступает как понятие. Это особенность любого языка как естественного, так и искусственного. Например, в математике, символы обозначают конкретные явления (2 кг яблок), но так же и как некоторое общее понятие (2). Сущность этой двойной функции заключается в следую­щем. Чтобы определить данный предмет как принадлежность к како­му-то классу, роду, виду явлений необходимо прежде всего определить его как конкретное явление. Определение явления одним и тем же сло­вом, показывает не только то, что это конкретный предмет, но и то что он принадлежит к определенному роду, классу явлений. Если бы упот­реблялись разные термины, то это вызвало бы затруднение в обозна­чении предмета как понятия и как явления. Так, прежде чем предмет, отнести к понятию, я должен сначала его обозначить словами, как конкретный предмет, например, стол, и только после этого он перехо­дит в понятие «стол», становится принадлежностью этого понятия.

Знаковая система — это как бы перевод мира объективных явле­ний, в мир субъективного представления. Это тот же самый мир, но существующий посредством обозначения его в сознании человека. Это примерно так же как и деньги, которые являются эквивалентом, заме­нителем золота. Сами по себе деньги ничего не стоят, и только обес­печенные золотым запасом они приобретают сущностное значение, значимость, принадлежащую золоту. Но так же как и с денежными знаками происходят разные метаморфозы (в сознании человека), ког­да они отрываются от своей предметной сущности, так и со словесными эквивалентами происходят разные чудеса, например, когда слово име­ется, а его предметного содержания в объективном мире нет, и созна­ние оперирует только символами, без их предметной сущности. Или же под словом как обозначение предмета понимают понятие, или наоборот, под понятием понимают обозначение единичного предмета и т.д.

То же самое относится к вопросу. Вопрос также выступает в двух видах, разницу и их взаимообусловленность необходимо сознавать: 1. Вопрос, как знаковая система, которая обозначает в сознании человека некоторый реальный процесс, явление. 2. Вопрос, как выражение определенной формы процесса познания.

Как знаковая система вопрос ровным счетом не открывает ничего нового и не разрешает никаких проблем. Он только определяет свое отношение к этому новому знанию, выработанному человеком. Вопрос не есть требования нового знания, новой информации и пр. Вопросительное отношение к знанию определяется уже после того, как это но­вое знание в виде концептуального положения выработано в сознании человека. Потребность в новом знании и требование нового знания. например, в разрешении проблемы или задачи, определяется не воп­росом, а противоречием между старым и новым знанием, старым кон­цептуальным знанием и изменением объективной реальности, когда кет возможности решать практические задачи в старых концептуаль­ных положениях, в старом концептуальном знании. Вопрос, как знаковая система, не может быть ни ложным, ни истинным. Если концепция не верна, то в этом виновата сама концепция, а не то, что ее показывает, как возможно истинное, концептуаль­но-гипотетическое знание. Вопрос, как знаковая система нейтрален к сущностному содержанию вопроса и по отношению к нему девственно чист. Не заслуга вопроса в том, что концепция является верной или неверной, не надо знаку приписывать то, что ему не принадлежит и отнимать то, что ему присуще.

Только в силу того, что вопрос обозначает очень много в мысли­тельной деятельности, ему приписывают все то, что выражает сама мыслительная деятельность. Так же как платью нельзя приписывать достоинства и недостатки человека, также нельзя и вопросу приписы­вать достоинства и недостатки мышления. Так платье может иметь свою сущность и свои функции и быть обозначением характера, соци­ального положения человека, но само не может быть характером и сущностью человека. Так и вопрос как знаковая система, только вы­ражает определенное положение знания, а именно как концептуаль­но-гипотетическое знание, но не как сущностное содержание самого знания. Вопрос, как знак отражения действительности является только знаком и не более того.

Вопрос, как знаковая система, имеет две формы выражения. Пер­вая форма обозначает определенное концептуальное знание, которое имеет форму гипотетического знания. Вопрос здесь обозначает только то, что эта форма знания является гипотетической, возможно истин­ным знанием. В этом случае вопрос означает, что человек, представив­ший эту концепцию, обозначает ее как возможно истинную и просит подтвердить ее или не подтвердить, т. е. просит ответа. Вопрос высту­пает здесь как обозначение определенного отношения между людьми в процессе общения. Таким образом, вопрос в этой форме, выступает как обозначение определенного состояния знания и определенной фор­мы отношений между познающими субъектами и объектами.

Вторая форма — это обозначение требования определения поня­тия заключенного в вопросе. По своей логической структуре вопрос со­стоит из вопросного оператора, который указывает форму ответа и не­которого понятия, состоящего из совокупности других понятий. Эти, так называемые, подпонятия не определены как совокупность. Иначе говоря, имеется некоторая объективная реальность, которую надо ка­ким-то образом обозначить, как явление через понятие. Это новое яв­ление описывается в обязательном порядке совокупностью других яв­лений, и также через понятие. Вопрос, или точнее вопросный опера­тор, в этом случае показывает, что данная совокупность понятий тре­бует определения. Это общее понятие появляется в процессе выработ­ки концепции, но необходимо его терминологическое и понятийное оп­ределение, которое дает спрашивающий или отвечающий. Так, напри­мер, в вопросе: «Кто читал эту книгу?», имеется некоторое понятийное образование «читал книгу». Содержание понятий «читал» и «книга» известно, но требуется найти такое новое понятие, которое бы обозначило посредством понятия новое явление "читал книгу". Вопрос и ука­зывает на это, определение дает ответ.

Однако, если вопрос только обозначает некоторое состояние знания, то нельзя ли перенести проблему вопроса только в знаковую систему? Нельзя ли при этом полностью отказаться от содержательного анализа то­го знания, которое стоит под знаком вопроса? Или же выходя за рамки вопроса, как знаковой системы, изучать его содержательное знание только в свете взаимодействия содержания и системы его обозначения?

Безусловно такой подход имеет смысл и конечно необходимо рас­сматривать вопрос как определенную знаковую систему. Но только та­кой подход означал бы значительное сужение проблемы вопроса и са­мое главное не отвечал бы на многие вопросы о вопросах, не раскрывал бы сущностное содержание вопроса как понятия, не раскрывал бы онто­логическое и гносеологическое содержания данного явления в процессе познания. И в самом деле, как соотнести вопрос, как знаковую систему с определенным состоянием знания? В этом случае мы неминуемо при­шли бы к потребности анализа этого необычного состояния знания, ко­торое мы называем вопросом, но вынуждены были бы назвать это дру­гими именами, впрочем что нередко и делается при изучении вопроса, отождествляя или подменяя понятие вопроса такими понятиями как проблема, задача и пр. В принципе так тоже можно делать и так делают нередко, но в этом случае произошел бы отрыв системы выражения и обозначения данного явления от содержания самого знания. Система обозначения некоторого состояния знания и само знание являются тес­но взаимосвязаны и обуславливающие друг друга. Но тем не менее воп­рос, как состояние некоторого знания, первично, по отношению к воп­росу, как знаковой системы.

Наверное понятие "вопросно-ответные отношения" можно было бы заменить понятием "концептуально-гипотетическое знание" и поня­тием "субъектно-объектные отношения", что впрочем нередко и делает­ся в литературе. Но в данном случае происходит подмена понятий и форм выражения объективного знания, что нередко приводит к логи­ческой и содержательной путанице, как это было с вопросом первого и второго типов.

Дело в том, что понятие "концептуально-гипотетическое знание" описывает содержание субъектно-объектных отношений, показывает, что отношения между ними в обязательном порядке приобретают строго определенное содержание, что позволяет субъекту и объекту опи­раться на свое прошлое знание и активно оперировать с объектом, точ­нее определенным образом воспринимать акты его движения. Послед­нее позволяет сделать другая форма протекания знания, а именно воп­рос и ответ и в целом вопросно-ответные отношения. Другими слова­ми, концепция субъекта как гипотетическая или как содержащая по­ложительное, доказанное знание, должны иметь каждый из них свою специфическую форму, которая и определяет движение субъекта и по отношению к самому себе (к своему прошлому знанию или к своему второму "я") и к объекту, как к своему оппоненту. Если это знание не будет принимать какую-то и в обязательном порядке форму (что, по­нятно, в принципе невозможно), то концептуально-гипотетическое знание не состоится. Его просто нет и не может быть. Таким образом субъектно-объектные отношения имеют в обязательном порядке кон­цептуальное содержание, а последнее так же в обязательном порядке принимает форму вопросно-ответных отношений, как специфический вид субъектно-объектных отношений. Здесь нет противоречий; то, что для одного акта движения является содержанием, для другого стано­вится формой, которые постоянно меняются местами в постоянном ак­те движения и изменения ситуации поведения и своего ролевого на­значения. Концепция является формой выражения субъектно-ответ­ных отношений, в то время как содержанием вопросно-ответных отно­шений является строго определенная концепция. В свою очередь воп­рос и ответ становятся формой выражения субъектно-объектных отношений и так до бесконечности. Конечность определяется только конк­ретной ситуацией субъектно-объектных отношений.

Но в данном случае вопрос и ответ нас интересует как знаковая система, отражающая определенное состояние как субъекта, так и объ­екта. Форма выражения движения знания всегда принимает для субъек­та конкретный вид как знак, который свидетельствует, скажем так, о многом. Человек как субъект, всегда воспринимает мир чувственно, посредством квантов информации, выступающими физическим носи­телем содержания информации. И каждый квант информации находит в сознании человека свое строго определенное место, которое позволя­ет сознанию его идентифицировать строго определенным образом. В противном случае квант информации оказывается незадействованным и переходит в разряд невостребованного знания. Другими словами, мы эту информацию активно не воспринимаем. Об этом мы уже говорили.

Понятно, что и в сознании ничто не существует без своего обоз­начения. Любое явление, будучи неопределенным как квант информа­ции, попадая в поле зрения человека, сразу же приобретает содержа­тельное значение и свой знаковый эквивалент. Сознание сразу же пы­тается найти ему некоторое подобие и какое-то название, соответству­ющее этому подобию, сознание старается его каким-то образом обоз­начить и тем самым отделить от других подобных и не очень подобных явлений.

Система обозначений очень разнообразная. Это может быть сло­во, иероглифы, какие-то знаки, формулы и многое другое. И все они выполняют функцию эквивалента, заменителя некоторого реального явления. Особенностью всех знаков является то, что они выполняют всегда двойную роль, выполняют две функции. Так, слово как термин обозначает предмет как единичное явление, и то же самое слово вы­ступает как понятие. Это особенность любого языка как естественного, так и искусственного. Например, в математике, символы обозначают конкретные явления (2 кг яблок), но так же и как некоторое общее понятие (2). Сущность этой двойной функции заключается в следую­щем. Чтобы определить данный предмет как принадлежность к како­му-то классу, роду, виду явлений необходимо прежде всего определить его как конкретное явление. Определение явления одним и тем же сло­вом, показывает не только то, что это конкретный предмет, но и то что он принадлежит к определенному роду, классу явлений. Если бы упот­реблялись разные термины, то это вызвало бы затруднение в обозна­чении предмета как понятия и как явления. Так, прежде чем предмет, отнести к понятию, я должен сначала его обозначить словами, как конкретный предмет, например, стол, и только после этого он перехо­дит в понятие «стол», становится принадлежностью этого понятия.

Знаковая система — это как бы перевод мира объективных явле­ний, в мир субъективного представления. Это тот же самый мир, но существующий посредством обозначения его в сознании человека. Это примерно так же как и деньги, которые являются эквивалентом, заме­нителем золота. Сами по себе деньги ничего не стоят, и только обес­печенные золотым запасом они приобретают сущностное значение, значимость, принадлежащую золоту. Но так же как и с денежными знаками происходят разные метаморфозы (в сознании человека), ког­да они отрываются от своей предметной сущности, так и со словесными эквивалентами происходят разные чудеса, например, когда слово име­ется, а его предметного содержания в объективном мире нет, и созна­ние оперирует только символами, без их предметной сущности. Или же под словом как обозначение предмета понимают понятие, или наоборот, под понятием понимают обозначение единичного предмета и т.д.

То же самое относится к вопросу. Вопрос также выступает в двух видах, разницу и их взаимообусловленность необходимо сознавать: 1. Вопрос, как знаковая система, которая обозначает в сознании человека некоторый реальный процесс, явление. 2. Вопрос, как выражение определенной формы процесса познания.

Как знаковая система вопрос ровным счетом не открывает ничего нового и не разрешает никаких проблем. Он только определяет свое отношение к этому новому знанию, выработанному человеком. Вопрос не есть требования нового знания, новой информации и пр. Вопросительное отношение к знанию определяется уже после того, как это но­вое знание в виде концептуального положения выработано в сознании человека. Потребность в новом знании и требование нового знания. например, в разрешении проблемы или задачи, определяется не воп­росом, а противоречием между старым и новым знанием, старым кон­цептуальным знанием и изменением объективной реальности, когда кет возможности решать практические задачи в старых концептуаль­ных положениях, в старом концептуальном знании. Вопрос, как знаковая система, не может быть ни ложным, ни истинным. Если концепция не верна, то в этом виновата сама концепция, а не то, что ее показывает, как возможно истинное, концептуаль­но-гипотетическое знание. Вопрос, как знаковая система нейтрален к сущностному содержанию вопроса и по отношению к нему девственно чист. Не заслуга вопроса в том, что концепция является верной или неверной, не надо знаку приписывать то, что ему не принадлежит и отнимать то, что ему присуще.

Только в силу того, что вопрос обозначает очень много в мысли­тельной деятельности, ему приписывают все то, что выражает сама мыслительная деятельность. Так же как платью нельзя приписывать достоинства и недостатки человека, также нельзя и вопросу приписы­вать достоинства и недостатки мышления. Так платье может иметь свою сущность и свои функции и быть обозначением характера, соци­ального положения человека, но само не может быть характером и сущностью человека. Так и вопрос как знаковая система, только вы­ражает определенное положение знания, а именно как концептуаль­но-гипотетическое знание, но не как сущностное содержание самого знания. Вопрос, как знак отражения действительности является только знаком и не более того.

Вопрос, как знаковая система, имеет две формы выражения. Пер­вая форма обозначает определенное концептуальное знание, которое имеет форму гипотетического знания. Вопрос здесь обозначает только то, что эта форма знания является гипотетической, возможно истин­ным знанием. В этом случае вопрос означает, что человек, представив­ший эту концепцию, обозначает ее как возможно истинную и просит подтвердить ее или не подтвердить, т. е. просит ответа. Вопрос высту­пает здесь как обозначение определенного отношения между людьми в процессе общения. Таким образом, вопрос в этой форме, выступает как обозначение определенного состояния знания и определенной фор­мы отношений между познающими субъектами и объектами.

Вторая форма — это обозначение требования определения поня­тия заключенного в вопросе. По своей логической структуре вопрос со­стоит из вопросного оператора, который указывает форму ответа и не­которого понятия, состоящего из совокупности других понятий. Эти, так называемые, подпонятия не определены как совокупность. Иначе говоря, имеется некоторая объективная реальность, которую надо ка­ким-то образом обозначить, как явление через понятие. Это новое яв­ление описывается в обязательном порядке совокупностью других яв­лений, и также через понятие. Вопрос, или точнее вопросный опера­тор, в этом случае показывает, что данная совокупность понятий тре­бует определения. Это общее понятие появляется в процессе выработ­ки концепции, но необходимо его терминологическое и понятийное оп­ределение, которое дает спрашивающий или отвечающий. Так, напри­мер, в вопросе: «Кто читал эту книгу?», имеется некоторое понятийное образование «читал книгу». Содержание понятий «читал» и «книга» известно, но требуется найти такое новое понятие, которое бы обозначило посредством понятия новое явление "читал книгу". Вопрос и ука­зывает на это, определение дает ответ.

Однако, если вопрос только обозначает некоторое состояние знания, то нельзя ли перенести проблему вопроса только в знаковую систему? Нельзя ли при этом полностью отказаться от содержательного анализа то­го знания, которое стоит под знаком вопроса? Или же выходя за рамки вопроса, как знаковой системы, изучать его содержательное знание только в свете взаимодействия содержания и системы его обозначения?

Безусловно такой подход имеет смысл и конечно необходимо рас­сматривать вопрос как определенную знаковую систему. Но только та­кой подход означал бы значительное сужение проблемы вопроса и са­мое главное не отвечал бы на многие вопросы о вопросах, не раскрывал бы сущностное содержание вопроса как понятия, не раскрывал бы онто­логическое и гносеологическое содержания данного явления в процессе познания. И в самом деле, как соотнести вопрос, как знаковую систему с определенным состоянием знания? В этом случае мы неминуемо при­шли бы к потребности анализа этого необычного состояния знания, ко­торое мы называем вопросом, но вынуждены были бы назвать это дру­гими именами, впрочем что нередко и делается при изучении вопроса, отождествляя или подменяя понятие вопроса такими понятиями как проблема, задача и пр. В принципе так тоже можно делать и так делают нередко, но в этом случае произошел бы отрыв системы выражения и обозначения данного явления от содержания самого знания. Система обозначения некоторого состояния знания и само знание являются тес­но взаимосвязаны и обуславливающие друг друга. Но тем не менее воп­рос, как состояние некоторого знания, первично, по отношению к воп­росу, как знаковой системы.