§1. Истоки этностатусных конфликтов

Этносоциальная стратификация (иерархическая соотнесенность этносов) — явление не социального пространства, а его идеологической интерпретации, в деятельности политических этноэлит и гуманитарной интеллигенции, которое четко осознается ее представителями. Выступая на страницах печати в 1991 г., Р.М.Магомедов, известный дагестанский историк, отмечал, что в настоящее время быстро развивается этническое самосознание народов, которое остро ставит национальный вопрос, ранее не поднимавшийся в республике: "Национальность как ведущая форма общности людей, растущее этническое самосознание, проблемы правосубъектности этноса — все это у нас имеет неглубокие корни, не далее 20-30-х годов".

Другой дагестанский исследователь Э.Кисриев высказывает сходное суждение: в XIX в. «дагестанские национальности объективно существовали с еще большей отчетливостью, чем теперь, однако в то время они не были значимыми элементами обществено-политического дискурса, не обслуживали общественное сознание, не были способом идеологического осмысления происходящих событий и мотиваций действий их участников».

Действительно, в предшествующие десятилетия советская политическая система блокировала возможность осмысления национальных (этнических) интересов и их отстаивания в сфере политики. Этнические позиции в социальной структуре советского общества (в том числе и на Северном Кавказе) существовали, но в латентной форме. Проявление каких-либо этнических отношений как групповых допускалось лишь по вертикали, по отношению к центру, но не по горизонтали — как взаимодействие этносов между собой. Поэтому этническая иерархия существовала, лишь по отношению к центральной власти и проявлялась в форме политико-юридических статусов народов (реализация политических позиций этноса как титульности союзной республики, автономной республики и пр.). Она, бесспорно, хотя и в латентном виде, проецировалась на характер горизонтальных межэтнических отношений.

Политическая реформа 90-х гг., в числе решения других задач была направлена на «полномасштабную трансформацию традиционной для России модели рекрутирования элиты: замену «номенклатурного» принципа иным — основанным на делегировании крупными экономическими субъектами своих представителей во власть, т.е. принципом владения». Для регионов отказ от номенклатурного принципа формирования элит имел большие последствия: функционирующие элиты были вынуждены искать новый источник своей легитимности и новый властный ресурс. Действующей номенклатуре различных регионов России было предложено самой использовать идею суверенизации в качестве нового властного ресурса.

Отказ центра от номенклатурного принципа формирования элиты на уровне регионов дал толчок к ее мобилизующей деятельности в рамках республик, поскольку ее представители утратили гарантии своего социально-профессионального статуса. Рассматривая механизм мобилизации элитой  реальных социальных групп, современный французский социолог П.Бурдье отмечает, что социальная реальность структурирована определенным образом и ни теоретик, ни практический политик не могут сконструировать «что угодно» (имея в виду политическое движение) «и неважно каким способом». Иными словами, конструирование групп политической поддержки или политических течений должно опираться на уже структурированную объективную реальность. Очевидность этнической сегментации населения полиэтничных республик при крайне слабом развитии социально-классовой стимулировала элиту к поиску среди этнических массивов.

Именно этот поворот во многом способствовал осмыслению неравных социальных статусов этнических групп, поскольку теперь эти статусы выступали мощным политическим ресурсом элит. В республиках Северного Кавказа осмысление этого неравенства обернулось политической борьбой за изменение этнических статусов. Статусные конфликты определяют еще как этнополитические. В.А.Авксентьев указывает: «Этнополитический конфликт складывается тогда, когда одна этническая группа, социально-экономический и культурный статус которой повысился, начинает претендовать на свою долю в государственной власти, в то время, как другая этническая группа стремится этого не допустить». Способы действия этногрупп в этих ситуациях различны. В демократических обществах для отсечения меньшинств от участия в политическом процессе доминирующая группа в качестве таких способов использует усложненный избирательный закон: требование знания языка титульного народа для участия, ценз оседлости и пр. Не доминирующая группа в борьбе за повышения своего политического статуса требует введения демократических прав и свобод, для преодоления групповых привилегий. Численное доминирование титульного этноса приводит к тому, что демократический режим обеспечивает реализацию его интересов, А сам доминирующий этнос тяготеет к максимальному увеличению своих властных позиций, т.е. к утверждению этногосударственности.

Этностатусные конфликты характерны для всех республик Северного Кавказа и проявляются как борьба не титульных этносов за выравнивание своего политического статуса. В республиках с бесспорным доминированием титульного этноса. Такой конфликт тяготеет к разрешению с признанием этногосударственности. Совсем иначе этот развивается конфликт в таких республиках, как Дагестан и Карачаево-Черкесия, что объясняется в первую очередь своеобразием их этносоциальной структуры.

В отличие от других субрегионов Северного Кавказа эти республики могут быть охарактеризованы не как полиэтничные, а как многосоставные. Это понятие было введено в научный оборот во второй половине ХХ в американскими политологами Дж.С.Фернивалом, М.Г.Смитом, Г.Экштейном, а в отечественной науке известно благодаря работам Д.Л.Горовица и переводу известной работы профессора Калифорнийского университета (Сан-Диего) Аренда Лейпхарта .

Он определяет многосоставное общество, как общество разделенное «сегментарными различиями», религиозной, идеологической, языковой, региональной, культурной или этнической природы. В обществе этого типа «политические партии, группы интересов, средства коммуникации, школы, добровольные объединения имеют тенденцию к организации по линиям, повторяющим контуры существующих внутри общества границ. Группы населения, выделяемые на основе указанных различий, будут именоваться сегментами многосоставного общества» .

Для обществ, сегментированных по различным значимым культурным характеристикам, утверждение демократических режимов является проблематично, поскольку демократия как власть большинства предполагает высокий уровень культурной гомогенности общества.

Однако, изучая политическое устройство многосоставных обществ методом компаративного анализа, А.Лейпхарт выделил условия, необходимые для установления демократического политического режима, преодолевающего социокультурную сегментированность. К ним относятся:

«отсутствие такого сегмента, который представлял бы собой абсолютное большинство;

отсутствие значимого социально-экономического неравенства между сегментами;

примерно одинаковые размеры сегментов (численность групп), что позволяет обеспечить равновесие сил между ними;

ограниченность числа групп, дабы переговоры между ними не превратились в слишком сложный процесс;

относительно небольшой размер страны, что упрощает процесс принятия решений; наличие внешней опасности, способствующей усилению внутреннего единства;

наличие общих, единых для всех сегментов общества ориентаций, смягчающих ориентации отдельных его сегментов;

компактное проживание групп населения, составляющих сегменты, что позволяет при необходимости прибегать к федерализму, как к форме обеспечения их автономии;

 наличие исторических традиций достижения компромисса и согласия» .

В этих условий преодоление этностатусных конфликтов возможно по модели демократического режима сообщественного типа (или согласительной демократии, как ее охарактеризовал Э.Кисриев). Ее формирование предполагает наличие следующих предпосылок: 1) большой коалиции (политические лидеры всех значительных сегментов многосоставного общества сотрудничают в управлении страной); 2) взаимного вето (право меньшинства накладывать вето на решения, принятые большинством и затрагивающие жизненные интересы меньшинства); 3)принципа пропорциональности (пропорциональное распределение постов в системе государственной службы между представителями различных сегментов); 4) автономии сегментов (т.е. самоуправление меньшинств в сфере своих исключительных интересов).

Большинство из выделенных предпосылок формирования сообщественной демократии на Северном Кавказе совпадает с характеристиками этнотерриториальной организации в первую очередь Республики Дагестан, а неполный их перечень свойственен Карачаево-Черкесии. Поэтому в этих республиках существует реальная возможность для направления развития политического процесса не в сторону формирования этногосударственности, а в русло формирования сообщественной демократии. Важнейшим показателем функционирования этого политического режима является разрешение конфликтных ситуаций путем договоренностей, соглашений различных политических субъектов, представляющих в контексте Северного Кавказа разные этнические группы. Поэтому регулирование этностатусных конфликтов в многосоставных республиках региона выступает важным индикатором процесса формирования такого типа демократического режима или обнаружения препятствий на этом пути. Присмотримся к этому процессу.

Этносоциальная стратификация (иерархическая соотнесенность этносов) — явление не социального пространства, а его идеологической интерпретации, в деятельности политических этноэлит и гуманитарной интеллигенции, которое четко осознается ее представителями. Выступая на страницах печати в 1991 г., Р.М.Магомедов, известный дагестанский историк, отмечал, что в настоящее время быстро развивается этническое самосознание народов, которое остро ставит национальный вопрос, ранее не поднимавшийся в республике: "Национальность как ведущая форма общности людей, растущее этническое самосознание, проблемы правосубъектности этноса — все это у нас имеет неглубокие корни, не далее 20-30-х годов".

Другой дагестанский исследователь Э.Кисриев высказывает сходное суждение: в XIX в. «дагестанские национальности объективно существовали с еще большей отчетливостью, чем теперь, однако в то время они не были значимыми элементами обществено-политического дискурса, не обслуживали общественное сознание, не были способом идеологического осмысления происходящих событий и мотиваций действий их участников».

Действительно, в предшествующие десятилетия советская политическая система блокировала возможность осмысления национальных (этнических) интересов и их отстаивания в сфере политики. Этнические позиции в социальной структуре советского общества (в том числе и на Северном Кавказе) существовали, но в латентной форме. Проявление каких-либо этнических отношений как групповых допускалось лишь по вертикали, по отношению к центру, но не по горизонтали — как взаимодействие этносов между собой. Поэтому этническая иерархия существовала, лишь по отношению к центральной власти и проявлялась в форме политико-юридических статусов народов (реализация политических позиций этноса как титульности союзной республики, автономной республики и пр.). Она, бесспорно, хотя и в латентном виде, проецировалась на характер горизонтальных межэтнических отношений.

Политическая реформа 90-х гг., в числе решения других задач была направлена на «полномасштабную трансформацию традиционной для России модели рекрутирования элиты: замену «номенклатурного» принципа иным — основанным на делегировании крупными экономическими субъектами своих представителей во власть, т.е. принципом владения». Для регионов отказ от номенклатурного принципа формирования элит имел большие последствия: функционирующие элиты были вынуждены искать новый источник своей легитимности и новый властный ресурс. Действующей номенклатуре различных регионов России было предложено самой использовать идею суверенизации в качестве нового властного ресурса.

Отказ центра от номенклатурного принципа формирования элиты на уровне регионов дал толчок к ее мобилизующей деятельности в рамках республик, поскольку ее представители утратили гарантии своего социально-профессионального статуса. Рассматривая механизм мобилизации элитой  реальных социальных групп, современный французский социолог П.Бурдье отмечает, что социальная реальность структурирована определенным образом и ни теоретик, ни практический политик не могут сконструировать «что угодно» (имея в виду политическое движение) «и неважно каким способом». Иными словами, конструирование групп политической поддержки или политических течений должно опираться на уже структурированную объективную реальность. Очевидность этнической сегментации населения полиэтничных республик при крайне слабом развитии социально-классовой стимулировала элиту к поиску среди этнических массивов.

Именно этот поворот во многом способствовал осмыслению неравных социальных статусов этнических групп, поскольку теперь эти статусы выступали мощным политическим ресурсом элит. В республиках Северного Кавказа осмысление этого неравенства обернулось политической борьбой за изменение этнических статусов. Статусные конфликты определяют еще как этнополитические. В.А.Авксентьев указывает: «Этнополитический конфликт складывается тогда, когда одна этническая группа, социально-экономический и культурный статус которой повысился, начинает претендовать на свою долю в государственной власти, в то время, как другая этническая группа стремится этого не допустить». Способы действия этногрупп в этих ситуациях различны. В демократических обществах для отсечения меньшинств от участия в политическом процессе доминирующая группа в качестве таких способов использует усложненный избирательный закон: требование знания языка титульного народа для участия, ценз оседлости и пр. Не доминирующая группа в борьбе за повышения своего политического статуса требует введения демократических прав и свобод, для преодоления групповых привилегий. Численное доминирование титульного этноса приводит к тому, что демократический режим обеспечивает реализацию его интересов, А сам доминирующий этнос тяготеет к максимальному увеличению своих властных позиций, т.е. к утверждению этногосударственности.

Этностатусные конфликты характерны для всех республик Северного Кавказа и проявляются как борьба не титульных этносов за выравнивание своего политического статуса. В республиках с бесспорным доминированием титульного этноса. Такой конфликт тяготеет к разрешению с признанием этногосударственности. Совсем иначе этот развивается конфликт в таких республиках, как Дагестан и Карачаево-Черкесия, что объясняется в первую очередь своеобразием их этносоциальной структуры.

В отличие от других субрегионов Северного Кавказа эти республики могут быть охарактеризованы не как полиэтничные, а как многосоставные. Это понятие было введено в научный оборот во второй половине ХХ в американскими политологами Дж.С.Фернивалом, М.Г.Смитом, Г.Экштейном, а в отечественной науке известно благодаря работам Д.Л.Горовица и переводу известной работы профессора Калифорнийского университета (Сан-Диего) Аренда Лейпхарта .

Он определяет многосоставное общество, как общество разделенное «сегментарными различиями», религиозной, идеологической, языковой, региональной, культурной или этнической природы. В обществе этого типа «политические партии, группы интересов, средства коммуникации, школы, добровольные объединения имеют тенденцию к организации по линиям, повторяющим контуры существующих внутри общества границ. Группы населения, выделяемые на основе указанных различий, будут именоваться сегментами многосоставного общества» .

Для обществ, сегментированных по различным значимым культурным характеристикам, утверждение демократических режимов является проблематично, поскольку демократия как власть большинства предполагает высокий уровень культурной гомогенности общества.

Однако, изучая политическое устройство многосоставных обществ методом компаративного анализа, А.Лейпхарт выделил условия, необходимые для установления демократического политического режима, преодолевающего социокультурную сегментированность. К ним относятся:

«отсутствие такого сегмента, который представлял бы собой абсолютное большинство;

отсутствие значимого социально-экономического неравенства между сегментами;

примерно одинаковые размеры сегментов (численность групп), что позволяет обеспечить равновесие сил между ними;

ограниченность числа групп, дабы переговоры между ними не превратились в слишком сложный процесс;

относительно небольшой размер страны, что упрощает процесс принятия решений; наличие внешней опасности, способствующей усилению внутреннего единства;

наличие общих, единых для всех сегментов общества ориентаций, смягчающих ориентации отдельных его сегментов;

компактное проживание групп населения, составляющих сегменты, что позволяет при необходимости прибегать к федерализму, как к форме обеспечения их автономии;

 наличие исторических традиций достижения компромисса и согласия» .

В этих условий преодоление этностатусных конфликтов возможно по модели демократического режима сообщественного типа (или согласительной демократии, как ее охарактеризовал Э.Кисриев). Ее формирование предполагает наличие следующих предпосылок: 1) большой коалиции (политические лидеры всех значительных сегментов многосоставного общества сотрудничают в управлении страной); 2) взаимного вето (право меньшинства накладывать вето на решения, принятые большинством и затрагивающие жизненные интересы меньшинства); 3)принципа пропорциональности (пропорциональное распределение постов в системе государственной службы между представителями различных сегментов); 4) автономии сегментов (т.е. самоуправление меньшинств в сфере своих исключительных интересов).

Большинство из выделенных предпосылок формирования сообщественной демократии на Северном Кавказе совпадает с характеристиками этнотерриториальной организации в первую очередь Республики Дагестан, а неполный их перечень свойственен Карачаево-Черкесии. Поэтому в этих республиках существует реальная возможность для направления развития политического процесса не в сторону формирования этногосударственности, а в русло формирования сообщественной демократии. Важнейшим показателем функционирования этого политического режима является разрешение конфликтных ситуаций путем договоренностей, соглашений различных политических субъектов, представляющих в контексте Северного Кавказа разные этнические группы. Поэтому регулирование этностатусных конфликтов в многосоставных республиках региона выступает важным индикатором процесса формирования такого типа демократического режима или обнаружения препятствий на этом пути. Присмотримся к этому процессу.