§ 62. О доказательстве бытия бога

Доказательство существования бога исходя из его сущности или из идеи о нем, называемое, как известно, онтологическим, встречается по существу уже у неко­торых схоластов, особенно у Ансельма, а частью уже у Августина 40, а после Декарта перешло с некоторым видоизменением в школу Лейбница — Вольфа, но уже при жизни Декарта встретило сильные возражения, а в новое время, как известно, подверглось критике Канта, которая в свою очередь была подвергнута Геге­лем в его. “Логике” (т. 3) строгому исследованию.  Сопоставление мыслей Августина, вообще сходных с мыслями Декарта о сущности духа, дал Louis de la Forge Луи де ла Форж в praefatio предисловии к своему “Tractatus de inente humana” Трактату о человеческом разуме. Существенные пункты, к коим сводится дело при пра­вильном понимании этого, как и предыдущего, доказа­тельства, таковы: 1. Идея бога не только необходимая (не созданная, произвольная) и всеобщая, тождествен­ная с сущностью духа (врожденная) идея, но и по сво­ему предмету или содержанию самая реальная из всех идей и потому отличная от всех других представлений или идей. Это идея всех идей, самая истинная, абсо­лютно положительная, и потому переход от нее к бы­тию лишь тогда может казаться странным, если упу­стить из виду существенное отличие и преимущество этой идеи перед всеми другими и приравнять её к какому угодно субъективному представлению. Декарт говорит: “Мой аргумент и его доказательная сила за­висят не от сущности понятия вообще, но от специфи­ческого характера понятия, которое мы имеем о боге. Очевидно, что он не может быть свойствен ни одному другому понятию, ибо он означает необходимое суще­ствование. Оно принадлежит к абсолютному совер­шенству, каким мы должны мыслить бога”. 2. Идея бога со­держит необходимое существование; бога вовсе нельзя мыслить иначе как существующим; его бытие неотде­лимо, неразличимо от его сущности. Сам Декарт не вы­сказывается яснее и определеннее о существовании и сущности бога и единстве того и другого в нем. По­этому для разъяснения и развития этих идей доста­точно следующего: у конечных существ существование отлично или отделимо от сущности, то есть их сущность духовна, а существование чувственно, и в этом одно отличимо и отделимо от другого. Например, сущность человека есть духовность, разум или как бы это ни называлось или определялось, а существование его представляют многие люди, воспринимаемые чувства­ми. Сущность бога ясна и отчетлива; поэтому его су­ществование, как единое с его сущностью, так же ясно, так же отчетливо, так же ярко и очевидно, как его сущность; у человека же существование подобно сол­нечному затмению идеи. Сколько людей, столько же пятен на солнце их сущности; они затемняют ясную и отчетливую саму по себе сущность. В идее я не по­знаю существования человека, так как его представ­ляют многие существующие люди; я не созерцаю его светом разума; существует разрыв между идеей или сущностью и существованием, которое поэтому, как не связанное непосредственно с сущностью, случайно, обусловлено, зависимо, лишь возможно, не необходимо. Существование человека, то есть существующих людей, я познаю только посредством чувства, чувственного созерцания; только сущность познается разумом. Но у бога нет такого разрыва, он сам есть свое бытие — Ipse suum Esse est, поэтому как его сущность, так и существование подлежат разуму и вместе с сущностью созерцаются и воспринимаются им. Существование бога отражает его ясную сущность незатемненной; поэтому его бытие и его сущность со­зерцаются в одном свете, оба воспринимаются одним и тем же органом, именно оком разума. Понятие сущно­сти бога есть в то же время понятие его существова­ния, сущность и существование в нем — одно и то же, поэтому мышление и познание его сущности и бытия — один и тот же акт. Существование бога не отличается от его сущности, а это значит: его существование су­щественно, нечувственно, так что для того, чтобы убе­диться в его бытии, я не нуждаюсь ни в каком другом органе, чем разум; поэтому я не могу и не нуждаюсь для познания его бытия выходить из области разума, или идеи, в область чувственного опыта или иную не­известную сферу. “Доказательство бытия бога полу­чается из идеи абсолютно совершенного существа, ко­торую я ношу в себе и которая составляет содержание понятия о боге, как он понимается вообще. В самом деле, простое мышление такого существа легко при­водит к познанию его бытия, так что можно сказать:

мыслить бога и мыслить его существующим почти одно и то же”. Отсюда вытекает (3), что доказательство бытия бога, хотя Декарт изла­гает его в виде доказательства и приводит его в форме заключения, лишь по форме, а не по сущности, по предмету, по субстанциальной идее есть заключение или доказательство. Главный вопрос, к которому здесь сводится дело, есть идея бога как существа, в котором сущность не отличается от существования. Эта идея сама по себе доказательство, что бог существует. Сама идея есть уверенность и свидетельство, что бог суще­ствует, он не может быть мыслим иначе, как сущест­вующим; когда я мыслю его, имею о нем идею, я уве­рен уже, что он существует, иначе я не имею идеи о нем. Существование связано с сущностью в нем не че­рез другое или третье, но через другое или через связь с ним я только удостоверяюсь, что он существует; до­стоверность его бытия не вытекает из чего-либо иного, как только из идеи о нем. Понятие бога есть доказательство его бытия. Поэтому форма доказательства лишь внешняя, ничего не прибавляет к вещи, это лишь одна из тогдашних и более поздних привычек все при­водить в математической или логической форме дока­зательства, приспособленной к пониманию субъекта. Мыслить бога и быть уверенным, что он существует не есть различающийся в себе, отдельный и опосредство­ванный акт; так что форма заключения и доказатель­ства, представляющая не что иное, как соединение раздельного или по крайней мере различного, здесь несущественна. Декарт говорит сам: “Если бы не ме­шали наши предрассудки и образы чувственных пред­метов не осаждали нашего духа со всех сторон, то не было бы более раннего и более доступного объекта на­шего познания, чем бог. Ибо что может быть само по себе яснее существования высшего существа или бога, к свойствам которого необходимо принадлежит бытие?”. Затем: “Можно ясно представить себе, что в понятиях всех других существ природы содержится лишь возможность их бытия, а в понятии божества со­держится не только эта возможность, но скорее необ­ходимость его бытия. Из одних этих соображений и без посредства других мыслей вытекает убеждение в бытии бога, и притом в такой степени непосредственно очевидное, как то, что число два четное, а три нечет­ное и тому подобное”.

4. Гассенди возражает Декарту, что он относит су­ществование к числу совершенств или свойств бога. “Но ни в боге, ни где-либо ещё существование не есть совершенство или свойство, но лишь предпосылка совершенств. Ибо то, что не существует, не имеет ни совершенств, ни несовершенств, а что существует и имеет несколько совершенств, обладает существова­нием не как одним из прочих совершенств, но как ус­ловием действительности его самого и всех совер­шенств”. Декарт отвечает на это: “Я не по­нимаю, почему существование но может быть названо свойством (proprietas) так же, как всемогущество, если под словом “свойство” понимать всякий атрибут или все, что может быть высказано о предмете, как и следует понимать здесь. Напротив, необходимое су­ществование у бога есть свойство в строжайшем смыс­ле, ибо оно принадлежит лишь ему и в нем одном оно является составной частью сущности”. Во всяком случае Гассенди прав, утверждая, что суще­ствование не совершенство, не свойство или атрибут. Но это неправильное представление не уничтожает ис­тины идеи; ведь все сводится к тому, что существова­ние стоит в таком отношении к сущности, в котором оно теряет значение простого совершенства и получает значение совершенства совершенств, реальности реаль­ностей.

Ещё одно возражение сделали Декарту его против­ники, например иезуит Габриель Даниель41 в своем са­тирическом “Путешествии по миру Декарта”. Бог, по его мнению, принцип достоверности. Только из досто­верности бытия бога он получает уверенность, что то, что он понимает ясно и отчетливо, истинно. С другой стороны, из ясного и отчетливого познания, что суще­ствование необходимо содержится в идее бога, Декарт получает уверенность, что бог существует; так что он доказывает первое из второго, а второе — из первого. Iter per mundum Cartes, Amstel, 1694, p. 83—84 Путе­шествие по миру Декарта. Амстердам, 1694, стр. 83—84. Как ни осмеивается Декарт в этом занимательном и важном с точки зрения истории его философии сочинении, однако в нем в то же время признаются его заслуги. Однако надо заметить, что дух уверен в себе самом, своем существовании не только через достоверность бытия бога, но непосредственно, ибо это именно делает его духом, сознанием, и точно так же сам по себе уве­рен и может быть уверен, что то, что он понимает, ясно и отчетливо, истинно, затем, что бог не столько первый принцип достоверности, как принцип восполне­ния уверенности, подтверждения, объективной автори­зации, что то, что достоверно для духа само по себе из ясного и отчетливого понятия, действительно истинно. Во всяком случае остается противоречие, но оно содер­жится в самом предмете, именно в духе, поскольку он есть самость; и потому оно обнаруживается и позднее в ещё более сильной степени, чем у Декарта, в различных нравственных и религиозных, даже философских, воззрениях нового времени, которые делают своим принципом дух, как самость, и должны считаться как бы осадком философии Декарта.

Доказательство существования бога исходя из его сущности или из идеи о нем, называемое, как известно, онтологическим, встречается по существу уже у неко­торых схоластов, особенно у Ансельма, а частью уже у Августина 40, а после Декарта перешло с некоторым видоизменением в школу Лейбница — Вольфа, но уже при жизни Декарта встретило сильные возражения, а в новое время, как известно, подверглось критике Канта, которая в свою очередь была подвергнута Геге­лем в его. “Логике” (т. 3) строгому исследованию.  Сопоставление мыслей Августина, вообще сходных с мыслями Декарта о сущности духа, дал Louis de la Forge Луи де ла Форж в praefatio предисловии к своему “Tractatus de inente humana” Трактату о человеческом разуме. Существенные пункты, к коим сводится дело при пра­вильном понимании этого, как и предыдущего, доказа­тельства, таковы: 1. Идея бога не только необходимая (не созданная, произвольная) и всеобщая, тождествен­ная с сущностью духа (врожденная) идея, но и по сво­ему предмету или содержанию самая реальная из всех идей и потому отличная от всех других представлений или идей. Это идея всех идей, самая истинная, абсо­лютно положительная, и потому переход от нее к бы­тию лишь тогда может казаться странным, если упу­стить из виду существенное отличие и преимущество этой идеи перед всеми другими и приравнять её к какому угодно субъективному представлению. Декарт говорит: “Мой аргумент и его доказательная сила за­висят не от сущности понятия вообще, но от специфи­ческого характера понятия, которое мы имеем о боге. Очевидно, что он не может быть свойствен ни одному другому понятию, ибо он означает необходимое суще­ствование. Оно принадлежит к абсолютному совер­шенству, каким мы должны мыслить бога”. 2. Идея бога со­держит необходимое существование; бога вовсе нельзя мыслить иначе как существующим; его бытие неотде­лимо, неразличимо от его сущности. Сам Декарт не вы­сказывается яснее и определеннее о существовании и сущности бога и единстве того и другого в нем. По­этому для разъяснения и развития этих идей доста­точно следующего: у конечных существ существование отлично или отделимо от сущности, то есть их сущность духовна, а существование чувственно, и в этом одно отличимо и отделимо от другого. Например, сущность человека есть духовность, разум или как бы это ни называлось или определялось, а существование его представляют многие люди, воспринимаемые чувства­ми. Сущность бога ясна и отчетлива; поэтому его су­ществование, как единое с его сущностью, так же ясно, так же отчетливо, так же ярко и очевидно, как его сущность; у человека же существование подобно сол­нечному затмению идеи. Сколько людей, столько же пятен на солнце их сущности; они затемняют ясную и отчетливую саму по себе сущность. В идее я не по­знаю существования человека, так как его представ­ляют многие существующие люди; я не созерцаю его светом разума; существует разрыв между идеей или сущностью и существованием, которое поэтому, как не связанное непосредственно с сущностью, случайно, обусловлено, зависимо, лишь возможно, не необходимо. Существование человека, то есть существующих людей, я познаю только посредством чувства, чувственного созерцания; только сущность познается разумом. Но у бога нет такого разрыва, он сам есть свое бытие — Ipse suum Esse est, поэтому как его сущность, так и существование подлежат разуму и вместе с сущностью созерцаются и воспринимаются им. Существование бога отражает его ясную сущность незатемненной; поэтому его бытие и его сущность со­зерцаются в одном свете, оба воспринимаются одним и тем же органом, именно оком разума. Понятие сущно­сти бога есть в то же время понятие его существова­ния, сущность и существование в нем — одно и то же, поэтому мышление и познание его сущности и бытия — один и тот же акт. Существование бога не отличается от его сущности, а это значит: его существование су­щественно, нечувственно, так что для того, чтобы убе­диться в его бытии, я не нуждаюсь ни в каком другом органе, чем разум; поэтому я не могу и не нуждаюсь для познания его бытия выходить из области разума, или идеи, в область чувственного опыта или иную не­известную сферу. “Доказательство бытия бога полу­чается из идеи абсолютно совершенного существа, ко­торую я ношу в себе и которая составляет содержание понятия о боге, как он понимается вообще. В самом деле, простое мышление такого существа легко при­водит к познанию его бытия, так что можно сказать:

мыслить бога и мыслить его существующим почти одно и то же”. Отсюда вытекает (3), что доказательство бытия бога, хотя Декарт изла­гает его в виде доказательства и приводит его в форме заключения, лишь по форме, а не по сущности, по предмету, по субстанциальной идее есть заключение или доказательство. Главный вопрос, к которому здесь сводится дело, есть идея бога как существа, в котором сущность не отличается от существования. Эта идея сама по себе доказательство, что бог существует. Сама идея есть уверенность и свидетельство, что бог суще­ствует, он не может быть мыслим иначе, как сущест­вующим; когда я мыслю его, имею о нем идею, я уве­рен уже, что он существует, иначе я не имею идеи о нем. Существование связано с сущностью в нем не че­рез другое или третье, но через другое или через связь с ним я только удостоверяюсь, что он существует; до­стоверность его бытия не вытекает из чего-либо иного, как только из идеи о нем. Понятие бога есть доказательство его бытия. Поэтому форма доказательства лишь внешняя, ничего не прибавляет к вещи, это лишь одна из тогдашних и более поздних привычек все при­водить в математической или логической форме дока­зательства, приспособленной к пониманию субъекта. Мыслить бога и быть уверенным, что он существует не есть различающийся в себе, отдельный и опосредство­ванный акт; так что форма заключения и доказатель­ства, представляющая не что иное, как соединение раздельного или по крайней мере различного, здесь несущественна. Декарт говорит сам: “Если бы не ме­шали наши предрассудки и образы чувственных пред­метов не осаждали нашего духа со всех сторон, то не было бы более раннего и более доступного объекта на­шего познания, чем бог. Ибо что может быть само по себе яснее существования высшего существа или бога, к свойствам которого необходимо принадлежит бытие?”. Затем: “Можно ясно представить себе, что в понятиях всех других существ природы содержится лишь возможность их бытия, а в понятии божества со­держится не только эта возможность, но скорее необ­ходимость его бытия. Из одних этих соображений и без посредства других мыслей вытекает убеждение в бытии бога, и притом в такой степени непосредственно очевидное, как то, что число два четное, а три нечет­ное и тому подобное”.

4. Гассенди возражает Декарту, что он относит су­ществование к числу совершенств или свойств бога. “Но ни в боге, ни где-либо ещё существование не есть совершенство или свойство, но лишь предпосылка совершенств. Ибо то, что не существует, не имеет ни совершенств, ни несовершенств, а что существует и имеет несколько совершенств, обладает существова­нием не как одним из прочих совершенств, но как ус­ловием действительности его самого и всех совер­шенств”. Декарт отвечает на это: “Я не по­нимаю, почему существование но может быть названо свойством (proprietas) так же, как всемогущество, если под словом “свойство” понимать всякий атрибут или все, что может быть высказано о предмете, как и следует понимать здесь. Напротив, необходимое су­ществование у бога есть свойство в строжайшем смыс­ле, ибо оно принадлежит лишь ему и в нем одном оно является составной частью сущности”. Во всяком случае Гассенди прав, утверждая, что суще­ствование не совершенство, не свойство или атрибут. Но это неправильное представление не уничтожает ис­тины идеи; ведь все сводится к тому, что существова­ние стоит в таком отношении к сущности, в котором оно теряет значение простого совершенства и получает значение совершенства совершенств, реальности реаль­ностей.

Ещё одно возражение сделали Декарту его против­ники, например иезуит Габриель Даниель41 в своем са­тирическом “Путешествии по миру Декарта”. Бог, по его мнению, принцип достоверности. Только из досто­верности бытия бога он получает уверенность, что то, что он понимает ясно и отчетливо, истинно. С другой стороны, из ясного и отчетливого познания, что суще­ствование необходимо содержится в идее бога, Декарт получает уверенность, что бог существует; так что он доказывает первое из второго, а второе — из первого. Iter per mundum Cartes, Amstel, 1694, p. 83—84 Путе­шествие по миру Декарта. Амстердам, 1694, стр. 83—84. Как ни осмеивается Декарт в этом занимательном и важном с точки зрения истории его философии сочинении, однако в нем в то же время признаются его заслуги. Однако надо заметить, что дух уверен в себе самом, своем существовании не только через достоверность бытия бога, но непосредственно, ибо это именно делает его духом, сознанием, и точно так же сам по себе уве­рен и может быть уверен, что то, что он понимает, ясно и отчетливо, истинно, затем, что бог не столько первый принцип достоверности, как принцип восполне­ния уверенности, подтверждения, объективной автори­зации, что то, что достоверно для духа само по себе из ясного и отчетливого понятия, действительно истинно. Во всяком случае остается противоречие, но оно содер­жится в самом предмете, именно в духе, поскольку он есть самость; и потому оно обнаруживается и позднее в ещё более сильной степени, чем у Декарта, в различных нравственных и религиозных, даже философских, воззрениях нового времени, которые делают своим принципом дух, как самость, и должны считаться как бы осадком философии Декарта.