формирования региональной целостности

            Северный Кавказ занимает уникальное геополитическое и геокультурное положение, во многом определяющее социокультурные процессы в этом регионе. Территории, заселенные народами Северного Кавказа и расположенные на северных склонах Главного Кавказского хребта и Предкавказья между Каспийским и Черным морями с древности выступали контактной зоной и в то же время барьером между цивилизациями и империями Средиземноморья, Передней Азии, Восточной Европы.

В российских масштабах территория Северного Кавказа составляет  2%, население — 12%, объем промышленного производства — 8%. В настоящее время в состав Северного Кавказа включают Республику Адыгея (РА, столица — г.Майкоп), Республику Дагестан (РД, столица — г.Махачкала), Кабардино-Балкарскую Республику (КБР, столица — г.Нальчик), Карачаево-Черкесскую Республику (КЧР, столица — г.Черкеск), Республику Северная Осетия-Алания (РСО-А, столица — г.Владикавказ), Республику Ингушетия (РИ, столица — г.Магас), Чеченскую Республику (ЧР, столица — г.Грозный), Ростовскую область, Краснодарский и Ставропольский края. Уже этот перечень свидетельствует о том, что Северный Кавказ — наиболее сложный в этнокультурном отно­шении регион Российской Федерации. На сравнительно небольшой территории здесь сосуществует несколько десятков различных в эт­ническом, религиозном и социально–экономическом отношении на­родов.

История заселения этого края с древности отличалась высо­кой динамичностью. В середине I тысячелетия до нашей эры основным насе­лением степных районов Северного Кавказа были скифы, позже их сменили сарматы. Из их состава в I тысячелетии н.э. выделились аланы, оказавшие большое влияние на этногенез ряда современ­ных народов этого края. Этот регион пережил и нашествие гун­нов, а с VI в. подвергся колонизации со стороны тюркоязычных племен — болгар, хазар, половцев (кипчаков). Последние нанесли большой урон аланам, потеснив их территориально. В XIII–XIV вв. Север­ный Кавказ находился под татаро-монгольской властью. Распад Золотой Орды привел к активизации этногенеза многих народов региона и зарождению современных этносов. С XVI–XVII вв. Се­верный Кавказ становится объектом притязаний сложившихся круп­ных государств — Ирана, Османской империи, Российской империи, Британской империи, вследствие чего был втянут в процесс мировой истории. Но как социокультурный и экономичес­кий регион России Северный Кавказ сложился совсем недавно, около 100 лет назад, по завершению Кавказской войны.

Все многообразие наиболее крупных по численности этничес­ких общностей, проживающих в регионе компактно, можно свести в 4 группы: автохтонные горские этносы (адыго-абхазская языковая группа, нахско-дагестанская группа), ираноязычный осетинский народ, тюркоязычные этносы (горские и степные) и русскоязычная группа (казаки и, заселявшиеся уже позднее, в конце XIX-XX вв. русские, украинцы, белорусы). Специфической особенностью их расселения является поселенческая «чересполо­сица» и исторически сложившийся у ряда народов способ поочередного использования пастбищных территорий, хотя большая часть народов региона имеет достаточно четко обозначенные тер­ритории заселения. В условиях дефицита земель и постоянно про­изводившихся административно-территориальных переделов (только за годы Советской власти их было 38), эти осо­бенности привели к возникновению двух проблем: расчлененности большинства народов между различными государственными образо­ваниями (республиками и административными единицами РФ) и тер­риториальным претензиям друг к другу. Так, адыгский этнос ока­зался одноим из основных в Республике Адыгее (ады­гейцы), в Кабардино-Балкарии (кабардинцы), Карачаево-Черкесии (черкесы и абазины), а также сохранил свою часть на территории современного Краснодарского края (причерноморские адыги). Че­ченцы сегодня расселены на территории Чечни, Ингушетии и Дагестана. Родственные народы карачаевцы и балкарцы — на территории 2 республик. Ногайский этнос оказался разделенным между Карачаево-Черкесией, Чечней, Дагестаном и Ставропольским кра­ем, а осетины и лезгины разделены государственной границей РФ с Грузией и Азербайджаном.

Иными словами, объективно-географические условия сущест­вования народов и втягивание их уже в прошлые столетия благо­даря соперничеству мировых держав в процесс мировой истории ставили их в конкурентные позиции по отношению друг к другу, приводили к формированию собственных, отличных друг от друга, интересов. Вместе с тем именно претензии мировых держав на обладание данным регионом тормозили внутриэтническую консолидацию, проявившись в консервации племенной разобщеннос­ти большинства горских народов, несформированности у них основ государственности (за исключением кабардинцев и народов Дагестана).

В период Кавказской войны (1818-1864) под влиянием внешней угрозы — экспансии Российской империи — Шамиль пытался создать государство народов Дагестана и Чечни — Имамат (1834-1859), установив тесные контакты с адыгскими племенами. Однако ряд внутренних противоречий между на­родами, входящими в Имамат, нежелание отдельных князей (аварских и адыгских) признавать чье-либо лидерство, а также присоединение территории Северного Кавказа к России заблокировали тенденции государственного образования у народов региона. Сов­ременные ученые-кавказоведы, ссылаясь на наблюдения этнографов XIX в., соглашаются с их выводом о том, что «все кавказские горцы составляли множество независимых обществ, для которых не было доступно ни понятие о зависимости от кого бы то ни было, ни понятие о государстве и отечестве в том смысле, как мы их понимаем».

Большое влияние на современные политические процессы в регионе оказывает различие в уровне «духовной ин­теграции» в общероссийское политическое пространство, сложив­шееся в историческом прошлом. Одни народы добровольно признали протекторат Российской империи, другие присоединялись к России преимущественно жесткими силовыми мерами. В Кавказской войне активно участвовали аварцы, чеченцы, адыги, в значительно меньшей степени она затронула тюркоязычные народы. Чеченцы оказали ожесточенное сопротивление России и не менее жесткое воздействие испытали с ее стороны; адыги, также активно участ­вуя в военных действиях, претерпели переселение в Турцию и ис­пытали все тяготы и лишения, связанные с этим шагом (голод, эпидемические заболевания, отсутствие жилищных условий). Эти события остались в исторической памяти народов, поэтому сегод­няшние представления о степени включенности в Россию и истори­ческой «цене» этой акции у разных народов неодинаковы.

Причины сложившегося к насто­ящему времени неравенства народов в сфере образования, струк­туре занятости, политическом статусе также коренятся в прошлом. Во многом оно было пре­допределено равнинным или горным расселением народов: на равни­нах раньше перешли к культурному земледелию, здесь произошла социальная дифференциация внутри народов по классовому принци­пу и выделились князья. В горах долгое время сохранялось пост­роение общества на принципах «военной демократии», не предпо­лагающей развитых форм социального расслоения. Поэтому северо­кавказский менталитет характеризуется в том числе и иерархи­ческим делением народов на бедных и богатых, культурных и сравнительно отсталых, воинственных горских и бо­лее мирных равнинных.

Однако при всех указанных различиях народов региона им присуще большое количество сходных культурно-исторических черт, настолько значительных, что в отечественной эт­нологии постоянно подчеркивается высокий уровень близости эт­носов, позволяющих характеризовать Кавказ в целом как культурно-историческую целостность. К таким чертам исследователи относят: распрост­раненные к моменту присоединения к России близкие кровнородс­твенные и общинно-поселенческие формы самоорганизации, одно­типные обычаи (почитание старших, обычай избегания, кровной мести, гостеприимства, аталычества и куначества, сходную сва­дебную и похоронную обрядовость, семейные праздники и др.), сходный полупатриархальный-по­луфеодальный социально-экономический уклад жизни, близкие фор­мы материальной культуры (тип жилья, бытовой утвари и др.), похожие этикет и ценности (почитание земли предков, семейной (родовой) генеалогии, культ свободы и др). Среди кавказоведов распространена также аргументация тезиса о культурном родстве народов региона, что аргументируется данными социолингвистического анализа, археологическими находками, результатами историко-антропологического анализа.

Культурно-историческая близость этих народов, видимо, уси­лилась в годы Советской власти, когда многие из них разделили общую судьбу — административные переделы территорий, репрессии и депортацию, трудности жизнеустройства по возвращении с мест спецпоселений. Поэтому при сохранении отличных этнических ин­тересов в данном регионе присутствуют и интегративные внутри­этнические (но межреспубликанские) и межэтнические (но внутри­республиканские) связи.

Исторический анализ социальной структуры народов региона показывает, что к моменту их присоединения к Российской импе­рии они находились на разных этапах социально-экономического развития. Общественный строй большинства народов Северного Кавказа подавляющее число исследователей–кавказоведов характе­ризует как полупатриархальный — полуфеодальный. Однако социаль­ная организация разных народов включала различные сочетания элементов, присущих этим этапам развития, что проявлялось, в частности, в степени разложения патриархальных отношений. Этот процесс, выражающийся в имущественном расслоении общинников, проходил две фазы: имущественного расслоения родов и развития внутриродового неравенства в среде самих общинников. Если первый этап был свойственен социальному развитию всех народов региона, то имущественное расслоение на уровне индивидов было характерно не всем, оно, например, в значительно меньшей степени затронуло население высокогорных районов.

Межродовое расслоение зависело от места расположения зе­мель того или иного рода, определяя трудовую специализа­цию, обмен продуктами, формирование частнособственнических от­ношений и уровень экономического развития в целом. Часть родов горских народов раньше переселилась на равнины и стала сдавать удобные земли другим родам. Если бедный род оказывался не в состоянии уплатить то, что по адату обязан был уплатить богатому и сильному за использование земель, нанесенную или мнимую обиду и т.п., этот долг переходил на последующее поколение и «превращался в феодальную, отработочную, натураль­ную и затем денежную ренту». Складывавшееся положение делало одни роды «почетными», другие — «непочетными», усиливало стремление к захвату лучших земель, дифференциацию между рода­ми, и в итоге приводило к межродовой борьбе.

Адыгские народы в первой половине XIX в. делились на две группы: аристократическую (кабардинцы, бесленеевцы, темиргоев­цы, бжедуги, и др.) с «княжескими владениями» и демократичес­кую (например, шапсуги, натухаевцы, абадзехи) с народным прав­лением. Различие между этими группами заключалось в том, что первая имела социальную структуру с ярко выраженным расслоени­ем по экономическому признаку — здесь уже существовали феода­лы, зависимое крестьянство, а также сохранялся слой рабов, ис­пользуемых для домашних работ . У второй группы «господство феодальной знати было подорвано и сословные приви­легии в значительной мере ликвидированы в результате «общест­венного переворота», совершенного в конце XVIII века». Социальное деление по экономическому принципу на инди­видуальной основе было свойственно также большинству народов Дагестана, карачаевцам и балкарцам .

Русские путешественники и ученые, бывавшие на Северном Кавказе с экспедициями, отмечали разницу между горными и пред­горными поселениями, указывая, что вторые — зажиточнее, со свободными и просторными усадьбами, садами и огородами. Эти экономические различия сказывались и на чертах ха­рактера, формируемых у частей одного этноса, расселенного в горах и на равнинах. Например, описывая чеченцев, русские пу­тешественники и военачальники делили их на три части: мир­ных, независимых и горных. Первые осели по побережьям рек Сун­жи и Терека (правые берега), занимались сельским хозяйством и торговлей; независимые жили в горах, в самых же высокогорных районах проживали так называемые «горные» чеченцы. Выделением в особую группу горные чеченцы были обязаны особенно «злому характеру» и «разбоям» как одному из важных источников своего жизнеобеспечения. Русские наблюдатели фиксировали тот факт, что горные чеченцы «никогда не отдаются в плен, хотя бы один оставался против двадцати...», «в образе жизни, воспитания и внутреннего управления поступают, как следует отчаянным разбойникам», и по­читаются соседними народами (кабардинцами, ингушами, дагестан­цами, лезгинами) в качестве «злейших неприятелей».

Население горных и равнинных территорий данного региона и до настоящего времени отличается по степени консолидированности и организованности. В горных районах прак­тически у всех этнических групп сохранились в той или иной форме институты общинной самоорганизации (тейпы, тухумы и др.) и народные собрания как форма самоуправления. Горцы в большей степени сохранили нормы обычного права (адаты), более жесткий контроль за экзогамией, установку на большие се­мьи, а также такие институты консолидации традиционного об­щества как куначество, соседская взаимопомощь. Население равнинных территорий, прошедшее через разрушение принципов традиционного общества значительно раньше, сохранило многие из них в исторической памяти в большей степени как эле­менты культуры народа, но не как принципы организации совре­менной жизни. Поэтому там, где один этнос расселен и в горах, и на равнинах, большая организованность и консолидированность присущи горной части этноса, так же, как в республиках, населенными и горными и равнинными народами (например, Да­гестан), более организованы горские народы.

Структура этнического состава в республиках также меняется с запада на восток, от более равнинных ландшафтов к горным, от Адыгеи к Дагестану и Чечне в сторону увеличения численности титульных народов. Еще до драматических событий на Северном Кавказе в 90-х гг. перепись населения 1989 г. зафиксировала наибольшую численность русского и русскоязычного населения в Адыгее, наименьшую — в Дагестане. Современные миграционные процессы, которые будут рассмотрены в § 2 гл. 7, значительно изменили этническую структуру населения в республиках, но данная общая тенденция сохраняется и до сих пор.

Таким образом, историческое формирование региона предопределило развитие двух противоположных тенденций — тенденцию к региональной интеграции и тенденцию к межэтнической конкуренции, «разрывающей» социокультурную ткань региона.

            Северный Кавказ занимает уникальное геополитическое и геокультурное положение, во многом определяющее социокультурные процессы в этом регионе. Территории, заселенные народами Северного Кавказа и расположенные на северных склонах Главного Кавказского хребта и Предкавказья между Каспийским и Черным морями с древности выступали контактной зоной и в то же время барьером между цивилизациями и империями Средиземноморья, Передней Азии, Восточной Европы.

В российских масштабах территория Северного Кавказа составляет  2%, население — 12%, объем промышленного производства — 8%. В настоящее время в состав Северного Кавказа включают Республику Адыгея (РА, столица — г.Майкоп), Республику Дагестан (РД, столица — г.Махачкала), Кабардино-Балкарскую Республику (КБР, столица — г.Нальчик), Карачаево-Черкесскую Республику (КЧР, столица — г.Черкеск), Республику Северная Осетия-Алания (РСО-А, столица — г.Владикавказ), Республику Ингушетия (РИ, столица — г.Магас), Чеченскую Республику (ЧР, столица — г.Грозный), Ростовскую область, Краснодарский и Ставропольский края. Уже этот перечень свидетельствует о том, что Северный Кавказ — наиболее сложный в этнокультурном отно­шении регион Российской Федерации. На сравнительно небольшой территории здесь сосуществует несколько десятков различных в эт­ническом, религиозном и социально–экономическом отношении на­родов.

История заселения этого края с древности отличалась высо­кой динамичностью. В середине I тысячелетия до нашей эры основным насе­лением степных районов Северного Кавказа были скифы, позже их сменили сарматы. Из их состава в I тысячелетии н.э. выделились аланы, оказавшие большое влияние на этногенез ряда современ­ных народов этого края. Этот регион пережил и нашествие гун­нов, а с VI в. подвергся колонизации со стороны тюркоязычных племен — болгар, хазар, половцев (кипчаков). Последние нанесли большой урон аланам, потеснив их территориально. В XIII–XIV вв. Север­ный Кавказ находился под татаро-монгольской властью. Распад Золотой Орды привел к активизации этногенеза многих народов региона и зарождению современных этносов. С XVI–XVII вв. Се­верный Кавказ становится объектом притязаний сложившихся круп­ных государств — Ирана, Османской империи, Российской империи, Британской империи, вследствие чего был втянут в процесс мировой истории. Но как социокультурный и экономичес­кий регион России Северный Кавказ сложился совсем недавно, около 100 лет назад, по завершению Кавказской войны.

Все многообразие наиболее крупных по численности этничес­ких общностей, проживающих в регионе компактно, можно свести в 4 группы: автохтонные горские этносы (адыго-абхазская языковая группа, нахско-дагестанская группа), ираноязычный осетинский народ, тюркоязычные этносы (горские и степные) и русскоязычная группа (казаки и, заселявшиеся уже позднее, в конце XIX-XX вв. русские, украинцы, белорусы). Специфической особенностью их расселения является поселенческая «чересполо­сица» и исторически сложившийся у ряда народов способ поочередного использования пастбищных территорий, хотя большая часть народов региона имеет достаточно четко обозначенные тер­ритории заселения. В условиях дефицита земель и постоянно про­изводившихся административно-территориальных переделов (только за годы Советской власти их было 38), эти осо­бенности привели к возникновению двух проблем: расчлененности большинства народов между различными государственными образо­ваниями (республиками и административными единицами РФ) и тер­риториальным претензиям друг к другу. Так, адыгский этнос ока­зался одноим из основных в Республике Адыгее (ады­гейцы), в Кабардино-Балкарии (кабардинцы), Карачаево-Черкесии (черкесы и абазины), а также сохранил свою часть на территории современного Краснодарского края (причерноморские адыги). Че­ченцы сегодня расселены на территории Чечни, Ингушетии и Дагестана. Родственные народы карачаевцы и балкарцы — на территории 2 республик. Ногайский этнос оказался разделенным между Карачаево-Черкесией, Чечней, Дагестаном и Ставропольским кра­ем, а осетины и лезгины разделены государственной границей РФ с Грузией и Азербайджаном.

Иными словами, объективно-географические условия сущест­вования народов и втягивание их уже в прошлые столетия благо­даря соперничеству мировых держав в процесс мировой истории ставили их в конкурентные позиции по отношению друг к другу, приводили к формированию собственных, отличных друг от друга, интересов. Вместе с тем именно претензии мировых держав на обладание данным регионом тормозили внутриэтническую консолидацию, проявившись в консервации племенной разобщеннос­ти большинства горских народов, несформированности у них основ государственности (за исключением кабардинцев и народов Дагестана).

В период Кавказской войны (1818-1864) под влиянием внешней угрозы — экспансии Российской империи — Шамиль пытался создать государство народов Дагестана и Чечни — Имамат (1834-1859), установив тесные контакты с адыгскими племенами. Однако ряд внутренних противоречий между на­родами, входящими в Имамат, нежелание отдельных князей (аварских и адыгских) признавать чье-либо лидерство, а также присоединение территории Северного Кавказа к России заблокировали тенденции государственного образования у народов региона. Сов­ременные ученые-кавказоведы, ссылаясь на наблюдения этнографов XIX в., соглашаются с их выводом о том, что «все кавказские горцы составляли множество независимых обществ, для которых не было доступно ни понятие о зависимости от кого бы то ни было, ни понятие о государстве и отечестве в том смысле, как мы их понимаем».

Большое влияние на современные политические процессы в регионе оказывает различие в уровне «духовной ин­теграции» в общероссийское политическое пространство, сложив­шееся в историческом прошлом. Одни народы добровольно признали протекторат Российской империи, другие присоединялись к России преимущественно жесткими силовыми мерами. В Кавказской войне активно участвовали аварцы, чеченцы, адыги, в значительно меньшей степени она затронула тюркоязычные народы. Чеченцы оказали ожесточенное сопротивление России и не менее жесткое воздействие испытали с ее стороны; адыги, также активно участ­вуя в военных действиях, претерпели переселение в Турцию и ис­пытали все тяготы и лишения, связанные с этим шагом (голод, эпидемические заболевания, отсутствие жилищных условий). Эти события остались в исторической памяти народов, поэтому сегод­няшние представления о степени включенности в Россию и истори­ческой «цене» этой акции у разных народов неодинаковы.

Причины сложившегося к насто­ящему времени неравенства народов в сфере образования, струк­туре занятости, политическом статусе также коренятся в прошлом. Во многом оно было пре­допределено равнинным или горным расселением народов: на равни­нах раньше перешли к культурному земледелию, здесь произошла социальная дифференциация внутри народов по классовому принци­пу и выделились князья. В горах долгое время сохранялось пост­роение общества на принципах «военной демократии», не предпо­лагающей развитых форм социального расслоения. Поэтому северо­кавказский менталитет характеризуется в том числе и иерархи­ческим делением народов на бедных и богатых, культурных и сравнительно отсталых, воинственных горских и бо­лее мирных равнинных.

Однако при всех указанных различиях народов региона им присуще большое количество сходных культурно-исторических черт, настолько значительных, что в отечественной эт­нологии постоянно подчеркивается высокий уровень близости эт­носов, позволяющих характеризовать Кавказ в целом как культурно-историческую целостность. К таким чертам исследователи относят: распрост­раненные к моменту присоединения к России близкие кровнородс­твенные и общинно-поселенческие формы самоорганизации, одно­типные обычаи (почитание старших, обычай избегания, кровной мести, гостеприимства, аталычества и куначества, сходную сва­дебную и похоронную обрядовость, семейные праздники и др.), сходный полупатриархальный-по­луфеодальный социально-экономический уклад жизни, близкие фор­мы материальной культуры (тип жилья, бытовой утвари и др.), похожие этикет и ценности (почитание земли предков, семейной (родовой) генеалогии, культ свободы и др). Среди кавказоведов распространена также аргументация тезиса о культурном родстве народов региона, что аргументируется данными социолингвистического анализа, археологическими находками, результатами историко-антропологического анализа.

Культурно-историческая близость этих народов, видимо, уси­лилась в годы Советской власти, когда многие из них разделили общую судьбу — административные переделы территорий, репрессии и депортацию, трудности жизнеустройства по возвращении с мест спецпоселений. Поэтому при сохранении отличных этнических ин­тересов в данном регионе присутствуют и интегративные внутри­этнические (но межреспубликанские) и межэтнические (но внутри­республиканские) связи.

Исторический анализ социальной структуры народов региона показывает, что к моменту их присоединения к Российской импе­рии они находились на разных этапах социально-экономического развития. Общественный строй большинства народов Северного Кавказа подавляющее число исследователей–кавказоведов характе­ризует как полупатриархальный — полуфеодальный. Однако социаль­ная организация разных народов включала различные сочетания элементов, присущих этим этапам развития, что проявлялось, в частности, в степени разложения патриархальных отношений. Этот процесс, выражающийся в имущественном расслоении общинников, проходил две фазы: имущественного расслоения родов и развития внутриродового неравенства в среде самих общинников. Если первый этап был свойственен социальному развитию всех народов региона, то имущественное расслоение на уровне индивидов было характерно не всем, оно, например, в значительно меньшей степени затронуло население высокогорных районов.

Межродовое расслоение зависело от места расположения зе­мель того или иного рода, определяя трудовую специализа­цию, обмен продуктами, формирование частнособственнических от­ношений и уровень экономического развития в целом. Часть родов горских народов раньше переселилась на равнины и стала сдавать удобные земли другим родам. Если бедный род оказывался не в состоянии уплатить то, что по адату обязан был уплатить богатому и сильному за использование земель, нанесенную или мнимую обиду и т.п., этот долг переходил на последующее поколение и «превращался в феодальную, отработочную, натураль­ную и затем денежную ренту». Складывавшееся положение делало одни роды «почетными», другие — «непочетными», усиливало стремление к захвату лучших земель, дифференциацию между рода­ми, и в итоге приводило к межродовой борьбе.

Адыгские народы в первой половине XIX в. делились на две группы: аристократическую (кабардинцы, бесленеевцы, темиргоев­цы, бжедуги, и др.) с «княжескими владениями» и демократичес­кую (например, шапсуги, натухаевцы, абадзехи) с народным прав­лением. Различие между этими группами заключалось в том, что первая имела социальную структуру с ярко выраженным расслоени­ем по экономическому признаку — здесь уже существовали феода­лы, зависимое крестьянство, а также сохранялся слой рабов, ис­пользуемых для домашних работ . У второй группы «господство феодальной знати было подорвано и сословные приви­легии в значительной мере ликвидированы в результате «общест­венного переворота», совершенного в конце XVIII века». Социальное деление по экономическому принципу на инди­видуальной основе было свойственно также большинству народов Дагестана, карачаевцам и балкарцам .

Русские путешественники и ученые, бывавшие на Северном Кавказе с экспедициями, отмечали разницу между горными и пред­горными поселениями, указывая, что вторые — зажиточнее, со свободными и просторными усадьбами, садами и огородами. Эти экономические различия сказывались и на чертах ха­рактера, формируемых у частей одного этноса, расселенного в горах и на равнинах. Например, описывая чеченцев, русские пу­тешественники и военачальники делили их на три части: мир­ных, независимых и горных. Первые осели по побережьям рек Сун­жи и Терека (правые берега), занимались сельским хозяйством и торговлей; независимые жили в горах, в самых же высокогорных районах проживали так называемые «горные» чеченцы. Выделением в особую группу горные чеченцы были обязаны особенно «злому характеру» и «разбоям» как одному из важных источников своего жизнеобеспечения. Русские наблюдатели фиксировали тот факт, что горные чеченцы «никогда не отдаются в плен, хотя бы один оставался против двадцати...», «в образе жизни, воспитания и внутреннего управления поступают, как следует отчаянным разбойникам», и по­читаются соседними народами (кабардинцами, ингушами, дагестан­цами, лезгинами) в качестве «злейших неприятелей».

Население горных и равнинных территорий данного региона и до настоящего времени отличается по степени консолидированности и организованности. В горных районах прак­тически у всех этнических групп сохранились в той или иной форме институты общинной самоорганизации (тейпы, тухумы и др.) и народные собрания как форма самоуправления. Горцы в большей степени сохранили нормы обычного права (адаты), более жесткий контроль за экзогамией, установку на большие се­мьи, а также такие институты консолидации традиционного об­щества как куначество, соседская взаимопомощь. Население равнинных территорий, прошедшее через разрушение принципов традиционного общества значительно раньше, сохранило многие из них в исторической памяти в большей степени как эле­менты культуры народа, но не как принципы организации совре­менной жизни. Поэтому там, где один этнос расселен и в горах, и на равнинах, большая организованность и консолидированность присущи горной части этноса, так же, как в республиках, населенными и горными и равнинными народами (например, Да­гестан), более организованы горские народы.

Структура этнического состава в республиках также меняется с запада на восток, от более равнинных ландшафтов к горным, от Адыгеи к Дагестану и Чечне в сторону увеличения численности титульных народов. Еще до драматических событий на Северном Кавказе в 90-х гг. перепись населения 1989 г. зафиксировала наибольшую численность русского и русскоязычного населения в Адыгее, наименьшую — в Дагестане. Современные миграционные процессы, которые будут рассмотрены в § 2 гл. 7, значительно изменили этническую структуру населения в республиках, но данная общая тенденция сохраняется и до сих пор.

Таким образом, историческое формирование региона предопределило развитие двух противоположных тенденций — тенденцию к региональной интеграции и тенденцию к межэтнической конкуренции, «разрывающей» социокультурную ткань региона.