Глава 46. Храбрость

К оглавлению 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
119 120 121 122 123

a) Участие личности и моральная отвага

Мудрость есть ценность направляющей инстанции в человеке, храбрость —

исполняющей. Мудрость лежит во всеобщем ценностном направлении широ$

ты, храбрость — в направлении силы, свободы, активности, способности стра$

дать. Самый мудрый ценностный взгляд бессилен, если его не поддерживает

некая действующая сила, которая не уступает сопротивлению,— в том числе и

там, где на карту поставлена собственная личность с ее жизнью, благополучи$

ем, счастьем.

Наиболее яркие проявления этой ценности — это внешняя «храбрость», спо$

собность пролить кровь и отдать жизнь, спокойствие перед лицом опасности,

или — как называли это древние — «мужественность» (’ бндсеЯб, virtus). В древно$

сти у воинственных народов храбрость приравнивалась к добродетели вообще.

412 Часть 2. Раздел V

Но в себе эта ценность является более общей. В данном случае имеет место и

решительность, и настойчивость, и выдержка; то есть храбрость повсюду там, где

на самом деле есть риск, где требуется задействование личности или настоятель$

но необходима жертва. Нечто от этого есть, возможно, во всяком подлинном

стремлении, по меньшей мере, пока оно рискованно. В этом общем значении

’ бндсеЯб имеет смысл «мужества» вообще.

Для самостоятельности этой ценности характерно, что она существует незави$

симо от ценности цели, для достижения которой происходит задействование.

Храбрость может, как храбрость Катилины, быть «достойной лучшего дела».

Можно, таким образом, нравственно осудить дело, и все же восхищаться мужест$

вом, которое было в нем проявлено. С превратным представлением о храбрости

как безрассудной отваге, игре с опасностью (которая может дойти до погони за

сенсациями) эта отделяемость от цели не имеет совершенно ничего общего. Одно

было и остается именно подлинной храбростью; если даже дело плохо, то все$таки

субъективно остается вера в нее, которая и является предпосылкой задействова$

ния. Другое только внешне напоминает смелость и преследует цели, которые

лишь кажутся серьезными. Только полное сознательное задействование личности

в дело с риском потерпеть неудачу,— что возможно, когда для кого$то ценность

дела представляется более высокой, чем ценность собственной личности — есть

подлинное мужество, имеющее самостоятельную нравственную ценность.

Эта нравственная ценность уже на самой своей примитивной ступени имеет

характер преодоления себя самого. Самопреодоление это может дойти до само$

отречения и самопожертвования. Парадокс заключается в том, что возрастание

мужества и силы, присущих поступку, прямо зависит от степени сопротивления.

Характеристика ценности настоящей храбрости заключается именно в том, что с

увеличением препятствия, риска, опасности ценность не уменьшается, а растет,

как бы усиливаясь в сопротивлении. Как если бы с усложнением препятствий в

человеке высвобождались все новые и новые моральные силы.

Этот психологически загадочный феномен этически вполне понятен. Муже$

ство, в сущности,—акт свободы. Свобода же никогда не наличествует как суще$

ствующий факт, но всегда возникает впервые в данном конфликте, причем зави$

сит от степени напряженности конфликта. Никто не знает самого себя в этом

пункте до тех пор, пока жизнь не испытает его. Один беспечно берет на себ

слишком много и пасует при первых признаках бедствия. Другой робок, пока

ничего серьезного с ним не происходит, но в критические минуты он оказывает$

ся сильным и неколебимым. Здесь проявляется своего рода скрытая прочность

самой личности. В ней и состоит добродетель храбрости.

b) Нравственное мужество и радость ответственности

Риск всегда бывает там, где берут на себя не только реальные последствия, но

и моральную ответственность. Такая ответственность может затрагивать многое,

в зависимости от того, что личность ставит на кон. Это не обязательно будет тело

или жизнь, это может касаться и чужого благополучия, счастья, судьбы. В этом

случае происходит свободное определение самого себя через определение дру$

гих. Мужество приобретает здесь морально более глубокое значение воли к от$

ветственности, взятия на себя вины. Всюду, где отношения ставят какого$либо

Глава 46. Храбрость 413

человека на руководящее место, мужество совершить поступок есть в первую

очередь функция способности к ответственности и радости ответственности.

Вмешательство в чужую жизнь — а даже повседневность среднего человека тре$

бует этого изо дня в день — это для каждого, у кого есть совесть, несравнимо

бульший риск, более тяжелое испытание на мужественность. Ибо здесь он берет

на себя опасность, вину. Несмотря на это, радость ответственности, которая пе$

ред виной не останавливается, является морально бульшей величиной, страх же

перед ответственностью, трусость, менее ценны. Дело заключается в нравствен$

ном мужестве, в нем имеет место кризис.

В действительности всякое мужество совершить поступок (активность) одно$

временно есть мужество страдать и переживать последствия, неудачу, нести вину.

Наиболее ярко это видно в великих примерах, в геройстве и нравственном вели$

чии; менее заметно — в малом, в конфликтах обычной жизни. И однако в прин$

ципе и здесь и там имеет место одно и то же. Каждый конкретный конфликт тре$

бует мужества решения. Морально трусливый всегда будет склонен держатьс

пассивно, позволять всему идти своим чередом, не думая о том, что он тем са$

мым делается виновным — причем виновным в особенности. Это только кажет$

ся, что трус остается непричастным; в действительности же то, что было в его си$

лах изменить, ложится на него бременем. Самообман только маскирует мораль$

ную лень, неспособность к инициативе, к ответственности.

Нравственная жизнь есть риск и требует мужества во всех своих проявлениях.

Наряду с мужеством совершить поступок имеется мужество выражать свои убе$

ждения, мнения, мужество говорить правду, признаваться в чем$либо, даже что$

бы мыслить нужно мужество; не меньшее мужество — быть самим собой, адек$

ватно оценивать собственные ощущения, быть личностью, мужество испыты$

вать большие чувства, любить, проявлять страсть (здесь особенно имеют место

ложный стыд, страх перед людьми, трусливое притворство); существует даже му$

жество жить, переживать, переносить испытания и искушения, равно как и му$

жество быть счастливым. Выходит так, что и мудрость, претендующая только на

«причастность», тесно связана с более сложной добродетелью храбрости.