Глава 37. Ценности благ

К оглавлению 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
119 120 121 122 123

a) Положение таблицы благ во всеобщей ценностной таблице этики

У древних преобладало мнение, что этические ценности вообще сводятся к

таблице благ. Отсюда включение в разряд благ «добродетели» — как «высшего

блага». Такое воззрение оставляет немного места особому характеру ценностей

актов. Тем не менее в популярной морали оно сохранилось и в некоторых теори$

ях Нового времени (например, в учении о нравах Шлейермахера) получило но$

вое обоснование. Кантовская этика долга представляет противоположную край$

ность; и кто согласен с Кантом, что только умонастроение и воля могут быть

добром или злом, тот с самого начала склонен учение о благах вообще отделять

от этики.

Обе крайности расходятся слишком широко. Блага принадлежат к ценностям

вещей и ситуаций, которые, будучи предметами стремления, обосновывают цен$

ности акта. Это—не нравственные, но, пожалуй, нравственно релевантные цен$

ности. Стремление к обладанию ими и порождает добро и зло. Так они неизбеж$

Глава 37. Ценности благ 359

но начинают претендовать на свое место в ценностной таблице этики, пусть

даже подчиненное.

Они сродни сфере рассмотренных только что ценностей в том отношении,

что и те являются обусловливающими для нравственных ценностей, и сверх того

обнаруживают ясные специфические признаки ценностей благ. Жизнь, созна$

ние, свобода, предвидение суть внутренние блага. В их ряду свойство быть неким

«благом» наиболее ярко проявляется в ценности жизни, потом оно постепенно

исчезает, отступая в предопределении почти полностью на второй план перед

ценностью акта. В низшем звене этого ряда, ценности жизни, ряд ценностей

благ начинается непосредственно, но затем, возвышаясь до более сложных мате$

рий, отдаляется все более, пока не оказывается при выходе в обширную область

многообразных «благ счастья» в характерной противоположности тем ценно$

стям. Оба совокупных ряда, таким образом, расходятся как материально, так и

аксиологически. По высоте ценности первого ряда выигрывают у вторых, и по

мере расхождения увеличивается и это превосходство.

В дальнейшем из двух рядов ценностей будут выделены только определенные

основные типы. Действительный анализ таблицы благ с ее внутренним отноше$

нием высот есть задача, которой здесь места не остается. Если бы высота нравст$

венной ценности в стремлении была пропорциональна высоте ценности ситуа$

ции, выступающей предметом стремления, то, конечно, материальная этика

ценностей должна была бы начинаться с точного анализа таблицы благ.Но такой

пропорциональности, очевидно, не существует. Жертва, связанная с собствен$

ностью, может быть нравственно более ценной, чем мудрейший моральный со$

вет, если он не требует жертвы со стороны советчика. Высота нравственной цен$

ности зависит не от высоты ситуации, которая ставится целью, но от степени за$

действования личности.

По этой причине отношение высот ценностей благ для этики не имеет боль$

шого значения, как бы ни были эти ценности фундирующими.

b) Всеобщая основная ценность быти

Собственно ценности благ отличаются от ценностей первого ряда тем, что

они не присущи субъекту, хотя они и являются «для» субъекта ценностями. Они

присущи объекту, бытию, окружающему миру. Но ясно, что уже всеобщая ситуа$

ция бытия, в состав которой входит и субъект (как живой, как сознательный, как

активный и т.д.), со всем, что целесообразно для его жизни, означает ценность.

Она существует независимо от того, ощущается ли она и насколько ощущаетс

субъектом как ценность. К ее материи относится естественные условия жизни,

начиная с земли, воды, воздуха и света, вплоть до специальных источников про$

питания и благоденствия. Вся система ценностей заключена в этой всеобщей ос$

новной ценности данного бытия. Человеку нужно лишь на мгновение лишитьс

элементарных природных благ, как тут же их обычно незаметная ценность даст о

себе знать в полную силу.

Ценность наличного бытия касается не только физической жизни человека и

ее факторов, но и его морального бытия, активности, свободы, целенаправленной

деятельности. Этот мир таков, что свободное и целенаправленно действующее су$

щество находит в нем свою нишу. Как основную черту этого ценностного качества

360 Часть 2. Раздел III

мира можно указать причинно$следственную структуру господствующего в нем

порядка. Если бы мир был столь же насквозь детерминирован телеологически, то

для всего этого не было бы места, активность и телеология личности были бы па$

рализованы, ее свобода была бы иллюзией, ее предвидение роковой, невыноси$

мой способностью. Но если бы этот мир вообще не был детерминирован (ни кау$

зально, ни финально), или хотя бы существовали разрывы в его связях зависимо$

сти (например, в смысле какого$нибудь парциального индетерминизма), то пред$

видение было бы невозможно; свобода и потенциальные силы человека хоть и

были бы безграничны, но не имели бы возможности воздействовать на окружаю$

щуюдействительность; целенаправленная деятельность, уж конечно, была бы дл

человека точно так же невозможна, как и в целевом мире, ибо вся целенаправлен$

ная реализация (третье звено целевой связи) уже предполагает каузальную струк$

туру мира, она как реальное событие имеет форму каузального процесса. Если оп$

ределенный комплекс причин не имеет однозначно определенного и необходи$

мого следствия, то невозможно определить и средства для достижения установ$

ленной цели. Целевая связь (в поступке человека) имеет, таким образом, своей ка$

тегориальной предпосылкой причинно$следственную связь мира.Итаковая, ста$

ло быть, является основной фундаментальной ценностью в сущности реального

мира для морального бытия личности. Ибо моральные ценностные качества свя$

заны с телеологией ценностно$направленных актов.

В таблице ценностей, таким образом, эта основная ценность онтической

структуры мира, несмотря на ее чисто вторичный, внешний характер ценности

благ, является строгим дополнением к основным внутренним ценностям: актив$

ности, силы, свободы, предвидения и предопределения. Эти последние без са$

мой реальности той ценности реально невозможны. По материи они имеют сво$

им общим основным условием ее. Здесь еще четче обнаруживается тесная спло$

ченность обоих ценностных рядов.

c) Ценность ситуации

В рамках всеобщей ситуации присутствия возникают многочисленные от$

дельные ситуации. Об их высокоиндивидуальном ценностном характере речь

уже шла при разборе ценностных противоположностей (см. гл. 34 а). Но не в од$

ной индивидуальности ситуации заключается ее ценность. Независимо от типа и

единичности жизненных ситуаций их ценность заключается прежде всего в том,

что они ставят человека перед задачей, требуют от него позиции, ожидают его ре$

шения. Ситуации—поле человеческих действий, да и содержательный базис его

моральной жизни вообще, поскольку она направлена вовне. Многообразие си$

туаций есть содержательное изобилие его присутствия. Множественность пере$

крещивающихся в этих ситуациях интересов — ключ его ценностного чувства.

Новое ценностное сознание всегда исчерпывается новизной данного конфлик$

та. Никакая мысленная сконструированная комбинация даже в самой смелой

фантазии не достигнет глубины и содержательности живых ситуаций. С понима$

нием глубины этической действительности и с постижением ее ценностей чело$

век растет морально, в том числе и там, где он даже не вовлечен в ситуацию и не

предпринимает в ней никаких творческих действий. Ценность данной ситуации

дифференцируется для него вплоть до преходящих ценностей мгновения.

Глава 37. Ценности благ 361

Помимо этого можно говорить о еще более высокой ценности той же самой

материи. Существуют человеческие связи, имеющие характер относительно

прочных отношений. От формальных связей людей, занятых на одном производ$

стве, до глубочайшей любви и дружбы личная жизнь полна ими. Такие отноше$

ния являются достаточно замкнутыми, имеют собственную жизнь, которая с

жизнью личностей, объединенных в данном отношении, ни в коем случае не сов$

падает; это содержательно нечто иное и в своем совокупном моральном содержа$

нии может значительно возвышаться над таковым содержанием личностей. Это

может оказаться и сильнее личностей, быть выше их понимания, так что ситуа$

ция, со своей стороны, подчиняет себе личности, на которых она основывается.

Тот, кто не знает этого в жизни, может найти это в поэзии. В высшей степени дра$

матический конфликт может произойти между, в сущности, ничего не значащи$

ми личностями. Его ценность — не эстетическая, но этическая ценность ситуа$

ции—объективна; эта ценность является таковой для всех людей: и причастных

и непричастных конфликту. Собственная жизнь таких ситуаций совершенно ре$

альная, протекающая во времени, как и жизнь человека. Ситуация имеет день и

час рождения, развитие, высоту, спад и финал. Все глубокие человеческие отно$

шения обнаруживают нечто от такого способа бытия. Ибо все ситуации обнару$

живают один и тот же, правда, бесконечно варьирующийся, ценностный тип. Ка$

ждая человеческая ситуация—часть этического бытия. Вся совокупность ситуа$

ций в этом смысле образует содержание этической действительности.

d) Ценность власти

В многообразии этих ситуаций особую важность сразу приобретает власть,

способность направлять и определять эту ситуацию по своему усмотрению. Не

об определяющих ценностях в этом «усмотрении» идет речь, но о — внешнем

или внутреннем—принуждении. Власть в смысле возможности и господства яв$

ляется абсолютной самоценностью; к ней стремятся ради нее самой, а отнюдь не

только как к средству, с помощью которого можно было бы реализовать другие

ценности. Воля к власти — которую Ницше по праву поставил над волей к жиз$

ни — есть движущая сила sui generis в человеческой жизни, хотя и не единствен$

ная, как того хотел Ницше.

И интересно, что в ценности власти, типичной ценности благ, содержится та

же сложность, что и в ценностях свободы, предвидения и предопределения. Ведь

и они суть аспекты власти, хотя и внутренней, личностной власти над актами.

Банальной житейской мудростью является утверждение, что большая власть

портит человека, искажает его ценностное суждение. Власть обманывает челове$

ка, увлекает его, обнаруживает тенденцию морально его уничтожить; к этой

внутренней опасности власти, которая заключена уже в способности предопре$

делять ход событий (гл.36 h), здесь еще присоединяется внешняя опасность, тая$

щаяся в отсутствии противоборства. Человек может и внешней властью обладать

только в определенной мере; сверх того она превращается в неценность, рок. От

легко возбудимой физической агрессивности до безумия цезарей сопровождает

этот пограничный аксиологический феномен все степени и виды расцвета вла$

сти. Безвластие, конечно, остается неценностью; но ценность блага власти чело$

века над другими все же ограничена так же, как ценность внутренней власти над

362 Часть 2. Раздел III

своими действиями (свобода и целевая деятельность), что является ясным дока$

зательством в пользу родства ценностей благ с ценностями действий.

e) Ценность счасть

Самая популярная из ценностей благ, «счастье», которое так часто представ$

лялось как ценность ценностей, во всяком случае можно поставить в один ряд с

властью, которой оно родственно и по материи.

Счастью присущ двойной смысл: объективно оно заключается в благоприят$

ном стечении обстоятельств, судьбе (’ехфхчЯб), субъективно же — в ощущении

этого благоприятного стечения, в утверждающей, ценностно чувствующей при$

частности к нему (’ехдбймпнЯб). Счастье в первом смысле есть чисто ценность

вещи и ситуации; оно включает в себя приятное, желанное, удачу, успех, «счаст$

ливый случай». Счастье во втором смысле гораздо ближе к ценностям акта;

оно — ценность внутреннего блага, но реализованная чисто случайно, без целе$

направленной инициативы, или хотя бы интенции, и потому не имеющая каче$

ства нравственной ценности. Оно охватывает удовольствие, удовлетворенность,

радость, блаженство,— а между ними неисчислимо богатые оттенки этих чувств.

Более высокие ступени этой шкалы приближаются к нравственным ценностям

акта, что и послужило причиной ошибочного эвдемонистского утверждения, что

смысл жизни в стремлении к счастью. При этом внешнее и внутреннее счастье

существуют относительно независимо друг от друга. Чувство счастья есть функ$

ция не благ счастья, но собственно способности к счастью. По этой причине в

античном эвдемонизме самоощущение счастливого человека рассматриваетс

независимо от внешних обстоятельств.

О весьма своеобразной диалектике стремления к счастью (как внешнему бла$

гу), которое мешает самому себе достичь своей цели (счастья как внутреннего

блага), речь уже шла выше (гл. 10 f). Ценности счастья, однако, эта двусмыслен$

ность не вредит; она касается только ценности стремления к счастью. Ценность

самого счастья так же независима от возможности стремления, как и нравствен$

ные ценности, хотя причины того, почему возможность стремления имеет пре$

дел, разные. В этой связи ценность счастья, очевидно, к нравственным ценно$

стям ближе, чем другие ценности благ.

С другой стороны, близость ценности счастья к основным ценностям, прису$

щим субъекту, прояснится, если учесть, что и счастье несет в себе сложности. То,

что привыкший к счастью нравственно мельчает, тоже является тривиальной ис$

тиной. Близость и осязаемость данного изобилия благ вытесняют более высокие

ценности из поля зрения ценностного взгляда.Исчастье человек может вынести

лишь в ограниченной мере, морально не опускаясь; и в счастье скрывается также

и неценность. Ни в какой ценности, пожалуй, пограничное положение между

ценностью и неценностью так не парадоксально, как в счастье. Ведь самая обще$

человеческая из всех ценностных идей ориентирована как раз на «полное сча$

стье». Но далеко не все могут признать такой идеал. Ведь идеал все же не совер$

шенен; в нем не учитывается природа человека, который не может перенести

счастье в чрезмерных количествах без ущерба для себя. Человек не имеет мо$

ральных качеств для обладания счастьем в полной мере — точно так же, как и в

случае других ценностей.

Глава 37. Ценности благ 363

Таким образом, факты говорят об очевидной противоположности ценности

счастья и ценности страдания (несмотря на противоположность страдания и ак$

тивности), то есть ценности, которая, со своей стороны, также содержит в себе

неценностный элемент. Именно то, чего недостает счастью, дает страдание: уг$

лубление и закалка человека, совершенствование его ценностного восприятия.

Конечно, не всякое счастье поверхностно. Но глубокое счастье не исключает ни

в коем случае страдания и, видимо, никогда не существует без оттенка страда$

ния. Такое ощущение счастья является пограничным.

Совершенно ошибочны все теории, в которых, исходя из ограниченного по$

нимания счастья, вообще отказано счастью в ценности. В философской борьбе

против эвдемонизма появился «ригоризм» как следствие непонимания ценно$

сти счастья. Это — искажение ценностного чувства, причем и нравственного.

Ценностью счастья фундированы центральные нравственные ценности. Чтобы

это понять, достаточно вспомнить, что сделать человека счастливым — нравст$

венно ценно, а разрушить чье$то счастье — неценно. Здесь каждый легко чувст$

вует высокую нравственную ценность и неценность. Конечно, ценности актов

такого рода иная, нежели ценность самого счастья; но все же они основаны на

ней. И если расценивать как счастье реализацию любой ценности, например ис$

полнение долга, как призывают к этому некоторые фанатики, то будет бессмыс$

ленно усматривать нравственную ценность в том, чтобы сделать отдельного че$

ловека счастливым.

f) Более частные классы благ

Названные ценности суть лишь наиболее общие из типов ценностей, которые

встречаются у благ. В их рамках теснится пестрое многообразие вещных, ситуа$

тивных и духовных благ. При этом обычно эти отдельные блага причастны более

чем одному из тех всеобщих типов. Основная ценность присутствия является,

пожалуй, общей для всех ценностей благ, не намного меньше это касается и цен$

ности частной ситуации; а в другом смысле — и счастья. Чуть менее всеобщей,

быть может, является ценность власти. Но большей частью одна из них стоит бо$

лее на переднем плане, нежели остальные.

В рамках этих основных типов можно выделить более частные классы ценно$

стей. Самый низший и элементарнейший класс ценностей составляют ценности

вещных благ с их своеобразным, исключительным способом бытия для отдель$

ных лиц — обладанием и собственностью. Последнее перед чисто внешним об$

ладанием имеет преимущество неотчуждаемости, сущностной принадлежности.

Крайностями здесь являются бедность и богатство, неверно представляемые в

ригоризме (например, уже у стоиков) как ценностно индифферентные.

Следующий класс благ образуют степени общности—от семьи до человечества.

Материально пересекаясь с ними, к ним примыкает класс всеобщих структур$

ных элементов этих ступеней — право, благосостояние, общение, язык, знание,

образование и все многообразие духовных благ. Сюда принадлежит и ценность

«свободной общительности» во всех ее формах; равно как и то, что Шлейермахер

назвал благом «открытости»: язык сердца, чувства, который не прибегает к по$

мощи слов, но составлен из мимики, жестов, да и всего внешнего облика, кото$

364 Часть 2. Раздел III

рые выступают как определенные символы, этот язык тоже способен доносить

истину и ложь.

И кроме того есть еще один класс ценностей благ, которые основываютс

уже на нравственно ценном поведении людей—ибо, нравственно ценное пове$

дение для других личностей обладает ценностью благ (см. гл. 15 с). Этому виду

принадлежит ценность «хорошей репутации», которая и сама по себе также

нравственно окрашена, но является и неким благом для того, кто ею пользует$

ся, ценности чести и доверия как блага для тех, кому они оказаны, ценности

дружбы или любви как блага для тех, к кому их проявляют. Причем не следует

путать эти ценности благ с ценностями самих актов, имеющих те же названия.

Нравственная ценность акта присуща его субъекту, а ценность благ он имеет

для того, на кого он направлен.

g) Граница этических проблем в таблице благ

Интерес этики в отношении благ ограничен. Он простирается настолько, на$

сколько распространяется отношение фундирования между ними и нравствен$

ными ценностями. Так как зависимости между высотой ценностей благ и нрав$

ственных ценностей нет, то иерархия ценностей благ для нравственных ценно$

стей почти безразлична. Важность имеет только род фундирования. Дело, та$

ким образом, в том, чтобы знать, где наличествует фундирование, и что можно

считать благом.

Обобщая, можно сказать, что в сфере вещей, отношений и в личностном ок$

ружении, которые наполняют жизнь человека, едва ли существует что$то, что

было бы для него решительно индифферентно в ценностном плане. Все для него

имеет свое аксиологическое качество, позитивное или негативное. Нами были

рассмотрены только те блага, которые обладают самоценностью. Но в жизни су$

ществуют блага, и не имеющие самоценности; к таким благам стремятся не ради

них самих, но ради достижения чего$то более ценного, такие блага имеют проме$

жуточную ценность, то есть ценность «полезного».

При этой всесторонней пронизанности человеческой жизни ценностными и

не$ценностными оттенками понятно, что каждый шаг личности в ее совместной

жизни с другими есть включение при помощи ценностей благ в отношения с

личностями, даже там, где об этом не знают. О моральных ценностных качествах

этого включения и идет дело в поступке, в волении, да уже и в умонастроении.

Ибо происходит ли включение при помощи благ только в тенденции, или и в

действительности, для вовлеченности благ, равно как и для моральной ценности

данного включения это безразлично.

Таким образом, сфера ценностей благ является фундирующей для нравст$

венного добра и зла в человеке во всей широте своего содержательного много$

образия.

Глава 37. Ценности благ 365