Глава 70. Каузальный детерминизм и финальный детерминизм

К оглавлению 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
119 120 121 122 123

а) Метафизические парадоксы

Новая проблемная ситуация, перед которой мы встаем, содержит в себе нечто

глубоко парадоксальное. Индетерминизм, к помощи которого всегда прибегают,

чтобы иметь возможность спасти нравственную свободу, оказался не только ме$

тафизически ложным, но и лишним. Выяснилось, что каузальный детерминизм,

которого больше всего опасались, совершенно неопасен; финальный же детер$

минизм, который дольше всего господствовал в философских теориях, и кото$

рый считали безобидным, есть подлинное зло, уничтожающее человеческую

свободу.

Здесь необходимо переучиваться с самого начала. Это может произойти толь$

ко в том случае, если удастся проследить категориальные контексты, которые

здесь выступают определяющими, до их основания как такового.

Почему, собственно, ожидают обратного отношения обоих типов детермина$

ции к свободе воли? Это легко сказать. Причинно$следственная связь с давних

пор находила убежище в тех метафизических теориях, где со свободой воли было

хуже всего, прежде всего материалистических. Наоборот, там, где в истории фи$

лософии появляется более строгое понятие свободы, оно большей частью как$то

связано со всеобщей мировой телеологией.

За этой исторической связанностью мотивов явно стоит и систематическая.

Та детерминация, которая—по меньшей мере, как тенденция—исходит из цен$

ностей, чистое долженствование бытия, в своей структуре заметно родственна

целевой связи. Именно в долженствовании заключается проникновение к цели,

ценности суть точки наведения идеальных тенденций. И там, где тенденция ста$

новится реальной, преобразовываясь, например, в ту или иную позицию, то или

иное умонастроение или воление некоей личности, там из этой тенденции ста$

новится актуальной и связь с целью. В собственно волении всегда присутствуют

ценностные материи, образующие содержание целей. Воля есть уже их категори$

альная форма согласно целевой связи, подобно тому как телеология человека

есть то, что дает человеку превосходство над другими существами и возможность

осуществления ценностей в реальном мире. Противостоит такому осуществле$

нию только тот факт, что все реальное уже приносит с собой свою каузальную де$

терминированность, которая с самого начала весьма ограничивает любые по$

пытки им распоряжаться. Если же представить, что причинно$следственна

связь пронизывает и волю, то та оказывается парализованной, а телеология ее

целей — с самого начала подлежащей механически действующей селекции со$

держаний. Но это значит, чем больше механизируют мир, тем больше ограничи$

вают телеологию человека — а вместе с ней его свободу воли; но чем больше те$

леологизируют мир, тем больше человек как телеологическое действующее су$

щество гомогенно в нем размещается.

Глава 70. Каузальный детерминизм и финальный детерминизм 579

Это — перспектива, которую осознанно или неосознанно представляют те$

леологически настроенные мыслители, пытаясь обосновать свободу воли. Наив$

ному взгляду она кажется чем$то само собой разумеющимся, и все же связывать

свободу воли с телеологией — величайшее метафизическое заблуждение, кото$

рое только вообще возможно в этике. В заблуждение вводит очевидная гомоген$

ность целевой связи и воли (или долженствования), и столь же очевидная гетеро$

генность механизма причинно$следственного ряда и телеологии всякой ценно$

стно направленной тенденции. Но именно эти гомогенность и гетерогенность

при более точном категориальном анализе изобличают лживость этой соблазни$

тельной и всегда принимающейся как нечто само собой разумеющееся предпо$

сылки.

Все, конечно, было бы по$другому, если сущность свободы уже заключалась

бы в телеологии как таковой. Но тогда в сплошь телеологически детерминиро$

ванном мире не только человек, но и любое природное существо было бы «сво$

бодным». Но не в этом сущность свободы, даже и «свободы в позитивном пони$

мании». Телеология есть только один род онтологической детерминации — на$

ряду с причинностью и другими возможными. Свобода же — отнюдь не просто

род детерминации, а специфическое отношение между, по меньшей мере, дву$

мя родами детерминации, а именно — отношение более высокой к более низ$

кой, поскольку обе сосуществуют в одном и том же реальном мире и распро$

страняются на одно и то же реальное событие. Среди существ, подчиняющихс

низшему типу детерминации тогда присутствует то самое «в позитивном пони$

мании» свободное существо, которое, кроме того, подчинено и закону высшей

детерминации.

b) Возврат к категориальным законам зависимости

Каузальный детерминизм, как и финальный детерминизм, где они принима$

ются абсолютно, то есть монистически соотносятся с целым мировой структуры,

подвержены одной и той же ошибке, только с разными знаками. Оба делают мир

однообразным, придают ему тип единства отношений, который исключает сво$

боду. Универсальный каузальный детерминизм превращает человека только в

природное существо, принижает его; универсальный финальный детерминизм

приравнивает природу к человеку, приписывает ей человеческое телеологиче$

ское качество. Обе теории приводят все к общему знаменателю. Они уничтожа$

ют тем самым особое положение человека как нравственного существа в мире.

И тем самым они уничтожают его свободу; а с ней одновременно и саму нравст$

венность. Позитивный смысл свободного существа в детерминированном мире

может, таким образом, заключаться ни в чем ином, как в его превосходящем по$

ложении, в том гетерогенном излишке детерминации, который составляет его

преимущество перед прочими реальными существами.

Ошибка в обоих случаях состоит не в самой детерминированности, но в мо$

низме детерминации. Тем не менее род упущения в каузальном детерминизме

иной, нежели в финальном детерминизме.

Лучше всего это можно увидеть, если воспользоваться категориальными зако$

нами зависимости, как они были указаны выше в иной связи (при рассмотрении

закономерности ценностной таблицы, гл. 63 с). Так как типы детерминации

580 Часть 3. Раздел II

явно имеют характер категориальных структур, то эти три закона—основной ка$

тегориальный закон (закон силы) и его два короллария (закон материи и закон

свободы)—необходимо должны в них оказаться, коль скоро в мире имеют место

два или более типов детерминации и в силу этого образуется отношение наслое$

ния. Эти три закона применительно к данной проблеме, должны специализиро$

ваться следующим образом:

1. Закон силы: высший тип детерминации зависим от низшего, но не наобо$

рот. Высший, стало быть, всегда более обусловлен и в этом смысле более слаб.

Низший же, напротив, более элементарен, более фундаментален и в этом смыс$

ле более силен. Инверсия этого отношения вполне мыслима in abstracto, но ни$

когда не может быть обнаружена в сущности типов детерминации.

2. Закон материи: каждый низший тип детерминации является для высшего,

над ним возвышающегося, только материей. Так как низший является более

сильным, то зависимость более слабого типа детерминации от более сильного

доходит лишь до того, что свободное пространство его более высокого оформле$

ния ограничено определенностью и своеобразием материи.

3. Закон свободы: каждый высший тип детерминации в сравнении с низшим

есть совершенно новая оформление, над ним возвышающееся (категориальна

новизна). Как таковой он имеет поверх низшей (материальной и более сильной)

определенности неограниченное свободное пространство. То есть несмотря на

свою зависимость от низшего типа детерминации высший по сравнению с ним

свободен.

Причинно$следственная связь явно есть низший тип детерминации, целева

связь — высший. Это обнаруживается уже в простоте первой и сложности (трех$

этапном процессе) последней. Кроме того, целевая связь представляет собой не$

сравнимо более полный, строгий, законченный вид зависимости, что подтвер$

ждается в категориальном анализе, который показывает невозможность изме$

нить направленность целевой детерминации, без ее разрушения. Система детер$

минант на всех стадиях целевой детерминации является замкнутой, недополняе$

мой, в отличие от каузальной системы, которая открыта. Допуская на любой ста$

дии любые гетерогенные детерминанты, она оказывается гораздо менее пред$

определенной, только минимальной детерминацией, которая хоть и абсолютно

устанавливает и никогда не изменяет того, что она уже детерминировала, но не

связывает это установление с заранее определенным результатом.

Такова новая проблемная ситуация. Теперь нам остается делать выводы.

с) Онтологическая зависимость целевой связи от причинно$следственной

Прежде всего из сказанного вытекает то, что в отношении наслоения причин$

но$следственной и целевой связи,— как оно реально имеет место в целом мире

этической действительности,— причинно$следственная связь представляетс

более элементарной и фундаментальной, целевая же связь свободно господству$

ет над ней (как над своей материей).

Первое легко увидеть. На третьем этапе целевая связь сама принимает каузаль$

ную форму; в реализации цели средства являются причинами, цель же—следст$

вием.Вэтом проявляется основной категориальный закон: целевая связь зависи$

ма от причинно$следственной связи, целевая связь может быть только там, где

Глава 70. Каузальный детерминизм и финальный детерминизм 581

уже существует причинно$следственная. Активное воление и поступок, структу$

ра которых именно целевая, вообще становятся возможны лишь в мире, который

детерминирован сплошь каузально. Бессильная тоска, правда, и занятие чисто

внутренней позиции возможны также и в некаузальном мире. Но уже воление

включает детерминацию средств, исходя от цели (выбор средств «для» цели). Как

могло бы найтись определенное средство для определенной цели, если бы ком$

плекс причин в последней не влек за собой определенное следствие,— а именно,

следствие, которое намечено в цели и ради которого одного выбрано «средство»?

Обратная детерминация (второй этап в целевой связи), следовательно, уже имеет

своей предпосылкой прямо направленную каузальную детерминацию; она уже

заранее имеет ее в виду. Отбор средств в ней есть уже изначально отбор причин—

а именно, причин желаемого (поставленного целью) следствия.

И уж на третьем этапе целевой связи все дело заключается именно в том, что

эти отобранные причины действительно вызывают поставленное целью следст$

вие. Из чего ясно следует, что финально руководимая, предусматривающа

связь,— а с ней и воля, поступок и реальное творчество телеологического суще$

ства,— тем сильнее раскрывается, чем прочнее и абсолютнее каузальная детер$

минированность всех реальных процессов. Целевая связь, оторванная от при$

чинно$следственного основания, является пустой абстракцией, категориальной

невозможностью. Только в сплошь каузально детерминированном мире она во$

обще онтологически возможна как другая, более высокая связь над причин$

но$следственной связью.

Уже одно это имеет исключительно важно для проблемы свободы. Воля, о

свободе которой идет речь, по своей категориальной структуре телеологична. В

каузальной антиномии дело шло о сосуществовании ее свободы воли со сплош$

ной причинно$следственной связью мира. Кантовское решение показало, что их

сосуществование возможно. Теперь же сверх того получается, что сосуществова$

ние для свободной воли, то есть для вступления в действие более высокой (фи$

нальной) детерминанты, прямо$таки неизбежно необходимо. Точнее говоря:

свободная воля, действующая финально, вообще возможна только в сплошь кау$

зально детерминированном мире. Причинно$следственная связь, рассматривае$

мая онтологически, относится к ней вовсе не антитетически. Она есть не препят$

ствие для свободы воли в реальном мире, но ее позитивное предварительное ус$

ловие. Она есть низший тип детерминации, над которой только и может возвы$

шаться высший. В не сплошь каузально детерминированном мире не только те$

леология «свободной воли», но и вообще всякая телеология,— независимо, явля$

ется ли провидение божественно абсолютным или человечески ограничен$

ным,— совершенно невозможна.

d) Категориальная свобода телеологии в отношении причинно$следственной связи

Второе следствие из отношения наслоения причинно$следственной и целе$

вой связей заключается в том, что вторая располагается над первой и, вмешива$

ясь в нее как нечто новое, категориально «свободна».

И это в онтологическом отношении усмотреть легко. Если большая сила при$

чинно$следственной связи связана с основным категориальным законом, то

свободное пространство целевой связи над ней связано с законом свободы. Хот

582 Часть 3. Раздел II

причинно$следственная связь есть для целевой необходимое условие, но только

материальное условие. Отношение цели как таковое из нее никогда вытекать не

может. Каузальные процессы не связаны с заранее намеченными целями, кото$

рые как точки аттракции имеют обратное влияние на процесс и направляют его в

определенное русло. Если же такие цели заданы процессу извне, то их сила ат$

тракции действует как новая детерминанта вместе с каузальными детерминанта$

ми. Это значит: причинно$следственная связь открыта для установления целей и

полностью им подчиняется, коль скоро цель может «использовать» данный в

причинно$следственной связи комплекс причин как средство

С точки зрения целевой связи, в причинно$следственном контексте все «слу$

чайно». Причем не каузально случайно; скорее, все следствия шаг за шагом глу$

боко необходимы и, если не добавляются другие факторы, не могут выйти иначе,

чем они выходят. Но эта чисто каузальная необходимость есть финальная слу$

чайность; реализуются ли в причинно$следственной связи какие$нибудь скры$

тые цели (причем иначе скрытые, чем в целевой) или нет — это для причин$

но$следственной связи действительно является чем$то совершенно внешним, и

в этом смысле «случайным». Исход процесса слеп, не поддается предопределе$

нию. Непредвиденное и не предопределенное как раз и является тем, что не со$

ставляет никакой цели — телеологически случайным.

В том, что каузальная необходимость является телеологически «случайной»,

состоит категориальная свобода финальной детерминации посреди сплошь кау$

зально детерминированного мира. Это можно выразить и так: сплошь каузально

детерминированный мир в себе еще телеологически не детерминирован; только

лишь каузальный детерминизм, если не представлять его монистически абсо$

лютным и не направлять на некаузальные отношения, что противоречит здраво$

му смыслу, одновременно является телеологическим индетерминизмом. Здесь,

таким образом, индетерминизм опять обретает свои права. Его легитимный

смысл — просто свободное пространство, которым располагает высшая детер$

минация над данной низшей. И это как раз значит, что мир подчиняющихс

только каузальной детерминации природных существ открыт для постановки

цели и целенаправленной деятельности способного к телеологии (предвидению

и предопределению) человека.

Здесь обнаруживается свобода человека как онтологическая функция его

своеобразного положения в отношении наслоения двух типов детерминации.

Положение человека двойственно; он подчиняется двойной детерминации. Как

природное существо он детерминирован вплоть до своих склонностей и антипа$

тий, и в этом смысле на него постоянно оказывают воздействие силы природы.

Как «личность» же он является носителем другой детерминации, которая проис$

ходит из идеального царства ценностей. В ценностном чувстве он обнаруживает,

что определен и требованием долженствования ценностей. И именно эта опре$

деленность влияет на целенаправленную деятельность. Человек может сделать

целью только то, что он ощущает как ценность. Делая это своей целью, он пре$

вращает его в реальность. Таким образом, человек позитивно создает то, что ни$

когда не могла бы создать каузальная необходимость. Благодаря своей целена$

правленной деятельности, то есть благодаря своей категориально высшей форме

детерминации, которая вступает в действие в нем, он оказывается существом,

превосходящим природные стихии, в чьих руках слепые и бесцельные силы ста$

Глава 70. Каузальный детерминизм и финальный детерминизм 583

новятся средствами видимых и заранее устанавливаемых целей. И косвенно, в

задействовании личности для реализации увиденных объективных ценностей

(ценностей ситуации), и в способности направить для этой реализации лишен$

ные воли события, человек достигает более высоких, собственно нравственных

ценностных качеств.

е) Инверсия категориального закона свободы в каузальном монизме

Лишь теперь во всей остроте можно показать, что ошибка обоих детермини$

стических монизмов заключена не в детерминизме, а именно монизме детерми$

нации, и что тем не менее способ упущения в них противоположный. Сейчас

оказывается, что каждая из этих теорий нарушает один из категориальных ако$

нов зависимости, другой же исполняет. Таким образом, ошибки дополняют друг

друга.

В монистическом каузальном детерминизме,— то есть в универсальном меха$

нистическом взгляде на мир—основной категориальный закон исполнен, закон

же свободы нарушен. Это становится ясно, как только понимаешь, что эти зако$

ны означают. Ибо здесь в области, которая однозначно содержит в себе целевую

связь, в области этической действительности, превосходство причинно$следст$

венной связи в «силе» преувеличено до крайности, до безраздельного господ$

ства. Таким образом, всякий раз исполняется бульшая сила низшей детермина$

ции. Но это не только сила чего$то элементарного, условия, материи, но и абсо$

лютное превосходство, в котором совершенно пропала самостоятельность выс$

шей детерминации. Закон свободы нарушен. Этот закон означает, что причин$

но$следственная связь обусловливает целевую связь лишь постольку, поскольку

материя обусловливает форму, но сами цели определить не может. Они остаютс

свободными. В монистическом каузальном детерминизме причинность мыслит$

ся отнюдь не только как материя целевой реализации, но и как содержательно

определяющее в ней, или как нечто осуществляющее отбор возможных целей в

колебаниях человеческой склонности.

Так, по меньшей мере, полагают соответствующие теории. Механистическое

мировоззрение согласно всей своей установке не может ухватить обстоятельство,

что ценностное чувство имеет собственный, совершенно автономный закон от$

бора — закон иерархии. При такой позиции нельзя даже видеть автономию са$

мих ценностей и телеологической детерминации, которая из них исходит. По$

этому везде, где имеет место рефлексия по поводу ценности и долженствования,

такая позиция поражена ценностным релятивизмом: ценность для нее зависит

от «оценки», последняя же считается функцией естественной склонности, жела$

ния, удовольствия; а те, в свою очередь, представлены подчиненными физиче$

ской причинности.

Тем самым категориальный закон свободы полностью поставлен с ног на го$

лову. Целевое безразличие («случайность») причинно$следственной связи не

осознается; низшая детерминация, которая, по сути, должна быть сильнее, пред$

ставляется как определяющая высшую, то есть вопреки самой своей природе де$

лается высшей детерминацией. Действительно же высшая детерминация тем са$

мым делается категориально несвободной.

584 Часть 3. Раздел II

f) Инверсия основного категориального закона в финальном монизме

Наоборот обстоит дело в монистическом финальном детерминизме, в универ$

сальном телеологическом взгляде на мир. Здесь закон свободы исполнен, основ$

ной же категориальный закон нарушен. Здесь в области, которая еще однознач$

но имеет в себе причинно$следственную связь, в области этической действи$

тельности, до крайности расширяется господство целевой детерминации. Кате$

гориальная свобода высшей детерминации, следовательно, в любом случае ис$

полнена. Но это не только свобода того, что возвышается как высшее формиро$

вание над более всеобщим, низшим формирование (как материей), т. е. не сво$

бода, которая связана с границами заранее данной детерминации, но неограни$

ченная свобода, абсолютное превосходство высшей детерминации, как будто

она безусловно распространяет свое влияние на общую. Нельзя сказать, что низ$

шая детерминация тем самым упразднена; она всегда содержится на третьем эта$

пе целевой связи, категориальная зависимость сохраняется и здесь. Но только

как имманентная целевой связи. В этом случае в мире не существует никакого

каузального события, за которым уже не стояла бы обратная телеологическая де$

терминация. Каузальные процессы при таких обстоятельствах все уже связаны с

целями, нет никакой каузальной необходимости, которая одновременно была

бы финальной «случайностью». Упраздняется не сам каузальный процесс, но

продолжающийся, слепой, индифферентный каузальный процесс.

В этом абсолютном категориальном господстве (свободе) телеологической де$

терминации совершенно уничтожен собственный смысл нравственной свободы.

Он заключается в превосходстве нравственного существа, в излишке детермина$

ции, который дает ему преимущество перед другими существами. Если же при$

родные процессы (в том числе внутренние психологические процессы человека

как природного существа) уже имеют в себе телеологическую соотнесенность с

целью, то телеологии человека не остается ничего другого, как пустить их на са$

мотек; человек не может направить их на другие цели, природа в нем и вне его

имеет абсолютное превосходство по своим макрокосмическим телеологическим

силам. Природа невидимо пресекает любую попытку отклонения предначертан$

ного процесса, возвращает его в первоначальное русло, на «естественные» цели.

Ключевой пункт здесь явно заключается в инверсии основного категориаль$

ного закона. Этот закон означает, что высшая детерминация в отношении низ$

шей никогда не становится безраздельно господствующей, поскольку последн

в ней уже предполагается. Он, таким образом, как раз означает, что причин$

но$следственная связь существует и сама по себе, без целевой, и что, скорее, по$

следняя прибавляется к ней только в особых случаях, если она в способном к ней

существе включается как гетерогенная детерминанта в его данную систему де$

терминант. Но тогда для начала целевого процесса в причинно$следственном

мире всегда требуется существо, обладающее категориальной потенцией для вы$

полнения этого процесса. Такое существо должно быть предвидящим, ценност$

но чувствующим, способным к активным тенденциям и целенаправленной дея$

тельности. Основной категориальный закон, следовательно, предоставляет сво$

бодное пространство «свободе в позитивном понимании», то есть свободе телео$

логического существа посреди ателеологического, только лишь каузально детер$

минированного мира.

Глава 70. Каузальный детерминизм и финальный детерминизм 585

В телеологическом монизме этот закон поставлен с ног на голову. Целевая ин$

дифферентность, «случайность» и постоянная возможность телеологического

отклонения каузального события принципиально не осознаются. Сплошь фи$

нально детерминированный мир неизменяем вплоть до малейшего из своих ча$

стных процессов. Высшая детерминация, по сути, более слабая и имеющая зна$

чимость только в пределах своего слоя, сделана содержательно господствующей

над более сильной, то есть вопреки самой своей природе сделана более сильной

и общезначимой детерминацией. Действительно более сильная и элементарна

детерминация тем самым сделана зависимой и более слабой.

g) Метафизический механицизм и пантеизм

На отношении наслоения типов детерминации в одном и том же мире, как и

на царящей в нем комплиментарности основного категориального закона и ка$

тегориального закона свободы, основывается онтологическая возможность

нравственной «свободы в позитивном понимании». Человек, если он «позитив$

но» свободен, должен быть двояко детерминирован, и каждая из двух детермина$

ций должна быть самостоятельной, пусть и в различных смыслах.

Особое положение свободного существа в детерминированном мире имеет

свой категориальный смысл в том, что в нем сталкиваются две гетерогенные за$

кономерности, причем обе с претензией на господство. Закономерность бытия и

закономерность долженствования, каузальная и телеологическая детерминаци

борются в человеке за власть над ним. И борьба не утихнет до тех пор, пока есть

свободный человек. С победой одной или другой детерминации человек стано$

вится детерминирован односторонне (монистически), и тем самым уже не имеет

позитивной свободы. Если в нем господствует причинно$следственная связь над

постановкой цели, то мир механистичен, и человек становится «машиной», как

представлял это Ламетри. Если же над природными процессами господствует

целевая связь, то человеку с его ограниченными целями противостоят макрокос$

мические телеологические силы, против которых ему не выстоять. Он парализо$

ван, скован, предопределен вплоть до своих самых тайных стремлений сердца,

даже до ценностного чувства. Эта парализованность человека оказывается пря$

мо$таки его обезнравствливанием. Она становится очевидной всюду, где мета$

физика telos`а сбрасывает маску теории одной только природы и демонстрирует

себя в качестве тиранической автократии. Наиболее выразительно это видно в

пантеистическом синтезе, когда мир представляется в качестве абсолютного су$

щества со своей телеологией, сама природа отождествляется с универсальной

мировой законностью.

Пантеизм — это самая радикальная, какую только можно себе представить,

инверсия проходящего через все частные отношения мира основного категори$

ального закона. В нем вся телеология человека суммарно переносится на Бога,

ход мировых событий есть полная реализация Его целей, и человеку не остаетс

ничего другого, как роль марионетки на сцене мировой комедии.

Причиной этой комедии — крайне удобной для формально$метафизической

потребности в единстве — является грубая принципиальная ошибка: высший,

категориально самый сложный и конкретный принцип, который, согласно ос$

новному категориальному закону, должен быть самым обусловленным и «сла$

586 Часть 3. Раздел II

бым», делается самым «сильным» принципом, «безусловным». Мир есть уже не

многослойная структура с глубоким смыслом, но простой кристалл. За свою

прозрачность он платит полным искажением человеческого этоса и его смысла.