Борьба

Итак, соотнесение с обществом, с общественным порядком все более и более начинает в наших странах определять не те действия, которые связаны с изменениями, а те, которые с ними борются во имя прежнего или нового порядка. Это уводит нас очень далеко от того, что мы инстинктивно называем «движением». Вот почему в индустриальных странах естественная наклонность участников и наблюдателей социальных конфликтов заключается, напротив, в том, чтобы видеть в конфликтах механизмы изменения. Но само это определение не имеет того же смысла, что в прошлом веке. Тогда рабочее движение было действующим лицом самых важных конфликтов, оно казалось носителем новых ценностей, то есть прогресса и индустриализации, и оспаривало одновременно существующие формы присвоения названных ценностей.

Сегодня центральная роль общественного движения как главного агента исторических изменений поставлена под вопрос, не видно хорошенько, что объединяет эти многочисленные конфликты, которые не обращаются к центральным ценностям, не оспаривают господствующую власть, а только имеют в виду изменить некоторые соотношения сил или некоторые особые механизмы решения. При этом агенты изменения вовсе не могут быть определены глобально, от имени какого-то «смысла Истории». Может быть, еще более, чем в мире труда, в городской жизни можно констатировать переход от центральных общественных движений к частным формам борьбы. [:85] Многочисленные исследования форм современной городской борьбы показывают, что речь чаще всего идет об ограниченных действиях, направленных против собственников или административных властей с целью добиться лучших жилищных условий. Растущее число форм городской борьбы стремится даже приблизиться к тому, что здесь названо коллективным поведением, когда они становятся на защиту находящейся под угрозой окружающей среды. Например, такова — победоносная — борьба, которая проводилась в Мадриде с целью охраны исторического центра города.

Такая борьба тем более существенна, чем более непосредственно она стремится получить доступ к власти принимать решения, то есть чем больше она объединяется с какой-либо политической партией. Вот почему во многих больших индустриальных странах социал-демократия (как в ее революционном, так и в реформистском течениях) тесно связала социальную борьбу с политическим действием и ее фактически ему подчинила, считая главной целью захват политической власти.

Итак, соотнесение с обществом, с общественным порядком все более и более начинает в наших странах определять не те действия, которые связаны с изменениями, а те, которые с ними борются во имя прежнего или нового порядка. Это уводит нас очень далеко от того, что мы инстинктивно называем «движением». Вот почему в индустриальных странах естественная наклонность участников и наблюдателей социальных конфликтов заключается, напротив, в том, чтобы видеть в конфликтах механизмы изменения. Но само это определение не имеет того же смысла, что в прошлом веке. Тогда рабочее движение было действующим лицом самых важных конфликтов, оно казалось носителем новых ценностей, то есть прогресса и индустриализации, и оспаривало одновременно существующие формы присвоения названных ценностей.

Сегодня центральная роль общественного движения как главного агента исторических изменений поставлена под вопрос, не видно хорошенько, что объединяет эти многочисленные конфликты, которые не обращаются к центральным ценностям, не оспаривают господствующую власть, а только имеют в виду изменить некоторые соотношения сил или некоторые особые механизмы решения. При этом агенты изменения вовсе не могут быть определены глобально, от имени какого-то «смысла Истории». Может быть, еще более, чем в мире труда, в городской жизни можно констатировать переход от центральных общественных движений к частным формам борьбы. [:85] Многочисленные исследования форм современной городской борьбы показывают, что речь чаще всего идет об ограниченных действиях, направленных против собственников или административных властей с целью добиться лучших жилищных условий. Растущее число форм городской борьбы стремится даже приблизиться к тому, что здесь названо коллективным поведением, когда они становятся на защиту находящейся под угрозой окружающей среды. Например, такова — победоносная — борьба, которая проводилась в Мадриде с целью охраны исторического центра города.

Такая борьба тем более существенна, чем более непосредственно она стремится получить доступ к власти принимать решения, то есть чем больше она объединяется с какой-либо политической партией. Вот почему во многих больших индустриальных странах социал-демократия (как в ее революционном, так и в реформистском течениях) тесно связала социальную борьбу с политическим действием и ее фактически ему подчинила, считая главной целью захват политической власти.