поединка

   Из  письма  Агобарда  к  Людовику  Благочестивому  можно  заключить,  что

доказательство поединком не было в обычае у франков. Изложив этому государю,

какие злоупотребления проистекают из закона Гундобада, Агобард просит, чтобы

в Бургундии суд производился по за

   кону франков. Известно, однако, что в  то  время  во  Франции  применялся

судебный поединок; это подало повод к недоумению.  Надо,  однако,  вспомнить

то, что я сказал выше, а именно, что закон саличе-ских франков отвергал  это

доказательство, тогда как закон рии

   уарских франков принимал его.

   Но, несмотря на протесты духовенства, обычаи судебного поединка все более

и более распространялся во Франции;

   и я  докажу  сейчас,  что  само  духовенство  в  значительной  мере  тому

способствовало.

   Доказательство этому дает нам закои лангобардов. "С  давних  пор  повелся

отвратительный обычай (говорится в предисловии к закону Оттопа II), чтобы  в

случае иска  о  подделке  грамоты  на  какое-либо  наследственное  имущество

предъявитель грамоты удостоверял подл

   инность ее присягой на евангелии и затем без всякого судебного  приговора

делался собственником наследства. Таким образом, клятвопреступники с  полной

уверенностью могли приобретать имущество". При короиации императора Отгона I

в Риме все итальянские сеньо

   ры на соборе, созванном папою Иоанном  XII,  громогласно  потребовали  от

императора издания закона против такого недостойного злоупотребления. Папа с

императором рассудили, что дело это следует передать на  обсуждение  собора,

который должен был вскоре затем

   собраться в Равенне. Здесь сеньоры  возобновили  свои  требования  с  еще

большим шумом, но под предлогом отсутствия некоторых  лиц  дело  было  снова

отложено. Когда Оттон II и  Конрад,  король  бургундский,  прибыли  затем  в

Италию, между ними и итальянскими сеньора

   ми состоялось в Веропе совещание, и вследствие неотступных требований  со

стороны сеньоров император со всеобщего согласия издал закон,  определявший,

что в случаях спора о наследстве, если одна из сторон сошлется на грамоту, а

другая станет настаивать на

   се подложности, дело должно быть решено  поединком;  что  то  же  правило

будет соблюдаться но отношению к феодам; что этот закон  распространяется  и

на церкви, которые должны будут вступать в поединок в лице своих защитников.

   Из этого видно, что дворянство требовало доказательства  поединком  ввиду

неудобства, соединенного с доказательством, принятым церковью; что, несмотря

па настояния этого дворянства, на вопиющие злоупотребления  и  на  авторитет

Оттона, прибывшего в Италию во

   всеоружии власти, духовенство настояло на своем  на  двух  соборах;  что,

после  того  как  совместные  усилия  дворянства   и   государей   заставили

духовенство уступить, обычай судебного поединка должен был получить значение

дворянской привилегии, оплота против несп

   раведливости и способа обеспечения нрав собственности;

   что с этой минуты употребление судебного поединка должно было  все  более

распространяться.  И  произошло  это  в  то  время,  когда  императоры  были

могущественны, а папы слабы, в то время, когда Отгоны приходили в Рим, чтобы

восстановить достоинство империи.

   Здесь я приведу одно соображение в подтверждение  высказанной  мною  выше

мысли, что установление отрицательных доказательств влекло за собой практику

судебного поединка. Злоупотребление, на которое жаловались Оттонам, состояло

в том, что человек, которому

   возражали,   что   его   грамота   подложная,    защищался    посредством

отрицательного доказательства, присягая па евангелии, что она подлинная. Что

же было сделано против злоупотребления законом, подвергшимся искажению?  Был

восстановлен обычай поединка.

   Я поспешил сослаться на закон Оттона II с целью дать ясное  представление

о существовавших в те времена распрях между духовенством и мирянами; но  еще

раньше было вынесено постановление Лотаря I, который ввиду тех  же  жалоб  и

распрей, желая оградить право с

   обственности, определил, чтобы нотариус давал  присягу  в  том,  что  его

грамота не была подложной, и чтобы в том случае, если нотариуса уже не  было

в живых, отбирали присягу у свидетелей, которые ее подписали. Но зло тем  не

меяее оставалось в силе, и пришло

   сь прибегнуть к указанному выше средству.

   Я нахожу, что еще раньше на общих собраниях, созывавшихся Карлом Великим,

этому государю указывалось на то, что при существовавшем порядке вещей  было

очень  трудно  избегнуть  клятвопреступления  со  стороны   обвинителя   или

обвиняемого и что поэтому было бы лу

   чше восстановить судебный поединок, что он и сделал.

   У  бургундов  обычай  судебного  поединка  получил   распространение,   а

употребление присяги было  ограничено.  Теодо-рих,  король  Италии,  отменил

поединок у остготов. Законы Шендасуинда и Ресессуинда, казалось,  стремились

истребить самое понятие о нем, По в Нарбо

   ннской области эти законы так слабо укоренились, что в  ней  смотрели  на

поединок как на преимущественное право готов.

   Лангобарды, покорившие Италию после истребления остготов  греками,  вновь

принесли в эту страну обычай поединка;

   но первые их законы его ограничивали. Карл Великий, Людовик Благочестивый

и  Отгоны  издали  различные  общие  постановления,   которые   мы   находим

включенными в лангобардские ваконы и присоединенными к  салическпм  законам.

Законы эти распространили обычай поедин

   ка сначала на уголовные, а потом и на гражданские дела. Невидимому, часто

недоумевали, как поступить: отрицательное доказательство присягой имело свои

неудобсгва. доказательство поединком - свои;

   следовали тому или другому, смотря по тому,  которые  из  этих  неудобств

производили более сильное впечатление на умы.

   С одной стороны, духовенству приятно было видеть,  что  миряне  со  всеми

светскими делами прибегают к церкви и алтарю; с другой -  гордое  дворянство

любило отстаивать свои права мечом.

   Я отнюдь не хочу сказать, чтобы  духовенство  ввело  обычай,  на  который

жаловалось дворянство: обычай этот вытекал из духа варварских законов  и  из

установления отрицательных  доказательств.  Но  так  как  судебный  порядок,

который мог обеспечить безнаказанность

   для столь многих преступлений, вызывал мысль о необходимости прибегнуть к

святости церкви, чтобы привести в смущение виновных  и  заставить  трепетать

клятвопреступников, то духовенство поддержало этот обычай  и  соединенный  с

ним порядок суда, хотя во всех д

   ругих случаях оно было против отрицательных  доказательств.  Мы  видим  у

Бомануара,  что  отрицательные  доказательства  никогда  не  допускались   в

церковных судах, и это, без сомнения, немало способствовало  их  падению,  а

также ослабляло значение постановлений по этому предмету в законах варваров.

   Связь между  отрицательными  доказательствами  и  судебным  поединком,  о

которой я так много  говорил,  станет  еще  более  ясной,  если  мы  обратим

внимание на то.  что  светские  суды  приняли  оба  способа  доказательства,

духовные же суды отвергли и тот, и другой.

   Давая предпочтение  доказательству  поединком,  народ  подчинялся  своему

военному гению, ибо, по мере того  как  укоренялось  употребление  судебного

поединка в смысле божьего суда, уничтожались испытания крестом,  холодною  и

кипящею водою, на которые также смотр

   ели как па суд божий.

   Карл Великий повелел, чтобы в случае, если возникнут несогласия между его

детьми, спор был решен посредством испытания крестом. Людовик  Благочестивый

ограничил этот род суда областью духовных дел, а его сын Лотарь отменил  его

для всех случаев. Он отменил также и испытание холодной водой.

   Я не хочу сказать, чтобы в то время, когда  было  так  мало  общепринятых

обычаев, испытания эти не были в употреблении в некоторых церквах, тем более

что о них упоминается в одной из грамот Филиппа-Августа;  я  говорю  только,

что они были малоупотребительны.

   Бомануар, живший во время Людовика Святого и несколько позже,  перечисляя

различные роды доказательств, говорит о судебном поединке, но умалчивает  об

остальных, указанных выше.

   Из  письма  Агобарда  к  Людовику  Благочестивому  можно  заключить,  что

доказательство поединком не было в обычае у франков. Изложив этому государю,

какие злоупотребления проистекают из закона Гундобада, Агобард просит, чтобы

в Бургундии суд производился по за

   кону франков. Известно, однако, что в  то  время  во  Франции  применялся

судебный поединок; это подало повод к недоумению.  Надо,  однако,  вспомнить

то, что я сказал выше, а именно, что закон саличе-ских франков отвергал  это

доказательство, тогда как закон рии

   уарских франков принимал его.

   Но, несмотря на протесты духовенства, обычаи судебного поединка все более

и более распространялся во Франции;

   и я  докажу  сейчас,  что  само  духовенство  в  значительной  мере  тому

способствовало.

   Доказательство этому дает нам закои лангобардов. "С  давних  пор  повелся

отвратительный обычай (говорится в предисловии к закону Оттопа II), чтобы  в

случае иска  о  подделке  грамоты  на  какое-либо  наследственное  имущество

предъявитель грамоты удостоверял подл

   инность ее присягой на евангелии и затем без всякого судебного  приговора

делался собственником наследства. Таким образом, клятвопреступники с  полной

уверенностью могли приобретать имущество". При короиации императора Отгона I

в Риме все итальянские сеньо

   ры на соборе, созванном папою Иоанном  XII,  громогласно  потребовали  от

императора издания закона против такого недостойного злоупотребления. Папа с

императором рассудили, что дело это следует передать на  обсуждение  собора,

который должен был вскоре затем

   собраться в Равенне. Здесь сеньоры  возобновили  свои  требования  с  еще

большим шумом, но под предлогом отсутствия некоторых  лиц  дело  было  снова

отложено. Когда Оттон II и  Конрад,  король  бургундский,  прибыли  затем  в

Италию, между ними и итальянскими сеньора

   ми состоялось в Веропе совещание, и вследствие неотступных требований  со

стороны сеньоров император со всеобщего согласия издал закон,  определявший,

что в случаях спора о наследстве, если одна из сторон сошлется на грамоту, а

другая станет настаивать на

   се подложности, дело должно быть решено  поединком;  что  то  же  правило

будет соблюдаться но отношению к феодам; что этот закон  распространяется  и

на церкви, которые должны будут вступать в поединок в лице своих защитников.

   Из этого видно, что дворянство требовало доказательства  поединком  ввиду

неудобства, соединенного с доказательством, принятым церковью; что, несмотря

па настояния этого дворянства, на вопиющие злоупотребления  и  на  авторитет

Оттона, прибывшего в Италию во

   всеоружии власти, духовенство настояло на своем  на  двух  соборах;  что,

после  того  как  совместные  усилия  дворянства   и   государей   заставили

духовенство уступить, обычай судебного поединка должен был получить значение

дворянской привилегии, оплота против несп

   раведливости и способа обеспечения нрав собственности;

   что с этой минуты употребление судебного поединка должно было  все  более

распространяться.  И  произошло  это  в  то  время,  когда  императоры  были

могущественны, а папы слабы, в то время, когда Отгоны приходили в Рим, чтобы

восстановить достоинство империи.

   Здесь я приведу одно соображение в подтверждение  высказанной  мною  выше

мысли, что установление отрицательных доказательств влекло за собой практику

судебного поединка. Злоупотребление, на которое жаловались Оттонам, состояло

в том, что человек, которому

   возражали,   что   его   грамота   подложная,    защищался    посредством

отрицательного доказательства, присягая па евангелии, что она подлинная. Что

же было сделано против злоупотребления законом, подвергшимся искажению?  Был

восстановлен обычай поединка.

   Я поспешил сослаться на закон Оттона II с целью дать ясное  представление

о существовавших в те времена распрях между духовенством и мирянами; но  еще

раньше было вынесено постановление Лотаря I, который ввиду тех  же  жалоб  и

распрей, желая оградить право с

   обственности, определил, чтобы нотариус давал  присягу  в  том,  что  его

грамота не была подложной, и чтобы в том случае, если нотариуса уже не  было

в живых, отбирали присягу у свидетелей, которые ее подписали. Но зло тем  не

меяее оставалось в силе, и пришло

   сь прибегнуть к указанному выше средству.

   Я нахожу, что еще раньше на общих собраниях, созывавшихся Карлом Великим,

этому государю указывалось на то, что при существовавшем порядке вещей  было

очень  трудно  избегнуть  клятвопреступления  со  стороны   обвинителя   или

обвиняемого и что поэтому было бы лу

   чше восстановить судебный поединок, что он и сделал.

   У  бургундов  обычай  судебного  поединка  получил   распространение,   а

употребление присяги было  ограничено.  Теодо-рих,  король  Италии,  отменил

поединок у остготов. Законы Шендасуинда и Ресессуинда, казалось,  стремились

истребить самое понятие о нем, По в Нарбо

   ннской области эти законы так слабо укоренились, что в  ней  смотрели  на

поединок как на преимущественное право готов.

   Лангобарды, покорившие Италию после истребления остготов  греками,  вновь

принесли в эту страну обычай поединка;

   но первые их законы его ограничивали. Карл Великий, Людовик Благочестивый

и  Отгоны  издали  различные  общие  постановления,   которые   мы   находим

включенными в лангобардские ваконы и присоединенными к  салическпм  законам.

Законы эти распространили обычай поедин

   ка сначала на уголовные, а потом и на гражданские дела. Невидимому, часто

недоумевали, как поступить: отрицательное доказательство присягой имело свои

неудобсгва. доказательство поединком - свои;

   следовали тому или другому, смотря по тому,  которые  из  этих  неудобств

производили более сильное впечатление на умы.

   С одной стороны, духовенству приятно было видеть,  что  миряне  со  всеми

светскими делами прибегают к церкви и алтарю; с другой -  гордое  дворянство

любило отстаивать свои права мечом.

   Я отнюдь не хочу сказать, чтобы  духовенство  ввело  обычай,  на  который

жаловалось дворянство: обычай этот вытекал из духа варварских законов  и  из

установления отрицательных  доказательств.  Но  так  как  судебный  порядок,

который мог обеспечить безнаказанность

   для столь многих преступлений, вызывал мысль о необходимости прибегнуть к

святости церкви, чтобы привести в смущение виновных  и  заставить  трепетать

клятвопреступников, то духовенство поддержало этот обычай  и  соединенный  с

ним порядок суда, хотя во всех д

   ругих случаях оно было против отрицательных  доказательств.  Мы  видим  у

Бомануара,  что  отрицательные  доказательства  никогда  не  допускались   в

церковных судах, и это, без сомнения, немало способствовало  их  падению,  а

также ослабляло значение постановлений по этому предмету в законах варваров.

   Связь между  отрицательными  доказательствами  и  судебным  поединком,  о

которой я так много  говорил,  станет  еще  более  ясной,  если  мы  обратим

внимание на то.  что  светские  суды  приняли  оба  способа  доказательства,

духовные же суды отвергли и тот, и другой.

   Давая предпочтение  доказательству  поединком,  народ  подчинялся  своему

военному гению, ибо, по мере того  как  укоренялось  употребление  судебного

поединка в смысле божьего суда, уничтожались испытания крестом,  холодною  и

кипящею водою, на которые также смотр

   ели как па суд божий.

   Карл Великий повелел, чтобы в случае, если возникнут несогласия между его

детьми, спор был решен посредством испытания крестом. Людовик  Благочестивый

ограничил этот род суда областью духовных дел, а его сын Лотарь отменил  его

для всех случаев. Он отменил также и испытание холодной водой.

   Я не хочу сказать, чтобы в то время, когда  было  так  мало  общепринятых

обычаев, испытания эти не были в употреблении в некоторых церквах, тем более

что о них упоминается в одной из грамот Филиппа-Августа;  я  говорю  только,

что они были малоупотребительны.

   Бомануар, живший во время Людовика Святого и несколько позже,  перечисляя

различные роды доказательств, говорит о судебном поединке, но умалчивает  об

остальных, указанных выше.