6.1. Зависть движет историей

Глубокие и постепенно увеличивающиеся различия между все большим количеством социальных групп объективно способствуют росту напряженности внутри информатизированного общества. Однако если в целом в отношениях между обособляющимися социальными группами можно говорить о простом непонимании, отношение к занимающему верхние ступеньки социальной лестницы «информационному сообществу» носит значительно более интенсивный характер и может быть охарактеризовано именно как враждебность. Недаром именно противоречие между «информационным сообществом» и остальными социальными слоями и группами и является базовым социальным противоречием эпохи глобализации (подробней см. параграф 5.2).
Причина этой враждебности заключается не только и не столько в естественном скепсисе и недоверии к элите, по всей вероятности, необратимо оторвавшейся от основной части своего общества. Помимо описанных в параграфе 5.2. проявлений нового базового социального противоречия эпохи глобализации, исключительную роль здесь играет принципиальная одинаковость положения всех социальных групп, не входящих в «информационное сообщество», по отношению к наиболее значимому феномену современной жизни: технологиям формирования сознания.
Указанные социальные группы, при всей своей несхожести, являются пассивным и беспомощным объектом применения данных технологий. Образующие их люди не способны защитить себя, защитить свой собственный мозг от систематического, повсеместного, массированного и при том весьма хаотичного вторжения в него. Это вторжение осуществляется именно представителями «информационного сообщества», которые единственные являются не только объектами, но отчасти и субъектами применения технологий формирования сознания. Немудрено, что в целом они опьянены своим могуществом и своими ощутимо более высокими доходами и ощущают себя лидерами своего общества, властителями умов и чувств, творцами «дивного нового мира», в котором заперта серая повседневность большинства их сограждан.
Основной же массе населения развитых обществ (в том числе высоко обеспеченного и образованного), в силу специфики своей деятельности не занимающейся формированием сознания окружающих, от всех преимуществ и прелестей информационной революции достаются только голливудские блокбастеры, порнографические сайты в Интернете, более или менее рискованные и доходные вложения в инвестиционные фонды (причем после «черной весны» 2000 года - все более рискованные и все менее доходные) и растущая неуверенность в окружающем мире, сконструированном для них «информационной элитой».
Неуверенность эта вызывается тем, что, подобно всем глобальным конструкциям, преследующим достижение локальных целей, современная картина окружающего мира, созданная «для широкого пользования» специалистами по формированию сознания из наиболее развитых стран, страдает разного рода мелкими, но часто заметными и неосознанно беспокоящими пользователей неувязками.
Как правило, они не осознаются непосредственно, так как технологии формирования сознания в целом эффективно обеспечивают переключение внимания индивидуума и не позволяют ему задерживаться на «неудобных» предметах. Однако эти неувязки все же воспринимаются подсознанием, что порождает массовые иррациональные фобии и широкое распространение ощущения неуверенности в самых обыденных и распространенных вещах и истинах.
По мере расширения и интенсификации применения технологий формирования сознания социум все более четко делится на «информационное сообщество», члены которого участвуют в разработке и применении указанных технологий, и остальные дробящиеся социальные группы, являющиеся исключительно объектом их применения. Мировоззрение и психология двух этих ключевых категорий становятся все более разными, и вторые, испытывая понятные обиду и зависть, становятся движущей силой наиболее значимой протестной силы современности - антиглобалистского движения.
Зависть усугубляется не только растущим разрывом между двумя основными категориями членов развитого общества (разрывом не только в доходах и даже не только в качестве, но и в самом образе жизни, в предпочтениях, мотивации, ценностях и целеполагании), но и в значительной степени случайным характером первоначального формирования «информационного сообщества».
Круг людей, способный войти в него на первом, самом раннем и самом важном этапе складывания, ограничивался образовательным и социальным цензом. Однако эти границы были достаточно широкими, и внутри них попадание людей в сообщество, которому через несколько лет и даже месяцев предстояло стать «информационной элитой» нового мира, было во многом случайным. Очень часто (особенно в медиа-сфере) формирование «информационного сообщества» начиналось как игра, как забава; очень часто (преимущественно в сфере бизнеса и управления) - как дополнение традиционных рычагов влияния и управления пропагандистскими технологиями, опасно напоминающими простую саморекламу.
Значительная часть людей, входя в формирующееся «информационное сообщество», действительно не знали, куда они попадают, какая власть и какое богатство ожидают их в самом близком будущем. Тем более не знали этого их более пассивные и традиционные соседи и сослуживцы, оставшиеся в итоге развернувшихся общественных процессов «за бортом» новой социальной страты.
Для них включение тех или иных людей в «информационное сообщество» выглядело не как закономерное вознаграждение, а как везение, случайность, - которая не могла не вызвать зависти, лишь усиливаемой успехами членов «информационного сообщества» и постепенным увеличением замкнутости этой социальной группы.
Эта зависть в сочетании с болезненным чувством все более необратимой и окончательной отделенности от новой общественной элиты, определяющей ход развития и формирование мирового и национального общественного мнения, подпитывает антиглобалистское движение и является его важнейшим источником.
Это движение представляет собой пестрый конгломерат самых разнородных течений и соединяет людей, придерживающихся порой диаметрально противоположных убеждений. Поэтому, наряду с проявлением базового социального противоречия эпохи глобализации, существенное значение имеет и целый ряд иных факторов, способствующих развитию и распространению антиглобализма, среди которых следует в первую очередь выделить следующие:

·                     антиамериканизм, так как, по справедливому замечанию Клинтона, «глобализация - это Америка», и ее экспансия, вызывающая естественное противодействие, носит характер всемерного стимулирования глобализационных процессов (подробнее об этом см. в параграфе ….);

·                     осознанная борьба развивающихся стран за свои права, в том числе формально декларированные международными организациями и формально же признанные развитыми странами, за отказ последних от политики «двойных стандартов» и злоупотребления господством, в том числе на глобальном информационном поле, за соблюдение хотя бы равных условий глобальной конкуренции;

·                     разного рода левые, анархистские и экологические течения, превратившие антиглобалистское движение в «новую левую инициативу», самую серьезную со времен Вьетнама и борьбы за мир 70-х и первой половины 80-х годов (подробнее об этом см. в следующем параграфе);

·                     стихийный протест против несправедливости социальных последствий технологического прогресса, перенесенный на сам этот технологический прогресс (своего рода «неолуддиты»);

·                     использование вышеперечисленных факторов крупными корпорациями, натравливающими протестующих на своих конкурентов (подробней см. параграф 6.3.).

Однако, несмотря на все эти «источники и составные части» антиглобалистского движения, его главной причиной представляется все же зависть граждан развитых стран к представителям их же собственных, обособившихся от них и оттолкнувших их «информационных элит».
Современный антиглобализм как социально-политический феномен глобального масштаба прежде всего является протестом сытых и относительно благополучных членов развитых обществ, что, впрочем, не делает его ни слабым, ни безосновательным. Не следует забывать о том, что непосредственной причиной социальных революций служит все же не отсутствие хлеба (тогда люди просто умирают, и у них физически не остается сил на публичное выражение своего недовольства), но недостаток масла.

Глубокие и постепенно увеличивающиеся различия между все большим количеством социальных групп объективно способствуют росту напряженности внутри информатизированного общества. Однако если в целом в отношениях между обособляющимися социальными группами можно говорить о простом непонимании, отношение к занимающему верхние ступеньки социальной лестницы «информационному сообществу» носит значительно более интенсивный характер и может быть охарактеризовано именно как враждебность. Недаром именно противоречие между «информационным сообществом» и остальными социальными слоями и группами и является базовым социальным противоречием эпохи глобализации (подробней см. параграф 5.2).
Причина этой враждебности заключается не только и не столько в естественном скепсисе и недоверии к элите, по всей вероятности, необратимо оторвавшейся от основной части своего общества. Помимо описанных в параграфе 5.2. проявлений нового базового социального противоречия эпохи глобализации, исключительную роль здесь играет принципиальная одинаковость положения всех социальных групп, не входящих в «информационное сообщество», по отношению к наиболее значимому феномену современной жизни: технологиям формирования сознания.
Указанные социальные группы, при всей своей несхожести, являются пассивным и беспомощным объектом применения данных технологий. Образующие их люди не способны защитить себя, защитить свой собственный мозг от систематического, повсеместного, массированного и при том весьма хаотичного вторжения в него. Это вторжение осуществляется именно представителями «информационного сообщества», которые единственные являются не только объектами, но отчасти и субъектами применения технологий формирования сознания. Немудрено, что в целом они опьянены своим могуществом и своими ощутимо более высокими доходами и ощущают себя лидерами своего общества, властителями умов и чувств, творцами «дивного нового мира», в котором заперта серая повседневность большинства их сограждан.
Основной же массе населения развитых обществ (в том числе высоко обеспеченного и образованного), в силу специфики своей деятельности не занимающейся формированием сознания окружающих, от всех преимуществ и прелестей информационной революции достаются только голливудские блокбастеры, порнографические сайты в Интернете, более или менее рискованные и доходные вложения в инвестиционные фонды (причем после «черной весны» 2000 года - все более рискованные и все менее доходные) и растущая неуверенность в окружающем мире, сконструированном для них «информационной элитой».
Неуверенность эта вызывается тем, что, подобно всем глобальным конструкциям, преследующим достижение локальных целей, современная картина окружающего мира, созданная «для широкого пользования» специалистами по формированию сознания из наиболее развитых стран, страдает разного рода мелкими, но часто заметными и неосознанно беспокоящими пользователей неувязками.
Как правило, они не осознаются непосредственно, так как технологии формирования сознания в целом эффективно обеспечивают переключение внимания индивидуума и не позволяют ему задерживаться на «неудобных» предметах. Однако эти неувязки все же воспринимаются подсознанием, что порождает массовые иррациональные фобии и широкое распространение ощущения неуверенности в самых обыденных и распространенных вещах и истинах.
По мере расширения и интенсификации применения технологий формирования сознания социум все более четко делится на «информационное сообщество», члены которого участвуют в разработке и применении указанных технологий, и остальные дробящиеся социальные группы, являющиеся исключительно объектом их применения. Мировоззрение и психология двух этих ключевых категорий становятся все более разными, и вторые, испытывая понятные обиду и зависть, становятся движущей силой наиболее значимой протестной силы современности - антиглобалистского движения.
Зависть усугубляется не только растущим разрывом между двумя основными категориями членов развитого общества (разрывом не только в доходах и даже не только в качестве, но и в самом образе жизни, в предпочтениях, мотивации, ценностях и целеполагании), но и в значительной степени случайным характером первоначального формирования «информационного сообщества».
Круг людей, способный войти в него на первом, самом раннем и самом важном этапе складывания, ограничивался образовательным и социальным цензом. Однако эти границы были достаточно широкими, и внутри них попадание людей в сообщество, которому через несколько лет и даже месяцев предстояло стать «информационной элитой» нового мира, было во многом случайным. Очень часто (особенно в медиа-сфере) формирование «информационного сообщества» начиналось как игра, как забава; очень часто (преимущественно в сфере бизнеса и управления) - как дополнение традиционных рычагов влияния и управления пропагандистскими технологиями, опасно напоминающими простую саморекламу.
Значительная часть людей, входя в формирующееся «информационное сообщество», действительно не знали, куда они попадают, какая власть и какое богатство ожидают их в самом близком будущем. Тем более не знали этого их более пассивные и традиционные соседи и сослуживцы, оставшиеся в итоге развернувшихся общественных процессов «за бортом» новой социальной страты.
Для них включение тех или иных людей в «информационное сообщество» выглядело не как закономерное вознаграждение, а как везение, случайность, - которая не могла не вызвать зависти, лишь усиливаемой успехами членов «информационного сообщества» и постепенным увеличением замкнутости этой социальной группы.
Эта зависть в сочетании с болезненным чувством все более необратимой и окончательной отделенности от новой общественной элиты, определяющей ход развития и формирование мирового и национального общественного мнения, подпитывает антиглобалистское движение и является его важнейшим источником.
Это движение представляет собой пестрый конгломерат самых разнородных течений и соединяет людей, придерживающихся порой диаметрально противоположных убеждений. Поэтому, наряду с проявлением базового социального противоречия эпохи глобализации, существенное значение имеет и целый ряд иных факторов, способствующих развитию и распространению антиглобализма, среди которых следует в первую очередь выделить следующие:

·                     антиамериканизм, так как, по справедливому замечанию Клинтона, «глобализация - это Америка», и ее экспансия, вызывающая естественное противодействие, носит характер всемерного стимулирования глобализационных процессов (подробнее об этом см. в параграфе ….);

·                     осознанная борьба развивающихся стран за свои права, в том числе формально декларированные международными организациями и формально же признанные развитыми странами, за отказ последних от политики «двойных стандартов» и злоупотребления господством, в том числе на глобальном информационном поле, за соблюдение хотя бы равных условий глобальной конкуренции;

·                     разного рода левые, анархистские и экологические течения, превратившие антиглобалистское движение в «новую левую инициативу», самую серьезную со времен Вьетнама и борьбы за мир 70-х и первой половины 80-х годов (подробнее об этом см. в следующем параграфе);

·                     стихийный протест против несправедливости социальных последствий технологического прогресса, перенесенный на сам этот технологический прогресс (своего рода «неолуддиты»);

·                     использование вышеперечисленных факторов крупными корпорациями, натравливающими протестующих на своих конкурентов (подробней см. параграф 6.3.).

Однако, несмотря на все эти «источники и составные части» антиглобалистского движения, его главной причиной представляется все же зависть граждан развитых стран к представителям их же собственных, обособившихся от них и оттолкнувших их «информационных элит».
Современный антиглобализм как социально-политический феномен глобального масштаба прежде всего является протестом сытых и относительно благополучных членов развитых обществ, что, впрочем, не делает его ни слабым, ни безосновательным. Не следует забывать о том, что непосредственной причиной социальных революций служит все же не отсутствие хлеба (тогда люди просто умирают, и у них физически не остается сил на публичное выражение своего недовольства), но недостаток масла.