Область

Существенный вопрос заключается в том, чтобы знать, является ли то, что обычно называют общественными движениями, и прежде всего таковые движения в передовых индустриальных странах единственной областью применения социологической интервенции. Большая часть работы сторонников этого метода должна будет состоять в рассмотрении того, в каких условиях и формах он может применяться к другим социальным областям и ситуациям. Здесь можно только поверхностно указать на возможные области применения интервенции.

Необходимо прежде всего, чтобы она не ограничивалась изучением оппозиционных или народных движений. Важно показать, что таким же образом можно изучать поведение в среде руководителей. Одной из наших главных целей должна быть организация социологической интервенции на уровне правящего класса, особенно руководителей больших организаций, будь они индустриальными или неиндустриальными, частными или государственными. Естественно, было бы желательно, чтобы такие интервенции могли проводиться в нескольких индустриальных странах, имеющих различные культурные традиции, например, в Европе, Северной Америке и Японии. [:125]

Если говорить в общем плане, важно, чтобы уже осуществленные в область социальной борьбы интервенции были дополнены аналогичными исследованиями в других странах, особенно в зависимых или ранее колонизованных, в которых крестьянские или городские движения играют большую роль.

Но необходимо еще более удалиться от области собственно общественных движений и спуститься с этого высокого уровня на уровень политического или организационного поведения, затем на уровни поведения порядка, кризиса или изменения, которые соответствуют другим «осям» социологического анализа и могут содержать в себе в деформированной форме типы поведения, связанные с историчностью и общественными движениями.

Например, в странах, в которых индустриализацию направляли авторитарные государства, социальные отношения прикрыты отношениями порядка и государственным господством. Наконец, нужно даже стремиться как можно более удалиться от общественных движений. Поведения индивидуального отклонения и даже безумия, может быть, могут быть проанализированы, частично по крайней мере, как формы индивидуализированного выражения невозможного общественного движения, утраты исторического действия. Метод социологической интервенции должен быть адаптирован к такому чрезвычайному распаду смысла действия и форм его социального проявления.

Все, что только что было сказано, покоится на определенной вере в возможность появления общественных движений. Однако, следует также отметить значение того, что можно назвать общественным антидвижением, то есть того, что призвано защищать общность и ее консенсус против внешнего врага. То, что в некоторых обстоятельствах может раскрыться как общественное движение, в других обстоятельствах может закрыться в форме антидвижения. Рабочее движение иногда закрывается в авторитарную группу, отбрасывающую меньшинства. На мировом уровне сегодня приобретают растущее значение движения коммунитарной защиты, противостоящие грубой, авторитарной и направляемой извне индустриализации.

Можно ли из этих кратких замечаний сделать вывод, что мало-помалу метод социологической интервенции сможет охватить все области социологии? И да, и нет. Невозможно, в самом деле, априори решить, что такой-то тип социального поведения не имеет никакого [:126] отношения к области историчности и приводящих ее в действие общественных движений. Но думать, что можно свести все формы социального поведения к поведению самого высокого уровня, значило бы совершить противоположную ошибку. Это причина, в силу которой нужно, напротив, противопоставлять два уровня поведения: поведения действия и порядка. Нет современного общества без порядка, без государства, без войны. Эта огромная область высится перед лицом социального мира, мира социальных отношений и их культурных целей. Мы спрашиваем себя с тоской, не будет ли открытое пространство гражданского общества, которое мы мало-помалу увеличивали на Западе в течение прошлых веков, снова завоевано государственными джунглями. Одна из главных задач социологии состоит в защите пядь за пядью этой поляны и культур, развитых на ней человеческими коллективами. Метод социологической интервенции работает на такую защиту, он имеет, на самом деле, научные намерения, но стремится также поднять уровень действия таким образом, чтобы реальное действие максимально приблизилось к возможному действию. Он направлен на то, чтобы помочь людям делать свою историю в тот момент, когда на руинах разрушенных или преданных иллюзий вера в способность обществ созидать самих себя ослабела. Не было бы противоречием утверждать, что социологическая интервенция имеет эвристическую ценность, и одновременно признавать, что она свидетельствует о желании выработать сознание возможного действия и способствует таким образом защите и укреплению шансов демократии. [:127]

Существенный вопрос заключается в том, чтобы знать, является ли то, что обычно называют общественными движениями, и прежде всего таковые движения в передовых индустриальных странах единственной областью применения социологической интервенции. Большая часть работы сторонников этого метода должна будет состоять в рассмотрении того, в каких условиях и формах он может применяться к другим социальным областям и ситуациям. Здесь можно только поверхностно указать на возможные области применения интервенции.

Необходимо прежде всего, чтобы она не ограничивалась изучением оппозиционных или народных движений. Важно показать, что таким же образом можно изучать поведение в среде руководителей. Одной из наших главных целей должна быть организация социологической интервенции на уровне правящего класса, особенно руководителей больших организаций, будь они индустриальными или неиндустриальными, частными или государственными. Естественно, было бы желательно, чтобы такие интервенции могли проводиться в нескольких индустриальных странах, имеющих различные культурные традиции, например, в Европе, Северной Америке и Японии. [:125]

Если говорить в общем плане, важно, чтобы уже осуществленные в область социальной борьбы интервенции были дополнены аналогичными исследованиями в других странах, особенно в зависимых или ранее колонизованных, в которых крестьянские или городские движения играют большую роль.

Но необходимо еще более удалиться от области собственно общественных движений и спуститься с этого высокого уровня на уровень политического или организационного поведения, затем на уровни поведения порядка, кризиса или изменения, которые соответствуют другим «осям» социологического анализа и могут содержать в себе в деформированной форме типы поведения, связанные с историчностью и общественными движениями.

Например, в странах, в которых индустриализацию направляли авторитарные государства, социальные отношения прикрыты отношениями порядка и государственным господством. Наконец, нужно даже стремиться как можно более удалиться от общественных движений. Поведения индивидуального отклонения и даже безумия, может быть, могут быть проанализированы, частично по крайней мере, как формы индивидуализированного выражения невозможного общественного движения, утраты исторического действия. Метод социологической интервенции должен быть адаптирован к такому чрезвычайному распаду смысла действия и форм его социального проявления.

Все, что только что было сказано, покоится на определенной вере в возможность появления общественных движений. Однако, следует также отметить значение того, что можно назвать общественным антидвижением, то есть того, что призвано защищать общность и ее консенсус против внешнего врага. То, что в некоторых обстоятельствах может раскрыться как общественное движение, в других обстоятельствах может закрыться в форме антидвижения. Рабочее движение иногда закрывается в авторитарную группу, отбрасывающую меньшинства. На мировом уровне сегодня приобретают растущее значение движения коммунитарной защиты, противостоящие грубой, авторитарной и направляемой извне индустриализации.

Можно ли из этих кратких замечаний сделать вывод, что мало-помалу метод социологической интервенции сможет охватить все области социологии? И да, и нет. Невозможно, в самом деле, априори решить, что такой-то тип социального поведения не имеет никакого [:126] отношения к области историчности и приводящих ее в действие общественных движений. Но думать, что можно свести все формы социального поведения к поведению самого высокого уровня, значило бы совершить противоположную ошибку. Это причина, в силу которой нужно, напротив, противопоставлять два уровня поведения: поведения действия и порядка. Нет современного общества без порядка, без государства, без войны. Эта огромная область высится перед лицом социального мира, мира социальных отношений и их культурных целей. Мы спрашиваем себя с тоской, не будет ли открытое пространство гражданского общества, которое мы мало-помалу увеличивали на Западе в течение прошлых веков, снова завоевано государственными джунглями. Одна из главных задач социологии состоит в защите пядь за пядью этой поляны и культур, развитых на ней человеческими коллективами. Метод социологической интервенции работает на такую защиту, он имеет, на самом деле, научные намерения, но стремится также поднять уровень действия таким образом, чтобы реальное действие максимально приблизилось к возможному действию. Он направлен на то, чтобы помочь людям делать свою историю в тот момент, когда на руинах разрушенных или преданных иллюзий вера в способность обществ созидать самих себя ослабела. Не было бы противоречием утверждать, что социологическая интервенция имеет эвристическую ценность, и одновременно признавать, что она свидетельствует о желании выработать сознание возможного действия и способствует таким образом защите и укреплению шансов демократии. [:127]