1. Свет и цвет

[99] Многие люди, введенные в заблуждение условным образом «темных веков», по сей день представляют себе Средневековье как «темную» эпоху, в том числе и в плане цветовой гаммы

В то время по вечерам света было, конечно, немного: хижины освещались самое большее пламенем камина, огромные залы замков — факелами, монашеская келья — тусклым огоньком лампады; темно (и неспокойно) было на улицах деревень и городов. Однако так же будет и в эпоху Возрождения, и в эпоху барокко, и позже, вплоть до изобретения электричества

Сам же средневековый человек видит себя (или, по крайней мере, изображает себя в поэзии и живописи) окруженным лучезарным светом. В средневековых миниатюрах, созданных, наверное, в темных помещениях, едва освещенных единственным окошком, поражает, насколько они исполнены света и даже какого-то особенного сияния, порождаемого сочетанием чистых цветов: красного, голубого, золотого, серебряного, белого и зеленого, без полутонов и светотени.

[100] Средневековье играет на элементарных цветах, на четко ограниченных хроматических участках, не допускающих полутонов, и так подбирает краски, что свет рождается из их гармоничного созвучия, a разуется обволакивающими переходами светотеней или сгущением цвета по контуру фигуры.

В барочной живописи, например, свет бьет по поверхности предметов, и в игре объемов вырисовываются светлые и темные участки (таков свету Караваджо или у Жоржа де Латура). В средневековых же миниатюрах кажется, что свет излучают сами предметы. Они светятся сами по себе. Это характерно не только для зрелого периода фламандской и бургундской миниатюры (вспомним Роскошный часослов герцога Беррийского — Les Tres riches heures du Due de Berry), но и для произведений Позднего Средневековья, в частности мосарабских миниатюр, где обыгрывается резкий контраст желтого и красного или синего цветов, миниатюр Оттоновской империи, где блеск золота оттенен холодными и светлыми тонами — сиреневым, серо-зеленым, песочным или бледно-голубым. В зрелый период Средних веков Фома Аквинский напоминает (повторяя широко распространенную к тому времени мысль), что для Красоты необходимы три вещи: пропорциональность, целостность и claritas (ясность), то есть свет и лучезарность.

[99] Многие люди, введенные в заблуждение условным образом «темных веков», по сей день представляют себе Средневековье как «темную» эпоху, в том числе и в плане цветовой гаммы

В то время по вечерам света было, конечно, немного: хижины освещались самое большее пламенем камина, огромные залы замков — факелами, монашеская келья — тусклым огоньком лампады; темно (и неспокойно) было на улицах деревень и городов. Однако так же будет и в эпоху Возрождения, и в эпоху барокко, и позже, вплоть до изобретения электричества

Сам же средневековый человек видит себя (или, по крайней мере, изображает себя в поэзии и живописи) окруженным лучезарным светом. В средневековых миниатюрах, созданных, наверное, в темных помещениях, едва освещенных единственным окошком, поражает, насколько они исполнены света и даже какого-то особенного сияния, порождаемого сочетанием чистых цветов: красного, голубого, золотого, серебряного, белого и зеленого, без полутонов и светотени.

[100] Средневековье играет на элементарных цветах, на четко ограниченных хроматических участках, не допускающих полутонов, и так подбирает краски, что свет рождается из их гармоничного созвучия, a разуется обволакивающими переходами светотеней или сгущением цвета по контуру фигуры.

В барочной живописи, например, свет бьет по поверхности предметов, и в игре объемов вырисовываются светлые и темные участки (таков свету Караваджо или у Жоржа де Латура). В средневековых же миниатюрах кажется, что свет излучают сами предметы. Они светятся сами по себе. Это характерно не только для зрелого периода фламандской и бургундской миниатюры (вспомним Роскошный часослов герцога Беррийского — Les Tres riches heures du Due de Berry), но и для произведений Позднего Средневековья, в частности мосарабских миниатюр, где обыгрывается резкий контраст желтого и красного или синего цветов, миниатюр Оттоновской империи, где блеск золота оттенен холодными и светлыми тонами — сиреневым, серо-зеленым, песочным или бледно-голубым. В зрелый период Средних веков Фома Аквинский напоминает (повторяя широко распространенную к тому времени мысль), что для Красоты необходимы три вещи: пропорциональность, целостность и claritas (ясность), то есть свет и лучезарность.