поиск оснований собственной государственности

Политическая обстановка в Чеченской республике второй половине 90-х годов характеризуется стремлением к государственному строительству. В условиях прекратившихся военных действий (1996) и переходу к налаживанию мирной жизни руководство республики столкнулось с теми же проблемами, которые пыталось решить правительство Д.Дудаева в 1992-1993гг. Речь идет о проблеме экономического обеспечения независимости республики и выборе типа политической организации общества. Напомним, что в течение 1992-1994 гг. (между захватом власти и началом военных действий) Д.Дудаев пытался формировать государственность и по типу парламентской республики, и по типу особенной этнической формы, экспериментируя с возрождением в качестве элементов государственной организации институтов традиционной структуры чеченского общества (опора на тейпы и Мягх-Кхел), и создавая основы авторитарно-военного режима . Проблемы, с которой столкнулось руководство Д.Дудаева, встали и перед новым руководством Ичкерии: традиционная разобщенность чеченцев, отсутствие профессиональной дифференциации населения и трудовой этики затрудняли становление современной индустрии. К этому добавилось одно из существенных последствий войны — реальный раскол активной части населения на различные группировки уже не по тейповому, а по клановому признаку. Насущной задачей чеченского руководства стали попытки формирования и укрепления внутреннего единства общества. Теперь в этом качестве выступила уже не идея независимости, а идеология ислама.

Задача интеграции политических сил всегда ставит в центр внимания проблему целей политического объединения. В этой проблеме концентрируются ее главные смыслы: и направленность политической деятельности, и приемлемые средства деятельности, и допустимые формы компромиссов. Представляется, что по этой главной проблеме и произошел раскол политических сил Чечни. В качестве главных из них, не считая правого экстремизма (“Армия Дудаева” С.Радуева), можно выделить центристскую политику А.Масхадова и леворадикальное оппозиционное крыло, которое возглавили Ш.Басаев и М.Удугов.

А.Масхадов, став президентом Ичкерии, преследовал цель создания чеченской этнонациональной государственности и нормализации жизни населения в республики, исходя из ее внутренних ресурсов и инвестиций России, компенсирующих разрушения, нанесенные во время военных действий.

Левые оппозиционные силы делали ставку на укрепление независимости Чечни за счет изменения ее геополитического положения, для чего требовалось прорваться к Каспию и закрепиться у моря. Отсюда возникает проект мусульманского объединения Чечни и Дагестана в духе Шамиля, но теперь уже под эгидой чеченцев, отсюда — и средства, избранные для консолидации, — сближение с оппозиционными силами в Дагестане.

Главным препятствием на пути реализации этого замысла являлась пророссийская ориентация Дагестана. Преодоление ее виделось лидерам чеченской оппозиции как часть общестратегического плана расширения пространства мусульманского мира. Здесь пересекались интересы радикальных лидеров Чечни и мусульманских радикалов ближневосточного региона. Объединяясь с ними, чеченцы обретали источник финансирования своих проектов, символический ореол борцов за религиозные идеалы и инструмент, используя который можно было решить проблему интеграции региона и формирования новой политической идентичности. В качестве этого инструмента выступил ваххабизм.

Анализируя сегодня распространение ваххабизма, некоторые исследователи отмечают, что это явление фиксируется “в районах распространения суфийского ислама, изначально имевшего местную специфическую окраску”, там, “где позиции ортодоксального ислама слабы”. Но почему? Традиционный ислам нивелирует межэтнические и субэтнические различия, “местное” проявление суфийского ислама — кавказский мюридизм, напротив, его закрепляет. Ваххабизм, как религиозное течение, апеллирующее к восстановлению первоначальной чистоты мусульманской веры, очищению от ее последующих наслоений и искажений, мог способствовать преодолению суфийских различий .

Первым шагом на пути религиозного объединения является попытка объединить Ичкерию и Дагестан. В конце августа 1997 г. в Грозном под председательством первого вице-премьера ЧРИ М.Удугова представителями 35 исламски ориентированных партий и движений ЧРИ и Дагестана было учреждено новое движение — “Исламская умма” (или “Исламская нация”). Избраны парламент (маджлис) и председатель, которым стал М.Удугов. Новое движение нацелено на возрождение проекта имама Шамиля, на объединение Дагестана и Ичкерии.

А.Масхадов предпринял альтернативную попытку, направленную на объединение республики, но на основе традиционного ислама. 31 августа 1997 г. было учреждено новое проправительственное общественно-политическое движение — “Чеченское исламское государство”, главная цель которого — консолидация общества вокруг президента ЧРИ для построения независимого исламского государства. На учредительном съезде были представлены все районы республики. Председателем движения был избран член высшего президентского совета Т.-А.Атгериев.

Противостояние этих альтернативных курсов происходило, прежде всего в сфере экономики, поскольку она обеспечивала решение задачи организации жизни населения республики. В качестве экономической основы независимости изначально рассматривалась возможная прибыль от нефти. Однако многочисленные вооруженные группировки, которые не контролировались руководством республики, делали невозможным ее строгое использование, исходя из нужд чеченского общества. Кризисность экономики заставила президента А.Масхадова выдвинуть требования, заведомо неприемлемые чеченским менталитетом: на протяжении 1997 г. он дважды обращался в парламент с законопроектом о предоставлении ему особых полномочий сроком на 2 года. В числе их названы: право самостоятельно решать любые кадровые вопросы, отменять нормативные акты, вносить изменения в структуру кабинета министров, издавать любые указы, не противоречащие государственному суверенитету и независимости Чечни, а также в некоторых случаях вводить чрезвычайное экономическое положение. Такой список требований свидетельствует о дрейфе власти в сторону не просто авторитаризма, но даже контролируемой государством экономики. Этому направлению соответствовало и стремление президента А.Масхадова демилитаризировать республику: поставить под контроль владение оружием населения, сократить армию, распустить неармейские вооруженные формирования. Подобное движение неудивительно в ситуации острого экономического и политического кризиса.

Однако сама идея авторитарной власти, как уже сказано выше, противоречит чеченскому менталитету и тем более не приемлема на гребне волны утверждения независимости. Стремление к ее практическому воплощению, стало важным поводом для активизации оппозиции А.Масхадову и поиску оппозиционерами финансовой опоры за пределами Чечни и прежде всего в ближневосточных странах.

Попытка преодолеть наметившееся противостояние политических сил внутри республики была предпринята в начале 1998 г. В середине января было сформировано правительство ЧРИ, при этом Масхадов решил укрепить свои позиции, опираясь на авторитет Ш.Басаева, сделав его премьером. Басаев в свою очередь на все ключевые посты, включая и силовые структуры, назначил лично преданных ему людей, тем самым сконцентрировав всю власть в своих руках, сделав Масхадова "свадебным генералом".

Радикально настроенные чеченские лидеры развернули в ряде территорий Чечни (Сержень-Юрт, Махкеты, Курчалой и Ножай — юртовский район) учебные центры ваххабитов, под руководством Хаттаба, где проходила военное обучение чеченская и определенная часть дагестанской молодежи. Активизации действий оппозиционеров способствовала, в частности, и реализация закона об оружии (10.02.98), согласно которому любое оружие и в неограниченном количестве может приобретать любой законопослушный гражданин Чечни.

Стремясь противостоять активизации вооруженных религиозно-экстремистских группировок, А.Масхадов сделал опору на традиционное мусульманство. 28 февраля 1998 г. духовенство Чечни вручило президенту Ичкерии А.Масхадову мандат на строительство исламского государства.

Подобные шаги вызвали ответную реакцию у оппозиционеров уже весной 1998 г. В конце апреля ими был проведен конгресс "Исламская нация" (руководителем чеченского регионального меджлиса которого является Ильяс Мусаев) под лозунгом "Ичкерия и Дагестане — две точки, одна судьба, одно будущее", на котором были приняты решения, направленные на последующее отделение Дагестана от России.

Противостояние леворадикалов, опирающихся на ваххабитов, и официальной власти обострилось в июле 1998 г. В Гудермесе произошло их вооруженное столкновение, которое перекинулось также в Самашки, Урус-Мартан. По следам событий выступил Масхадов с обвинениями Хаттаба в развязывании гражданской войны в Чечне.

Новое обострение противоречий Масхадова и левой оппозиции проявилось в декабре 1998 г., когда президент издал указ о частичной мобилизации и о введении чрезвычайного положения (15.12.98). На многотысячном митинге А.Масхадов апеллировал к решению гражданами вопроса о действиях против оппозиции. Ваххабиты, сконцентрированные в Урус-Мартане, обвинялись в деструктивной деятельности против Чеченского государства. Лидеры левой оппозиции Яндарбиев и Басаев обвинялись Масхадовым в античеченской деятельности в пользу иностранных государств. Эти заявления вызвали не менее жесткую ответную реакцию со стороны оппозиции.

Все дальнейшие попытки лидеров противостоящих политических сил найти компромиссные решения проблем не увенчались успехом. Масхадов попытался создать и возглавить Совет национальной обороны, в руках которого должна была быть сосредоточена вся полнота власти. Басаев возглавил вооруженные формирования, созданные при Совете Конгресса Народов Чечни и Дагестана (КНЧД). В их составе на территории Урус — Мартановского района Басаевым был сформирован "Исламский полк освобождения Кавказа", состоящий преимущественно из жителей Дагестана.

В августе эта тенденция расхождения деятельности А.Масхадова и Ш.Басаева достигла своего завершения: Басаев от имени КНЧД ввел боевые отряды на территорию Цумадинского и Ботлихского районов Дагестана и начал военные действия, мотивируя их освобождением Дагестана от «колониального гнета» России. Официальный Грозный отмежевался от происходящего в приграничных районах и развязанных боевых действий в Дагестане. Президент ЧРИ А.Масхадов в специальном обращении к народу ЧРИ предостерег граждан республики от участия в дагестанских событиях.

 Обзор развития политической ситуации в Чечне показывает нарастание углубляющегося раскола между центристами и леворадикалами и одновременно нарастание политического веса среди чеченской молодежи Ш.Басаева. Последнее объясняется резким ухудшением экономического положения Чечни.

Почти трехлетняя передышка, предоставленная российским правительством чеченским оппозиционерам, показала неспособность даже всенародно избранного правительства контролировать и ограничить размах деятельности экстремистских сил, опирающихся на финансовую и материальную поддержку из зарубежных центров. Непрекращающаяся внутриполитическая борьба между полевыми командирами, отсутствие экономической основы для организации жизнеобеспечения населения республики, криминализация обстановки в совокупности привели к тому, что население республики стало самоорганизовываться.

Так в августе — начале сентября проводятся родовые сходы различных тейпов. Сначала тейпа чинхой, на котором была выдвинута инициатива установления собственной независимой власти в пределах родовых земель. Примеру этого тейпа последовали и многие другие (гендерченой, пешхой, нашхой). Старейшины Шелковского района Чеченской республики приняли решение направить делегацию к президенту Чечни Аслану Масхадову с требованием обратиться к руководству РФ ввести российские войска на территорию Чечни для сохранения конституционного строя республики.

Однако эти слабые ростки самоорганизации не смогли заблокировать активность леворадикалов, вызвавшую боевые действия с федеральными силами России сначала на территории Дагестана, затем — на территории самой Чечни. Так федеральные органы государственной власти отреагировали на неспособность правительства Масхадова контролировать политическое пространство Чечни и упредить разрастание зоны острой политической конфликтности на другие субъекты РФ.

Стремление чеченских радикальных сил к суверенизации в наиболее радикальной форме привели к выезду русского и «русскоязычного» населения за пределы республики, расколу Чечено-Ингушской Республики на две — Чеченскую и Ингушскую. При этом обе республики сформировались практически на мононациональной основе.

Рассмотрение событийной стороны сецессионного конфликта в Чечне, показывает в качестве его главного содержательного смысла не столько отделение от России (идея которого декларировалось и выступала механизмом этномобилизации), сколько попытки государственного строительства. Они не имели устойчивого позитивного результата. Как отмечают исследователи, «А.Масхадову не удалось преодолеть высокую децентрализацию, свойственную структуре чеченского сопротивления времен кампании 1994-1996 гг. Ясно, что такая децентрализация опиралась на саму тейповую структуру чеченского общества и имела «культурную санкцию» в устойчивой традиции локального самоуправления. В известном смысле, «Чечня» как единое национальное и политическое образование сформировалась и существовала, прежде всего, в контексте российской государственности. Вне этого «напрягающего» контекста в чеченском обществе не нашлось внутренних ресурсов к эффективной концентрации власти».

Эта точка зрения не единственная. В независимом экспертном докладе, подготовленном под руководством В.А.Тишкова, отмечается: «ресурсы внутреннего развития Чечни, связанного с перспективами политического процесса, основанного на идеологии этнонационализма, вооруженного сепаратизма, исчерпаны. Ситуация в ЧР сложилась тупиковая. Противоборствующие силы в Чечне не способны разрешить системный кризис ни политическими, ни силовыми методами» .

Установка на сепаратизм чеченских радикалов привела к исходу всего не чеченского населения и созданию моноэтничной основы в качестве, казалось бы, необходимой предпосылки для успешного формирования государственности. Политическое пространство совместилось с этническим. Однако рассмотрение видимых результатов чеченского кризиса (сепаратистского типа конфликта) и экспертных заключений показывают, что даже достижение моноэтничной основы не выступает достаточным условием для эффективного государственного строительства.

ВЫВОДЫ

Этносы являются не только культурными, но и социально-территориальными общностями, поэтому межэтнические конфликты в основном включают в себя территориальный аспект. Территориальные конфликты, как правило, двухслойные: в них можно выделить символический и экономический компоненты. Символика связана с историей народа, экономический компонент — с ресурсами, заложенными в территории

Этнотерриториальные конфликты можно свести в две группы в зависимости от характера конфликтующих сторон. В первую группу можно отнести конфликты, возникшие между этносами внутри одного государства (межэтнические) или между различными государствами (межнациональные), при которых за государством признается право контролировать территорию. Вторую группу составляют конфликты, где государству в этом праве отказывает какая-либо часть населения. Эти конфликты, связанные с разделом территории самого государства по внутренним причинам, характеризуются как сепаратизм.

Сепаратизм как политическое движение по стратегическим целям может иметь три формы: сецессию — отделение с целью создания собственного государства; ирредентизм — отделение части территории с целью присоединения ее к соседнему государству; энозис — отделение с целью присоединения к «материнскому» государству, т.е. к тому, где проживает основной массив одноименного этноса.

Субъекты сецессионых конфликтов имеют разный уровень институционализации. В качестве одной из сторон выступает государство с присущими ему институтами — силовыми структурами, правом, финансами и пр.; в качестве другой — выступает партия или политическое движение, не обладающее такой административной мощью. Разностатусность субъектов конфликта рождает доминантную позицию государства в их урегулировании. Поэтому развертывание сепаратистского конфликта и его динамика во многом зависят от реагирования государства на претензии сепаратистов.

Движение за сецессию развивается по схеме этноконфликта любого типа: 1) актуализация этнической идентичности группы с опорой на активизацию исторического сознания этноса, что делается представителями гуманитарной интеллигенции; 2) формирование политической партии, (т.е. институционализация движения); 3) мобилизационная деятельность партии, направленная на расширение социальной базы сепаратизма; 4) превращение сепаратистских требований в психологическую установку, т.е. перевод этих требований на не рационализируемый эмоциональный уровень.

90-е гг. ХХ в на Северном Кавказе отмечены разными типами этнотерриториальных конфликтов. Два наиболее распространенных из них — межэтнический и сепаратистский — проявились в форме открытых вооруженных столкновений конфликтующих сторон. Осетино-ингушский межэтнический конфликт и сепаратистский конфликт, вызванный действиями чеченских оппозиционеров, при всех отличиях в целях конфликтующих сторон, содержании и этапах их развертывания, дали развитие сходной тенденции — формированию этнократической организации власти авторитарного типа.

Вопросы для самоконтроля:

Какова роль территории в этнической конфликтности?

В чем проявляется специфика сецессионных конфликтов?

Как вы считаете, в чем причина сецессионых конфликтов?

Почему из всех видов сецессионных конфликтов наиболее распространенным является сепаратизм?

Каков социально-исторический контекст восстановления ингушской государственности в 1992 г.? Какие межэтнические противоречия порождены данным процессом?

Какие действия предприняли федеральный центр и руководство Ингушской и Северо-Осетинской республик для преодоления конфликта и межэтнической напряженности?

Каковы этнодемографические и политико-правовые последствия осетино-ингушского конфликта и действия властей в связи с ним?

По каким политическиим позициям произошло разделение в стане чеченских сепаратистов?

В чем причины неудач политической деятельности А.Масхадова, направленной на укрепление его власти в республике?

Каковы, на ваш взгляд, пути решения назревших в данном регионе проблем?

Политическая обстановка в Чеченской республике второй половине 90-х годов характеризуется стремлением к государственному строительству. В условиях прекратившихся военных действий (1996) и переходу к налаживанию мирной жизни руководство республики столкнулось с теми же проблемами, которые пыталось решить правительство Д.Дудаева в 1992-1993гг. Речь идет о проблеме экономического обеспечения независимости республики и выборе типа политической организации общества. Напомним, что в течение 1992-1994 гг. (между захватом власти и началом военных действий) Д.Дудаев пытался формировать государственность и по типу парламентской республики, и по типу особенной этнической формы, экспериментируя с возрождением в качестве элементов государственной организации институтов традиционной структуры чеченского общества (опора на тейпы и Мягх-Кхел), и создавая основы авторитарно-военного режима . Проблемы, с которой столкнулось руководство Д.Дудаева, встали и перед новым руководством Ичкерии: традиционная разобщенность чеченцев, отсутствие профессиональной дифференциации населения и трудовой этики затрудняли становление современной индустрии. К этому добавилось одно из существенных последствий войны — реальный раскол активной части населения на различные группировки уже не по тейповому, а по клановому признаку. Насущной задачей чеченского руководства стали попытки формирования и укрепления внутреннего единства общества. Теперь в этом качестве выступила уже не идея независимости, а идеология ислама.

Задача интеграции политических сил всегда ставит в центр внимания проблему целей политического объединения. В этой проблеме концентрируются ее главные смыслы: и направленность политической деятельности, и приемлемые средства деятельности, и допустимые формы компромиссов. Представляется, что по этой главной проблеме и произошел раскол политических сил Чечни. В качестве главных из них, не считая правого экстремизма (“Армия Дудаева” С.Радуева), можно выделить центристскую политику А.Масхадова и леворадикальное оппозиционное крыло, которое возглавили Ш.Басаев и М.Удугов.

А.Масхадов, став президентом Ичкерии, преследовал цель создания чеченской этнонациональной государственности и нормализации жизни населения в республики, исходя из ее внутренних ресурсов и инвестиций России, компенсирующих разрушения, нанесенные во время военных действий.

Левые оппозиционные силы делали ставку на укрепление независимости Чечни за счет изменения ее геополитического положения, для чего требовалось прорваться к Каспию и закрепиться у моря. Отсюда возникает проект мусульманского объединения Чечни и Дагестана в духе Шамиля, но теперь уже под эгидой чеченцев, отсюда — и средства, избранные для консолидации, — сближение с оппозиционными силами в Дагестане.

Главным препятствием на пути реализации этого замысла являлась пророссийская ориентация Дагестана. Преодоление ее виделось лидерам чеченской оппозиции как часть общестратегического плана расширения пространства мусульманского мира. Здесь пересекались интересы радикальных лидеров Чечни и мусульманских радикалов ближневосточного региона. Объединяясь с ними, чеченцы обретали источник финансирования своих проектов, символический ореол борцов за религиозные идеалы и инструмент, используя который можно было решить проблему интеграции региона и формирования новой политической идентичности. В качестве этого инструмента выступил ваххабизм.

Анализируя сегодня распространение ваххабизма, некоторые исследователи отмечают, что это явление фиксируется “в районах распространения суфийского ислама, изначально имевшего местную специфическую окраску”, там, “где позиции ортодоксального ислама слабы”. Но почему? Традиционный ислам нивелирует межэтнические и субэтнические различия, “местное” проявление суфийского ислама — кавказский мюридизм, напротив, его закрепляет. Ваххабизм, как религиозное течение, апеллирующее к восстановлению первоначальной чистоты мусульманской веры, очищению от ее последующих наслоений и искажений, мог способствовать преодолению суфийских различий .

Первым шагом на пути религиозного объединения является попытка объединить Ичкерию и Дагестан. В конце августа 1997 г. в Грозном под председательством первого вице-премьера ЧРИ М.Удугова представителями 35 исламски ориентированных партий и движений ЧРИ и Дагестана было учреждено новое движение — “Исламская умма” (или “Исламская нация”). Избраны парламент (маджлис) и председатель, которым стал М.Удугов. Новое движение нацелено на возрождение проекта имама Шамиля, на объединение Дагестана и Ичкерии.

А.Масхадов предпринял альтернативную попытку, направленную на объединение республики, но на основе традиционного ислама. 31 августа 1997 г. было учреждено новое проправительственное общественно-политическое движение — “Чеченское исламское государство”, главная цель которого — консолидация общества вокруг президента ЧРИ для построения независимого исламского государства. На учредительном съезде были представлены все районы республики. Председателем движения был избран член высшего президентского совета Т.-А.Атгериев.

Противостояние этих альтернативных курсов происходило, прежде всего в сфере экономики, поскольку она обеспечивала решение задачи организации жизни населения республики. В качестве экономической основы независимости изначально рассматривалась возможная прибыль от нефти. Однако многочисленные вооруженные группировки, которые не контролировались руководством республики, делали невозможным ее строгое использование, исходя из нужд чеченского общества. Кризисность экономики заставила президента А.Масхадова выдвинуть требования, заведомо неприемлемые чеченским менталитетом: на протяжении 1997 г. он дважды обращался в парламент с законопроектом о предоставлении ему особых полномочий сроком на 2 года. В числе их названы: право самостоятельно решать любые кадровые вопросы, отменять нормативные акты, вносить изменения в структуру кабинета министров, издавать любые указы, не противоречащие государственному суверенитету и независимости Чечни, а также в некоторых случаях вводить чрезвычайное экономическое положение. Такой список требований свидетельствует о дрейфе власти в сторону не просто авторитаризма, но даже контролируемой государством экономики. Этому направлению соответствовало и стремление президента А.Масхадова демилитаризировать республику: поставить под контроль владение оружием населения, сократить армию, распустить неармейские вооруженные формирования. Подобное движение неудивительно в ситуации острого экономического и политического кризиса.

Однако сама идея авторитарной власти, как уже сказано выше, противоречит чеченскому менталитету и тем более не приемлема на гребне волны утверждения независимости. Стремление к ее практическому воплощению, стало важным поводом для активизации оппозиции А.Масхадову и поиску оппозиционерами финансовой опоры за пределами Чечни и прежде всего в ближневосточных странах.

Попытка преодолеть наметившееся противостояние политических сил внутри республики была предпринята в начале 1998 г. В середине января было сформировано правительство ЧРИ, при этом Масхадов решил укрепить свои позиции, опираясь на авторитет Ш.Басаева, сделав его премьером. Басаев в свою очередь на все ключевые посты, включая и силовые структуры, назначил лично преданных ему людей, тем самым сконцентрировав всю власть в своих руках, сделав Масхадова "свадебным генералом".

Радикально настроенные чеченские лидеры развернули в ряде территорий Чечни (Сержень-Юрт, Махкеты, Курчалой и Ножай — юртовский район) учебные центры ваххабитов, под руководством Хаттаба, где проходила военное обучение чеченская и определенная часть дагестанской молодежи. Активизации действий оппозиционеров способствовала, в частности, и реализация закона об оружии (10.02.98), согласно которому любое оружие и в неограниченном количестве может приобретать любой законопослушный гражданин Чечни.

Стремясь противостоять активизации вооруженных религиозно-экстремистских группировок, А.Масхадов сделал опору на традиционное мусульманство. 28 февраля 1998 г. духовенство Чечни вручило президенту Ичкерии А.Масхадову мандат на строительство исламского государства.

Подобные шаги вызвали ответную реакцию у оппозиционеров уже весной 1998 г. В конце апреля ими был проведен конгресс "Исламская нация" (руководителем чеченского регионального меджлиса которого является Ильяс Мусаев) под лозунгом "Ичкерия и Дагестане — две точки, одна судьба, одно будущее", на котором были приняты решения, направленные на последующее отделение Дагестана от России.

Противостояние леворадикалов, опирающихся на ваххабитов, и официальной власти обострилось в июле 1998 г. В Гудермесе произошло их вооруженное столкновение, которое перекинулось также в Самашки, Урус-Мартан. По следам событий выступил Масхадов с обвинениями Хаттаба в развязывании гражданской войны в Чечне.

Новое обострение противоречий Масхадова и левой оппозиции проявилось в декабре 1998 г., когда президент издал указ о частичной мобилизации и о введении чрезвычайного положения (15.12.98). На многотысячном митинге А.Масхадов апеллировал к решению гражданами вопроса о действиях против оппозиции. Ваххабиты, сконцентрированные в Урус-Мартане, обвинялись в деструктивной деятельности против Чеченского государства. Лидеры левой оппозиции Яндарбиев и Басаев обвинялись Масхадовым в античеченской деятельности в пользу иностранных государств. Эти заявления вызвали не менее жесткую ответную реакцию со стороны оппозиции.

Все дальнейшие попытки лидеров противостоящих политических сил найти компромиссные решения проблем не увенчались успехом. Масхадов попытался создать и возглавить Совет национальной обороны, в руках которого должна была быть сосредоточена вся полнота власти. Басаев возглавил вооруженные формирования, созданные при Совете Конгресса Народов Чечни и Дагестана (КНЧД). В их составе на территории Урус — Мартановского района Басаевым был сформирован "Исламский полк освобождения Кавказа", состоящий преимущественно из жителей Дагестана.

В августе эта тенденция расхождения деятельности А.Масхадова и Ш.Басаева достигла своего завершения: Басаев от имени КНЧД ввел боевые отряды на территорию Цумадинского и Ботлихского районов Дагестана и начал военные действия, мотивируя их освобождением Дагестана от «колониального гнета» России. Официальный Грозный отмежевался от происходящего в приграничных районах и развязанных боевых действий в Дагестане. Президент ЧРИ А.Масхадов в специальном обращении к народу ЧРИ предостерег граждан республики от участия в дагестанских событиях.

 Обзор развития политической ситуации в Чечне показывает нарастание углубляющегося раскола между центристами и леворадикалами и одновременно нарастание политического веса среди чеченской молодежи Ш.Басаева. Последнее объясняется резким ухудшением экономического положения Чечни.

Почти трехлетняя передышка, предоставленная российским правительством чеченским оппозиционерам, показала неспособность даже всенародно избранного правительства контролировать и ограничить размах деятельности экстремистских сил, опирающихся на финансовую и материальную поддержку из зарубежных центров. Непрекращающаяся внутриполитическая борьба между полевыми командирами, отсутствие экономической основы для организации жизнеобеспечения населения республики, криминализация обстановки в совокупности привели к тому, что население республики стало самоорганизовываться.

Так в августе — начале сентября проводятся родовые сходы различных тейпов. Сначала тейпа чинхой, на котором была выдвинута инициатива установления собственной независимой власти в пределах родовых земель. Примеру этого тейпа последовали и многие другие (гендерченой, пешхой, нашхой). Старейшины Шелковского района Чеченской республики приняли решение направить делегацию к президенту Чечни Аслану Масхадову с требованием обратиться к руководству РФ ввести российские войска на территорию Чечни для сохранения конституционного строя республики.

Однако эти слабые ростки самоорганизации не смогли заблокировать активность леворадикалов, вызвавшую боевые действия с федеральными силами России сначала на территории Дагестана, затем — на территории самой Чечни. Так федеральные органы государственной власти отреагировали на неспособность правительства Масхадова контролировать политическое пространство Чечни и упредить разрастание зоны острой политической конфликтности на другие субъекты РФ.

Стремление чеченских радикальных сил к суверенизации в наиболее радикальной форме привели к выезду русского и «русскоязычного» населения за пределы республики, расколу Чечено-Ингушской Республики на две — Чеченскую и Ингушскую. При этом обе республики сформировались практически на мононациональной основе.

Рассмотрение событийной стороны сецессионного конфликта в Чечне, показывает в качестве его главного содержательного смысла не столько отделение от России (идея которого декларировалось и выступала механизмом этномобилизации), сколько попытки государственного строительства. Они не имели устойчивого позитивного результата. Как отмечают исследователи, «А.Масхадову не удалось преодолеть высокую децентрализацию, свойственную структуре чеченского сопротивления времен кампании 1994-1996 гг. Ясно, что такая децентрализация опиралась на саму тейповую структуру чеченского общества и имела «культурную санкцию» в устойчивой традиции локального самоуправления. В известном смысле, «Чечня» как единое национальное и политическое образование сформировалась и существовала, прежде всего, в контексте российской государственности. Вне этого «напрягающего» контекста в чеченском обществе не нашлось внутренних ресурсов к эффективной концентрации власти».

Эта точка зрения не единственная. В независимом экспертном докладе, подготовленном под руководством В.А.Тишкова, отмечается: «ресурсы внутреннего развития Чечни, связанного с перспективами политического процесса, основанного на идеологии этнонационализма, вооруженного сепаратизма, исчерпаны. Ситуация в ЧР сложилась тупиковая. Противоборствующие силы в Чечне не способны разрешить системный кризис ни политическими, ни силовыми методами» .

Установка на сепаратизм чеченских радикалов привела к исходу всего не чеченского населения и созданию моноэтничной основы в качестве, казалось бы, необходимой предпосылки для успешного формирования государственности. Политическое пространство совместилось с этническим. Однако рассмотрение видимых результатов чеченского кризиса (сепаратистского типа конфликта) и экспертных заключений показывают, что даже достижение моноэтничной основы не выступает достаточным условием для эффективного государственного строительства.

ВЫВОДЫ

Этносы являются не только культурными, но и социально-территориальными общностями, поэтому межэтнические конфликты в основном включают в себя территориальный аспект. Территориальные конфликты, как правило, двухслойные: в них можно выделить символический и экономический компоненты. Символика связана с историей народа, экономический компонент — с ресурсами, заложенными в территории

Этнотерриториальные конфликты можно свести в две группы в зависимости от характера конфликтующих сторон. В первую группу можно отнести конфликты, возникшие между этносами внутри одного государства (межэтнические) или между различными государствами (межнациональные), при которых за государством признается право контролировать территорию. Вторую группу составляют конфликты, где государству в этом праве отказывает какая-либо часть населения. Эти конфликты, связанные с разделом территории самого государства по внутренним причинам, характеризуются как сепаратизм.

Сепаратизм как политическое движение по стратегическим целям может иметь три формы: сецессию — отделение с целью создания собственного государства; ирредентизм — отделение части территории с целью присоединения ее к соседнему государству; энозис — отделение с целью присоединения к «материнскому» государству, т.е. к тому, где проживает основной массив одноименного этноса.

Субъекты сецессионых конфликтов имеют разный уровень институционализации. В качестве одной из сторон выступает государство с присущими ему институтами — силовыми структурами, правом, финансами и пр.; в качестве другой — выступает партия или политическое движение, не обладающее такой административной мощью. Разностатусность субъектов конфликта рождает доминантную позицию государства в их урегулировании. Поэтому развертывание сепаратистского конфликта и его динамика во многом зависят от реагирования государства на претензии сепаратистов.

Движение за сецессию развивается по схеме этноконфликта любого типа: 1) актуализация этнической идентичности группы с опорой на активизацию исторического сознания этноса, что делается представителями гуманитарной интеллигенции; 2) формирование политической партии, (т.е. институционализация движения); 3) мобилизационная деятельность партии, направленная на расширение социальной базы сепаратизма; 4) превращение сепаратистских требований в психологическую установку, т.е. перевод этих требований на не рационализируемый эмоциональный уровень.

90-е гг. ХХ в на Северном Кавказе отмечены разными типами этнотерриториальных конфликтов. Два наиболее распространенных из них — межэтнический и сепаратистский — проявились в форме открытых вооруженных столкновений конфликтующих сторон. Осетино-ингушский межэтнический конфликт и сепаратистский конфликт, вызванный действиями чеченских оппозиционеров, при всех отличиях в целях конфликтующих сторон, содержании и этапах их развертывания, дали развитие сходной тенденции — формированию этнократической организации власти авторитарного типа.

Вопросы для самоконтроля:

Какова роль территории в этнической конфликтности?

В чем проявляется специфика сецессионных конфликтов?

Как вы считаете, в чем причина сецессионых конфликтов?

Почему из всех видов сецессионных конфликтов наиболее распространенным является сепаратизм?

Каков социально-исторический контекст восстановления ингушской государственности в 1992 г.? Какие межэтнические противоречия порождены данным процессом?

Какие действия предприняли федеральный центр и руководство Ингушской и Северо-Осетинской республик для преодоления конфликта и межэтнической напряженности?

Каковы этнодемографические и политико-правовые последствия осетино-ингушского конфликта и действия властей в связи с ним?

По каким политическиим позициям произошло разделение в стане чеченских сепаратистов?

В чем причины неудач политической деятельности А.Масхадова, направленной на укрепление его власти в республике?

Каковы, на ваш взгляд, пути решения назревших в данном регионе проблем?