Глава 71. Онтологическая закономерность как базис свободы

К оглавлению 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
119 120 121 122 123

a) Видимость детерминативного дуализма

Здесь уместно завершить весь ряд категориальных рассмотрений, включаю$

щих в себя проблему свободы, некоей общей метафизической перспективой, ко$

торая, правда, выходит далеко за рамки этической проблемы, но именно благо$

даря этому самым замечательным образом доказывает ее укорененность в эле$

ментарных онтологических вопросах.

Если позитивная свобода возможна только в отношении наслоения гетеро$

генных (но не антиномических) типов детерминации, если она делает человека

ареной борьбы каузальной и финальной, онтологической и аксиологической де$

терминации, то кажется неизбежным следствие, что в основе этого вообще ле$

жит метафизический дуализм детерминаций, который присущ всему мирозда$

нию и становится видимым в этосе человека. Если это верно, то тотчас пробуж$

даются традиционные опасения всякой систематической философии в отноше$

нии дуализма вообще. Может ли такая изначальная разделенность иметь место?

Не следует ли в конечном счете предпочесть главенство телеологии, как именно

в силу этого бедственного положения ее утверждали Лейбниц, Шеллинг, Гегель и

многие другие — не опасаясь sacrificium intellectus1, которого тогда в проблеме

свободы не избежать?

В ответ на это прежде всего нужно задать вопрос: что собственно говорит про$

тив правомочности дуализма? Традиционное предубеждение против всякой пер$

воначальной раздробленности не может, в сущности, привести ничего в свою

пользу, кроме факта существования такого предубеждения. Образ единства бо$

лее удовлетворителен для потребности в системе, так как он изображает собой

бульшую понятность. Вот и все «возражения». И так же дело обстоит с дуализ$

мом и в других областях. Потребность же в системе есть только постулат, причем

рационалистический; и даже, быть может, только на первый взгляд—ведь в выс$

шей степени сомнительно, можно ли само единство постичь лучше, чем раз$

дробленность. Лучше можно постичь только мир при условии такового, причем

«лучше» тоже только в смысле единости. Но что дает привнесенная единость,

если ее нельзя ни постичь, ни выявить. Кроме того, дуализм, к которому прихо$

дит мысль как к последнему, что можно постичь, оттого еще отнюдь не должен

быть и онтологически «последним», предельным феноменом. За ним в действи$

тельности могут стоять совершенно иные отношения принципов, плюрализм

или монизм бытия.Иесли даже с такими возможностями можно считаться толь$

ко гипотетически, то все же очевидно, что уже одна только их открытость лишает

заранее найденный дуализм всякой двусмысленности. «Последнего» мы как раз

Глава 71. Онтологическая закономерность как базис свободы 587

1 «Жертвование разумом», отказ от собственного мышления (лат.). (Прим. ред.)

не знаем и не можем принимать за последнее то, что мы можем постичь как по$

следнее.

Следующий же вопрос стоит так: действительно ли дуализм каузальной и фи$

нальной детерминации в этической проблеме есть последнее из постижимого?

На этот вопрос можно уверенно ответить: «нет». Онтологическая перспектива,

которая открывается в категориальном анализе, в действительности совершенно

иная, гораздо более широкая. Этическую проблемную область нельзя выделить

из широкого метафизического контекста. Последний в действительности дает

совершенно иную картину. Он не укладывается, конечно, в рамки только этики

и может быть развит только во всеобщем учении о категориях. Но как перспек$

тиву его в крайнем случае — не обязательно и по причине одной только его важ$

ности—можно показать и здесь. Его оправдание следует оставить другому, более

радикальному анализу.

Саму перспективу исходя из категориального отношения наслоения можно

развить следующим образом.

b) Всеобщее онтологическое отношение наслоения типов детерминации

За дуализмом детерминаций стоит плюрализм, который, взятый как целое,

является гораздо более единым, чем дуализм. Онтологически причинность и фи$

нальность как раз весьма далеки от того, чтобы быть едиными типами детерми$

нации. Их довольно много, у каждой области бытия есть свой собственный тип;

правильнее сказать, у каждого категориально более высокого слоя бытия — бо$

лее сложный тип детерминации; низший слой имеет общий тип детерминации.

Укажем некоторые из общих типов.

Существует математический тип детерминации, который проходит через все

отношения множеств, величин, масс. Он дан в необходимости математического

следования, как оно проявляется каждый раз в каком$либо отношении. Этот тип

детерминации весьма далек от того, чтобы быть только идеальным или только

мысленной конструкцией. Детерминация такого типа в широкой мере реально

определяет бытие, причем эта детерминация более элементарная, чем каузаль$

ная. Это не есть определение некого протекающего во времени процесса, но рас$

пространяется на него как более фундаментальная (более сильная) закономер$

ность; то есть такая детерминация уже содержится, предполагается как катего$

риальный элемент в причинно$следственной связи, которая определяет про$

цесс. И на этом основываются математические вычисления, касающиеся при$

родных событий.

И математическая детерминация — не самая фундаментальная. Существуют

еще более низкие, которые затрагивают отношения не множеств и величин, но

отношения бытия вообще. В сфере бытия идеального, например, известна логи$

ческая детерминация, обычно формулируемая как «закон достаточного основа$

ния». Он не только не имеет ничего общего с причинно$следственным протека$

нием во времени, но и не может быть включен туда искусственно. И в области

реального бытия также имеется подобный род детерминации, который постига$

ется во взаимозависимости самых низших категориальных элементов. Довольно

определенно он проявляется в зависимости модальностей, к пониманию кото$

рых может привести закономерность детерминации как таковой, являющаяс

588 Часть 3. Раздел II

основополагающей для всех специальных отношений (см. гл. 69 с). Эта «онтоло$

гически первичная» детерминация каким$либо образом проявляется во всех бо$

лее высоких слоях бытия и соответствующих им специальных видах детермина$

ции. Она, насколько можно видеть, является общим основанием.

Уже из этих примеров видно, что речь идет о сплошном отношении наслое$

ния. Каждому слою может соответствовать свой собственный категориальный

комплекс, которому соответствует собственный тип детерминации.Икак, по за$

конам наслоения (гл. 60 с), категории каждого более низкого слоя повторяютс

на более высоких, приобретая специфическую новизну, так, естественно, и бо$

лее низкие типы детерминации повторяются в более высоких. Оказалось, что так

дело обстоит всюду, где господствуют законы наслоения, в том числе и в основ$

ном категориальном законе и его короллариях, законах материи и свободы. Та$

ким образом, можно предвидеть, что в распределении различных типов детерми$

нации имеет место онтологически совершенно единая связь детерминаций, в

которой всякий раз более низкая детерминация является более сильной и фунда$

ментальной, более высокая же—более слабой и материально обусловленной, но

тем не менее, и «свободной» в специальном своеобразии

Это изменяет положение вещей настолько, что нравственная свобода челове$

ка оказывается только частным случаем проявляющейся от слоя к слою катего$

риальной свободы. Одновременно представление о свободе меняется и в другой

связи. В каузальной антиномии противопоставлены друг другу непосредственно

причинно$следственная связь и аксиологически направленная целевая связь.

Эта противоположность, на первый взгляд, кажется более непримиримой, чем

она есть на самом деле. Просто упущены из виду несколько слоев бытия, типы

детерминации на которых мы, конечно, не знаем, но оттого еще не можем оспо$

рить их наличность.

Причинно$следственная связь — это тип детерминации отношений физиче$

ских тел и процессов. Ближайший более высокий слой включает очевидным об$

разом гетерогенную каузальной детерминации детерминацию органического,

живого мира, которая наряду с общей причинно$следственной связью содержит

еще и неизвестную первой новизну. Достаточно часто в виталистических теориях

эту новизну называют целевой связью. Это хоть и поспешное отождествление —

по незнанию говорят об известном более высоком типе детерминации, пропус$

кая при этом верный,— но такая онтологическая тенденция имеет определенные

причины. Ибо именно более высокий тип должен быть целевым. Данный тип де$

терминации обнаруживается в своеобразном системном взаимодействии орга$

нов в организме, в его самосохранении и саморазвитии, его репродукции, в во$

влеченности индивида в жизнь рода и как бы сведении последнего к одному ин$

дивиду, что на самом деле является восхождением в более высокий слой. Все эти

явления вовсе не следует понимать «механистически» (каузально). Неверно

было бы обозначать их некритично и только телеологически. Мы знаем как раз

только тип детерминации механистического мира, и лишь потом несколько бо$

лее высоких слоев бытия, на которых действуют детерминации целенаправлен$

ной человеческой деятельности. И потому мы наивно склонны полагать, что ор$

ганический мир, слой которого в действительности располагается между кау$

зальным и целевым, должен быть детерминирован либо каузально, либо телео$

логически. Но это именно рсщфпн шеыдпт. Иего нельзя избежать, если придержи$

Глава 71. Онтологическая закономерность как базис свободы 589

ваться узкой перспективы одной частной проблемы — отдельного слоя бытия.

Но заблуждение становится прозрачным, если эту перспективу распространить

на отношение наслоения детерминаций.

То, что мы неспособны научно схватить тип детерминации живого, в этом

плане ничего не значит. Схватим ли мы его когда$нибудь — это для его наличи

безразлично; это только вопрос биологического исследования, и направление

этого исследования «снизу вверх» (от причинно$следственной связи), не может

обмануть относительно некаузального характера (категориальной новизны) ор$

ганической детерминации. С точки зрения онтологии, во всяком случае, в суще$

ствовании промежуточного звена можно не сомневаться.

Но это не единственное промежуточное звено. В царстве живого заявляет о

себе новый и более высокий способ бытия сознания. Сознание мы всегда заста$

ем связанным с неким организмом, вместе с которым оно зарождается и умира$

ет; и все же сознание — нечто существенно иное, чем организм. Здесь просле$

дить переход еще меньше, чем между механизмом и организмом; и все же он дан

во взаимосвязи сознания с организмом и, таким образом, в вовлеченности соз$

нания во временной характер становления природного вообще. Нельзя сомне$

ваться в своеобразии внутренних закономерностей сознания. Но своеобразие

его внутреннего способа детерминации, поскольку он самостоятельно возвыша$

ется над способом детерминации организма, потому не является познаваемым.

Здесь, стало быть, мы находимся перед следующим, неизвестным и, может,

принципиально иррациональным способом детерминации, психологической

детерминацией. Здесь тоже — со стороны натуралистической психологии —

были предприняты повторные попытки понять закономерности сознания по

аналогии с механистическими закономерностями. Эти попытки, естественно,

должны были потерпеть фиаско. Они основываются на том же самом ррсщфпн

шеыдпу, что и аналогичные попытки биологических теорий. Но и здесь схема це$

левой связи столь же неуместна, хотя область ее значимости уже совсем близко.

Поверх сознания как существующего во вреени реального психического бы$

тия, вновь освобождаясь от его психологической закономерности, как бы осно$

вываясь на нем как на базисе, возвышается мир духа. И он тоже является много$

слойным, и один из его слоев есть этос со своей ценностной соотнесенностью.

Здесь уже важны не сознание, не субъект, важна личность. Категориальное отно$

шение, в котором состоят субъективность и личностность, было рассмотрено в

другом месте (гл. 24 d); теперь нужно только включить результат того рассмотре$

ния в общую перспективу. Бывает субъективность без личностности, но не лич$

ностность без субъективности. Сознание есть категориальный базис, «материя»,

над которой как форма надстраивается личность. Следовательно, и здесь отно$

шение наслоения имеет ясное значение категориальных законов зависимости.

Личностность — более высокая, сознание — более сильная и всеобщая катего$

рия. И именно поэтому собственно новизна личности как таковой во всем, что в

действительно своеобразно в ней проявляется, в сравнении с закономерностями

сознания «свободна». Вследствие чего телеологию человека, его сознание и его

нравственную свободу нельзя понимать, исходя из психологических моментов

как таковых. Здесь царит детерминация особого и более высокого рода, закреп$

ленная не в субъекте, равно как и не в организме, и даже не в каузальном меха$

низме,— но в идеальном царстве ценностей.

590 Часть 3. Раздел II

c) Сплошная двойная закономерность силы и свободы

Ряд слоев бытия и соответствующие им типы детерминации тем самым ни в

коем случае не исчерпаны. Ни вверху ни внизу мы не можем указать на нечто

«последнее». Но этого и не требуется. Любого постигаемого фрагмента достаточ$

но, чтобы распознать закон всего такого сцепления. Это—категориальная зако$

номерность зависимости, или двойной закон силы и свободы.

Каждая из вовлеченных в совокупную слоистую структуру детерминаций за$

висима от всего ряда более низких; она «слабее», чем они, обусловлена ими, име$

ет меньший объем действия. Но она никогда не зависит от более высоких детер$

минаций; она сильнее, фундаментальнее и обладает большей сферой действия. В

этом наслоение типов детерминации отвечает основному категориальному зако$

ну. Потому не бывает никакой личностности и никакой телеологии без созна$

ния, никакого сознания—без органической жизни, никакой органической жиз$

ни — без причинно$следственного строения природы (механизма в широком

смысле), никакой каузальной механики — без математической закономерности,

никакой математической закономерности — без онтологически первичных ос$

новных отношений. По этой же причине нет никакой собственной и полноцен$

ной личностности «более высокого порядка» над отдельной человеческой лич$

ностью (так как она одна распоряжается сознанием), и по этой же причине нет

никакой целевой связи без существования причинно$следственной связи, и сво$

бода может быть только «в позитивном понимании»—никогда в негативном—и

только при условии исполнения более низкой детерминации. Здесь, таким обра$

зом, выявляется онтологический закон, запрещающий как индетерминизм (в

том числе и частичный), так и телеологический детерминизм. Первый означал

бы пустоты в общей структуре и тем самым делал бы сомнительным наличие бо$

лее высокого образования, в самобытии которого все дело; второй же означал бы

инверсию основного категориального закона, а тем самым тотальную парализо$

ванность конечного существа.

Но с другой стороны, настолько сплошной является зависимость односторон$

ней обусловленности. Никогда высшая детерминация в самом своем своеобра$

зии не определена через низшую. Низшая, таким образом, является только

структурным элементом, только «материей» в сравнении с высшей, а высша

имеет некое свободное пространство над низшей; то есть низшая детерминаци

не препятствует своеобразию высшей, ее можно беспрепятственно из нее пере$

оформить, заново детерминировать. В этом обнаруживается отношение высшей

детерминации к низшей как отношение формы и материи. Материя именно пас$

сивна, безразлична, лишена сопротивления по сравнению с формой. Форма же в

сравнении с материей «свободна». Она остается, пожалуй, связана с тем, что в

материи уже имеется в определенности, и может двигаться только в рамках воз$

можностей, которые материя ей оставляет. Но эта определенность не соотносит$

ся со своеобразием более высокого (формы). Свободное пространство ограниче$

но только «вниз» — как раз низшей детерминацией, «вверх» оно простираетс

без ограничений.

Эта пространственная метафора, будучи соотнесена с высотным измерением

отношения наслоения, наглядно выражает всеобщую значимость категориаль$

ного закона свободы. Является заблуждением, будто сплошной детерминизм

Глава 71. Онтологическая закономерность как базис свободы 591

низшей связи мог бы совершить насилие над автономией высшего слоя образо$

ваний и его детерминацией. Является совершенным непониманием положени

вещей, если кто$то полагает, будто математическая закономерность может опре$

делить природу, механическая закономерность — организм, органическая зако$

номерность—психическую жизнь, или психологическая закономерность—бы$

тие духа. Если однажды это понять, то будет ясна также и неверность представле$

ния, будто ради автономии высшей детерминации необходим индетерминизм

низшего слоя бытия. Тем самым как раз упускается автономия высшего. Скорее,

каждая высшая детерминация eo ipso является автономной и категориально

«свободной», несмотря на свою большую слабость и материальную зависимость.

Она, скорее всего, не может направляться «против» низшей—и только это озна$

чает ее большую силу — но, пожалуй, может вместе с ней и за счет нее.

Поэтому индетерминизм любого вида—как прерывание детерминации внут$

ри ее области — не только ошибочен, но и является теорией, искажающей поло$

жение дел. Ибо каждая низшая связь и без того оставляет слой бытия высшей не$

детерминированным. С ее точки зрения все сложное и категориально высокое—

«случайно». Необходимым оно становится лишь с позиций более высокой, ему

самому присущей детерминации. Потому математическую закономерность как

таковую не надо понимать только из логической или онтологически первичной

(например, модальной); равно как причинно$следственную связь — из матема$

тической. Причинно$следственная связь для математической есть нечто совер$

шенно «случайное». Но точно так же «случайна», исходя только из причин$

но$следственной связи, органическая жизнь, исходя из нее — психическа

жизнь, а из психологических контекстов последней—этос личности с его актив$

ной телеологией ценностей. Повсюду более высокое образование демонстрирует

новую автономию.

Насколько в наше время сильны еще индетерминистские заблуждения, пока$

зывают некоторые новые опыты. Среди них особенного внимания в силу своей

обширной метафизической перспективы заслуживает исследование Бутру1. Он

также исходит из своего рода наслоения закономерностей. Но у него никакой за$

кон не действует без исключений, неколебимо. Они все только частично опреде$

ляют образования того слоя бытия, которому принадлежат, частично оставл

его неопределенным и открытым для других определений. Все законы имеют в

таком случае определенное «возможное» значение, а не строгую необходимость.

И в этом воззрении свободна всегда более высокая детерминация над более низ$

кой,— но только поскольку последняя заключает в себе разрывы. Свобода воли

тогда, естественно, представляет собой частный случай; недетерминирован$

ность, негативную свободу.

Данная идея чрезвычайно поучительна благодаря двум слабостям, ей прису$

щим. Во$первых, контингентность природных законов ничем не доказана. Мы

во всем охвате познаваемых закономерностей природы не знаем никаких «про$

белов» в детерминации. Когда в науке кажется, что законы не имеют всеобщно$

сти, то на поверку оказывается, что они либо были ошибочно интерпретирова$

ны, либо неправильно сформулированы; то есть на самом деле не являются дей$

ствительными природными законами. Коль скоро это ясно, тотчас опять прояв$

592 Часть 3. Раздел II

1 Boutroux Emile. De la contingence de la nature. Paris, 1913.

ляются необходимость и всеобщность. И во$вторых, если предположить, что

контингентность существует по праву, то ее наличие все равно ничего не приба$

вило бы к пониманию позитивной свободы—конечно и против нее бы не свиде$

тельствовало — скорее всего, была бы по отношению к ней совершенно индиф$

ферентна. И как бы парадоксально это ни звучало, все же не терпит никаких со$

мнений: полностью детерминированное бытие имеет для новой, иной детерми$

нации столько же свободного пространства, сколько и не полностью детермини$

рованное. Вообще, у возможности дальнейшего усложнения детерминирующих

моментов онтологически нет никаких границ; детерминация всегда может идти

неограниченно далеко, а именно — «вверх». Нет никакой абсолютно последней

и заключительной детерминации. Грубо говоря, одна детерминанта по$своему

детерминирует столь же полно, как 1010 детерминант; только высота бытия де$

терминируемого, а с ним и сложность образования, различная. К n элементам,

которые образуют законченный комплекс детерминации, всегда можно непро$

тиворечиво прибавить n + 1$й элемент, не уничтожая ни один из n элементов.

Измениться при этом должен только совокупный результат. Таким образом, к

данным природным категориям (как физическим, так и психическим) всегда

можно прибавить еще аксиологическую компоненту, не нанося им никакого

вреда. Они все будут содержаться в направленности воли, только само направле$

ние изменится. Никакого конфликта с причинностью нет, следовательно, нет

нужды избегать его, обращаясь к гипотезе контингентности.

Дело только в доказательстве некаузального происхождения новой детерминан$

ты. Это доказательство нельзя вести путем ослабления природных законов. Сво$

бодное пространство более высокой детерминации никогда нельзя искать в рамках

более низкой,— пока его ищут там, приходят к самым странным гипотезам,— оно

может лежать только над нею. Но там оно и так уже всегда неограниченно.

d) Сплошное ступенчатое строение категориальной свободы

и свободы воли как частного случа

Свобода в позитивном понимании не является онтологически исключитель$

ным феноменом. Она присуща не одному человеку, но многократно видоизме$

няясь, имеет место во всех слоях бытия. Она существует в каждом слое по отно$

шению ко всем более низким слоям. Своей наивысшей степени она достигает в

наивысшем слое. По$своему свободно животное в сравнении с неживой приро$

дой, что получает свое явное выражение уже в самом его движении, его любо$

пытстве и т. д.; свободно сознание в сравнении с организмом, с которым оно ре$

ально связано. Однако свобода, свойственная человеку в его волевом определе$

нии, совершенно иная и никоим образом не может быть приравнена к свободе

сознания или животного. Но как раз такая разница проходит сквозь весь ряд сло$

ев. В каждом свобода опять совершенно иная, и не только по степени, но и каче$

ственно. Она всякий раз обусловлена своеобразием накладывающихся типов де$

терминации. Но категориальный принцип, на котором вообще основывается ее

появление, всюду остается одним и тем же.

Ибо в этом самом, подлинно всеобщем принципе кроется причина того, по$

чему и воля, несмотря на свою каузальную определенность, также может быть

свободной в своей аксиологической соотнесенности, и почему целевая связь,

Глава 71. Онтологическая закономерность как базис свободы 593

несмотря на свою обусловленность причинно$следственной связью, в сравне$

нии с ней все$таки остается самостоятельной в уже сплошь каузально детерми$

нированном мире.

Если рассматривать свободу воли в этом широком контексте, то она не явля$

ется чем$то совершенно оригинальным, единственным в своем роде. Она пред$

ставляет собой один из многочисленных частных случаев повторяющейся от

слоя к слою категориальной свободы. Это никоим образом не принижает значе$

ния свободы воли. Но это повышает значение остальных случаев проявлени

свободы. Они, в сущности, не менее важны. Только для человека и его перспек$

тив в жизни они имеют не одинаковую актуальность и поэтому легко не осозна$

ются. Ибо в одной только свободе воли человек имеет основание своего этиче$

ского бытия. Сама по себе же не менее значима и автономия органической жиз$

ни в отношении механизма только лишь каузально связанных систем энергии, и

автономия сознания в отношении органического, и автономия слоев духовной

жизни в отношении психического.

Особое помимо этого заострение каузальной антиномии является как раз не$

пониманием и игнорированием промежуточных звеньев. Если бы мы знали, ка$

кие свойства имеет категориальное строение органической и психологической

детерминации,— а, возможно, речь идет о еще гораздо большем числе более тон$

ко дифференцированных промежуточных ступеней,— то антиномия без сомне$

ний приняла бы другой характер. Дело бы шло тогда о противоположности орга$

нической и аксиологической детерминации, или даже только психологической и

аксиологической. И та и другая суть совершенно разные антиномии. Но основ$

ное категориальное отношение — силы и высоты, материи и свободы —и здесь

оставалось бы прежним. Способ разрешения антиномии не изменился бы. Дл

него безразлично, все ли ступени пройдены последовательно или нет. Ибо, ка$

кой бы ни была категориальная дистанция высот, низшая детерминация остает$

ся всякий раз более сильной, высшая же — над нею «свободной».

594 Часть 3. Раздел II