Гендерный нейтралитет: решение или часть проблемы?

Этот вопрос указывает на одну из центральных проблем в современных исследованиях демократии, а именно: рассматривать ли гендерный нейтралитет как решение или часть проблемы. Переведенный в конкретные политические предложения, первый подход склоняет нас к тому, чтобы снять какие-либо остающиеся недомолвки, связанные с полом. Таким образом, если правила гражданства позволяют мужчинам передать их гражданство своим женам, те же правила могут позволить женщинам передавать их гражданство своим мужьям. Если мужчина, не взирая на его возраст или количество имеющихся у него детей, рассматривается как подходящий кандидат для политического управления, то и женщина должна рассматриваться как равно соответствующий кандидат, даже если у нее есть маленькие дети. Все это можно понять как утверждение о том, что пол должен быть нейтральным по отношению к демократии. Но когда феминистки поддерживают часть механизмов, обеспечивающих минимальное количество избранных женщин, или предлагают некоторые формы, гарантирующие в политике представительство для женщин во имя женщин, они говорят о чем-то более серьезном. Они обозначают различие полов в демократической жизни более точно.

Айрис Янг, представительница второго подхода, приходит к выводу о невозможности идеала беспристрастного подхода, так как «трансцендентальный "взгляд ниоткуда" не имеет перспективы, не обладает свойствами, характеристиками и интересами какого-то отдельного субъекта или ряда субъектов» [18, p.100]. Этот идеал, отмечает она, особенно преобладал у радикальных критиков современной демократии. Но в обществе, «в котором некоторые группы наделены привилегиями, в то время как другие угнетены, утверждение, что граждане индивиды должны сами собой отбросить свои личные качества и жизненный опыт, чтобы принять общую точку зрения, служит только для усиления этой привилегии, ведь перспективы и интересы привилегированных будут стремиться к доминированию в объединенном обществе, подавляя или лишая голоса тех, кто принадлежит другим группам» [18, p.257].

Протестуя против этого, Янг доказывает, что демократии могут иметь только приблизительно справедливые общественные результаты, когда они предусматривают сотрудничество и соревнование между различными мнениями и перспективами. Она требует дополнительных механизмов для групп, представляющих тех, кто все еще находится в состоянии угнетения. Женщины могли бы быть представлены не только как граждане, но как женщины.

Аргументы в пользу представительства особой группы оказываются особенно спорными. Частично из-за проблемы определения подобных групп; частично из-за риска отнесения большого числа маргинальных групп к потенциально существующей категории «женщин»; в ряде случаев из-за трудностей в основании ясных направлений ответственности от групп к людям, которые якобы их представляют [13, ch.5].

Но даже менее спорная (и более широко принятая) практика гендерных ссылок, которые должны гарантировать минимум избранных женщин в политическом управлении, должна пониматься как критика гендерного нейтралитета. В условиях либеральной демократии граждан склоняют к тому, чтобы выбирать их представителей в политике мнений или убеждений по определенным достоинствам. Если свободный и справедливый процесс политической конкуренции формирует собрания, которые, в подавляющем большинстве случаев, состоят из мужчин, это будет отмечено только как досадная неприятность. Когда феминистки доказывают, что пол представителей имеет значение, они говорят, что совместный опыт, связанный с гендером, является необходимой частью того, что делает демократические институты представительными [12]. Если гендерную аналогию в политике следует рассматривать как важную цель, это должно быть потому, что пол все еще важен в демократии.

Среди феминисток нет единого мнения по этому поводу. Некоторые рассматривают «различие пола» граждан «двумя положениями: мужским и женским» [11, p.224]. Некоторые представляют феминизм как поиск «для понимания демократии как чего-то, к чему надо стремиться исходя их неравенства, а не что-то, чего добиваются посредством устранения неравенства» [7, p.218]. Другие, тем временем, отстаивают «новую концепцию гражданства, в которой различия пола могут стать не относящимися к делу» [8, p.82]. Mоуфф, например, отвергает и версию о «половом неравенстве», предложенную К. Пейтман, и версию «различных групп» А. Янг, доказывая, что дифференцированный подход неуместен на уровне демократического гражданства. Когда дело доходит до общественной политики, то может быть хорошо, что мужчина и женщина должны пониматься по-разному для того, чтобы трактоваться как равные. Но «в области политики и гражданства различия пола не должны быть значительными». Аналогично настроена M. Дейтц, доказывающая, что политика должна рассматриваться как отдельная разновидность деятельности, и рассматривающая демократию как что-то, что трансформирует «индивидуума как учителя, торговца, общего исполнителя, ребенка, брата и сестру, артиста, друга и мать в особую разновидность политического индивида, гражданина среди других граждан» [1, p.14]. В политической деятельности, утверждает Дейтц, люди должны общаться друг с другом «как равные и  обменивающиеся мнениями по вопросам обоюдной важности, обсуждающие результаты общего интереса и действующие в согласии друг с другом» [1, p.28]. Они могут не быть тождественны друг другу, когда они занимаются политикой, но они больше не должны считать неучастие значимым.

Разногласие относительно гендерного нейтралитета действительно значительно и его лучше рассмотреть через призму согласия или несогласия в вопросе о выборе типа демократии, в рамках которой граждане могут заниматься «делами обоюдной важности». А. Янг, например, разделяет большую часть радикальных неприязненных взглядов. Ее собственная формулировка демократической идеи основана на преобразовательном эффекте, на необходимости иметь дело с людьми, не такими как мы сами.В процессе модификации ее идея может быть раскрыта как довлеющая или пристрастная точка зрения [1]. Точка зрения, которую отстаивает Янг, заключается в том, что это преобразование произойдет с наибольшей вероятностью в том случае, когда люди подверглись влиянию различных интересов, опыта или перспектив. Нежелание более подробно понимать различия пола (или другие виды различий) приведет к тому, что демократическое принятие решений будет продолжать отражать предубеждения доминирующих групп. Если только пол не признают одним из очевидных отличий, будет немного шансов добиться более эгалитаристской демократии.

Этот вопрос указывает на одну из центральных проблем в современных исследованиях демократии, а именно: рассматривать ли гендерный нейтралитет как решение или часть проблемы. Переведенный в конкретные политические предложения, первый подход склоняет нас к тому, чтобы снять какие-либо остающиеся недомолвки, связанные с полом. Таким образом, если правила гражданства позволяют мужчинам передать их гражданство своим женам, те же правила могут позволить женщинам передавать их гражданство своим мужьям. Если мужчина, не взирая на его возраст или количество имеющихся у него детей, рассматривается как подходящий кандидат для политического управления, то и женщина должна рассматриваться как равно соответствующий кандидат, даже если у нее есть маленькие дети. Все это можно понять как утверждение о том, что пол должен быть нейтральным по отношению к демократии. Но когда феминистки поддерживают часть механизмов, обеспечивающих минимальное количество избранных женщин, или предлагают некоторые формы, гарантирующие в политике представительство для женщин во имя женщин, они говорят о чем-то более серьезном. Они обозначают различие полов в демократической жизни более точно.

Айрис Янг, представительница второго подхода, приходит к выводу о невозможности идеала беспристрастного подхода, так как «трансцендентальный "взгляд ниоткуда" не имеет перспективы, не обладает свойствами, характеристиками и интересами какого-то отдельного субъекта или ряда субъектов» [18, p.100]. Этот идеал, отмечает она, особенно преобладал у радикальных критиков современной демократии. Но в обществе, «в котором некоторые группы наделены привилегиями, в то время как другие угнетены, утверждение, что граждане индивиды должны сами собой отбросить свои личные качества и жизненный опыт, чтобы принять общую точку зрения, служит только для усиления этой привилегии, ведь перспективы и интересы привилегированных будут стремиться к доминированию в объединенном обществе, подавляя или лишая голоса тех, кто принадлежит другим группам» [18, p.257].

Протестуя против этого, Янг доказывает, что демократии могут иметь только приблизительно справедливые общественные результаты, когда они предусматривают сотрудничество и соревнование между различными мнениями и перспективами. Она требует дополнительных механизмов для групп, представляющих тех, кто все еще находится в состоянии угнетения. Женщины могли бы быть представлены не только как граждане, но как женщины.

Аргументы в пользу представительства особой группы оказываются особенно спорными. Частично из-за проблемы определения подобных групп; частично из-за риска отнесения большого числа маргинальных групп к потенциально существующей категории «женщин»; в ряде случаев из-за трудностей в основании ясных направлений ответственности от групп к людям, которые якобы их представляют [13, ch.5].

Но даже менее спорная (и более широко принятая) практика гендерных ссылок, которые должны гарантировать минимум избранных женщин в политическом управлении, должна пониматься как критика гендерного нейтралитета. В условиях либеральной демократии граждан склоняют к тому, чтобы выбирать их представителей в политике мнений или убеждений по определенным достоинствам. Если свободный и справедливый процесс политической конкуренции формирует собрания, которые, в подавляющем большинстве случаев, состоят из мужчин, это будет отмечено только как досадная неприятность. Когда феминистки доказывают, что пол представителей имеет значение, они говорят, что совместный опыт, связанный с гендером, является необходимой частью того, что делает демократические институты представительными [12]. Если гендерную аналогию в политике следует рассматривать как важную цель, это должно быть потому, что пол все еще важен в демократии.

Среди феминисток нет единого мнения по этому поводу. Некоторые рассматривают «различие пола» граждан «двумя положениями: мужским и женским» [11, p.224]. Некоторые представляют феминизм как поиск «для понимания демократии как чего-то, к чему надо стремиться исходя их неравенства, а не что-то, чего добиваются посредством устранения неравенства» [7, p.218]. Другие, тем временем, отстаивают «новую концепцию гражданства, в которой различия пола могут стать не относящимися к делу» [8, p.82]. Mоуфф, например, отвергает и версию о «половом неравенстве», предложенную К. Пейтман, и версию «различных групп» А. Янг, доказывая, что дифференцированный подход неуместен на уровне демократического гражданства. Когда дело доходит до общественной политики, то может быть хорошо, что мужчина и женщина должны пониматься по-разному для того, чтобы трактоваться как равные. Но «в области политики и гражданства различия пола не должны быть значительными». Аналогично настроена M. Дейтц, доказывающая, что политика должна рассматриваться как отдельная разновидность деятельности, и рассматривающая демократию как что-то, что трансформирует «индивидуума как учителя, торговца, общего исполнителя, ребенка, брата и сестру, артиста, друга и мать в особую разновидность политического индивида, гражданина среди других граждан» [1, p.14]. В политической деятельности, утверждает Дейтц, люди должны общаться друг с другом «как равные и  обменивающиеся мнениями по вопросам обоюдной важности, обсуждающие результаты общего интереса и действующие в согласии друг с другом» [1, p.28]. Они могут не быть тождественны друг другу, когда они занимаются политикой, но они больше не должны считать неучастие значимым.

Разногласие относительно гендерного нейтралитета действительно значительно и его лучше рассмотреть через призму согласия или несогласия в вопросе о выборе типа демократии, в рамках которой граждане могут заниматься «делами обоюдной важности». А. Янг, например, разделяет большую часть радикальных неприязненных взглядов. Ее собственная формулировка демократической идеи основана на преобразовательном эффекте, на необходимости иметь дело с людьми, не такими как мы сами.В процессе модификации ее идея может быть раскрыта как довлеющая или пристрастная точка зрения [1]. Точка зрения, которую отстаивает Янг, заключается в том, что это преобразование произойдет с наибольшей вероятностью в том случае, когда люди подверглись влиянию различных интересов, опыта или перспектив. Нежелание более подробно понимать различия пола (или другие виды различий) приведет к тому, что демократическое принятие решений будет продолжать отражать предубеждения доминирующих групп. Если только пол не признают одним из очевидных отличий, будет немного шансов добиться более эгалитаристской демократии.