Джентльменство: базовая концепция идентичности политической элиты

Проблема гендерной идентичности политической элиты предстает весьма важным моментом в процессе изучения и деконструкции властных отношений в обществе. Большинство мужских политических элит вырабатывает такую концепцию идентичности, чтобы она легко унифицировала основные ценности, поведение, отношения внутри правящей группы в целях более эффективного формирования механизма принятия решений и их реализации в последующей практике. Джентльменство, изначально родившееся и развившееся внутри английского правящего класса на протяжении XVI–XIX вв., стало такой концепцией не только для пэров, но и эталоном поведенческих стереотипов любой мужской элитарной группы.

Джентльменство распадается на две тесно взаимосвязанных системы отношений и символов: система отношений между равными (=джентльменами) и система отношений к «Другому» (то есть всем тем, кто джентльменами не является). Отношения между равными и есть то привлекательное, что будоражит воображение мужских групп: солидарность, правила честной игры, безукоризненное исполнение обещаний, слово чести, сама концепция чести — эти и другие сопутствующие им этические положения призваны демонстрировать как унитарность элиты и невозможность ее дезинтеграции (кроме физического уничтожения), так и те эталонные, гегемонные ценности, к которым обязан стремиться каждый мужчина вне зависимости от социального статуса. Положения эти, однако, распространяются только на самих мужчин: половая (даже не гендерная) принадлежность является решающей при отборе.

Вторая система, хотя ее основные элементы и совпадают с первой, имеет совершенно иные цели и задачи: формирование таких связей с различными половозрастными и социальными группами, которые бы каждая из них ценила как уникальные и особенные (хотя по сути своей они ничем не отличаются). Ее можно сравнить с политикой Рима по отношению к варварским народам. Особенно известно отношение джентльмена к женщине, что в принципе показательно.

Популярность джентльменства обусловливается несколькими моментами: близость по своим основным концептам к национализму и другим теориям исключительности, этическая избирательность, маскируемая «джентльменским поведением», универсальность гендерного применения. Те элиты, где джентльменство присутствует в той или иной форме, благодаря его охранительным функциям, отличаются особой устойчивостью.

А.Е. Наговицын (Москва)

Проблема гендерной идентичности политической элиты предстает весьма важным моментом в процессе изучения и деконструкции властных отношений в обществе. Большинство мужских политических элит вырабатывает такую концепцию идентичности, чтобы она легко унифицировала основные ценности, поведение, отношения внутри правящей группы в целях более эффективного формирования механизма принятия решений и их реализации в последующей практике. Джентльменство, изначально родившееся и развившееся внутри английского правящего класса на протяжении XVI–XIX вв., стало такой концепцией не только для пэров, но и эталоном поведенческих стереотипов любой мужской элитарной группы.

Джентльменство распадается на две тесно взаимосвязанных системы отношений и символов: система отношений между равными (=джентльменами) и система отношений к «Другому» (то есть всем тем, кто джентльменами не является). Отношения между равными и есть то привлекательное, что будоражит воображение мужских групп: солидарность, правила честной игры, безукоризненное исполнение обещаний, слово чести, сама концепция чести — эти и другие сопутствующие им этические положения призваны демонстрировать как унитарность элиты и невозможность ее дезинтеграции (кроме физического уничтожения), так и те эталонные, гегемонные ценности, к которым обязан стремиться каждый мужчина вне зависимости от социального статуса. Положения эти, однако, распространяются только на самих мужчин: половая (даже не гендерная) принадлежность является решающей при отборе.

Вторая система, хотя ее основные элементы и совпадают с первой, имеет совершенно иные цели и задачи: формирование таких связей с различными половозрастными и социальными группами, которые бы каждая из них ценила как уникальные и особенные (хотя по сути своей они ничем не отличаются). Ее можно сравнить с политикой Рима по отношению к варварским народам. Особенно известно отношение джентльмена к женщине, что в принципе показательно.

Популярность джентльменства обусловливается несколькими моментами: близость по своим основным концептам к национализму и другим теориям исключительности, этическая избирательность, маскируемая «джентльменским поведением», универсальность гендерного применения. Те элиты, где джентльменство присутствует в той или иной форме, благодаря его охранительным функциям, отличаются особой устойчивостью.

А.Е. Наговицын (Москва)