аристократическом государстве

   Если в аристократическом государстве народ добродетелен,  то  люди  могут

быть почти так же счастливы, как и при  народном  правлении,  и  государство

будет могущественно. Но так как редко случается, чтобы  там,  где  имущество

граждан распределено так неравномерн

   о, люди были бы очень добродетельны, то нужно,  чтобы  законы  старались,

насколько это от них зависит, водворить в этом государстве дух умеренности н

восстановить  в  нем  то  равенство,  которое  неизбежно  устраняется  самим

характером его устройства.

   Этот дух умеренности и есть то, что в аристократии зовется  добродетелью;

он занимает там место духа равенства в народном государстве.

   Если роскошь и великолепие, окружающие  государя,  составляют  часть  его

могущества,   то   скромность   и   простота   обращения   составляют   силу

аристократической знати. Если  она  ничем  не  старается  отличить  себя  от

других, если она сливается с народом, носит одинако

   вую с ним одежду и допускает его к участию в своих  удовольствиях,  народ

забывает о своем бессилии.

   У  каждого  правления  есть  своя  природа  и   свой   принцип,   поэтому

аристократия не должна  усваивать  себе  природу  и  принцип  монархии,  что

произошло бы в том случае, если бы  одна  группа  знати  имела  какие-нибудь

личные, особенные прерогативы, отличные от тех, ко

   торые принадлежат всему  сословию.  Привилегии  пусть  даются  сенату,  а

сенаторам - ничего, кроме простого уважения.

   Есть два основных источника неурядиц  в  аристократических  государствах:

крайнее  неравенство  между  теми,  которые  управляют,  и  теми,   которыми

управляют; и такое же неравенство между членами сословия, которое управляет.

Из этих двух неравенств рождается и за

   висть  и  ненависть,  которые  должны  предупреждаться  или   пресекаться

законами.

   Первое  неравенство  происходит  по  преимуществу  в  том  случае,  когда

привилегии аристократии почетны лишь потому, что  они  позорны  для  народа.

Таков был в  Риме  закон,  который  запрещал  патрициям  заключать  браки  с

плебеями и единственные последствия которого с

   остояли в том, что патриции стали, с одной стороны, более  высокомерными,

а с другой -  более  ненавистными.  Нечего  говорить  о  том,  какую  пользу

нз-влекли трибуны для своих речей из этого закона,

   Это неравенство  является  еще  и  тогда,  когда  граждане  поставлены  в

неодинаковые условия по отношению к  налогам,  что  происходит  в  следующих

четырех случаях: когда дворяне дают  себе  привилегию  не  платить  налогов,

когда они обманом избавляются от платежа, ко

   гда  они  употребляют  в  свою   пользу   эти   платежи   под   предлогом

вознаграждения или жалования за отправляемые ими должности,  наконец,  когда

они облагают народ данью и разделяют между собою  налоги,  взимаемые  ими  с

него. Последнее случается редко; в таком случа

   е аристократическое правление является самым тягостным изо всех.

   Пока в Риме преобладало аристократическое направление, о,н очень  успешно

избегал этих неудобств. Его должностные лица никогда не  получали  жалования

за свою службу- Первые лица в республике были обложены, как м прочие, и даже

больше прочих, а иногда тольк

   о они одни и облагались. Наконец,  они  не  только  не  присваивали  себе

доходов государства, но все, что они могли извлечь из общественной казны,  и

все богатства, которыми их наделяла фортуна, - все это  они  распределяли  в

народе как бы в возмещение тех поч

   естей, которыми они пользовались,

   Одно из основных правил состоит в том, что такие подарки народу настолько

же вредны в демократии, насколько они могут быть полезны в аристократическом

правлении. В первом  случае  они  губят  гражданский  дух,  а  во  втором  -

укрепляют его.

   Если же эти доходы не распределяются в народе, то надо ему показать,  что

ими хорошо распоряжаются: даже видя их, он уже некоторым образом  пользуется

ими.  Золотая  цепь,  которую  протягивали  в  Венеции,  богатства,  которые

проносили на триумфах в Риме, сокров

   ища, хранившиеся в храме Сатурна, были поистине богатствами народа.

   В аристократическом государстве всего важнее то, чтобы  взимание  податей

не было делом знати. В Риме первый  разряд  граждан  был  свободен  от  этой

обязанности: ее возложили на второй,  но  и  тут  обнаружились  впоследствии

большие неудобства. При аристократическ

   ом правлении, когда подати взимала бы знать, частные  лица  оказались  бы

оставленными на произвол должностных лиц, и над  этими  лицами  не  было  бы

никакого верховного  суда.  Люди,  обязанные  преследовать  злоупотребления,

предпочли бы пользоваться ими. Зяать уп

   одобилась бы деспотическим  государям,  которые  конфискуют  имущества  у

всех, у кого только пожелают.

   Вскоре на получаемые таким  образом  доходы  стали  бы  смотреть  как  на

законную собственность, которую корыстолюбие приумножало бы по  собственному

произволу. Доходы от откупов резко снизились бы, доходы государства были  бы

сведены почти к нулю. Вот причина т

   ого, почему некоторые государства без всяких заметных потрясений  доходят

до слабости, которая удивляет их соседей и даже их собственных граждан.

   Законы должны также воспрещать знати заниматься  торговлей,  иначе  такие

могущественные  купцы  заведут  всякого  рода  монополии.  Торговля  требует

равенства между лицами, занимающимися ею, и из всех деспотических государств

самые несчастные те, где государь за

   нимается торговлей.

   Законы Венеции запрещают дворянам торговлю,  которая  могла  бы  дать  им

возможность приобретать слишком большие богатства даже невинными средствами.

   Законы должны во что бы то ни стало заставить знать оказывать  правосудие

народу. Если они не создали должности  трибуна,  то  они  сами  должны  быть

трибуном.

   Всякая возможность обойти закон губит аристократию и приближает тиранию.

   Во все времена законы должны обуздывать высокомерие тех, кому принадлежит

господство. Необходимо учреждение -  временное  или  постоянное,  -  которое

заставляло бы трепетать дворян, учреждение, подобное  тем  эфорам  Спарты  и

государственным инквизиторам Ве

   неции, деятельность которых не была стеснена никакими формальностями. Это

правление нуждается в крутых, сильно действующих мерах, В Венеции к  услугам

доносчиков была вечно открытая щель каменного ящика, словно разверстая пасть

тирании.

   Эти  тиранические  учреждения  аристократии   соответствуют   цензуре   в

демократии, которая по своей природе не  менее  независима.  В  самом  деле,

цензоры не подлежат ответственности за свои  действия  на  протяжении  всего

срока исполнения ими своих обязанностей. Им

   надо  доверять  и  никогда  не  убивать  в  них  энергии.  Римляне   были

замечательны в  этом  отношении:  они  позволяли  требовать  отчета  у  всех

должностных лиц, за исключением цензоров.

   Две вещи пагубны для аристократии: крайняя бедность знати и ее чрезмерное

богатство. Чтобы предупредить обеднение знати, надо  более  всего  стараться

обязать ее к  своевременной  уплате  долгов.  Чтобы  умерять  ее  богатство,

необходимо прибегать к мерам благора

   зумным и незаметным, но  отнюдь  не  к  конфискациям,  аграрным  законам,

отмене долгов, что причиняет бесчисленные бедствия.

   Законы должны  отменить  у  дворян  право  первородства,  дабы  имущества

уравнивались путем постоянного раздела наследств,

   Не следует  допускать  субституций,  выкупа  родовых  имений,  майоратов,

усыновлений. Все средства, изобретенные  в  монархических  государствах  для

поддержания могущества отдельных родов, не должны иметь места в государствах

аристократических.

   Уравняв роды, закон должен еще  поддерживать  между  ними  дух  единения.

Раздоры между дворянами должны разрешаться быстро, иначе споры между  лицами

обращаются в родовые распри. Эти споры могут разрешаться или предупреждаться

посредниками.

   Наконец, законы  отнюдь  не  должны  покровительствовать  тем  различиям,

которые устанавливает между  семействами  тщеславие  под  предлогом  большей

знатности  или  древности.  Такие  притязания  следует   рассматривать   как

проявление мелочности со стороны отдельных лиц

   .

   Достаточно  бросить  взгляд  на  Лакедемон,  чтобы  увидеть,  как   умело

справлялись там эфоры со слабостями царей, вельмож и народа.

   Если в аристократическом государстве народ добродетелен,  то  люди  могут

быть почти так же счастливы, как и при  народном  правлении,  и  государство

будет могущественно. Но так как редко случается, чтобы  там,  где  имущество

граждан распределено так неравномерн

   о, люди были бы очень добродетельны, то нужно,  чтобы  законы  старались,

насколько это от них зависит, водворить в этом государстве дух умеренности н

восстановить  в  нем  то  равенство,  которое  неизбежно  устраняется  самим

характером его устройства.

   Этот дух умеренности и есть то, что в аристократии зовется  добродетелью;

он занимает там место духа равенства в народном государстве.

   Если роскошь и великолепие, окружающие  государя,  составляют  часть  его

могущества,   то   скромность   и   простота   обращения   составляют   силу

аристократической знати. Если  она  ничем  не  старается  отличить  себя  от

других, если она сливается с народом, носит одинако

   вую с ним одежду и допускает его к участию в своих  удовольствиях,  народ

забывает о своем бессилии.

   У  каждого  правления  есть  своя  природа  и   свой   принцип,   поэтому

аристократия не должна  усваивать  себе  природу  и  принцип  монархии,  что

произошло бы в том случае, если бы  одна  группа  знати  имела  какие-нибудь

личные, особенные прерогативы, отличные от тех, ко

   торые принадлежат всему  сословию.  Привилегии  пусть  даются  сенату,  а

сенаторам - ничего, кроме простого уважения.

   Есть два основных источника неурядиц  в  аристократических  государствах:

крайнее  неравенство  между  теми,  которые  управляют,  и  теми,   которыми

управляют; и такое же неравенство между членами сословия, которое управляет.

Из этих двух неравенств рождается и за

   висть  и  ненависть,  которые  должны  предупреждаться  или   пресекаться

законами.

   Первое  неравенство  происходит  по  преимуществу  в  том  случае,  когда

привилегии аристократии почетны лишь потому, что  они  позорны  для  народа.

Таков был в  Риме  закон,  который  запрещал  патрициям  заключать  браки  с

плебеями и единственные последствия которого с

   остояли в том, что патриции стали, с одной стороны, более  высокомерными,

а с другой -  более  ненавистными.  Нечего  говорить  о  том,  какую  пользу

нз-влекли трибуны для своих речей из этого закона,

   Это неравенство  является  еще  и  тогда,  когда  граждане  поставлены  в

неодинаковые условия по отношению к  налогам,  что  происходит  в  следующих

четырех случаях: когда дворяне дают  себе  привилегию  не  платить  налогов,

когда они обманом избавляются от платежа, ко

   гда  они  употребляют  в  свою   пользу   эти   платежи   под   предлогом

вознаграждения или жалования за отправляемые ими должности,  наконец,  когда

они облагают народ данью и разделяют между собою  налоги,  взимаемые  ими  с

него. Последнее случается редко; в таком случа

   е аристократическое правление является самым тягостным изо всех.

   Пока в Риме преобладало аристократическое направление, о,н очень  успешно

избегал этих неудобств. Его должностные лица никогда не  получали  жалования

за свою службу- Первые лица в республике были обложены, как м прочие, и даже

больше прочих, а иногда тольк

   о они одни и облагались. Наконец,  они  не  только  не  присваивали  себе

доходов государства, но все, что они могли извлечь из общественной казны,  и

все богатства, которыми их наделяла фортуна, - все это  они  распределяли  в

народе как бы в возмещение тех поч

   естей, которыми они пользовались,

   Одно из основных правил состоит в том, что такие подарки народу настолько

же вредны в демократии, насколько они могут быть полезны в аристократическом

правлении. В первом  случае  они  губят  гражданский  дух,  а  во  втором  -

укрепляют его.

   Если же эти доходы не распределяются в народе, то надо ему показать,  что

ими хорошо распоряжаются: даже видя их, он уже некоторым образом  пользуется

ими.  Золотая  цепь,  которую  протягивали  в  Венеции,  богатства,  которые

проносили на триумфах в Риме, сокров

   ища, хранившиеся в храме Сатурна, были поистине богатствами народа.

   В аристократическом государстве всего важнее то, чтобы  взимание  податей

не было делом знати. В Риме первый  разряд  граждан  был  свободен  от  этой

обязанности: ее возложили на второй,  но  и  тут  обнаружились  впоследствии

большие неудобства. При аристократическ

   ом правлении, когда подати взимала бы знать, частные  лица  оказались  бы

оставленными на произвол должностных лиц, и над  этими  лицами  не  было  бы

никакого верховного  суда.  Люди,  обязанные  преследовать  злоупотребления,

предпочли бы пользоваться ими. Зяать уп

   одобилась бы деспотическим  государям,  которые  конфискуют  имущества  у

всех, у кого только пожелают.

   Вскоре на получаемые таким  образом  доходы  стали  бы  смотреть  как  на

законную собственность, которую корыстолюбие приумножало бы по  собственному

произволу. Доходы от откупов резко снизились бы, доходы государства были  бы

сведены почти к нулю. Вот причина т

   ого, почему некоторые государства без всяких заметных потрясений  доходят

до слабости, которая удивляет их соседей и даже их собственных граждан.

   Законы должны также воспрещать знати заниматься  торговлей,  иначе  такие

могущественные  купцы  заведут  всякого  рода  монополии.  Торговля  требует

равенства между лицами, занимающимися ею, и из всех деспотических государств

самые несчастные те, где государь за

   нимается торговлей.

   Законы Венеции запрещают дворянам торговлю,  которая  могла  бы  дать  им

возможность приобретать слишком большие богатства даже невинными средствами.

   Законы должны во что бы то ни стало заставить знать оказывать  правосудие

народу. Если они не создали должности  трибуна,  то  они  сами  должны  быть

трибуном.

   Всякая возможность обойти закон губит аристократию и приближает тиранию.

   Во все времена законы должны обуздывать высокомерие тех, кому принадлежит

господство. Необходимо учреждение -  временное  или  постоянное,  -  которое

заставляло бы трепетать дворян, учреждение, подобное  тем  эфорам  Спарты  и

государственным инквизиторам Ве

   неции, деятельность которых не была стеснена никакими формальностями. Это

правление нуждается в крутых, сильно действующих мерах, В Венеции к  услугам

доносчиков была вечно открытая щель каменного ящика, словно разверстая пасть

тирании.

   Эти  тиранические  учреждения  аристократии   соответствуют   цензуре   в

демократии, которая по своей природе не  менее  независима.  В  самом  деле,

цензоры не подлежат ответственности за свои  действия  на  протяжении  всего

срока исполнения ими своих обязанностей. Им

   надо  доверять  и  никогда  не  убивать  в  них  энергии.  Римляне   были

замечательны в  этом  отношении:  они  позволяли  требовать  отчета  у  всех

должностных лиц, за исключением цензоров.

   Две вещи пагубны для аристократии: крайняя бедность знати и ее чрезмерное

богатство. Чтобы предупредить обеднение знати, надо  более  всего  стараться

обязать ее к  своевременной  уплате  долгов.  Чтобы  умерять  ее  богатство,

необходимо прибегать к мерам благора

   зумным и незаметным, но  отнюдь  не  к  конфискациям,  аграрным  законам,

отмене долгов, что причиняет бесчисленные бедствия.

   Законы должны  отменить  у  дворян  право  первородства,  дабы  имущества

уравнивались путем постоянного раздела наследств,

   Не следует  допускать  субституций,  выкупа  родовых  имений,  майоратов,

усыновлений. Все средства, изобретенные  в  монархических  государствах  для

поддержания могущества отдельных родов, не должны иметь места в государствах

аристократических.

   Уравняв роды, закон должен еще  поддерживать  между  ними  дух  единения.

Раздоры между дворянами должны разрешаться быстро, иначе споры между  лицами

обращаются в родовые распри. Эти споры могут разрешаться или предупреждаться

посредниками.

   Наконец, законы  отнюдь  не  должны  покровительствовать  тем  различиям,

которые устанавливает между  семействами  тщеславие  под  предлогом  большей

знатности  или  древности.  Такие  притязания  следует   рассматривать   как

проявление мелочности со стороны отдельных лиц

   .

   Достаточно  бросить  взгляд  на  Лакедемон,  чтобы  увидеть,  как   умело

справлялись там эфоры со слабостями царей, вельмож и народа.