СООТНОШЕНИЕ ВОПРОСА И ОТВЕТА

В научной литературе нет достаточно четкого структурного деле­ния вопроса как системы формального выражения концептуально-ги­потетического знания, не дается и четкого определения соотношения собственно вопроса или по другому вопросительной части и ответа. Нет также приемлемого определения понятий вопроса и ответа.

Под вопросом нередко понимают только вопросительную часть или содержание вопроса без обращения ко второй ее части — ответ. Так поступают, когда анализируют логическую структуру вопроса, ис­ходя только из внутренней структуры вопросительной части. Но не­редко в логическом анализе вопроса ответная часть включается, точ­нее поглощается вопросительной частью системы, при этом ответную часть не рассматривают как самостоятельное структурное образова­ние. Так, например, происходит, когда говорят о типологии вопроса по принципу ответа, например, «ли-вопрос» и «какой — вопрос», как это делает Белнап Н. и Стил Л. в известной работе «Логика вопросов и ответов».

В целом соотношение вопроса и ответа рассматривается как неза­висимые структурные образования, где вопрос в обязательном порядке принадлежит субъекту, а ответ — объекту, при этом и содержатель­ная, и логическая структура вопроса выступают независимыми от со­держательной и логической структуры ответа. Но ответ, как правило, не рассматривают как самостоятельную структуру, и тем более опре­деляющую логическую структуру вопроса.

О природе вопроса мы уже говорили; это форма выражения кон­цептуально-гипотетического знания, содержащая имплицитно и ответ. Само содержание вопроса является одновременно и ответом или точ­нее возможным ответом. Выработанная концепция становится знани­ем для самого себя и в этом плане о вопросительно-ответном процессе не идет речь. Но знание того, что представленная концепция может быть неверной, приобретает форму вопроса для другого субъекта, как требование проверки своего знания.

Для объекта или другого человека, к которому обращаются, воп­рос — это форма выражения определенного состояния знания, а имен­но, того знания, которое говорит о том, что, возможно, представленная концепция является не истинной. Само по себе для субъекта, естест­венно, выработанное концептуальное знание является абсолютным и точным. Неопределенность заключается в том, что содержание другого моего знания, говорит о том, что возможно концептуальное знание не истинное, хотя, кстати говоря, знание о том, что концептуальное знание возможно не истинное, является так же абсолютным и точным.

Отвечающему, тем самым, показывают два знания с различным содержанием; одно из них предлагает концептуальное видение како­го-то явления, другое показывает, что возможно оно не истинное. Ког­да я спрашиваю: «Колумб ли открыл Америку?», то для меня это зна­ние является точным и полным. Но когда я эту концепцию представ­ляю другому человеку в виде вопроса, то оно сопровождается другим знанием, как биркой, на которой написано, что возможно данный груз не является полным и точным, т. е. представленная концепция не яв­ляется истинной. Вопрос, как мы уже об этом говорили, выступает только как знаковая система, которая несет в себе свое и строго опре­деленное знание, и которое определенным образом характеризует кон­цептуальное знание. В другом, противоположном случае, концепция может быть представлена субъектом как истинная не только для само­го себя, но и для всего окружающего мира, и в этом случае субъект, в обязательном порядке, вешает на этот груз другую бирку как знак, что это знание истинное и никаких сомнений здесь не может быть. Тогда концепция выступает уже утверждением, а не вопросом.

Когда этот груз, т. е. концепция, поступает к другому человеку, то он воспринимает ее истинность или не истинность в зависимости от прикрепленной бирки. Но речь в этот момент еще не идет о самой кон­цепции. Если на бирке написано, что эта концепция возможно истин­ная, то объект относительно ее и строит свое движение определенным образом, подвергнет концепцию проверке. Если на бирке написано, что концепция истинная, то объект воспринимает ее как достоверную информацию (впрочем, как известно, представленную концепцию как истинную он может таковой и не признать и подвергнуть ее проверке, т. е. самостоятельно перевести в форму вопроса).

Получив груз и соответствующую бирку, обозначающую сомне­ние в истинности, объект проводит проверочную работу и строго в той последовательности и в соответствии с теми принципами выработки концептуального знания, как это делал субъект, и о чем мы писали в предыдущих разделах. Вопрос субъекта становится вопросом объекта, но уже к самому себе, к своему прошлому знанию. Происходит процесс идентификации прошлого знания с концепцией, предложенной в воп­росе. Если такая идентификация осуществилась, то найденное реше­ние будет ответом объекта на свой собственный вопрос и тем самым ответом на тот же вопрос субъекта. Если субъект меня спросил: «Ко­лумб ли открыл Америку?», то я покопавшись в памяти (спросив са­мого себя), точно определил, что именно Колумб, а никто другой это сделал, то это стало ответом и на мой вопрос, и на вопрос субъекта. Но если идентификация не прошла, тогда идет процесс выработки нового концептуального знания отвечающим. Вопрос делится на известное и неизвестное, точнее, ищется известное, которое таковым становится в процессе идентификации с прошлым опытом. Например, таким изве­стным становится то, что «Америка открыта», неизвестным остается, кто это сделал. Тогда это неизвестное так же делится на известное и неизвестное, как свои элементы или подпонятия общего понятия Ко­лумб. Объект пытается идентифицировать эти подпонятия или эле­менты со своим прошлым опытом. Это второй уровень идентификации. Если и на этом уровне остается что-то неизвестное, что не позволяет однозначно получить общий ответ как истинный, то продолжается де­ление на известное и неизвестное элементов третьего уровня, т. е. де­ление подпонятий на свои собственные подпонятия. И так в принципе до бесконечности в теории, а на практике доходят до того уровня, когда структурные объекты становятся настолько элементарными, что они наверняка могут быть идентифицированными с прошлым знанием, ес­ли в принципе эта область знания у человека имеется. Но даже, если данная область знания и отсутствует, наверняка есть какая-то погра­ничная, которая и позволяет в принципе построить новую область зна­ния. Так, примерно, проходит обучение чему-то новому.

Таким образом, система вопрос-ответ субъекта и система вопрос-ответ объекта — это разомкнутые системы, независимые как процесс образования нового знания, но абсолютно идентичные по принципу образования нового знания. Получив независимым путем ту же самую по содержанию концепцию, объект этим самым сказал, что их концеп­ции оказались идентичными. И это уже второй шаг к истине, о чем мы уже говорили. Это еще не истина в широком признании, но она уже таковой становится для субъекта и объекта.

Таким образом, вопрос и ответ — это не две стороны одной меда­ли, не два этапа и не две формы познания. Разница между ними заключается в том, что объект работает в навязанных концептуальных рамках, работает как бы во втором эшелоне, в то время как субъект определяет основную концепцию и линию поведения. Форму ответа концепция принимает в ситуации необходимости подтверждения пред­ложенной субъектом концепции. В этом и заключается специфичность процесса образования концепции в ситуации ответа и его (процесса) отличия от ситуации вопроса.

В литературе ответ часто понимается как истинное положитель­ное знание и по форме он и в самом деле выступает как утверждение. На самом деле он таковым, все-таки не является. Если исходить из то­го, что ответ это точно такой же процесс выработки концепции как и вопрос, то в этом случае правомерно предположить, что и концепция в ситуации ответа имеет все особенности концептуального образова­ния и прежде всего, что она является гипотетической.

И в самом деле, момент образования концепции, являясь собст­венностью объекта, ни в коем случае не может претендовать на абсо­лютную истину, так же как и момент образования концепции субъек­том. Это только для каждого из них в отдельности она является абсо­лютно истинной. Когда субъект кинул шар в виде вопроса объекту, по­следний приняв, возвращает его субъекту так же в виде вопроса.

Концепция отвечающего остается вопросом до момента идентификации ее с концепцией субъекта в сознании объекта. Но и после это­го она остается в состоянии возможно истинной, ибо должна произойти вторая идентификация уже в сознании субъекта, т. е. должна произой­ти идентификация концепции субъекта с концепцией объекта, но уже самим субъектом. Если и в этом случае концепции оказались одинако­выми, то можно сказать, что они являются истинными, но только для них двоих.

Другими словами, отвечающий, получив от субъекта его концеп­цию как возможно истинную, кладет ее на какую-то полочку своего сознания, и приступает к поиску в своем прошлом опыте той области знания, которая могла бы подтвердить предложенную концепцию. Мо­мент поиска — это постоянный процесс идентификации того, что име­ется в прошлом опыте и предложенной концепции в системе вопрос-ответ. Концепция субъекта становится вопросом для прошлого опыта объекта. Если прошел процесс идентификации, т. е. в прошлом опыте был найден аналог предложенной концепции, то последний передается субъекту вместе с его концепцией-вопросом. Но поскольку он также основан на прошлом опыте, то с неизбежностью приобретает характер возможно истинный, даже если эта идентификация происходит в ус­тойчивых понятиях и неизменной ситуации. Принимая аналог, субъект идентифицирует его со своей концепцией так же в системе вопрос-ответ, и если они сходятся, то принимаются как идентичные. Вторич­ная идентификация не лишняя, поскольку процесс выработки аналога может быть довольно длительным, в результате чего может изменить­ся ситуация концепция-вопрос. Действовать, во всяком случае эффек­тивно, можно только в случае единства времени и пространства. Про­цесс выработки концепции-вопрос и концепции-ответ всегда проходят в разные временные интервалы, а значит, и изменившемся простран­стве. Их необходимо свести, чтобы получить момент истинности, что и происходит в процессе второй идентификации при сравнении анало­гов.

Таким образом, явление идентифицируется двумя независимыми методами или двумя субъектами, что и позволяет утверждать о пра­вильном понимании исследуемого явления как субъектом, так и объ­ектом и возможность правильно строить свои действия. Данное поло­жение несколько отличается от того, о чем говорилось ранее, а именно, что субъект концептуально определяет свое движение относительно объекта, что и является вопросом к объекту в целом. Соответственно, движение последнего есть ответ на вопрос субъекта. Приведенное в данной главе положение не меняет ранее высказанного, только уточ­няется понятие объект. Двумя независимыми экспертами выступают прошлый опыт субъекта и объекта относительно какой-то определен­ной формы движения объекта, которая и выступает третьим субъектом или тем явлением, относительно которого и разгорелся сыр-бор или, по-научному, установились вопросно-ответные отношения, чтобы вы­явить его сущность и соответственным образом определить движение как субъекта, так и объекта. В этом ничего необычного нет, если вспомнить известное положение, что субъект и объект и любое явление представляют собой сложную систему взаимодействия структурных элементов, каждый из которых обладает определенной степенью не­зависимости и каждый из которых требует постоянной идентификации в рамках общей системы, в качестве которой и выступают субъект и объект.

Знание ответа есть по существу знание вопроса»

Белнап Н.. Стил Т.

В научной литературе нет достаточно четкого структурного деле­ния вопроса как системы формального выражения концептуально-ги­потетического знания, не дается и четкого определения соотношения собственно вопроса или по другому вопросительной части и ответа. Нет также приемлемого определения понятий вопроса и ответа.

Под вопросом нередко понимают только вопросительную часть или содержание вопроса без обращения ко второй ее части — ответ. Так поступают, когда анализируют логическую структуру вопроса, ис­ходя только из внутренней структуры вопросительной части. Но не­редко в логическом анализе вопроса ответная часть включается, точ­нее поглощается вопросительной частью системы, при этом ответную часть не рассматривают как самостоятельное структурное образова­ние. Так, например, происходит, когда говорят о типологии вопроса по принципу ответа, например, «ли-вопрос» и «какой — вопрос», как это делает Белнап Н. и Стил Л. в известной работе «Логика вопросов и ответов».

В целом соотношение вопроса и ответа рассматривается как неза­висимые структурные образования, где вопрос в обязательном порядке принадлежит субъекту, а ответ — объекту, при этом и содержатель­ная, и логическая структура вопроса выступают независимыми от со­держательной и логической структуры ответа. Но ответ, как правило, не рассматривают как самостоятельную структуру, и тем более опре­деляющую логическую структуру вопроса.

О природе вопроса мы уже говорили; это форма выражения кон­цептуально-гипотетического знания, содержащая имплицитно и ответ. Само содержание вопроса является одновременно и ответом или точ­нее возможным ответом. Выработанная концепция становится знани­ем для самого себя и в этом плане о вопросительно-ответном процессе не идет речь. Но знание того, что представленная концепция может быть неверной, приобретает форму вопроса для другого субъекта, как требование проверки своего знания.

Для объекта или другого человека, к которому обращаются, воп­рос — это форма выражения определенного состояния знания, а имен­но, того знания, которое говорит о том, что, возможно, представленная концепция является не истинной. Само по себе для субъекта, естест­венно, выработанное концептуальное знание является абсолютным и точным. Неопределенность заключается в том, что содержание другого моего знания, говорит о том, что возможно концептуальное знание не истинное, хотя, кстати говоря, знание о том, что концептуальное знание возможно не истинное, является так же абсолютным и точным.

Отвечающему, тем самым, показывают два знания с различным содержанием; одно из них предлагает концептуальное видение како­го-то явления, другое показывает, что возможно оно не истинное. Ког­да я спрашиваю: «Колумб ли открыл Америку?», то для меня это зна­ние является точным и полным. Но когда я эту концепцию представ­ляю другому человеку в виде вопроса, то оно сопровождается другим знанием, как биркой, на которой написано, что возможно данный груз не является полным и точным, т. е. представленная концепция не яв­ляется истинной. Вопрос, как мы уже об этом говорили, выступает только как знаковая система, которая несет в себе свое и строго опре­деленное знание, и которое определенным образом характеризует кон­цептуальное знание. В другом, противоположном случае, концепция может быть представлена субъектом как истинная не только для само­го себя, но и для всего окружающего мира, и в этом случае субъект, в обязательном порядке, вешает на этот груз другую бирку как знак, что это знание истинное и никаких сомнений здесь не может быть. Тогда концепция выступает уже утверждением, а не вопросом.

Когда этот груз, т. е. концепция, поступает к другому человеку, то он воспринимает ее истинность или не истинность в зависимости от прикрепленной бирки. Но речь в этот момент еще не идет о самой кон­цепции. Если на бирке написано, что эта концепция возможно истин­ная, то объект относительно ее и строит свое движение определенным образом, подвергнет концепцию проверке. Если на бирке написано, что концепция истинная, то объект воспринимает ее как достоверную информацию (впрочем, как известно, представленную концепцию как истинную он может таковой и не признать и подвергнуть ее проверке, т. е. самостоятельно перевести в форму вопроса).

Получив груз и соответствующую бирку, обозначающую сомне­ние в истинности, объект проводит проверочную работу и строго в той последовательности и в соответствии с теми принципами выработки концептуального знания, как это делал субъект, и о чем мы писали в предыдущих разделах. Вопрос субъекта становится вопросом объекта, но уже к самому себе, к своему прошлому знанию. Происходит процесс идентификации прошлого знания с концепцией, предложенной в воп­росе. Если такая идентификация осуществилась, то найденное реше­ние будет ответом объекта на свой собственный вопрос и тем самым ответом на тот же вопрос субъекта. Если субъект меня спросил: «Ко­лумб ли открыл Америку?», то я покопавшись в памяти (спросив са­мого себя), точно определил, что именно Колумб, а никто другой это сделал, то это стало ответом и на мой вопрос, и на вопрос субъекта. Но если идентификация не прошла, тогда идет процесс выработки нового концептуального знания отвечающим. Вопрос делится на известное и неизвестное, точнее, ищется известное, которое таковым становится в процессе идентификации с прошлым опытом. Например, таким изве­стным становится то, что «Америка открыта», неизвестным остается, кто это сделал. Тогда это неизвестное так же делится на известное и неизвестное, как свои элементы или подпонятия общего понятия Ко­лумб. Объект пытается идентифицировать эти подпонятия или эле­менты со своим прошлым опытом. Это второй уровень идентификации. Если и на этом уровне остается что-то неизвестное, что не позволяет однозначно получить общий ответ как истинный, то продолжается де­ление на известное и неизвестное элементов третьего уровня, т. е. де­ление подпонятий на свои собственные подпонятия. И так в принципе до бесконечности в теории, а на практике доходят до того уровня, когда структурные объекты становятся настолько элементарными, что они наверняка могут быть идентифицированными с прошлым знанием, ес­ли в принципе эта область знания у человека имеется. Но даже, если данная область знания и отсутствует, наверняка есть какая-то погра­ничная, которая и позволяет в принципе построить новую область зна­ния. Так, примерно, проходит обучение чему-то новому.

Таким образом, система вопрос-ответ субъекта и система вопрос-ответ объекта — это разомкнутые системы, независимые как процесс образования нового знания, но абсолютно идентичные по принципу образования нового знания. Получив независимым путем ту же самую по содержанию концепцию, объект этим самым сказал, что их концеп­ции оказались идентичными. И это уже второй шаг к истине, о чем мы уже говорили. Это еще не истина в широком признании, но она уже таковой становится для субъекта и объекта.

Таким образом, вопрос и ответ — это не две стороны одной меда­ли, не два этапа и не две формы познания. Разница между ними заключается в том, что объект работает в навязанных концептуальных рамках, работает как бы во втором эшелоне, в то время как субъект определяет основную концепцию и линию поведения. Форму ответа концепция принимает в ситуации необходимости подтверждения пред­ложенной субъектом концепции. В этом и заключается специфичность процесса образования концепции в ситуации ответа и его (процесса) отличия от ситуации вопроса.

В литературе ответ часто понимается как истинное положитель­ное знание и по форме он и в самом деле выступает как утверждение. На самом деле он таковым, все-таки не является. Если исходить из то­го, что ответ это точно такой же процесс выработки концепции как и вопрос, то в этом случае правомерно предположить, что и концепция в ситуации ответа имеет все особенности концептуального образова­ния и прежде всего, что она является гипотетической.

И в самом деле, момент образования концепции, являясь собст­венностью объекта, ни в коем случае не может претендовать на абсо­лютную истину, так же как и момент образования концепции субъек­том. Это только для каждого из них в отдельности она является абсо­лютно истинной. Когда субъект кинул шар в виде вопроса объекту, по­следний приняв, возвращает его субъекту так же в виде вопроса.

Концепция отвечающего остается вопросом до момента идентификации ее с концепцией субъекта в сознании объекта. Но и после это­го она остается в состоянии возможно истинной, ибо должна произойти вторая идентификация уже в сознании субъекта, т. е. должна произой­ти идентификация концепции субъекта с концепцией объекта, но уже самим субъектом. Если и в этом случае концепции оказались одинако­выми, то можно сказать, что они являются истинными, но только для них двоих.

Другими словами, отвечающий, получив от субъекта его концеп­цию как возможно истинную, кладет ее на какую-то полочку своего сознания, и приступает к поиску в своем прошлом опыте той области знания, которая могла бы подтвердить предложенную концепцию. Мо­мент поиска — это постоянный процесс идентификации того, что име­ется в прошлом опыте и предложенной концепции в системе вопрос-ответ. Концепция субъекта становится вопросом для прошлого опыта объекта. Если прошел процесс идентификации, т. е. в прошлом опыте был найден аналог предложенной концепции, то последний передается субъекту вместе с его концепцией-вопросом. Но поскольку он также основан на прошлом опыте, то с неизбежностью приобретает характер возможно истинный, даже если эта идентификация происходит в ус­тойчивых понятиях и неизменной ситуации. Принимая аналог, субъект идентифицирует его со своей концепцией так же в системе вопрос-ответ, и если они сходятся, то принимаются как идентичные. Вторич­ная идентификация не лишняя, поскольку процесс выработки аналога может быть довольно длительным, в результате чего может изменить­ся ситуация концепция-вопрос. Действовать, во всяком случае эффек­тивно, можно только в случае единства времени и пространства. Про­цесс выработки концепции-вопрос и концепции-ответ всегда проходят в разные временные интервалы, а значит, и изменившемся простран­стве. Их необходимо свести, чтобы получить момент истинности, что и происходит в процессе второй идентификации при сравнении анало­гов.

Таким образом, явление идентифицируется двумя независимыми методами или двумя субъектами, что и позволяет утверждать о пра­вильном понимании исследуемого явления как субъектом, так и объ­ектом и возможность правильно строить свои действия. Данное поло­жение несколько отличается от того, о чем говорилось ранее, а именно, что субъект концептуально определяет свое движение относительно объекта, что и является вопросом к объекту в целом. Соответственно, движение последнего есть ответ на вопрос субъекта. Приведенное в данной главе положение не меняет ранее высказанного, только уточ­няется понятие объект. Двумя независимыми экспертами выступают прошлый опыт субъекта и объекта относительно какой-то определен­ной формы движения объекта, которая и выступает третьим субъектом или тем явлением, относительно которого и разгорелся сыр-бор или, по-научному, установились вопросно-ответные отношения, чтобы вы­явить его сущность и соответственным образом определить движение как субъекта, так и объекта. В этом ничего необычного нет, если вспомнить известное положение, что субъект и объект и любое явление представляют собой сложную систему взаимодействия структурных элементов, каждый из которых обладает определенной степенью не­зависимости и каждый из которых требует постоянной идентификации в рамках общей системы, в качестве которой и выступают субъект и объект.

Знание ответа есть по существу знание вопроса»

Белнап Н.. Стил Т.