Достижение равенства возможностей

Учитывая разнообразные барьеры, препятствующие женщинам в их развитии, активистки и теоретики феминистского движения видят особую ценность и потребность в так называемом «защитном действии». Некоторые считают, что программы защитного действия необходимы для усиления гарантии того, что женщины имеют равную возможность с мужчинами для получения рабочих мест и продвижения по службе [2; 4]. Аргументы феминисток заключаются в том, что социальный расклад на рынке труда создает мужчинам, в среднем, преимущества в конкурентной борьбе за желательные рабочие места.  Цель рынка труда состоит в том, чтобы сократить процент рабочих мест для квалифицированных специалистов-женщин в пользу мужчин, а потому необходима гарантия равенства шансов для женщин.

Существует ряд моментов, заключающихся в том, что пол часто играет большую роль в восприятии нанимателем различных кандидатов и принятии многих решений о приеме на работу. Квалификация женщины будет недооценена или на нее не обратят никакого внимания, и таким образом, женщинам с квалификацией необходима гарантия в том, что они будут приняты на работу. Мы должны способствовать тому, чтобы изменить социальный расклад в обществе в пользу получения женщинами рабочих мест и других льгот. Мы должны проводить «защитные действия» как временную меру, гарантирующую женщинам равенство с мужчинами при приеме на работу. Необходимо также проводить политику, способствующую занятию компетентными женщинами должностей на нетрадиционных для  них рабочих местах, что должно способствовать изменению мнения о женщинах и пределах их возможностей в лучшую сторону. К сожалению, нет возможности помочь женщинам, не сумевшим приобрести квалификацию по причинам дискриминации в семье или школе, или тем из них, кто неспособен конкурировать за получение работы из-за семейных обязанностей.

Более простой аргумент в пользу «защитного действия», основан на идее относительного равенства возможностей. Он заключается в том, что если бы возможности для мужчин и женщин в нашем обществе были бы действительно равны, то женские и мужские категории успеха в рамках занятости, выражающиеся в представлениях о высоком статусе, о рабочих местах с высоким доходом, кардинально не отличались бы. На самом же деле, женские и мужские категории успеха в области занятости резко отличаются. Поэтому, возможности для мужчин и женщин в нашем обществе, на самом деле, не равны. И, следовательно, необходимы защитные действия, чтобы  женщины достигли равного положения с мужчинами. Цель этих дебатов — объяснить, как различные образцы и нормы успеха в области занятости могут быть совместимы с достижением равенства возможностей для женщин и мужчин. Некоторые экономисты полагают, что женщины имеют определенные предпочтения в отношении рабочих мест, не совпадающие с предпочтениями мужчин, и здесь кроется основная причина того, что женщины и мужчины занимаются абсолютно разными профессиями. Женщины предпочитают рабочие места и карьеру, не мешающие им в семейной жизни, причем, эти рабочие места бывают менее низкооплачиваемыми и имеют меньшую социальную значимость. Конечно, это не дает ответа на вопрос, почему женщины предпочитают именно такие рабочие места и такую карьеру, и почему мужчины не имеют такого рода ориентацию.

Онора О'Нил предложила свой аргумент в защиту действий в отношении равенства возможностей. Она заявляет, что достичь равенства возможностей нельзя без политики, гарантирующей такое равенство. «Детям из любой социальной группы необходима защита в области здравоохранения, правильного питания, национальных отношений, в сфере обучения и элементарных человеческих отношений, которая гарантировала бы им нормальное развитие... Без таких мер трудно говорить о том, что равенство возможностей может когда-либо быть больше, чем просто формальность или обман зрения: оно выглядит обыкновенным притворством, потому что утверждает, что, якобы, некоторые общественные ресурсы одинаково доступны для людей всех групп, в то время как фактически они в большей степени доступны людям лишь некоторых групп» [7, p.185].

Так как равное распределение социальных товаров и выгод для  детей повлекло бы существенное перераспределение персонального богатства, то, вероятно, подобное решение вызвало бы недовольство многих. O'Нил доказывает, что необходимо принимать усилия, такие как создание защитных программ, для того чтобы иметь хоть некоторую надежду на равенство возможностей для всех людей, независимо от того, обладают они какими-либо социальными привилегиями, или нет. O'Нил полагает необходимым применять агрессивную стратегию, подтверждающую стратегию действия, которую она назвала «предпочтительная защита», в ходе которой рабочие места отдаются компетентным, но не обязательно высококвалифицированным женщинам. Если бы использовалась эта стратегия, то предприниматели штрафовали бы женщин меньше и социальная дискриминация в отношении женщин, которой они подвергаются, пытаясь бороться за рабочие места, была бы менее выраженной.

O'Нил считает, что сокращение социальной дифференциации между различными социальными группами через социальную политику типа «защитного действия» будет способствовать созданию того, что мы понимаем как равенство возможностей. Оно останется недостижимым, если добиваться только устранения социального неравенства или только достижений в распределении социальных ресурсов. В системе распределения экономических и образовательных ресурсов общество представляет собой пирамиду, на каждой ступени которой находится определенное количество людей от каждой конкретной социальной группы. O'Нил задается вопросом, что было бы, если бы в обществе допускалось бы неравенство только в пределах социальных групп, но не между ними. Так как идеал равенства возможностей, выглядит как «победитель получает все», то такой идеал не является приемлемым для обеспечения более здравых целей эгалитаризма.

Для многих женщин дискриминация, основанная на расовой принадлежности, сексуальной ориентации, инвалидности или возрасте ограничивает их возможности в выборе рода занятости. В то время как «просто  женщины и мужчины» часто неравны перед лицом работодателя, то неравенство между белыми женщинами и женщинами цветными, гетеросексуалками и женщинами-лесбиянками, женщинами здоровыми и инвалидами, представительницами среднего класса и рабочего класса, молодыми и пожилыми часто выглядит еще более ужасающим. Молодая, белая, здоровая женщина-гетеросексуалка из буржуазной семьи имеет явные преимущества в борьбе за рабочее место в сравнении с пожилой, чернокожей женщиной, принадлежащей к рабочему классу и к тому же являющейся лесбиянкой. Действительно, когда мы сосредотачиваемся на отдельной переменной, ограничивающей возможности индивида, мы не замечаем присутствия двух или более ярлыков клеймящих его и представляющих серьезные социальные препятствия для его конкурентоспособности в борьбе за возможности. Очевидно для того, чтобы защитить женщин и членов других стигматизированных групп, необходимо проводить определенную защитную политику, чтобы помочь тем, кто попадает в такие ситуации. Иначе, наиболее привилегированные члены каждой неимущей группы будут стремиться извлечь выгоду из своего положения.

В поддержку теории «защищающего действия» феминистская философия приводит доводы в пользу других программ защиты равенства возможностей. Например, феминистская философия ведет дискуссию об улучшении ситуации с отпусками по беременности и родам, по уходу за младенцами для того, чтобы женщины, имеющие рабочие места, не теряли их, и чтобы у них оставалось время для выполнения своих семейных обязанностей. В середине 1970‑х годов соблюдение прав женщин на отпуск по беременности и родам было поставлено под надзор судебной системы США. За несколько лет было создано законодательство против дискриминации беременности (PDA) с тем, чтобы противостоять нарушениям в области политики беременности и рождаемости. В законодательстве сочетались методы защиты занятости и медицинской политики с противодействием сексуальной дискриминации. Феминистское законодательство, академическая наука, общественные политические группы спорили о том, даст ли гарантируемый отпуск по беременности большее равенство возможностей для женщин, и должно ли PDA поддерживать политику, направленную на внедрение такого отпуска. Некоторые опасались, что увеличение женских прав в области отпусков по беременности и родам, будет способствовать усилению опасений предпринимателей при приеме женщин на работу. Суть этих опасений состоит в том,  что женщины будут злоупотреблять своими правами. В следующие десятилетия теоретики феминистского движения обсуждали политику занятости, касающуюся беременности, различных концепции равенства возможностей, так же как и возможным противодействиям такой политике. Представителями феминистской философии был издан сборник, содержащий пять статей, прямо или косвенно касающихся вопросов, связанных с отпуском по беременности.

В статье «Несправедливый порядок» Элизабет Волгаст утверждала, что «общепринятый аргумент относительно того, что право на декретный отпуск является специальным правом женщины, так или иначе оказывает влияние на мужчин.., ставит мужчин в положение «завистливых мерзавцев»... конкурирующих с беременными женщинами за благоприятствование в рамках рабочих мест, с позиций которого они игнорируют роль рождаемости в целом» [19, p.34-35]. Волгаст приводит доводы в пользу концепции равенства, способствовавшей справедливой оценке равной роли мужчин и женщин в обществе. Она подчеркнула, что в получении права на отпуск по беременности женщины не получили преимущества или какого либо особого права, вызывающего оправданное негодование или зависть со стороны мужчин.

Согласно мнению Линды Криегер, занимающейся той же самой проблемой, работа ученых, таких как Волгаст и Кэрол Гиллиган привела к изменению парадигмы в области феминисткой юриспруденции. В свою очередь, изменение парадигмы привело к созданию еще одной концепции — концепции «Умеренного согласия». Под этой концепцией понимается политика, декларирующая трудовую занятость для представителей нехристианских религиозных объединений, для людей, прикованных к инвалидному креслу и для всех тех, у кого есть препятствия для трудоустройства на основе религиозной принадлежности или физических недостатков. По их мнению, без такой политики люди не могут в равной степени осуществлять свои религиозные обряды, если их религия не является доминирующей в рамках социальной группы, к которой они принадлежат. Люди не могут конкурировать за рабочие места или получать коммунальное обслуживание высокого уровня, если эти места и соответствующее им обслуживание физически для них недоступны. Рассуждая подобным способом, феминистки сходятся на том, что «мужчины и женщины не равны в физических возможностях, которые затрагивают их потребности и способности к работе» [8]. Но без политики, признающей, что женщины равны с мужчинами в правах, женщины не в состоянии конкурировать за рабочие места и в продвижении по службе. Для многих феминисток длительный гарантируемый отпуск по беременности (например, еще шесть недель к имеющимся четырем месяцам) представляет разумное и справедливое дополнение к женским правам в области труда, а отсутствие такого отпуска составляет сексуальную дискриминацию.

В статье «Отпуск по беременности в концепции равенства», Марджори Вейнцвейг критикует работу представительницы феминистской юридический науки Кристины Литтлтон [18]. Литтлтон считает, что государственные и другие учреждения должны использовать такие социальные методы, которые делают половые, расовые, и другие различия между индивидами — будь они культурно или биологически обоснованы — незначащими при использовании материальных наказаний и поощрений. Взгляд Литтлтон отличается от похожей теории трудового равенства вне зависимости от биологических различий — теории потребностей Волгаст. Литтлтон ставит вопрос, можем ли мы определить биологические различия между мужчинами и женщинами от тех, что обусловлены культурными стереотипами. Вейнцвейг соглашается с Литтлтон в том, что мы не можем определить, какие различия между мужчинами и женщинами имеют природное начало, и какие порождены обществом, и, таким образом, мы не должны искать сходство в том, что обусловлено природой или различие в том, что обусловлено обществом и культурой. Однако Вейнцвейг не разделяет мнения Литтлтон относительно «издержек различий», поскольку она относится более скептически к возможности найти способ половой идентификации, стирающей различия полов. Также, она полагает, что равное распределение социального вознаграждения вопреки существующим различиям (эффективное равенство) не является ни вероятной целью, ни необходимой концепцией для оправдания политики в защиту гарантированного отпуска по беременности. Действительно, в теории Литтлтон равенство достигается вне равенства возможностей и равенства результатов труда.

Вместо этого, Вейнцвейг доказывает, что мы должны стремиться к равному участию обоих полов в политическом сообществе, в экономических и социальных сферах. Она считает, что возможность равенства связана с внедрением женщин в сферу частного предпринимательства, с возможностью иметь доход помимо заработной платы, с повышением статуса женщин, работающих не за заработную плату, и с повышением гарантий равного распределения такой работы между женщинами и мужчинами. По ее мнению, работа за заработную плату, с фиксированными возможностями и обязанностями в отдельных общественных и частных учреждениях способствует поддержанию социального, экономического, и политического неравенства. Такая теория равенства возможностей включает женщин в общество не как уважаемых людей, а как гермафродитные существа с традиционно незначительными потребностями и талантами, и представляет стремление женщин к выполнению мужских ролей как социальный барьер, который им приходится преодолевать, для того, чтобы стать «полноценным» существом, равным мужчине.

Вейнцвейг доказывает, что ее понятие равной возможности изначально включает в себя отпуск по беременности, так как выгоды от такого отпуска позволяют получать определенные льготы в системе заработной платы, что, таким образом, способствует интеграции частных и общественных структур. Эта теория также поддерживает проводимую государственную политику, провозглашающую в соответствии с критериями «справедливого вознаграждения» некие «сравнительные ценности» в качестве средства сокращения несоответствий в заработной плате, связанных с половой или расовой принадлежностью. Установление «сравнительных ценностей» влечет за собой уважение к навыкам, которыми обладают работающие женщины и мужчины, к выполненной ими работе в рамках специфических женских профессий и излишне не переоценивает работу, выполняемую в рамках типичных мужских профессий. При этом теория «сравнительных ценностей» способствует тому, чтобы женщины и мужчины могли получать равное социальное признание и материальное вознаграждение за свои навыки, усилия и достижения. Вейнцвейг считает, что «сравнительные ценности» способствуют созданию таких социальных условий, которые повышают личностные возможности для саморазвития, уравнивают отношения полов и способствуют более полному участию обоих полов во всех сферах жизни.

В своей статье «Некоторые значения сравнительных ценностей» я также доказываю, что «сравнительные ценности» — важный компонент при решении любой проблемы, позволяющий феминистской философии положить конец женскому политическому, социальному, и экономическому подчинению [16]. Многочисленные исследования показывают, что работа, выполняемая, в основном, цветными мужчинами и белыми женщинами оплачивается значительно меньше, чем такая же работа, выполняемая белыми мужчинами, даже, когда и те и другие обладают достаточно высоким уровнем навыков, ответственности, опыта, стараний и необходимого знания. Такая распространенная разница в заработной плате тесно связана с расовыми и половыми предрассудками, распространенными среди работодателей и отражает существование культурных стереотипов и общераспространенного мнения, суть которого состоит в том, что навыки и способности женщин и представителей цветных рас весьма незначительны. Принятие «сравнительных ценностей» в качестве критерия оплаты труда со стороны предпринимателей нацелено на снижение несправедливых различий в заработной плате, имеющих место из-за исторически сложившейся и продолжающей существовать расовой и половой дискриминации. Вместо регулирования заработной платы в соответствие с социальным статусом работающего, предприниматели устанавливали бы заработную плату в соответствии с критериями выполняемой работы. Без таких справедливых критериев, позволяющих реально оплачивать работу женщин и цветных, не исчезнут препятствия для их нормальной конкуренции за рабочие места.

Борьба за равенство возможностей представляет собою важную, но, к сожалению, недостаточную гарантию благоприятных социальных и политических изменений, поскольку имеющиеся возможности она все-таки существенно не увеличивает. Равенство возможностей может использоваться в качестве доводов в пользу необходимых социальных реформ, таких как распределение товаров и выгод в пользу тех, кто традиционно их не имел, изменений в структуре отдельных частных и общественных систем и реорганизации системы социальной защиты, а также как требование пересмотра социальных и политических идеалов.

Учитывая разнообразные барьеры, препятствующие женщинам в их развитии, активистки и теоретики феминистского движения видят особую ценность и потребность в так называемом «защитном действии». Некоторые считают, что программы защитного действия необходимы для усиления гарантии того, что женщины имеют равную возможность с мужчинами для получения рабочих мест и продвижения по службе [2; 4]. Аргументы феминисток заключаются в том, что социальный расклад на рынке труда создает мужчинам, в среднем, преимущества в конкурентной борьбе за желательные рабочие места.  Цель рынка труда состоит в том, чтобы сократить процент рабочих мест для квалифицированных специалистов-женщин в пользу мужчин, а потому необходима гарантия равенства шансов для женщин.

Существует ряд моментов, заключающихся в том, что пол часто играет большую роль в восприятии нанимателем различных кандидатов и принятии многих решений о приеме на работу. Квалификация женщины будет недооценена или на нее не обратят никакого внимания, и таким образом, женщинам с квалификацией необходима гарантия в том, что они будут приняты на работу. Мы должны способствовать тому, чтобы изменить социальный расклад в обществе в пользу получения женщинами рабочих мест и других льгот. Мы должны проводить «защитные действия» как временную меру, гарантирующую женщинам равенство с мужчинами при приеме на работу. Необходимо также проводить политику, способствующую занятию компетентными женщинами должностей на нетрадиционных для  них рабочих местах, что должно способствовать изменению мнения о женщинах и пределах их возможностей в лучшую сторону. К сожалению, нет возможности помочь женщинам, не сумевшим приобрести квалификацию по причинам дискриминации в семье или школе, или тем из них, кто неспособен конкурировать за получение работы из-за семейных обязанностей.

Более простой аргумент в пользу «защитного действия», основан на идее относительного равенства возможностей. Он заключается в том, что если бы возможности для мужчин и женщин в нашем обществе были бы действительно равны, то женские и мужские категории успеха в рамках занятости, выражающиеся в представлениях о высоком статусе, о рабочих местах с высоким доходом, кардинально не отличались бы. На самом же деле, женские и мужские категории успеха в области занятости резко отличаются. Поэтому, возможности для мужчин и женщин в нашем обществе, на самом деле, не равны. И, следовательно, необходимы защитные действия, чтобы  женщины достигли равного положения с мужчинами. Цель этих дебатов — объяснить, как различные образцы и нормы успеха в области занятости могут быть совместимы с достижением равенства возможностей для женщин и мужчин. Некоторые экономисты полагают, что женщины имеют определенные предпочтения в отношении рабочих мест, не совпадающие с предпочтениями мужчин, и здесь кроется основная причина того, что женщины и мужчины занимаются абсолютно разными профессиями. Женщины предпочитают рабочие места и карьеру, не мешающие им в семейной жизни, причем, эти рабочие места бывают менее низкооплачиваемыми и имеют меньшую социальную значимость. Конечно, это не дает ответа на вопрос, почему женщины предпочитают именно такие рабочие места и такую карьеру, и почему мужчины не имеют такого рода ориентацию.

Онора О'Нил предложила свой аргумент в защиту действий в отношении равенства возможностей. Она заявляет, что достичь равенства возможностей нельзя без политики, гарантирующей такое равенство. «Детям из любой социальной группы необходима защита в области здравоохранения, правильного питания, национальных отношений, в сфере обучения и элементарных человеческих отношений, которая гарантировала бы им нормальное развитие... Без таких мер трудно говорить о том, что равенство возможностей может когда-либо быть больше, чем просто формальность или обман зрения: оно выглядит обыкновенным притворством, потому что утверждает, что, якобы, некоторые общественные ресурсы одинаково доступны для людей всех групп, в то время как фактически они в большей степени доступны людям лишь некоторых групп» [7, p.185].

Так как равное распределение социальных товаров и выгод для  детей повлекло бы существенное перераспределение персонального богатства, то, вероятно, подобное решение вызвало бы недовольство многих. O'Нил доказывает, что необходимо принимать усилия, такие как создание защитных программ, для того чтобы иметь хоть некоторую надежду на равенство возможностей для всех людей, независимо от того, обладают они какими-либо социальными привилегиями, или нет. O'Нил полагает необходимым применять агрессивную стратегию, подтверждающую стратегию действия, которую она назвала «предпочтительная защита», в ходе которой рабочие места отдаются компетентным, но не обязательно высококвалифицированным женщинам. Если бы использовалась эта стратегия, то предприниматели штрафовали бы женщин меньше и социальная дискриминация в отношении женщин, которой они подвергаются, пытаясь бороться за рабочие места, была бы менее выраженной.

O'Нил считает, что сокращение социальной дифференциации между различными социальными группами через социальную политику типа «защитного действия» будет способствовать созданию того, что мы понимаем как равенство возможностей. Оно останется недостижимым, если добиваться только устранения социального неравенства или только достижений в распределении социальных ресурсов. В системе распределения экономических и образовательных ресурсов общество представляет собой пирамиду, на каждой ступени которой находится определенное количество людей от каждой конкретной социальной группы. O'Нил задается вопросом, что было бы, если бы в обществе допускалось бы неравенство только в пределах социальных групп, но не между ними. Так как идеал равенства возможностей, выглядит как «победитель получает все», то такой идеал не является приемлемым для обеспечения более здравых целей эгалитаризма.

Для многих женщин дискриминация, основанная на расовой принадлежности, сексуальной ориентации, инвалидности или возрасте ограничивает их возможности в выборе рода занятости. В то время как «просто  женщины и мужчины» часто неравны перед лицом работодателя, то неравенство между белыми женщинами и женщинами цветными, гетеросексуалками и женщинами-лесбиянками, женщинами здоровыми и инвалидами, представительницами среднего класса и рабочего класса, молодыми и пожилыми часто выглядит еще более ужасающим. Молодая, белая, здоровая женщина-гетеросексуалка из буржуазной семьи имеет явные преимущества в борьбе за рабочее место в сравнении с пожилой, чернокожей женщиной, принадлежащей к рабочему классу и к тому же являющейся лесбиянкой. Действительно, когда мы сосредотачиваемся на отдельной переменной, ограничивающей возможности индивида, мы не замечаем присутствия двух или более ярлыков клеймящих его и представляющих серьезные социальные препятствия для его конкурентоспособности в борьбе за возможности. Очевидно для того, чтобы защитить женщин и членов других стигматизированных групп, необходимо проводить определенную защитную политику, чтобы помочь тем, кто попадает в такие ситуации. Иначе, наиболее привилегированные члены каждой неимущей группы будут стремиться извлечь выгоду из своего положения.

В поддержку теории «защищающего действия» феминистская философия приводит доводы в пользу других программ защиты равенства возможностей. Например, феминистская философия ведет дискуссию об улучшении ситуации с отпусками по беременности и родам, по уходу за младенцами для того, чтобы женщины, имеющие рабочие места, не теряли их, и чтобы у них оставалось время для выполнения своих семейных обязанностей. В середине 1970‑х годов соблюдение прав женщин на отпуск по беременности и родам было поставлено под надзор судебной системы США. За несколько лет было создано законодательство против дискриминации беременности (PDA) с тем, чтобы противостоять нарушениям в области политики беременности и рождаемости. В законодательстве сочетались методы защиты занятости и медицинской политики с противодействием сексуальной дискриминации. Феминистское законодательство, академическая наука, общественные политические группы спорили о том, даст ли гарантируемый отпуск по беременности большее равенство возможностей для женщин, и должно ли PDA поддерживать политику, направленную на внедрение такого отпуска. Некоторые опасались, что увеличение женских прав в области отпусков по беременности и родам, будет способствовать усилению опасений предпринимателей при приеме женщин на работу. Суть этих опасений состоит в том,  что женщины будут злоупотреблять своими правами. В следующие десятилетия теоретики феминистского движения обсуждали политику занятости, касающуюся беременности, различных концепции равенства возможностей, так же как и возможным противодействиям такой политике. Представителями феминистской философии был издан сборник, содержащий пять статей, прямо или косвенно касающихся вопросов, связанных с отпуском по беременности.

В статье «Несправедливый порядок» Элизабет Волгаст утверждала, что «общепринятый аргумент относительно того, что право на декретный отпуск является специальным правом женщины, так или иначе оказывает влияние на мужчин.., ставит мужчин в положение «завистливых мерзавцев»... конкурирующих с беременными женщинами за благоприятствование в рамках рабочих мест, с позиций которого они игнорируют роль рождаемости в целом» [19, p.34-35]. Волгаст приводит доводы в пользу концепции равенства, способствовавшей справедливой оценке равной роли мужчин и женщин в обществе. Она подчеркнула, что в получении права на отпуск по беременности женщины не получили преимущества или какого либо особого права, вызывающего оправданное негодование или зависть со стороны мужчин.

Согласно мнению Линды Криегер, занимающейся той же самой проблемой, работа ученых, таких как Волгаст и Кэрол Гиллиган привела к изменению парадигмы в области феминисткой юриспруденции. В свою очередь, изменение парадигмы привело к созданию еще одной концепции — концепции «Умеренного согласия». Под этой концепцией понимается политика, декларирующая трудовую занятость для представителей нехристианских религиозных объединений, для людей, прикованных к инвалидному креслу и для всех тех, у кого есть препятствия для трудоустройства на основе религиозной принадлежности или физических недостатков. По их мнению, без такой политики люди не могут в равной степени осуществлять свои религиозные обряды, если их религия не является доминирующей в рамках социальной группы, к которой они принадлежат. Люди не могут конкурировать за рабочие места или получать коммунальное обслуживание высокого уровня, если эти места и соответствующее им обслуживание физически для них недоступны. Рассуждая подобным способом, феминистки сходятся на том, что «мужчины и женщины не равны в физических возможностях, которые затрагивают их потребности и способности к работе» [8]. Но без политики, признающей, что женщины равны с мужчинами в правах, женщины не в состоянии конкурировать за рабочие места и в продвижении по службе. Для многих феминисток длительный гарантируемый отпуск по беременности (например, еще шесть недель к имеющимся четырем месяцам) представляет разумное и справедливое дополнение к женским правам в области труда, а отсутствие такого отпуска составляет сексуальную дискриминацию.

В статье «Отпуск по беременности в концепции равенства», Марджори Вейнцвейг критикует работу представительницы феминистской юридический науки Кристины Литтлтон [18]. Литтлтон считает, что государственные и другие учреждения должны использовать такие социальные методы, которые делают половые, расовые, и другие различия между индивидами — будь они культурно или биологически обоснованы — незначащими при использовании материальных наказаний и поощрений. Взгляд Литтлтон отличается от похожей теории трудового равенства вне зависимости от биологических различий — теории потребностей Волгаст. Литтлтон ставит вопрос, можем ли мы определить биологические различия между мужчинами и женщинами от тех, что обусловлены культурными стереотипами. Вейнцвейг соглашается с Литтлтон в том, что мы не можем определить, какие различия между мужчинами и женщинами имеют природное начало, и какие порождены обществом, и, таким образом, мы не должны искать сходство в том, что обусловлено природой или различие в том, что обусловлено обществом и культурой. Однако Вейнцвейг не разделяет мнения Литтлтон относительно «издержек различий», поскольку она относится более скептически к возможности найти способ половой идентификации, стирающей различия полов. Также, она полагает, что равное распределение социального вознаграждения вопреки существующим различиям (эффективное равенство) не является ни вероятной целью, ни необходимой концепцией для оправдания политики в защиту гарантированного отпуска по беременности. Действительно, в теории Литтлтон равенство достигается вне равенства возможностей и равенства результатов труда.

Вместо этого, Вейнцвейг доказывает, что мы должны стремиться к равному участию обоих полов в политическом сообществе, в экономических и социальных сферах. Она считает, что возможность равенства связана с внедрением женщин в сферу частного предпринимательства, с возможностью иметь доход помимо заработной платы, с повышением статуса женщин, работающих не за заработную плату, и с повышением гарантий равного распределения такой работы между женщинами и мужчинами. По ее мнению, работа за заработную плату, с фиксированными возможностями и обязанностями в отдельных общественных и частных учреждениях способствует поддержанию социального, экономического, и политического неравенства. Такая теория равенства возможностей включает женщин в общество не как уважаемых людей, а как гермафродитные существа с традиционно незначительными потребностями и талантами, и представляет стремление женщин к выполнению мужских ролей как социальный барьер, который им приходится преодолевать, для того, чтобы стать «полноценным» существом, равным мужчине.

Вейнцвейг доказывает, что ее понятие равной возможности изначально включает в себя отпуск по беременности, так как выгоды от такого отпуска позволяют получать определенные льготы в системе заработной платы, что, таким образом, способствует интеграции частных и общественных структур. Эта теория также поддерживает проводимую государственную политику, провозглашающую в соответствии с критериями «справедливого вознаграждения» некие «сравнительные ценности» в качестве средства сокращения несоответствий в заработной плате, связанных с половой или расовой принадлежностью. Установление «сравнительных ценностей» влечет за собой уважение к навыкам, которыми обладают работающие женщины и мужчины, к выполненной ими работе в рамках специфических женских профессий и излишне не переоценивает работу, выполняемую в рамках типичных мужских профессий. При этом теория «сравнительных ценностей» способствует тому, чтобы женщины и мужчины могли получать равное социальное признание и материальное вознаграждение за свои навыки, усилия и достижения. Вейнцвейг считает, что «сравнительные ценности» способствуют созданию таких социальных условий, которые повышают личностные возможности для саморазвития, уравнивают отношения полов и способствуют более полному участию обоих полов во всех сферах жизни.

В своей статье «Некоторые значения сравнительных ценностей» я также доказываю, что «сравнительные ценности» — важный компонент при решении любой проблемы, позволяющий феминистской философии положить конец женскому политическому, социальному, и экономическому подчинению [16]. Многочисленные исследования показывают, что работа, выполняемая, в основном, цветными мужчинами и белыми женщинами оплачивается значительно меньше, чем такая же работа, выполняемая белыми мужчинами, даже, когда и те и другие обладают достаточно высоким уровнем навыков, ответственности, опыта, стараний и необходимого знания. Такая распространенная разница в заработной плате тесно связана с расовыми и половыми предрассудками, распространенными среди работодателей и отражает существование культурных стереотипов и общераспространенного мнения, суть которого состоит в том, что навыки и способности женщин и представителей цветных рас весьма незначительны. Принятие «сравнительных ценностей» в качестве критерия оплаты труда со стороны предпринимателей нацелено на снижение несправедливых различий в заработной плате, имеющих место из-за исторически сложившейся и продолжающей существовать расовой и половой дискриминации. Вместо регулирования заработной платы в соответствие с социальным статусом работающего, предприниматели устанавливали бы заработную плату в соответствии с критериями выполняемой работы. Без таких справедливых критериев, позволяющих реально оплачивать работу женщин и цветных, не исчезнут препятствия для их нормальной конкуренции за рабочие места.

Борьба за равенство возможностей представляет собою важную, но, к сожалению, недостаточную гарантию благоприятных социальных и политических изменений, поскольку имеющиеся возможности она все-таки существенно не увеличивает. Равенство возможностей может использоваться в качестве доводов в пользу необходимых социальных реформ, таких как распределение товаров и выгод в пользу тех, кто традиционно их не имел, изменений в структуре отдельных частных и общественных систем и реорганизации системы социальной защиты, а также как требование пересмотра социальных и политических идеалов.