bb, Понятие форм — кантовское, аристотелевское,

платоновское

Это последнее представление о “субъекте”, как формообразующем начале, вводит в философию то ненужное ей понятие формы, которая как бы извне налагается на известную материю, принимающую вследствие этого некоторый постоянный облик, дающий возможность отличить данную вещь от другой. Таково понятие, прежде всего, логической формы у Канта, а затем и понятие его трансцендентальной формы. Последнее, впрочем, другой своей стороной, как равносильное понятию “закона”, само собою сопоставляется с бэконовским понятием формы * . Бэконовская “форма” имет реально-<метафизическое> значение и, — желал того Бэкон или не желал, — становится в один ряд со скрытыми качествами, пластическими или жизненными силами. Как такое его понимание формы восходит в конечном итоге к аристотелевскому понятию формы и указывает на наличность в реальном мире внутреннего образующего начала, призванного к объяснению самой действительности. Аристотелевское понятие формы, в свою очередь, было результатом трансформированного перенесения “идеи”, или точнее эйдоса, из области мыслимого и умопостигаемого в область реального и эмпирического. Эйдос Платона есть полное содержание мыслимого, облеченное в определенные логические формы. Формообразующим началом является скрепляющее предметное начало эйдетического содержания. Чисто формальная функция эйдоса всегда остается некоторого рода отвлеченностью, но отвлеченностью не эмпирического, а чисто идеального порядка. В единстве же со своим содержанием она составляет конкретную данность, через которую до нас доходит все предметно-конституированное. Такое единство есть lÒgoj 3. Сознание предметного, характеризуемое Платоном по самому предмету, выступает затем как ™pist”mh 4 или как dÒxa 5, но непременно как логическое сознание, обнаруживающее себя в своей полноте только в процессе диалектического анализа. Это понятие формы, заключающееся в самом понятии эйдоса, сросшееся с мыслью о предмете и его содержании, остается во всяком развитии положительной философии, как одно из основных ее понятий, хотя оно меняет иной раз свое имя или свое терминологическое одеяние. Существенным для него, однако, всегда остается его определение через соотнесение к идеальному предметному содержанию, как значению, или смыслу, или разумному основанию (ratio), или сущности логического слова, “понятия”.

платоновское

Это последнее представление о “субъекте”, как формообразующем начале, вводит в философию то ненужное ей понятие формы, которая как бы извне налагается на известную материю, принимающую вследствие этого некоторый постоянный облик, дающий возможность отличить данную вещь от другой. Таково понятие, прежде всего, логической формы у Канта, а затем и понятие его трансцендентальной формы. Последнее, впрочем, другой своей стороной, как равносильное понятию “закона”, само собою сопоставляется с бэконовским понятием формы * . Бэконовская “форма” имет реально-<метафизическое> значение и, — желал того Бэкон или не желал, — становится в один ряд со скрытыми качествами, пластическими или жизненными силами. Как такое его понимание формы восходит в конечном итоге к аристотелевскому понятию формы и указывает на наличность в реальном мире внутреннего образующего начала, призванного к объяснению самой действительности. Аристотелевское понятие формы, в свою очередь, было результатом трансформированного перенесения “идеи”, или точнее эйдоса, из области мыслимого и умопостигаемого в область реального и эмпирического. Эйдос Платона есть полное содержание мыслимого, облеченное в определенные логические формы. Формообразующим началом является скрепляющее предметное начало эйдетического содержания. Чисто формальная функция эйдоса всегда остается некоторого рода отвлеченностью, но отвлеченностью не эмпирического, а чисто идеального порядка. В единстве же со своим содержанием она составляет конкретную данность, через которую до нас доходит все предметно-конституированное. Такое единство есть lÒgoj 3. Сознание предметного, характеризуемое Платоном по самому предмету, выступает затем как ™pist”mh 4 или как dÒxa 5, но непременно как логическое сознание, обнаруживающее себя в своей полноте только в процессе диалектического анализа. Это понятие формы, заключающееся в самом понятии эйдоса, сросшееся с мыслью о предмете и его содержании, остается во всяком развитии положительной философии, как одно из основных ее понятий, хотя оно меняет иной раз свое имя или свое терминологическое одеяние. Существенным для него, однако, всегда остается его определение через соотнесение к идеальному предметному содержанию, как значению, или смыслу, или разумному основанию (ratio), или сущности логического слова, “понятия”.