aa, Ответ на 2 вопрос

Сказанное предрешает уже ответ и на второй из поставленных выше вопросов: к какой функции слова относится логическое формообразование? Это не есть значащая функция сама по себе, хотя, разумеется, понятия и понимания не может быть там, где нет значения и смысла, другими словами, не может быть формы там, где нет содержания. В этом можно убедиться и другим путем: в строгом смысле слова понимание не дает нам нового знания, оно углубляет познаваемое, раскрывает его смысл, его разумные основания и формы. Напротив, чистое обозначение, если бы оно возможно было без форм, давало бы нам знание. Знание без понимания немыслимо, как немыслимо суждение без предицирования, но все же это — разные акты и выражающее их слово выполняет разные функции. Точно так же нельзя отождествить номинативную функцию слова с функцией формативной. Называем мы предмет и ему приписываем предикаты; он, как сказано, образующее начало понятий, но не само понятие как отношение между знаком и значением. Но поскольку мы называем предмет, мы уже предицируем ему слово как имя и этим устанавливаем между словом и предметом отношение, устанавливаем, всегда через посредство его значения *, и в самом этом установлении оформливаем это значение, терминируем его. Поэтому с таким правом можно сказать, что предмет мы называем через посредство понятия, через посредство оформленного значения. И так только и бывает в живом конкретном процессе речи и познания. Выделяемая нами из терминирования специальная функция установления и есть искомая нами функция слова, с которой связано формообразование. В логической терминологии это есть предицирование.

Сказанное предрешает уже ответ и на второй из поставленных выше вопросов: к какой функции слова относится логическое формообразование? Это не есть значащая функция сама по себе, хотя, разумеется, понятия и понимания не может быть там, где нет значения и смысла, другими словами, не может быть формы там, где нет содержания. В этом можно убедиться и другим путем: в строгом смысле слова понимание не дает нам нового знания, оно углубляет познаваемое, раскрывает его смысл, его разумные основания и формы. Напротив, чистое обозначение, если бы оно возможно было без форм, давало бы нам знание. Знание без понимания немыслимо, как немыслимо суждение без предицирования, но все же это — разные акты и выражающее их слово выполняет разные функции. Точно так же нельзя отождествить номинативную функцию слова с функцией формативной. Называем мы предмет и ему приписываем предикаты; он, как сказано, образующее начало понятий, но не само понятие как отношение между знаком и значением. Но поскольку мы называем предмет, мы уже предицируем ему слово как имя и этим устанавливаем между словом и предметом отношение, устанавливаем, всегда через посредство его значения *, и в самом этом установлении оформливаем это значение, терминируем его. Поэтому с таким правом можно сказать, что предмет мы называем через посредство понятия, через посредство оформленного значения. И так только и бывает в живом конкретном процессе речи и познания. Выделяемая нами из терминирования специальная функция установления и есть искомая нами функция слова, с которой связано формообразование. В логической терминологии это есть предицирование.