11.4.4. Преодоление структурных диспропорций

Быстрое развитие естественным образом порождает значительные внутренние диспропорции, главными из которых является неэффективность крупных промышленных предприятий, остающихся в государственной собственности, и растущий разрыв в уровне развития между прибрежными районами и остальной территорией.
Сохранение крупных неэффективных государственных предприятий было осознанным выбором, сделанным и в начале реформ и неоднократно подтвержденным в 90-е годы. В отличие от «либеральных фундаменталистов» с их бухгалтерским подходом, китайские аналитики и руководители оценивали значение крупных государственных предприятий не только по приносимой ими прибыли, но и в целом по их значению для экономики. В эту интегральную оценку входили не столько выплачиваемые ими зарплаты и налоги, сколько общая величина альтернативных расходов, которые пришлось бы нести государству для решения социально-политических и технологических проблем, возникающих при простой ликвидации указанных предприятий в связи с их неэффективностью.
Аргументом в пользу временного сохранения этих предприятий является также их значение как костяка, структурообразующих элементов не приморской, а внутренней части Китая, относительно слабо затронутой модернизацией.
Кроме того, наличие крупных госпредприятий на этих территориях обеспечивает их высокую управляемость, что исключительно важно на первых этапах реформы. «Для достижения поставленных задач важно наличие инфраструктуры для их реализации, а показатели эффективности начинают приобретать значение уже по достижению неких запланированных рубежей, когда идет накопление ресурсов для нового рывка» (ЗАЙЦЕВ).
Крупные промышленные предприятия необходимы, несмотря на свою неэффективность, и потому, что пока остаются значимым инструментом регулирования двух важнейших процессов в развитии современного Китая: перетока в город сельского населения (доля которого по-прежнему около 80%) и сдерживания увеличивающегося разрыва между приморскими регионами и остальной территорией страны (разрыв в уровне жизни между ними достигает 2,5 раз при том, что во внутренних регионах Китая проживает немногим более половины его населения).
Переток населения в города носит в целом организованный характер и не сопровождается масштабным появлением трущоб и возникновением критической социально-политической ситуации именно благодаря абсорбирующей роли крупной промышленности (и, отчасти, системы высшего образования), обеспечивающей относительную плановость этого стихийного по своей сути процесса.
Решение главной стратегической задачи современного Китая - снижения разрыва в уровне развития приморских и внутренних регионов страны - также не допускает механического закрытия крупных неэффективных предприятий, сконцентрированных именно во внутреннем Китае (в первую очередь в Маньчжурии). Более того: оно требует прямо противоположного - индустриализации внутренних регионов, так как сегодняшний их уровень не дает провести масштабные программы развертывания высокотехнологичных производств и тем более информационных технологий.
Вместе с тем китайское руководство отдает себе отчет в экономической невозможности сохранения крупных госпредприятий «в неприкосновенности» на сколь-нибудь длительный срок.
Их неэффективность проявляется прежде всего в неуклонном росте убытков. Компенсация потерь осуществляется за счет займов у госбанков, которые составляют 80-90% кредитного портфеля последних и способствуют снижению их рентабельности до незначительного уровня, недостаточного для устойчивой работы.
Таким образом, именно «поддержание на плаву» крупных государственных промышленных предприятий является основной причиной ситуации, при которой правительству Китая приходится периодически направлять на поддержание банковской системы суммы, доходящие до десятков миллиардов долларов. По официальным данным, удельный вес «плохих кредитов» составляет 28%; международные аналитики склоняются к 40%, - хотя и этот показатель в полтора раза ниже, чем в странах Юго-Восточной Азии в целом.
Создание стимулов для оздоровления крупных промышленных предприятий идет весьма осторожно, без намеков даже на тень «шоковой терапии», уничтожившей промышленность бывших социалистических стран. Так, реакцией на рост официальных банкротств госпредприятий стало распоряжение Верховного суда, запрещающее провинциальным судам рассматривать дела о банкротстве государственных предприятий с активами более 6 млн.долл. без его специальных указаний.
В то же время Чжу Жунцзи (кто это???) заявил о необходимости прекращения распродажи государственных предприятий по заведомо заниженным ценам. Это показало: китайское руководство смогло своевременно осознать как собственный опыт, так и опыт постсоциалистических стран и понять, что такая продажа стимулирует спекуляции и разрушение предприятий, но не приход эффективных собственников и модернизацию.
Основными инструментами давления на госпредприятия для создания у них мотивации к повышению эффективности являются ограничения условия их льготного кредитования и снижение бюджетного финансирования (которое, собственно, и стимулировало их к получению новых кредитов в госбанках).
Кроме того, руководство Народного банка Китая заявило о своем намерении взять под контроль возврат безнадежных кредитов, выданных госбанками, и добиться их сокращения на 2-3% в год.
Произошло ужесточение правил торговли акциями нерентабельных компаний, из-за чего несколько из них впервые за 12 лет существования в Китае фондового рынка (в нем работают две фондовые биржи) были исключены из листинга. Этого мало даже для начала решения проблемы предоставления компаниями заведомо недостоверных данных о своей деятельности и, в частности, о прибылях, но, по крайней мере, является демонстрацией понимания необходимости решения этой проблемы.
Реальной альтернативой сохранению неэффективных крупных госпредприятий, с помощью которой китайское государство выходит из положения, является активизация привлечения частных инвестиций в районы внутреннего Китая. Задача привлечения инвестиций «любой ценой», приведшая к их концентрации в наиболее удобных, прибрежных районах, к началу XXI века решена и уступила место следующей - привлечению инвестиций в неразвитые континентальные регионы.
Их преимущества - дешевая даже по китайским меркам рабочая сила и аренда земельных участков, наличие водных ресурсов и довольно значительных полезных ископаемых (в том числе дефицитных в Китае нефти и газа, а также редкоземельных металлов, по запасам ряда которых он занимает первое место в мире). Главным недостатком является крайняя слабость, а то и полное отсутствие инфраструктуры, в первую очередь транспортной.
Китайское руководство осознает эту проблему. Еще в 1997 году была принята трехлетняя программа развития инфраструктуры внутренних провинций. Когда стало ясно, что кризис 1997-1998 годов не дает реализовать ее (хотя ряд проектов и был успешно завершен; так, уже весной 2000 года было завершено строительство Южно-Синьцзянской железной дороги протяженностью 1451 км), руководство Китая сместило центр своего внимания на привлечение иностранных инвестиций.
В 2000 году на Международном инвестиционном форуме в Пекине и на форуме «Запад Китая - 2000» были сформулированы четыре направления развития внутренних регионов:
расширение госфинансирования проектов развития инфраструктуры континентальных провинций (в 2000 году на их нужды направлялось 70% льготных кредитов, предоставляемых правительству Китая международными организациями; только на создание современной транспортной инфраструктуры в Урумчи было выделено 170 млн.долл.) и экологических мероприятий;
развитие сферы обслуживания бизнеса (банковской и страховой систем, современной связи и т.д.);
создание максимально благоприятных условий, в том числе предоставление значительных налоговых льгот, для иностранного капитала в приоритетных отраслях (электроэнергетика, транспорт, сбережение воды, новые технологии);
подготовка квалифицированного персонала, в первую очередь за счет усилий государства.
Государственная политика в области развития инфраструктуры континентальных районов, финансируемая в основном внутренними займами, исключительно масштабна и продуманна.
Ключевое направление - строительство транспортных коридоров, соединяющих приморские регионы Китая с Европой через территорию Средней Азии. Первым этапом, «пробным камнем» стало введение в действие в сентябре 2000 года крупнейшей в Азии стратегической автомобильной магистрали Ташкент - Ош (Киргизия) - Кашгар (Китай) - Пекин - восточное побережье Китая.
После создания автомобильной магистрали пришел черед более дорогих, но и сориентированных на более протяженные перевозки железнодорожных проектов (в среднем грузовые автоперевозки эффективны на расстояние до 800 км.). Практически речь идет о создании трансъевразийской железнодорожной магистрали, обеспечивающей контейнерные перевозки на главном транспортном пути современного мира - между Европой и побережьем Юго-Восточной Азии. Такие перевозки значительно быстрее морских. Кроме того, они позволяют не только отказаться от строительства новых портовых мощностей в Европе (что исключительно дорого), но и переориентировать их часть на более короткие и более эффективные маршруты (так, ряд французских портов уже начал готовиться к переориентации с перевозок в Юго-Восточную Азию на перевозки в Африку).
Первый этап создания трансъевразийской железнодорожной магистрали, обеспечивающий сквозное движение из Китая в Среднюю Азию без кардинального увеличения пропускной способности, обойдется его участникам в 2 млрд.долл. и завершится к 2005 году.
Вторым по важности направлением развития инфраструктуры континентального Китая является строительство нефте- и газопроводов, причем нефтепроводы из Казахстана и Иркутской области России обеспечат поставки дефицитных энергоносителей, а газопровод «Запад-Восток» - поставки собственно китайского газа с месторождений Синцзян-Уйгурского автономного района в регионы основного его потребления и наибольшего платежеспособного спроса.
Руководство Китая считает одной из основных проблем китайской экономики удаленность энергоресурсов от основных потребителей, сконцентрированных в приморских регионах. Переброска туда газа и нефти будет ограничена несколькими стратегическими трубопроводами; магистральным направлением развития представляется постепенное замещение транспортировки энергоресурсов более дешевой и экономичной передачей электроэнергии.
Для решения этой задачи в Китае создается единая энергетическая система по образцу существовавшей в СССР (после его распада Россия так и не соединила Европейско-Уральскую и Сибирскую энергосистемы). Ее формирование завершит грандиозная ГЭС «Три ущелья». (Зайцев)
Значимое направление ускоренного развития Китая - государственное управление урбанизацией. Сама по себе она, как и индустриализация, диктуется прежде всего демографическими процессами и является для Китая категорической необходимостью. «Если города не будут расти быстрее, чем деревня, причем не будут расти за счет деревни, то на селе быстро наступит демографический перегрев и малоземелье преодолеет допустимую технологическим уровнем сельскохозяйственного производства грань. Деревня станет носителем поистине огромной скрытой и явной безработицы». Во избежание социальных потрясений Китай «обречен» на ускоренный индустриальный рост - и на столь же ускоренную урбанизацию.
Индустриальный рост направляется государством через привлечение бизнеса в континентальные провинции за счет создания инфраструктуры и благоприятного правового режима, а урбанизация - при помощи специальной программы, предусматривающей строительство 10 тысяч городов. В рамках реализации этой программы за три года только в районах, примыкающих к казахской границе, «на пустом месте» было построено три полумиллионных города.
Помимо «впитывания» сельского населения как такового, новые города выполняют еще как минимум две важные функции:
сдерживают стихийную миграцию сельских жителей континентального Китая в большие города приморских провинций, противодействуя тем самым усугублению перекоса в развитии между «двумя Китаями» (многие города целенаправленно размещаются в районах, откуда идет наиболее интенсивная миграция в перенаселенные приморские районы);
так как создание новых городов в этнически некитайских районах сопровождается переселением в них значительного количества ханьцев, градостроительство обеспечивает ассимиляцию некитайского населения (прежде всего в частично переданном Китаю СССР Синцзян-Уйгурском автономном районе, в котором в конце 80-х произошло восстание мусульман, после подавления которого было разрешено строительство мечетей).
В 2002 году XVI съезд КПК, на котором было обновлено руководство страны (так, от власти была отодвинута «шанхайская группа», вызывавшая неприязнь у основной части китайской элиты) принял решение об увеличении ВВП Китая в 3 раза к 2020 году. Для этого нужен среднегодовой рост в 6.6%, что существенно ниже уровня 90-х годов и начала первого десятилетия XXI века.
Анализ ресурсной обеспеченности подобных, по китайским меркам, умеренных и темпов развития вызвал шок у нового руководства страны. Оказалось, что собственных энергоресурсов Китая (уголь, нефть, газ), включая достоверно разведанные, но не освоенные, хватит примерно на 10 лет. Даже запасы редких и редкоземельных металлов, по которым Китай занимает первое место в мире, из-за хищнической эксплуатации и массового экспорта сократились за последние 10 лет на треть, а по некоторым видам сырья - и в 2 раза.
В связи с этим руководство Китая поставило задачу расширения контроля за зарубежными месторождениями полезных ископаемых, в первую очередь энергоносителей. Из-за отсутствия стратегических ресурсов для действий на значительном отдалении было определено два основных направления «сырьевой экспансии»: северное (Средняя Азия и азиатская часть России) и южное (Юго-Восточная и Южная Азия). В качестве наиболее наглядного проявления неэффективности китайской сырьевой политики в прошлые годы, вызвавшего критику со стороны китайского руководства, называется то, что Китаю пока так и не удалось установить свой контроль ни за одним месторождением нефти на территории России.
Китайские специалисты полагают, что уверенное развитие Китая и Индии на индустриальной основе, обеспечит рост мирового спроса на сырье и, в частности, на энергоносители, несмотря на общую тенденцию к повышению эффективности их использования. Это увеличение спроса может привести к тому, что в первом десятилетии XXI века общая тенденция сравнительного удешевления сырья, сформировавшаяся в 70-х - 80-х годах, не будет действовать.
Более того: увеличение спроса может привести даже к дефициту сырьевых ресурсов в мировом масштабе, что в ближайшие годы обеспечит жесткую глобальную конкуренцию за монопольный контроль за источниками сырья. По мнению китайских специалистов, США уже вступили в соревнование за установление такого контроля, за ними устремилась Япония (уже создавшая реальную угрозу лишения Китая нефти Восточной Сибири), и Китай должен вступить в стратегическую «гонку за сырьем» как можно быстрее, так как уже опаздывает, и его запаздывание приобретает совершенно недопустимый характер.

Двухсекторный рынок нефти??

Впервые освоение России стало стратегией Китая

Быстрое развитие естественным образом порождает значительные внутренние диспропорции, главными из которых является неэффективность крупных промышленных предприятий, остающихся в государственной собственности, и растущий разрыв в уровне развития между прибрежными районами и остальной территорией.
Сохранение крупных неэффективных государственных предприятий было осознанным выбором, сделанным и в начале реформ и неоднократно подтвержденным в 90-е годы. В отличие от «либеральных фундаменталистов» с их бухгалтерским подходом, китайские аналитики и руководители оценивали значение крупных государственных предприятий не только по приносимой ими прибыли, но и в целом по их значению для экономики. В эту интегральную оценку входили не столько выплачиваемые ими зарплаты и налоги, сколько общая величина альтернативных расходов, которые пришлось бы нести государству для решения социально-политических и технологических проблем, возникающих при простой ликвидации указанных предприятий в связи с их неэффективностью.
Аргументом в пользу временного сохранения этих предприятий является также их значение как костяка, структурообразующих элементов не приморской, а внутренней части Китая, относительно слабо затронутой модернизацией.
Кроме того, наличие крупных госпредприятий на этих территориях обеспечивает их высокую управляемость, что исключительно важно на первых этапах реформы. «Для достижения поставленных задач важно наличие инфраструктуры для их реализации, а показатели эффективности начинают приобретать значение уже по достижению неких запланированных рубежей, когда идет накопление ресурсов для нового рывка» (ЗАЙЦЕВ).
Крупные промышленные предприятия необходимы, несмотря на свою неэффективность, и потому, что пока остаются значимым инструментом регулирования двух важнейших процессов в развитии современного Китая: перетока в город сельского населения (доля которого по-прежнему около 80%) и сдерживания увеличивающегося разрыва между приморскими регионами и остальной территорией страны (разрыв в уровне жизни между ними достигает 2,5 раз при том, что во внутренних регионах Китая проживает немногим более половины его населения).
Переток населения в города носит в целом организованный характер и не сопровождается масштабным появлением трущоб и возникновением критической социально-политической ситуации именно благодаря абсорбирующей роли крупной промышленности (и, отчасти, системы высшего образования), обеспечивающей относительную плановость этого стихийного по своей сути процесса.
Решение главной стратегической задачи современного Китая - снижения разрыва в уровне развития приморских и внутренних регионов страны - также не допускает механического закрытия крупных неэффективных предприятий, сконцентрированных именно во внутреннем Китае (в первую очередь в Маньчжурии). Более того: оно требует прямо противоположного - индустриализации внутренних регионов, так как сегодняшний их уровень не дает провести масштабные программы развертывания высокотехнологичных производств и тем более информационных технологий.
Вместе с тем китайское руководство отдает себе отчет в экономической невозможности сохранения крупных госпредприятий «в неприкосновенности» на сколь-нибудь длительный срок.
Их неэффективность проявляется прежде всего в неуклонном росте убытков. Компенсация потерь осуществляется за счет займов у госбанков, которые составляют 80-90% кредитного портфеля последних и способствуют снижению их рентабельности до незначительного уровня, недостаточного для устойчивой работы.
Таким образом, именно «поддержание на плаву» крупных государственных промышленных предприятий является основной причиной ситуации, при которой правительству Китая приходится периодически направлять на поддержание банковской системы суммы, доходящие до десятков миллиардов долларов. По официальным данным, удельный вес «плохих кредитов» составляет 28%; международные аналитики склоняются к 40%, - хотя и этот показатель в полтора раза ниже, чем в странах Юго-Восточной Азии в целом.
Создание стимулов для оздоровления крупных промышленных предприятий идет весьма осторожно, без намеков даже на тень «шоковой терапии», уничтожившей промышленность бывших социалистических стран. Так, реакцией на рост официальных банкротств госпредприятий стало распоряжение Верховного суда, запрещающее провинциальным судам рассматривать дела о банкротстве государственных предприятий с активами более 6 млн.долл. без его специальных указаний.
В то же время Чжу Жунцзи (кто это???) заявил о необходимости прекращения распродажи государственных предприятий по заведомо заниженным ценам. Это показало: китайское руководство смогло своевременно осознать как собственный опыт, так и опыт постсоциалистических стран и понять, что такая продажа стимулирует спекуляции и разрушение предприятий, но не приход эффективных собственников и модернизацию.
Основными инструментами давления на госпредприятия для создания у них мотивации к повышению эффективности являются ограничения условия их льготного кредитования и снижение бюджетного финансирования (которое, собственно, и стимулировало их к получению новых кредитов в госбанках).
Кроме того, руководство Народного банка Китая заявило о своем намерении взять под контроль возврат безнадежных кредитов, выданных госбанками, и добиться их сокращения на 2-3% в год.
Произошло ужесточение правил торговли акциями нерентабельных компаний, из-за чего несколько из них впервые за 12 лет существования в Китае фондового рынка (в нем работают две фондовые биржи) были исключены из листинга. Этого мало даже для начала решения проблемы предоставления компаниями заведомо недостоверных данных о своей деятельности и, в частности, о прибылях, но, по крайней мере, является демонстрацией понимания необходимости решения этой проблемы.
Реальной альтернативой сохранению неэффективных крупных госпредприятий, с помощью которой китайское государство выходит из положения, является активизация привлечения частных инвестиций в районы внутреннего Китая. Задача привлечения инвестиций «любой ценой», приведшая к их концентрации в наиболее удобных, прибрежных районах, к началу XXI века решена и уступила место следующей - привлечению инвестиций в неразвитые континентальные регионы.
Их преимущества - дешевая даже по китайским меркам рабочая сила и аренда земельных участков, наличие водных ресурсов и довольно значительных полезных ископаемых (в том числе дефицитных в Китае нефти и газа, а также редкоземельных металлов, по запасам ряда которых он занимает первое место в мире). Главным недостатком является крайняя слабость, а то и полное отсутствие инфраструктуры, в первую очередь транспортной.
Китайское руководство осознает эту проблему. Еще в 1997 году была принята трехлетняя программа развития инфраструктуры внутренних провинций. Когда стало ясно, что кризис 1997-1998 годов не дает реализовать ее (хотя ряд проектов и был успешно завершен; так, уже весной 2000 года было завершено строительство Южно-Синьцзянской железной дороги протяженностью 1451 км), руководство Китая сместило центр своего внимания на привлечение иностранных инвестиций.
В 2000 году на Международном инвестиционном форуме в Пекине и на форуме «Запад Китая - 2000» были сформулированы четыре направления развития внутренних регионов:
расширение госфинансирования проектов развития инфраструктуры континентальных провинций (в 2000 году на их нужды направлялось 70% льготных кредитов, предоставляемых правительству Китая международными организациями; только на создание современной транспортной инфраструктуры в Урумчи было выделено 170 млн.долл.) и экологических мероприятий;
развитие сферы обслуживания бизнеса (банковской и страховой систем, современной связи и т.д.);
создание максимально благоприятных условий, в том числе предоставление значительных налоговых льгот, для иностранного капитала в приоритетных отраслях (электроэнергетика, транспорт, сбережение воды, новые технологии);
подготовка квалифицированного персонала, в первую очередь за счет усилий государства.
Государственная политика в области развития инфраструктуры континентальных районов, финансируемая в основном внутренними займами, исключительно масштабна и продуманна.
Ключевое направление - строительство транспортных коридоров, соединяющих приморские регионы Китая с Европой через территорию Средней Азии. Первым этапом, «пробным камнем» стало введение в действие в сентябре 2000 года крупнейшей в Азии стратегической автомобильной магистрали Ташкент - Ош (Киргизия) - Кашгар (Китай) - Пекин - восточное побережье Китая.
После создания автомобильной магистрали пришел черед более дорогих, но и сориентированных на более протяженные перевозки железнодорожных проектов (в среднем грузовые автоперевозки эффективны на расстояние до 800 км.). Практически речь идет о создании трансъевразийской железнодорожной магистрали, обеспечивающей контейнерные перевозки на главном транспортном пути современного мира - между Европой и побережьем Юго-Восточной Азии. Такие перевозки значительно быстрее морских. Кроме того, они позволяют не только отказаться от строительства новых портовых мощностей в Европе (что исключительно дорого), но и переориентировать их часть на более короткие и более эффективные маршруты (так, ряд французских портов уже начал готовиться к переориентации с перевозок в Юго-Восточную Азию на перевозки в Африку).
Первый этап создания трансъевразийской железнодорожной магистрали, обеспечивающий сквозное движение из Китая в Среднюю Азию без кардинального увеличения пропускной способности, обойдется его участникам в 2 млрд.долл. и завершится к 2005 году.
Вторым по важности направлением развития инфраструктуры континентального Китая является строительство нефте- и газопроводов, причем нефтепроводы из Казахстана и Иркутской области России обеспечат поставки дефицитных энергоносителей, а газопровод «Запад-Восток» - поставки собственно китайского газа с месторождений Синцзян-Уйгурского автономного района в регионы основного его потребления и наибольшего платежеспособного спроса.
Руководство Китая считает одной из основных проблем китайской экономики удаленность энергоресурсов от основных потребителей, сконцентрированных в приморских регионах. Переброска туда газа и нефти будет ограничена несколькими стратегическими трубопроводами; магистральным направлением развития представляется постепенное замещение транспортировки энергоресурсов более дешевой и экономичной передачей электроэнергии.
Для решения этой задачи в Китае создается единая энергетическая система по образцу существовавшей в СССР (после его распада Россия так и не соединила Европейско-Уральскую и Сибирскую энергосистемы). Ее формирование завершит грандиозная ГЭС «Три ущелья». (Зайцев)
Значимое направление ускоренного развития Китая - государственное управление урбанизацией. Сама по себе она, как и индустриализация, диктуется прежде всего демографическими процессами и является для Китая категорической необходимостью. «Если города не будут расти быстрее, чем деревня, причем не будут расти за счет деревни, то на селе быстро наступит демографический перегрев и малоземелье преодолеет допустимую технологическим уровнем сельскохозяйственного производства грань. Деревня станет носителем поистине огромной скрытой и явной безработицы». Во избежание социальных потрясений Китай «обречен» на ускоренный индустриальный рост - и на столь же ускоренную урбанизацию.
Индустриальный рост направляется государством через привлечение бизнеса в континентальные провинции за счет создания инфраструктуры и благоприятного правового режима, а урбанизация - при помощи специальной программы, предусматривающей строительство 10 тысяч городов. В рамках реализации этой программы за три года только в районах, примыкающих к казахской границе, «на пустом месте» было построено три полумиллионных города.
Помимо «впитывания» сельского населения как такового, новые города выполняют еще как минимум две важные функции:
сдерживают стихийную миграцию сельских жителей континентального Китая в большие города приморских провинций, противодействуя тем самым усугублению перекоса в развитии между «двумя Китаями» (многие города целенаправленно размещаются в районах, откуда идет наиболее интенсивная миграция в перенаселенные приморские районы);
так как создание новых городов в этнически некитайских районах сопровождается переселением в них значительного количества ханьцев, градостроительство обеспечивает ассимиляцию некитайского населения (прежде всего в частично переданном Китаю СССР Синцзян-Уйгурском автономном районе, в котором в конце 80-х произошло восстание мусульман, после подавления которого было разрешено строительство мечетей).
В 2002 году XVI съезд КПК, на котором было обновлено руководство страны (так, от власти была отодвинута «шанхайская группа», вызывавшая неприязнь у основной части китайской элиты) принял решение об увеличении ВВП Китая в 3 раза к 2020 году. Для этого нужен среднегодовой рост в 6.6%, что существенно ниже уровня 90-х годов и начала первого десятилетия XXI века.
Анализ ресурсной обеспеченности подобных, по китайским меркам, умеренных и темпов развития вызвал шок у нового руководства страны. Оказалось, что собственных энергоресурсов Китая (уголь, нефть, газ), включая достоверно разведанные, но не освоенные, хватит примерно на 10 лет. Даже запасы редких и редкоземельных металлов, по которым Китай занимает первое место в мире, из-за хищнической эксплуатации и массового экспорта сократились за последние 10 лет на треть, а по некоторым видам сырья - и в 2 раза.
В связи с этим руководство Китая поставило задачу расширения контроля за зарубежными месторождениями полезных ископаемых, в первую очередь энергоносителей. Из-за отсутствия стратегических ресурсов для действий на значительном отдалении было определено два основных направления «сырьевой экспансии»: северное (Средняя Азия и азиатская часть России) и южное (Юго-Восточная и Южная Азия). В качестве наиболее наглядного проявления неэффективности китайской сырьевой политики в прошлые годы, вызвавшего критику со стороны китайского руководства, называется то, что Китаю пока так и не удалось установить свой контроль ни за одним месторождением нефти на территории России.
Китайские специалисты полагают, что уверенное развитие Китая и Индии на индустриальной основе, обеспечит рост мирового спроса на сырье и, в частности, на энергоносители, несмотря на общую тенденцию к повышению эффективности их использования. Это увеличение спроса может привести к тому, что в первом десятилетии XXI века общая тенденция сравнительного удешевления сырья, сформировавшаяся в 70-х - 80-х годах, не будет действовать.
Более того: увеличение спроса может привести даже к дефициту сырьевых ресурсов в мировом масштабе, что в ближайшие годы обеспечит жесткую глобальную конкуренцию за монопольный контроль за источниками сырья. По мнению китайских специалистов, США уже вступили в соревнование за установление такого контроля, за ними устремилась Япония (уже создавшая реальную угрозу лишения Китая нефти Восточной Сибири), и Китай должен вступить в стратегическую «гонку за сырьем» как можно быстрее, так как уже опаздывает, и его запаздывание приобретает совершенно недопустимый характер.

Двухсекторный рынок нефти??

Впервые освоение России стало стратегией Китая