32. ЗНАЧЕНИЕ СВЕРХЧЕЛОВЕКА

К оглавлению1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 
17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 
34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 

 

[... ] Слово "сверхчеловек" для обозначения типа самой высокой удачливости, в

противоположность "современным" людям, "добрым" людям, христианам и прочим

нигилистам — слово, которое в устах Заратустры, истребителя морали, вызывает

множество толков, — почти всюду было понято c полной невинностью в смысле

ценностей, противоположных тем, которые были представлены в образе Заратустры: я

хочу сказать, как "идеалистический" тип высшей породы людей, как "полусвятой", как

"полугений"... Другой ученый рогатый скот заподозрил меня из-за него в дарвинизме: в

нем находили даже столь зло отвергнутый мною "культ героев" Карлейля, этого

крупного фальшивомонетчика знания и воли. Когда же я шептал на ухо, что скорее в

нем можно видеть Чезаре Борджа, чем Парсифаля, то не верили своим ушам. [... ]

[... ] A как Заратустра спускается c гор и говорит каждому самое доброжелательное!

Как он даже своих противников, священников, касается нежной рукой и вместе c ними

страдает из-за них! — Здесь в каждом мгновении преодолевается человек, понятие

"сверхчеловека" становится здесь высшей реальностью, — в бесконечной дали лежит

здесь все, что до сих пор называлось великим в человеке, лежит ниже его. O

халкионическом начале, о легких ногах, о совмещении злобы и легкомыслия и обо

всем, что вообще типично для типа Заратустры, никогда еще никто не мечтал как о

существенном элементе величия. Заратустра именно в этой шири пространства, в этой

доступности противоречиям чувствует себя наивысшим проявлением всего сущего [...].

"Ecce Homo". Почему я пишу такие хорошие книги, 1. Так говорил Заратустра, 6. Пер. Ю. M. Антоновского

 

[... ] Слово "сверхчеловек" для обозначения типа самой высокой удачливости, в

противоположность "современным" людям, "добрым" людям, христианам и прочим

нигилистам — слово, которое в устах Заратустры, истребителя морали, вызывает

множество толков, — почти всюду было понято c полной невинностью в смысле

ценностей, противоположных тем, которые были представлены в образе Заратустры: я

хочу сказать, как "идеалистический" тип высшей породы людей, как "полусвятой", как

"полугений"... Другой ученый рогатый скот заподозрил меня из-за него в дарвинизме: в

нем находили даже столь зло отвергнутый мною "культ героев" Карлейля, этого

крупного фальшивомонетчика знания и воли. Когда же я шептал на ухо, что скорее в

нем можно видеть Чезаре Борджа, чем Парсифаля, то не верили своим ушам. [... ]

[... ] A как Заратустра спускается c гор и говорит каждому самое доброжелательное!

Как он даже своих противников, священников, касается нежной рукой и вместе c ними

страдает из-за них! — Здесь в каждом мгновении преодолевается человек, понятие

"сверхчеловека" становится здесь высшей реальностью, — в бесконечной дали лежит

здесь все, что до сих пор называлось великим в человеке, лежит ниже его. O

халкионическом начале, о легких ногах, о совмещении злобы и легкомыслия и обо

всем, что вообще типично для типа Заратустры, никогда еще никто не мечтал как о

существенном элементе величия. Заратустра именно в этой шири пространства, в этой

доступности противоречиям чувствует себя наивысшим проявлением всего сущего [...].

"Ecce Homo". Почему я пишу такие хорошие книги, 1. Так говорил Заратустра, 6. Пер. Ю. M. Антоновского