26. ВОЛЯ K ВЛАСТИ И ВЕЧНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ

Воля — так называется освободитель и вестник радости; так учил я вас, друзья мои! A

теперь научитесь еще: сама воля еще пленница.

"Хотеть" освобождает — но как называется то, что и освободителя заковывает еще

в цепи?

"Было" — так называется скрежет зубовный и сокровенное горе воли. Бессильная

против того, что уже сделано, она — злобная зрительница всего прошлого.

Обратно не может воля хотеть; что не может она победить время и остановить

движение времени, — в этом сокровенное горе воли.

"Хотеть" освобождает; чего только не придумывает сама воля, чтобы освободиться

от своего горя и посмеяться над своим тюремщиком?

Ax, безумцем становится каждый пленник! Безумством освобождает себя и

плененная воля.

Что время не бежит назад, — в этом гнев ее; "было" — так называется камень,

которого не может катить она.

И вот катит она камни от гнева и досады и мстит тому, кто не чувствует, подобно ей,

гнева и досады.

Так стала воля, освободительница, причинять страдание: и на всем, что может

страдать, вымещает она, что не может вернуться вспять.

Это, и только это, есть само мщение: отвращение воли ко времени и к его "было".

Поистине, великая глупость живет в нашей воле, и проклятием стало всему

человеческому, что эта глупость научилась духу.

Дух мщения: друзья мои, он был до сих пор лучшей мыслью людей; и где было

страдание, там всегда должно было быть наказание.

"Наказание" — именно так называет само себя мщение: c помощью лживого слова

оно притворяется чистой совестью.

И так как в самом хотящем есть страдание, что не может он обратно хотеть, — то и

сама воля, и вся жизнь должны бы быть — наказанием!

И вот туча за тучей собралися над духом — пока наконец безумие не стало

проповедовать: "Все преходит, и потому все достойно того, чтобы прейти!"

И самой справедливостью является тот закон времени, чтобы оно пожирало своих

детей, — так проповедовало безумие.

Нравственно все распределено по праву и наказанию. Ax, где же избавление от

потока вещей и от наказания "существованием"? Так проповедовало безумие.

Может ли существовать избавление, если существует вечное право? Ax, недвижим

камень "было": вечными должны быть также все наказания. Так проповедовало безумие.

Никакое деяние не может быть уничтожено: как могло бы оно быть несделанным через

наказание! B том именно вечное в наказании "существованием" , что существование вечно

должно быть опять деянием и виной!

Пока наконец воля не избавится от себя самой и не станет отрицанием воли, — но ведь

вы знаете, братья мои, эту басню безумия!

Прочь вел я вас от этих басен, когда учил вас: "Воля есть созидательница".

Всякое "было" есть обломок, загадка, ужасная случайность, пока созидающая воля не

добавит: "Ho так хотела я!"

— Пока созидающая воля не добавит: "Ho так хочу я! Так захочу я!"

Ho говорила ли она уже так? И когда это случается? Распряжена ли уже воля от своего

собственного безумия?

Стала ли уже воля избавительницей себя самой и вестницей радости? Забыла ли она

дух мщения и всякий скрежет зубовный?

И кто научил ее примирению со временем и высшему, чем всякое примирение?

Высшего, чем всякое примирение, должна хотеть воля, которая есть воля к власти, —

но как это может случиться c ней? Кто научит ее хотеть обратно?

"Так говорил Заратустра", II. O6 избавлении. Пер. Ю. M. Антоновского

Воля — так называется освободитель и вестник радости; так учил я вас, друзья мои! A

теперь научитесь еще: сама воля еще пленница.

"Хотеть" освобождает — но как называется то, что и освободителя заковывает еще

в цепи?

"Было" — так называется скрежет зубовный и сокровенное горе воли. Бессильная

против того, что уже сделано, она — злобная зрительница всего прошлого.

Обратно не может воля хотеть; что не может она победить время и остановить

движение времени, — в этом сокровенное горе воли.

"Хотеть" освобождает; чего только не придумывает сама воля, чтобы освободиться

от своего горя и посмеяться над своим тюремщиком?

Ax, безумцем становится каждый пленник! Безумством освобождает себя и

плененная воля.

Что время не бежит назад, — в этом гнев ее; "было" — так называется камень,

которого не может катить она.

И вот катит она камни от гнева и досады и мстит тому, кто не чувствует, подобно ей,

гнева и досады.

Так стала воля, освободительница, причинять страдание: и на всем, что может

страдать, вымещает она, что не может вернуться вспять.

Это, и только это, есть само мщение: отвращение воли ко времени и к его "было".

Поистине, великая глупость живет в нашей воле, и проклятием стало всему

человеческому, что эта глупость научилась духу.

Дух мщения: друзья мои, он был до сих пор лучшей мыслью людей; и где было

страдание, там всегда должно было быть наказание.

"Наказание" — именно так называет само себя мщение: c помощью лживого слова

оно притворяется чистой совестью.

И так как в самом хотящем есть страдание, что не может он обратно хотеть, — то и

сама воля, и вся жизнь должны бы быть — наказанием!

И вот туча за тучей собралися над духом — пока наконец безумие не стало

проповедовать: "Все преходит, и потому все достойно того, чтобы прейти!"

И самой справедливостью является тот закон времени, чтобы оно пожирало своих

детей, — так проповедовало безумие.

Нравственно все распределено по праву и наказанию. Ax, где же избавление от

потока вещей и от наказания "существованием"? Так проповедовало безумие.

Может ли существовать избавление, если существует вечное право? Ax, недвижим

камень "было": вечными должны быть также все наказания. Так проповедовало безумие.

Никакое деяние не может быть уничтожено: как могло бы оно быть несделанным через

наказание! B том именно вечное в наказании "существованием" , что существование вечно

должно быть опять деянием и виной!

Пока наконец воля не избавится от себя самой и не станет отрицанием воли, — но ведь

вы знаете, братья мои, эту басню безумия!

Прочь вел я вас от этих басен, когда учил вас: "Воля есть созидательница".

Всякое "было" есть обломок, загадка, ужасная случайность, пока созидающая воля не

добавит: "Ho так хотела я!"

— Пока созидающая воля не добавит: "Ho так хочу я! Так захочу я!"

Ho говорила ли она уже так? И когда это случается? Распряжена ли уже воля от своего

собственного безумия?

Стала ли уже воля избавительницей себя самой и вестницей радости? Забыла ли она

дух мщения и всякий скрежет зубовный?

И кто научил ее примирению со временем и высшему, чем всякое примирение?

Высшего, чем всякое примирение, должна хотеть воля, которая есть воля к власти, —

но как это может случиться c ней? Кто научит ее хотеть обратно?

"Так говорил Заратустра", II. O6 избавлении. Пер. Ю. M. Антоновского