ГЛАВА XXII Продолжение той же темы

   Древние  римляне  не  имели  законов,  определяющих  размер  процента.  В

распрях, возникших по этому поводу между плебеями и патрициями, и  во  время

самого удаления плебеев на Священную гору, одна сторона ссылалась только  на

верность данному слову, другая - на срок договора.

   Итак, в делах ссуды  стороны  руководились  частными  соглашениями,  и  я

полагаю, что наиболее распространенной нормой было 12  процентов  в  год.  Я

основываюсь на том, что на древнем языке римлян рост в 6 процентов назывался

половинным, вЗ процента - четвертным

   , полным ростом были, следовательно. 12 процентов.

   На вопрос, каким образом могли  установиться  столь  высокие  проценты  у

народа, почти не имевшего торговли, я отвечу, что народ  этот,  очень  часто

воевавший только по обязанности, без жалования, постоянно нуждался в займах;

что, поскольку эти походы обычно о

   канчивались удачно, он очень часто мог без  затруднений  уплачивать  свои

долги. Это чувствуется и  в  .повествовании  о  возникших  по  этому  поводу

распрях: в нем не  оспаривается  алчность  заимодавцев,  но  говорится,  что

жалобщики могли бы заплатить долги, если б

   ы вели более умеренный образ жизни.

   Таким  образом,  издавались  законы,  которые   нисколько   не   изменяли

существующего положения вещей: постановлялось, например,  что  кредиторы  не

будут преследовать тех, кто поступит на  службу,  чтобы  принять  участие  в

предстоящей войне; что заключенные в оковы б

   удут освобождены, а  наиболее  нуждающихся  отправят  в  колонии;  иногда

производились раздачи из общественной казны.  Народ  успокаивался,  чувствуя

облегчение от настоящих страданий; а так как он затем ничего не требовал для

предотвращения того же зла в будуще

   м, то сенат не находил нужным предупреждать его.

   В те времена, когда сенат  с  большой  настойчивостью  отстаивал  высокие

проценты, римлян  отличали  любовь  к  бедности,  воздержание  и  довольство

скромным положением. Государственное  устройство  было  таково,  что  первые

граждане несли все повинности, простой же н

   арод не платил ничего. Каким  образом  можно  было  лишить  первых  права

преследовать своих должников и в то же время требовать, чтобы они  исполняли

свои  обязанности  и  приходили   на   помощь   настоятельным   потребностям

республики?

   Тацит говорит, что закон двенадцати таблиц установил  размер  роста  в  1

процент в год. Очевидно, он ошибся, приняв за закон двенадцати таблиц другой

закон, о котором мы будем  говорить  ниже.  Если  законы  двенадцати  таблиц

действительно определили размер рост

   а, то невозможно понять, почему в возникавших впоследствии  спорах  между

заимодавцами и должниками никто на него ни разу не сослался? Мы  не  находим

нигде следов этого закона о  росте;  к  тому  же  достаточно  самого  общего

знакомства с римской историей, чтобы

   понять, что подобный закон не мог быть делом децемвиров.

   Закон Лициния, изданный 85 лет спустя после закона двенадцати таблиц, был

одним из тех временных законов, о которых говорилось  выше.  Он  предписывал

уменьшение капитала на сумму внесенных уже процентов  и  уплату  его  в  три

срока равными частями.

   В 398 году от основания Рима трибуны  Дуэлий  и  Менений  провели  закон,

ограничивший размер роста до 1 процента в год. Это и был  тот  самый  закон,

который  Тацит  смешал  с  законом  двенадцати  таблиц,  -   первый   закон,

установивший у римлян определенный размер ро

   ста. Десять лет спустя этот  рост  был  уменьшен  вдвое,  а  впоследствии

отменен совершенно - в 413 году от основания Рима, при консулах  Кае  Марции

Рутилии и Квинте Сервилии,  если  верить  свидетельству  некоторых  авторов,

которыми пользовался Тит Ливии. б эти

   м  законом  произошло  то  же,  что  и  со  всеми  законами.  в   которых

законодатель впал в крайность, а именно: найдено было средство обходить его.

Чтобы его утвердить, исправить и ввести в  должные  рамки,  пришлось  издать

целый ряд других законов. В одних случаях

   оставляли законы, чтобы следовать  обычаям;  в  других  покидали  обычаи,

чтобы следовать

   законам, причем обычаи все-таки легко одерживали  верх.  Занимая  деньги,

человек встречает препятствие со стороны того самого закона, который  создан

для защиты его интересов;

   противниками этого закона оказываются и тот, кого  он  защищает,  и  тот,

кого  он  осуждает.  Претор   Семпроний   Азеллио,   разрешивший   должникам

действовать согласно закону, был умерщвлен заимодавцами за то, что осмелился

напомнить о неукоснительности в исполнени

   и закона, которого не могли более переносить.

   Оставляю город, чтобы бросить взгляд на провинции. Я говорил уже 130, что

римские провинции были разорены деспотическим и жестоким правлением. Но  это

не все: они были разорены еще и страшным ростовщичеством.

   Цицерон говорит, что саламинцы хотели сделать заем в Риме, но не могли по

причине закона Габиния. Следует объяснить, что это был за закон.

   После того как  в  Риме  были  запрещены  займы  из  процентов,  начались

всевозможные измышления с целью обойти закон. Так как союзники и  латины  не

были подчинены гражданскому законодательству римлян, то  стали  прибегать  к

содействию латина или союзника, который давал свое имя и  принимал  на  себя

роль кредитора. Таким  образом,  закон  достиг  только  того,  что  подчинил

заимодавцев новой формальности, но народу от этого не стало легче.

   Народ начал жаловаться на этот обман, п народный трибун Марк Семпроний по

распоряжению сената пропел плебисцит, который распространял действие закона,

воспрещающего заключение займов из процента между двумя римскими гражданами,

на сделки между римским гр

   ажданином и союзником или латином.

   В те времена союзниками называли  народы  собственно  Италии  до  Арно  и

Рубикона,  которые  не  подлежали  управлению,  установленному  для  римских

провинций.

   Тацит говорит, что это не пресекло новых обходов законов  о  росте.  Если

нельзя было больше ни брать, ни давать взаймы под  личиной  союзника,  можно

было легко заменить его  провинциалом,  дававшим  свое  имя  для  заключения

сделки.   Потребовался   новый   закон,   который   прекратил   бы   и   это

злоупотребление. Габиний, создавший знаменитый закон,  целью  которого  было

устранить подкуп при  подаче  голосов,  естественно,  должен  был  прийти  к

заключению, что лучшим средством к тому было сделать затруднительными займы.

Подку

   пы и займы  были  между  собой  тесно  связаны:  рост  на  деньги  всегда

увеличивался ко времени выборов, так как деньги были нужны для  приобретения

голосов. Очевидно, Габиниев закон  распространил  на  провинциалов  действие

Сем-пронисва сенатского постановления, т

   ак как саламинцы не могли занять денег в Риме  именно  по  причине  этого

закона. Брут под чужими именами дал им деньги взаймы из четырех процентов  в

месяц и получил на это два сенатских постановления: в  первом  из  них  было

сказано, что заем этот не будет счи

   таться обманным обходом закона и что правитель Киликии  должен  разбирать

это дело согласно договору, изложенному в заемном документе саламинцев.

   Так как займы из процентов между провинциалами и римскими гражданами были

воспрещены законом Габиния, римские же граждане имели в  то  время  в  своих

руках деньги всей вселенной, то приходилось соблазнять их обещанием  высоких

процентов, которые заставляли а

   лчных людей забывать об опасности, грозившей  отданной  взаймы  сумме.  К

тому же в Риме находились  сильные  люди,  которых  боялись  сами  власти  и

которые заставляли безмолвствовать закон; они. смело давали взаймы  и  смело

требовали очень высоких процентов. Поэт

   ому провинции одна за другой подвергались ограблению со стороны всех, кто

только пользовался влиянием в Риме;

   а так как  всякий  новый  правитель,  вступая  в  управление  провинцией,

издавал свой эдикт, в котором определял размер  роста  по  произволу,  то  и

выходило, что корыстолюбие и законодательство подавали друг другу руку.

   Необходимо, чтобы дела шли своим чередом: государство  погибает,  если  в

нем  все  бездействуют.  Были  случаи,  когда  города,  сословия,  городские

общества, частные лица, понуждаемые крайней необходимостью, занимали хотя бы

для того, чтобы исправить опустошения

   , произведенные армиями, хищениями властей, лихоимством должностных лиц н

дурными привычками, которые укоренялись с каждым днем; ибо  никогда  еще  не

было  ни  столько  богатства,  ни  столько   бедности.   Сенат,   обладавший

исполнительной властью, по необходимости

   , а часто и по попустительству разрешал займы у римских граждан и издавал

соответствующие  сенатусконсульты.  Но  эти  се-натусконсульты   были   сами

опорочены законом и могли послужить для народа поводом  к  требованию  новых

таблиц т. Все это, усиливая риск поте

   ри капитала, еще более увеличило  размер  роста.  Опять  повторю:  людьми

управляет умеренность, а не крайности. Тот платит меньше,  говорят  Ульпиан,

кто платит  позже.  Вот  принцип,  который  руководил  законодателями  после

разрушения римской республики.

   Древние  римляне  не  имели  законов,  определяющих  размер  процента.  В

распрях, возникших по этому поводу между плебеями и патрициями, и  во  время

самого удаления плебеев на Священную гору, одна сторона ссылалась только  на

верность данному слову, другая - на срок договора.

   Итак, в делах ссуды  стороны  руководились  частными  соглашениями,  и  я

полагаю, что наиболее распространенной нормой было 12  процентов  в  год.  Я

основываюсь на том, что на древнем языке римлян рост в 6 процентов назывался

половинным, вЗ процента - четвертным

   , полным ростом были, следовательно. 12 процентов.

   На вопрос, каким образом могли  установиться  столь  высокие  проценты  у

народа, почти не имевшего торговли, я отвечу, что народ  этот,  очень  часто

воевавший только по обязанности, без жалования, постоянно нуждался в займах;

что, поскольку эти походы обычно о

   канчивались удачно, он очень часто мог без  затруднений  уплачивать  свои

долги. Это чувствуется и  в  .повествовании  о  возникших  по  этому  поводу

распрях: в нем не  оспаривается  алчность  заимодавцев,  но  говорится,  что

жалобщики могли бы заплатить долги, если б

   ы вели более умеренный образ жизни.

   Таким  образом,  издавались  законы,  которые   нисколько   не   изменяли

существующего положения вещей: постановлялось, например,  что  кредиторы  не

будут преследовать тех, кто поступит на  службу,  чтобы  принять  участие  в

предстоящей войне; что заключенные в оковы б

   удут освобождены, а  наиболее  нуждающихся  отправят  в  колонии;  иногда

производились раздачи из общественной казны.  Народ  успокаивался,  чувствуя

облегчение от настоящих страданий; а так как он затем ничего не требовал для

предотвращения того же зла в будуще

   м, то сенат не находил нужным предупреждать его.

   В те времена, когда сенат  с  большой  настойчивостью  отстаивал  высокие

проценты, римлян  отличали  любовь  к  бедности,  воздержание  и  довольство

скромным положением. Государственное  устройство  было  таково,  что  первые

граждане несли все повинности, простой же н

   арод не платил ничего. Каким  образом  можно  было  лишить  первых  права

преследовать своих должников и в то же время требовать, чтобы они  исполняли

свои  обязанности  и  приходили   на   помощь   настоятельным   потребностям

республики?

   Тацит говорит, что закон двенадцати таблиц установил  размер  роста  в  1

процент в год. Очевидно, он ошибся, приняв за закон двенадцати таблиц другой

закон, о котором мы будем  говорить  ниже.  Если  законы  двенадцати  таблиц

действительно определили размер рост

   а, то невозможно понять, почему в возникавших впоследствии  спорах  между

заимодавцами и должниками никто на него ни разу не сослался? Мы  не  находим

нигде следов этого закона о  росте;  к  тому  же  достаточно  самого  общего

знакомства с римской историей, чтобы

   понять, что подобный закон не мог быть делом децемвиров.

   Закон Лициния, изданный 85 лет спустя после закона двенадцати таблиц, был

одним из тех временных законов, о которых говорилось  выше.  Он  предписывал

уменьшение капитала на сумму внесенных уже процентов  и  уплату  его  в  три

срока равными частями.

   В 398 году от основания Рима трибуны  Дуэлий  и  Менений  провели  закон,

ограничивший размер роста до 1 процента в год. Это и был  тот  самый  закон,

который  Тацит  смешал  с  законом  двенадцати  таблиц,  -   первый   закон,

установивший у римлян определенный размер ро

   ста. Десять лет спустя этот  рост  был  уменьшен  вдвое,  а  впоследствии

отменен совершенно - в 413 году от основания Рима, при консулах  Кае  Марции

Рутилии и Квинте Сервилии,  если  верить  свидетельству  некоторых  авторов,

которыми пользовался Тит Ливии. б эти

   м  законом  произошло  то  же,  что  и  со  всеми  законами.  в   которых

законодатель впал в крайность, а именно: найдено было средство обходить его.

Чтобы его утвердить, исправить и ввести в  должные  рамки,  пришлось  издать

целый ряд других законов. В одних случаях

   оставляли законы, чтобы следовать  обычаям;  в  других  покидали  обычаи,

чтобы следовать

   законам, причем обычаи все-таки легко одерживали  верх.  Занимая  деньги,

человек встречает препятствие со стороны того самого закона, который  создан

для защиты его интересов;

   противниками этого закона оказываются и тот, кого  он  защищает,  и  тот,

кого  он  осуждает.  Претор   Семпроний   Азеллио,   разрешивший   должникам

действовать согласно закону, был умерщвлен заимодавцами за то, что осмелился

напомнить о неукоснительности в исполнени

   и закона, которого не могли более переносить.

   Оставляю город, чтобы бросить взгляд на провинции. Я говорил уже 130, что

римские провинции были разорены деспотическим и жестоким правлением. Но  это

не все: они были разорены еще и страшным ростовщичеством.

   Цицерон говорит, что саламинцы хотели сделать заем в Риме, но не могли по

причине закона Габиния. Следует объяснить, что это был за закон.

   После того как  в  Риме  были  запрещены  займы  из  процентов,  начались

всевозможные измышления с целью обойти закон. Так как союзники и  латины  не

были подчинены гражданскому законодательству римлян, то  стали  прибегать  к

содействию латина или союзника, который давал свое имя и  принимал  на  себя

роль кредитора. Таким  образом,  закон  достиг  только  того,  что  подчинил

заимодавцев новой формальности, но народу от этого не стало легче.

   Народ начал жаловаться на этот обман, п народный трибун Марк Семпроний по

распоряжению сената пропел плебисцит, который распространял действие закона,

воспрещающего заключение займов из процента между двумя римскими гражданами,

на сделки между римским гр

   ажданином и союзником или латином.

   В те времена союзниками называли  народы  собственно  Италии  до  Арно  и

Рубикона,  которые  не  подлежали  управлению,  установленному  для  римских

провинций.

   Тацит говорит, что это не пресекло новых обходов законов  о  росте.  Если

нельзя было больше ни брать, ни давать взаймы под  личиной  союзника,  можно

было легко заменить его  провинциалом,  дававшим  свое  имя  для  заключения

сделки.   Потребовался   новый   закон,   который   прекратил   бы   и   это

злоупотребление. Габиний, создавший знаменитый закон,  целью  которого  было

устранить подкуп при  подаче  голосов,  естественно,  должен  был  прийти  к

заключению, что лучшим средством к тому было сделать затруднительными займы.

Подку

   пы и займы  были  между  собой  тесно  связаны:  рост  на  деньги  всегда

увеличивался ко времени выборов, так как деньги были нужны для  приобретения

голосов. Очевидно, Габиниев закон  распространил  на  провинциалов  действие

Сем-пронисва сенатского постановления, т

   ак как саламинцы не могли занять денег в Риме  именно  по  причине  этого

закона. Брут под чужими именами дал им деньги взаймы из четырех процентов  в

месяц и получил на это два сенатских постановления: в  первом  из  них  было

сказано, что заем этот не будет счи

   таться обманным обходом закона и что правитель Киликии  должен  разбирать

это дело согласно договору, изложенному в заемном документе саламинцев.

   Так как займы из процентов между провинциалами и римскими гражданами были

воспрещены законом Габиния, римские же граждане имели в  то  время  в  своих

руках деньги всей вселенной, то приходилось соблазнять их обещанием  высоких

процентов, которые заставляли а

   лчных людей забывать об опасности, грозившей  отданной  взаймы  сумме.  К

тому же в Риме находились  сильные  люди,  которых  боялись  сами  власти  и

которые заставляли безмолвствовать закон; они. смело давали взаймы  и  смело

требовали очень высоких процентов. Поэт

   ому провинции одна за другой подвергались ограблению со стороны всех, кто

только пользовался влиянием в Риме;

   а так как  всякий  новый  правитель,  вступая  в  управление  провинцией,

издавал свой эдикт, в котором определял размер  роста  по  произволу,  то  и

выходило, что корыстолюбие и законодательство подавали друг другу руку.

   Необходимо, чтобы дела шли своим чередом: государство  погибает,  если  в

нем  все  бездействуют.  Были  случаи,  когда  города,  сословия,  городские

общества, частные лица, понуждаемые крайней необходимостью, занимали хотя бы

для того, чтобы исправить опустошения

   , произведенные армиями, хищениями властей, лихоимством должностных лиц н

дурными привычками, которые укоренялись с каждым днем; ибо  никогда  еще  не

было  ни  столько  богатства,  ни  столько   бедности.   Сенат,   обладавший

исполнительной властью, по необходимости

   , а часто и по попустительству разрешал займы у римских граждан и издавал

соответствующие  сенатусконсульты.  Но  эти  се-натусконсульты   были   сами

опорочены законом и могли послужить для народа поводом  к  требованию  новых

таблиц т. Все это, усиливая риск поте

   ри капитала, еще более увеличило  размер  роста.  Опять  повторю:  людьми

управляет умеренность, а не крайности. Тот платит меньше,  говорят  Ульпиан,

кто платит  позже.  Вот  принцип,  который  руководил  законодателями  после

разрушения римской республики.