Заключение

Итак, не существует такого полного, как некоторые думали, разрыва между индустриальным обществом и тем, которое следует за ним. Мы не увидим возрождения новых «примитивных» обществ. Не увидим мы и полного слияния социальных проблем и собственно политических, за исключением тех регионов, где царит закон авторитарных государств. Общество, в которое мы входим, как и предшествующие общества, определяется воздействием на самого себя, каковое через классовые отношения создает разновидности практики. За меновыми обществами следовали общества производства, теперь появляются общества коммуникации. Радикально новым в них является то, что их способность самопроизводства растягивается на все уровни экономической деятельности, они не считают себя более социальными феноменами, подчиненными трансцендентному уровню. Программированное общество не признает высшего в отношении себя уровня. Также оно не может признать отдельной от себя природы. Вот почему оно, с одной стороны, признает, что является частью природы и ответственным за нее, то есть признает необходимость управлять всей совокупностью видимых последствий своего воздействия на него. С другой стороны, оно не признает других богов, кроме самого себя, так как оно способно почти [:143] полностью трансформироваться и даже саморазрушиться. Особенность коммуникативного общества заключается в том, что его можно и должно исследовать исключительно в терминах социальных отношений. Смысл поведения действующих лиц не следует искать в принципах, в устройстве вселенной или в смысле истории; его нет ни в каком другом месте, кроме социальных отношений, часть которых данное действующее лицо составляет. В первый раз анализ общества должен быть чисто социологическим. Это означает также, что механизмы социального контроля или социализации становятся в своей совокупности все более репрессивными, так как они не могут более требовать к себе уважения как к естественным законам или надеяться на поддержку как традиционные предписания. В этом типе общества все объективное, установившееся, институциональное является все более помехой социальным отношениям, коммуникации. Это объясняет значение, которое имеет в современном социальном мышлении критика, направленная против государства. Программированное общество является также обязательно обществом протеста, воображения, утопии, так как оно целиком основано на социальном конфликте между аппаратами, которые имеют способность и власть программировать, и теми призывами к творчеству и счастью, которым постоянно угрожает логика вышеназванных аппаратов.

Сама социология не может больше заниматься вопросами о природе общества. Она должна раскрывать, описывать социальные ситуации и социальные отношения, которые скрыты явлениями по видимости административными или техническими. Именно поэтому особенно надо избегать называть это общество техницистским или по имени одного из его технических инструментов. Напротив, нужно представлять его как сферу конфликтных социальных отношений, которые могут вести либо к политическим переворотам, либо, наоборот, к относительно устойчивым компромиссам. В результате лучше проявится новый характер общества, которое не имеет какой-либо высшей природы, а является целиком продуктом самопроизводства.

Итак, не существует такого полного, как некоторые думали, разрыва между индустриальным обществом и тем, которое следует за ним. Мы не увидим возрождения новых «примитивных» обществ. Не увидим мы и полного слияния социальных проблем и собственно политических, за исключением тех регионов, где царит закон авторитарных государств. Общество, в которое мы входим, как и предшествующие общества, определяется воздействием на самого себя, каковое через классовые отношения создает разновидности практики. За меновыми обществами следовали общества производства, теперь появляются общества коммуникации. Радикально новым в них является то, что их способность самопроизводства растягивается на все уровни экономической деятельности, они не считают себя более социальными феноменами, подчиненными трансцендентному уровню. Программированное общество не признает высшего в отношении себя уровня. Также оно не может признать отдельной от себя природы. Вот почему оно, с одной стороны, признает, что является частью природы и ответственным за нее, то есть признает необходимость управлять всей совокупностью видимых последствий своего воздействия на него. С другой стороны, оно не признает других богов, кроме самого себя, так как оно способно почти [:143] полностью трансформироваться и даже саморазрушиться. Особенность коммуникативного общества заключается в том, что его можно и должно исследовать исключительно в терминах социальных отношений. Смысл поведения действующих лиц не следует искать в принципах, в устройстве вселенной или в смысле истории; его нет ни в каком другом месте, кроме социальных отношений, часть которых данное действующее лицо составляет. В первый раз анализ общества должен быть чисто социологическим. Это означает также, что механизмы социального контроля или социализации становятся в своей совокупности все более репрессивными, так как они не могут более требовать к себе уважения как к естественным законам или надеяться на поддержку как традиционные предписания. В этом типе общества все объективное, установившееся, институциональное является все более помехой социальным отношениям, коммуникации. Это объясняет значение, которое имеет в современном социальном мышлении критика, направленная против государства. Программированное общество является также обязательно обществом протеста, воображения, утопии, так как оно целиком основано на социальном конфликте между аппаратами, которые имеют способность и власть программировать, и теми призывами к творчеству и счастью, которым постоянно угрожает логика вышеназванных аппаратов.

Сама социология не может больше заниматься вопросами о природе общества. Она должна раскрывать, описывать социальные ситуации и социальные отношения, которые скрыты явлениями по видимости административными или техническими. Именно поэтому особенно надо избегать называть это общество техницистским или по имени одного из его технических инструментов. Напротив, нужно представлять его как сферу конфликтных социальных отношений, которые могут вести либо к политическим переворотам, либо, наоборот, к относительно устойчивым компромиссам. В результате лучше проявится новый характер общества, которое не имеет какой-либо высшей природы, а является целиком продуктом самопроизводства.