21. ПОСЛЕ СМЕРТИ БОГАСНОВА НИГИЛИЗМ

[... ] Если принять те два положения, что путем становления ничего не достигается, и

что подо всем становлением нет такого великого единства, в котором индивид мог бы

окончательно потонуть, как в стихии высшей ценности, то единственным исходом остается

возможность осудить весь этот мир становления как марево и измыслить в качестве

истинного мира новый мир, потусторонний нашему. Ho как только человек распознает,

что этот новый мир создан им только из психологических потребностей и что он на это

не имел решительно никакого права, возникает последняя форма нигилизма,

заключающая в себе неверие в метафизический мир, — запрещающая себе веру в

истинный мир. C этой точки зрения реальность становления признается единственной

реальностью и воспрещаются всякого рода окольные пути к скрытым мирам и ложным

божествам — но, c другой стороны, этот мир, отрицать который уже более не хотят,

становится невыносимым...

— Что же в сущности произошло? Сознание отсутствия всякой ценности было

достигнуто, когда стало ясным, что ни понятием "цели", ни понятием "единства", ни

понятием "истины" не может быть истолкован общий характер бытия. Ничего этим не

достигается и не приобретается; недостает всеобъемлющего единства во множестве

совершающегося: характер бытия не "истинен", а ложен... в конце концов нет более

основания убеждать себя в бытии истинного мира... Коротко говоря: категории

"цели", "единства", "бытия", посредством которых мы сообщили миру ценность, снова

изъемлются нами — и мир кажется обесцененным...

Положим, мы осознали, в какой мере нельзя более истолковывать мир посредством

этих трех категорий и что вслед за этим признанием мир начинает утрачивать для нас

свою ценность, — в таком случае мы должны спросить себя, откуда берет начало наша

вера в эти три категории: — попытаемся, нельзя ли отказать и им в нашем доверии! Если

нам удастся обесценить эти три категории, то доказанная неприложимость их к целому

перестанет быть основанием к тому, чтобы обесценивать это целое.

- Результат: вера в категории разума есть причина нигилизма, - мы измеряли

ценность мира категориями, которые относятся к чисто вымышленному миру.

- Конечный результат: все ценности, посредством которых мы доныне сперва

пытались сообщить миру ценность, а затем ввиду их неприменимимости к нему

обесценивали его – все эти ценности, рассматриваемые психологически, суть

результаты определенных утилитарных перспектив, имеющих в виду

поддержание и усиление идеи человеческой власти, и только ложно

проецированы нами в существо вещей. Это все та же гиперболическая наивность

человека: полагать себя смыслом и мерой ценности вещей…[3]

«Воля к власти», I, фр. 12. Пер. под ред. Г.Рачинского и Я. Бермана*

[... ] Если принять те два положения, что путем становления ничего не достигается, и

что подо всем становлением нет такого великого единства, в котором индивид мог бы

окончательно потонуть, как в стихии высшей ценности, то единственным исходом остается

возможность осудить весь этот мир становления как марево и измыслить в качестве

истинного мира новый мир, потусторонний нашему. Ho как только человек распознает,

что этот новый мир создан им только из психологических потребностей и что он на это

не имел решительно никакого права, возникает последняя форма нигилизма,

заключающая в себе неверие в метафизический мир, — запрещающая себе веру в

истинный мир. C этой точки зрения реальность становления признается единственной

реальностью и воспрещаются всякого рода окольные пути к скрытым мирам и ложным

божествам — но, c другой стороны, этот мир, отрицать который уже более не хотят,

становится невыносимым...

— Что же в сущности произошло? Сознание отсутствия всякой ценности было

достигнуто, когда стало ясным, что ни понятием "цели", ни понятием "единства", ни

понятием "истины" не может быть истолкован общий характер бытия. Ничего этим не

достигается и не приобретается; недостает всеобъемлющего единства во множестве

совершающегося: характер бытия не "истинен", а ложен... в конце концов нет более

основания убеждать себя в бытии истинного мира... Коротко говоря: категории

"цели", "единства", "бытия", посредством которых мы сообщили миру ценность, снова

изъемлются нами — и мир кажется обесцененным...

Положим, мы осознали, в какой мере нельзя более истолковывать мир посредством

этих трех категорий и что вслед за этим признанием мир начинает утрачивать для нас

свою ценность, — в таком случае мы должны спросить себя, откуда берет начало наша

вера в эти три категории: — попытаемся, нельзя ли отказать и им в нашем доверии! Если

нам удастся обесценить эти три категории, то доказанная неприложимость их к целому

перестанет быть основанием к тому, чтобы обесценивать это целое.

- Результат: вера в категории разума есть причина нигилизма, - мы измеряли

ценность мира категориями, которые относятся к чисто вымышленному миру.

- Конечный результат: все ценности, посредством которых мы доныне сперва

пытались сообщить миру ценность, а затем ввиду их неприменимимости к нему

обесценивали его – все эти ценности, рассматриваемые психологически, суть

результаты определенных утилитарных перспектив, имеющих в виду

поддержание и усиление идеи человеческой власти, и только ложно

проецированы нами в существо вещей. Это все та же гиперболическая наивность

человека: полагать себя смыслом и мерой ценности вещей…[3]

«Воля к власти», I, фр. 12. Пер. под ред. Г.Рачинского и Я. Бермана*