§ 92. Переход к единству духа и тела

Так как бог, по Спинозе, — единственная субстанция, которая существует и может быть мыслима, и все вещи в боге, а мышление и протяжение — атрибуты бога, которые выражают каждый по-своему бесконечную и вечную сущность в нем, то, следовательно, все отдельные вещи, конечные модусы атрибутов, выражают одновременно мышление и протяжение, или все отдельные вещи должны быть мыслимы как в атрибуте мышления, так и в атрибуте протяжения. Все вещи выражают определенным и известным образом субстанцию, следовательно, мышление и протяжение одновременно, то есть все вещи, хотя в различных степенях, одушевлены, суть тело и душа в одно и то же время, ибо душа не что иное, как модус, определенный вид мышления. Но так как мышление и протяжение хотя и различны между собой, однако не вносят различия в самое субстанцию, скорее она есть абсолютное безразличие этих различий, так как она всегда остается одной и той же субстанцией, мыслится ли она под атрибутом протяжения или мышления, то и другое лишь формы, которые содержат один и тот же предмет, имеют одно и то же содержание, то и конечные модусы, как тело и душа, выражают одну и ту же вещь, то это одна и та же вещь, которая то рассматривается со стороны или под формой протяжения, называясь тогда телом, то со стороны или под формой мышления, называясь тогда душой. Душа есть особая субстанция для себя так же мало, как тело; наоборот, субстанция обоих одна и та же, рассматриваю ли я её как протяжение, так, как тело или как душу, — безразлично; это всегда одно и то же.

Душа есть не что иное, как прямое, непосредственное, то есть тождественное с существованием тела, понятие её тела, непосредственно утверждающее и заключающее в себе его бытие (идея или сознание). То, что тело представляет формально, собственно, действительно, душа представляет объективно, то есть под видом мышления; или, чем тело является в форме протяжения, тем душа является в форме мышления. Тот же предмет, который в качестве протяженного есть тело, есть душа как мыслящий, или, как выражается довольно смело Лессинг: “Душа не что иное, как мыслящее себя тело, а тело не что иное, как протяженная душа”. В своем трактате. Спиноза говорит, что душа действует по определенным законам и является как бы духовным автоматом. Но именно потому, что мышление и протяжение различны, хотя каждое в своем роде выражает одно и то же содержание, одну вещь, субстанцию, мышление может определяться только протяжением, а протяжение — только мышлением, и потому модусы каждого атрибута имеют причиной бога лишь постольку, поскольку он мыслится под тем атрибутом, модусы которого они представляют, а не поскольку он мыслится под другим атрибутом. Таким образом, определения протяжения имеют причиной бога лишь как протяженную сущность, а определения мышления — лишь как мыслящую сущность; душа и её определения не могут быть выведены из материи или протяжения, а эти в свою очередь — из души. Они не могут определяться взаимно или выводиться друг из друга именно потому, что каждое в своем роде абсолютно, совершенно, каждое своим способом выражает ту же вещь, субстанцию.

Так как бог, по Спинозе, — единственная субстанция, которая существует и может быть мыслима, и все вещи в боге, а мышление и протяжение — атрибуты бога, которые выражают каждый по-своему бесконечную и вечную сущность в нем, то, следовательно, все отдельные вещи, конечные модусы атрибутов, выражают одновременно мышление и протяжение, или все отдельные вещи должны быть мыслимы как в атрибуте мышления, так и в атрибуте протяжения. Все вещи выражают определенным и известным образом субстанцию, следовательно, мышление и протяжение одновременно, то есть все вещи, хотя в различных степенях, одушевлены, суть тело и душа в одно и то же время, ибо душа не что иное, как модус, определенный вид мышления. Но так как мышление и протяжение хотя и различны между собой, однако не вносят различия в самое субстанцию, скорее она есть абсолютное безразличие этих различий, так как она всегда остается одной и той же субстанцией, мыслится ли она под атрибутом протяжения или мышления, то и другое лишь формы, которые содержат один и тот же предмет, имеют одно и то же содержание, то и конечные модусы, как тело и душа, выражают одну и ту же вещь, то это одна и та же вещь, которая то рассматривается со стороны или под формой протяжения, называясь тогда телом, то со стороны или под формой мышления, называясь тогда душой. Душа есть особая субстанция для себя так же мало, как тело; наоборот, субстанция обоих одна и та же, рассматриваю ли я её как протяжение, так, как тело или как душу, — безразлично; это всегда одно и то же.

Душа есть не что иное, как прямое, непосредственное, то есть тождественное с существованием тела, понятие её тела, непосредственно утверждающее и заключающее в себе его бытие (идея или сознание). То, что тело представляет формально, собственно, действительно, душа представляет объективно, то есть под видом мышления; или, чем тело является в форме протяжения, тем душа является в форме мышления. Тот же предмет, который в качестве протяженного есть тело, есть душа как мыслящий, или, как выражается довольно смело Лессинг: “Душа не что иное, как мыслящее себя тело, а тело не что иное, как протяженная душа”. В своем трактате. Спиноза говорит, что душа действует по определенным законам и является как бы духовным автоматом. Но именно потому, что мышление и протяжение различны, хотя каждое в своем роде выражает одно и то же содержание, одну вещь, субстанцию, мышление может определяться только протяжением, а протяжение — только мышлением, и потому модусы каждого атрибута имеют причиной бога лишь постольку, поскольку он мыслится под тем атрибутом, модусы которого они представляют, а не поскольку он мыслится под другим атрибутом. Таким образом, определения протяжения имеют причиной бога лишь как протяженную сущность, а определения мышления — лишь как мыслящую сущность; душа и её определения не могут быть выведены из материи или протяжения, а эти в свою очередь — из души. Они не могут определяться взаимно или выводиться друг из друга именно потому, что каждое в своем роде абсолютно, совершенно, каждое своим способом выражает ту же вещь, субстанцию.