Глава 33. Ценностные противоположности отношений

К оглавлению 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
119 120 121 122 123

a) Антиномия носителя ценностей

Каждому носителю возможных ценностей как таковому уже свойственен цен$

ностный характер. Это условие реальности тех ценностей, носителем которых он

может быть. Его ценностный характер вытекает уже из ценности реальности

ценностей.

Однако во всякой пронизанной этическими ценностями действительности

носитель ценностей не сплочен и не однороден, но сам расщеплен согласно

двойственности ценностных классов, здесь участвующих. Ценность, намечаема

как цель, имеет иного носителя, нежели ценность интенции (нравственной).

Первая присуща объекту, последняя — субъекту интенции. Объект и субъект од$

ной и той же ценностной интенции,— причем, безразлично, стремления ли или

только некоего настроя,— оба равно выступают ценностными носителями. В

этом коренится ценностная противоположность субъекта и объекта. Оба — цен$

ностные носители, но носители разных ценностей.

Сама по себе эта противоположность есть некое столкновение. Столкновение

происходит, как только одна и та же структура становится носителем ценностей

в двояком смысле, т. е. там, где объект и субъект как ценностные носители сов$

падают.

Это происходит так. Субъект занимает по отношению к нравственным ценно$

стям положение субстанции. Он как единственный носитель всего их многооб$

разия есть своего рода основная этическая ценность, не в смысле высшей, а в

смысле несущей фундаментальной ценности. Но эта основная ценность одно$

временно включена в материю составляющих предмет стремления ценностей

ситуации, ибо последние имеют содержанием причастность личностей к ценно$

стям тех или иных вещей. Если бы я делал благо, то я делал бы его «кому$то»;

если бы я совершил зло, то и оно было бы «кому$то»—безразлично отдельной ли

личности или обществу, прямо или косвенно. Этот dativus ethicus1 сопровождает

все человеческое поведение и является конститутивным для ценности и не$цен$

ности поведения. Уже умонастроение до всякого определенного действия или

воления необходимо относится к «кому$то». В силу этого личностный субъект

изначально вовлечен в ценностное содержание намечаемого в качестве цели

объекта (ситуации) и таким образом сам является объектом интенции.

О том, что становление объектом не противоречит сущности личностного

субъекта, говорилось при критике персонализма. Сейчас же обнаруживается,

насколько основополагающей для всей области этической действительности

является предметность личности. Иначе интенция вовсе не могла бы быть на$

правлена на личность. Но в таком случае умонастроение и стремление челове$

ка были бы этически иррелевантны. Простое действие с вещами не было бы

поступком, настрой в отношении вещей или отношений не был бы умона$

строением в моральном смысле. Личностный субъект как объект — условие

морального поведения; и его субстанциальная ценность как субъекта возмож$

ных актов (ибо только в таком качестве он личностен) уже включена во всеоб$

Глава 33. Ценностные противоположности отношений 317

1 Дательный нравственного участия (лат.). (Прим. ред.)

щую основную ценность того, что вообще объективно может быть предметом

стремления.

То же самое, однако, можно рассмотреть и с другой стороны. Все ценное, в

том числе и нравственно ценное, поскольку в отношении него существует цен$

ностное сознание, есть ценностный объект этого сознания. Так как высшие цен$

ности суть ценности личностного субъекта, то и они должны выступать в качест$

ве объектных ценностей. И в рамках своей возможности быть предметом стрем$

ления,— сколь бы узкими они ни были—они должны иметь возможность быть и

объектом актов именно того субъекта, чьим актам (конечно, другим актам) они

присущи. Личностный субъект и в этом смысле одновременно является ценно$

стным объектом, причем, как раз объектом в высшем смысле нравственных ак$

тов. Лишь в нравственной ценности самой соответствующей нравственной ин$

тенции находит свой предел этот род возможности постановки в качестве цели и

объективности. Но предел этот оставляет широкое пространство. Если бы это

пространство существовало не правомерно, то всякий нравственный труд в себе

самом, да и в личностных субъектах был бы вообще иллюзией.

Своеобразие этики заключается в том, что в двойном смысле объект интенции

есть, в свою очередь, целеполагающий субъект. Намечать как цели нравственные

ценности можно,— если вообще можно,— только в их естественном и единст$

венном носителе: в личности. Там, где это направление обретает значительность,

как это происходит в образовании этического идеала и в конкретной жизни с

точки зрения идеального, там это становится непосредственно очевидным. Но

жизнь с точки зрения определенных идеалов есть, по сути дела, сущность и

функция всякой действующей морали в общем строении этической действи$

тельности.

Антиномичное же в этом отношении выражается в том, что ценностные клас$

сы объектных и субъектных ценностей, тем не менее, четко друг от друга отлича$

ются; так дело обстоит уже в древнем делении на ценности благ и ценности доб$

родетелей. То, что одни реализуются в успехе, а другие — в умонастроении, раз$

личает их самым однозначным образом. Но поскольку успеха может достичь

только человек, способный к некоему умонастроению, и успех подразумеваетс

только в отношении него, а с другой стороны, даже установка на определенный

настрой может быть материей успеха, граница размывается и оба класса ценно$

стей проникают друг в друга. Не только ценности добродетели материально

предполагают ценности благ, но высшие ценности благ сами суть ценности доб$

родетели. В этом смысл античного тезиса, что добродетель есть «высшее благо».

b) Ценностная антиномия активности и инертности

В другом направлении со второй модальной антиномией тесно связана цен$

ностная противоположность тенденции и сопротивления ей, активности и

инертности. Эта противоположность развертывается внутри класса моральных

ценностей, но в смещенном виде повторяется в ценностях благ.

Категориальный анализ показал, что способность к той или иной тенденции

составляет конститутивный сущностный момент того образования, которое

одно может подхватить и осуществить долженствование актуального бытия.

Следовательно, активность в своей части делает субъекта личностью. При этом

318 Часть 2. Раздел II

речь идет об активности в любой форме, в том числе и внутренней, в форме на$

правленности на то, что нужно реализовать вне себя. Ценность активности есть,

таким образом, ценность направленности$вне$себя как таковой, выхода за свои

пределы, или, выражаясь категориально, выхода нравственной субстанции за

пределы самое себя — даже если цели тенденции только в ней как таковой и мо$

жет существовать — а именно, поскольку этот выход за пределы не есть импульс

извне, но представляет собой первоначальное самодвижение, начинание ново$

го, некое рсюфпн кйнпын1. В определенном смысле, конечно, уже каждая ценность

сама по себе есть некий перводвигатель. Но, с другой стороны, она им и не явля$

ется, ибо не может сама привести в движение реальное. Должна прибавиться ка$

кая$то вторая, столь же первоначальная сила. Это активность личностного субъ$

екта. Реальная тенденция может исходить только от него.

Если представить эту активность как ценностно$акцентированную форму бы$

тия личности неограниченно возросшей, что$то вроде того, как ранний Фихте

представлял себе моральную сущность человека целиком растворяющейся в

«деятельности», то активное существо должно быть совершенно оторвано от

своей собственной активности. Растворение в деятельности должно было бы

само деятельное существо привести к распаду и уничтожению. И на самом деле

мнение Фихте заключалось в том, что «абсолютная деятельность» должна быть

бессубстратной и растворяться в «бесконечном объекте» (бытийно должное).

Сколь бы ни было это саморастворение следствием чистой активности, но в

нем не может заключаться смысл личности, поскольку она одновременно явля$

ется носителем нравственных ценностей. Дело не в том, чтобы это природное су$

щество в человеке с его приземленностью противопоставить одной лишь тен$

денции полагаться на самого себя; ибо природное существо не является ни лич$

ностью, ни носителем нравственных ценностей. Скорее, и в нравственной сущ$

ности личности должно быть нечто, что уравновешивает в ней эту тенденцию,

нравственное бытие, сопротивление какой бы то ни было тенденции, пребыва$

ние этической субстанции в себе самой; не пассивный субстрат, который был бы

лишь аморфной материей, но, пожалуй, свойственная субстанциальному харак$

теру личности тенденция к сохранению и постоянству, собственная моральна

сила инертности. Тождественность личности во всяком ее выходе за свои преде$

лы представляет столь же глубокое моральное требование, что и сам этот выход.

Можно, таким образом, с полным правом ценности активности противопоста$

вить ценность инертности. Это ценность этического бытия по сравнению с цен$

ностью интенции. Ведь реализованные ценности, поскольку они не должны

быть актуальными, не менее ценны. Но в каждой личности ценности всегда ре$

альны и без ее участия. Это этическое бытие кладет границу тенденции, образует

внутреннее сопротивление разнузданному продвижению. Его удержание в себе

самом и в достигнутом есть его моральное самосохранение.

Всякое движение вперед должно возвышаться над постоянством. Если это не

так, то отсутствует и тяжесть субстанции; ибо движение уже будет не движением

чего$то, но движением ничего, т. е. не будет движением. Сила инертности —

противовес этического бытия долженствованию, его опора в суете тенденции.

Эта инертность не есть пассивность — это парализовало бы активность, — не

Глава 33. Ценностные противоположности отношений 319

1 Перводвигатель, первое движущее (др.греч.). (Прим. ред.)

этическая инертность—таковая не была бы ценностью,—но онтическая инерт$

ность этической субстанции, постоянство реализованного ценностного содер$

жания в ней в потоке активности, консервативная контртенденция этического

бытия. В этом смысле она является ценностью, причем силовой ценностью, так

же, как и ценность активности.

Ценностная противоположность активности и инертности заостряется еще

больше, если принять то, что всякая активность личностного субъекта одновре$

менно со своим направлением вовне имеет направление и вовнутрь, на лич$

ность. Хотя стремление и растворяется в объекте, что реализуется в стремле$

нии, но все$таки кроме объекта в субъекте стремления все еще есть нечто дру$

гое, нравственная ценность или не$ценность. Эта рефлексивность актов зафик$

сирована в отношении фундирования ценностей. Субъект не может уклонитьс

от него. Но если дело обстоит так, что во всякой активности само нравственное

ценностное содержание субъекта изменяется, то постоянство как раз этого цен$

ностного содержания является центральным требованием. Оно ценно в себе,

несмотря на ценность активности.

c) Высота и широта типа

Во всяком образовании, которое является возможным носителем многооб$

разных ценностей, развитие ценностей может иметь два различных варианта: од$

ностороннее развитие одной$единственной ценности (или нескольких близко$

родственных) или многостороннее выравнивание в одновременной реализации

различных ценностей. Оба варианта как таковые ценны. Но они материально

противопоставлены друг другу и их одновременное наличие в одном носителе

исключается.

В первом случае мы имеем дело с прямолинейным развитием ценности. В

жизни народов при их всегда односторонней морали это — обычное явление.

Сила этой тенденции заключена в типе достигаемой в ней высоты развития. Од$

ностороннее развитие, естественно, приближается к своему идеалу гораздо бо$

лее, чем многостороннее — при равном задействовании моральных сил. Все ве$

ликое и выдающееся в истории основывается на эффективности односторонне$

го ценностного развития. Единство направления, куда направлена вся энергия,

означает вырастание этической субстанции (будь то личности или народа) из са$

мой себя, ту в ней, что обладает действенной силой помимо ее собственного бы$

тия. Это созидание в высшем смысле, творческое начало в человеке, которое

способно привести к пожертвованию собственной субстанцией, к ее снятию в

чем$то другом.

В этом смысле в такой чистой культуре ценности (или узкой ценностной груп$

пы) можно прямо усмотреть осуществление ценности активности; хотя здесь

речь идет не об активности как таковой, но ценность высоты типа находится в

том же направлении. Выход за свои пределы и устремление к идеалу обнаружи$

вает тот же ценностный тип.

Во втором случае, напротив, баланс смещается в пользу всех соответствующих

ценностей. Этическое бытие личности развивается здесь, скорее, в ширину. Ни$

какая из отдельных ценностей не доминирует, высота типа отходит на второй

план, уступая внутреннему многообразию и изобилию. Она дает место ценности

320 Часть 2. Раздел II

содержания. Вырастание субстанции из самой себя сменяется здесь перераста$

нием субстанции в саму себя. Такое может произойти только, когда появляетс

одновременное стремление ко всем ценностям сразу. Вместо эффективности це$

лью полагается внутренняя величина синтеза. Развитие личности (или даже не$

коей общности) направлено здесь на ее саму, на ее внутреннее предназначение,

поскольку таковое состоит как раз в изобилии ее ценностных возможностей.

Такое развитие в ширину тоже является творческим: творческое объедине$

ние (синтез) всех доступных ценностных содержаний, в том числе и гетероген$

ных, в единстве ценностного типа. Отсюда аксиологическая ширина типа. Все

ценное как бы охвачено этим единством. Вместо жертвования субстанцией и

ее снятия в чем$то другом мы имеем здесь тенденцию к неограниченному сня$

тию всего другого в этой субстанции.

d) Гармония и конфликт

Опять$таки иначе направлена координатная линия противоположности гар$

монии и конфликта. То, что гармония — некая согласованность в себе — во вся$

ком образовании, для которого она характерна, есть ценность, не требует объяс$

нений. Гармоничными могут быть личностность, совместная жизнь личностей,

общественное целое, развитие, человеческая жизнь. Всюду гармония есть непо$

средственно ощутимая самоценность — ценность, материя которой заключена в

статичности образования. Если эта ценность доходит до завершения, то она при$

ближается к ценности совершенства.

Такая ценность представлялась Аристотелем в teleiosis, в нем он усматривал

аксиологический смысл эвдемонии. Он явно родственен ценности «ширины»

типа, хотя в том же самом явлении он, все$таки, обозначает другой момент. Ибо

не внутренняя широта, но внутреннее согласие во всей широте многообразия со$

ставляет его содержание.

Но ценностью равновесия и статичности он, тем не менее, является только

при взгляде снаружи. Образование в себе вполне может быть подвижным, де$

монстрировать совместную игру различных сил. Дело заключается только в со$

размерности выравнивания, синтетической взаимосвязи внутренних сил друг с

другом, как бы в компенсации всего чрезмерного, в неподвижности целого.

Это—ценность единства, но единая структура ее материи есть целиком и полно$

стью объединенное многообразие. Статична только эта единая структура как це$

лое, моменты в ней могут быть динамичны настолько, насколько это возможно.

Тип же единства осуществляется за счет того, что статика целого подчиняет себе

динамику моментов как онтологически так и аксиологически. Она является гос$

подствующей.

Но во всякой этической действительности, причем в тех же самых образова$

ниях, этой статике противостоит динамика, которая равным образом претендует

на господство и обнаруживает самостоятельную ценностную окраску. Эта дина$

мика кроется во всякой тенденции, во всяком выходе за свои пределы; и с ним

она разделяет его ценностный тип. Но в основе своей она все$таки иная нежели

активность. Она есть та стоящая за активностью суета противоположностей,

движущий принцип столкновения.

Глава 33. Ценностные противоположности отношений 321

То, что в космосе Гераклит называл «войной» и признавал «отцом» всех вещей,

имеет место и в этической действительности: это все живое многообразие несу$

щих моментов «реки» и неутомимости, неисчерпаемое возникновение все новых

и новых отношений, ситуаций, требований, а также конфликтов и загадок. Это

то, что составляет содержательную бесконечность этического бытия, его богат$

ство, его вечную новизну и изобилие. Не будет преувеличением утверждать, что

и конфликт имеет свою ценность. Она соответствует тому, чем в области позна$

ния,— правда, в более узком смысле — является ценности проблемы. Как цен$

ность проблемы является основополагающей ценностью познания, хотя пробле$

ма означает именно противоположность усмотрения, так и ценность конфликта

в этическом смысле является основной ценностью, хотя конфликт означает не$

исполненность, дисгармонию, и даже недостаток той или иной однозначной

ценности.

Конфликт есть то, из чего рождается решение, интенция, поступок; ценности

же интенции суть нравственные ценности. Именно конфликт сохраняет живы$

ми ценностное видение, ценностное чувствование, открывает горизонты нового

ценностного содержания. В несогласии ценностный взгляд чувствует свою

узость и пытается ее преодолеть. Нравственная жизнь— это вообще жизнь в дан$

ных конфликтах, увлеченность ими, творческое разрешение путем задействова$

ния личности; и всякое уклонение от конфликтов есть некое прегрешение, не$

восполнимая потеря в этическом бытии, в том числе и для собственной лично$

сти.

В этом смысле всякая жизненная ситуация ценна уже чисто как таковая. Она

есть материя всякого собственно этического блага, возможность творческого

формирования для того, кому она «дана», и возможность всякого определенного

поведения личности. Человек вовлечен в ситуацию и является ее звеном, ибо

всякая ситуация выстраивается в этически интенциональном отношении лично$

стей. И одновременно она дана человеку и как предмет возможного воззрения,

участия, позиции и творческой деятельности, остается объектом для него как

для субъекта, как то, во что он призван вмешиваться. Человеческая жизнь суще$

ствует в течении ситуаций, и все они однократны, неповторимы, дарованы чело$

веку только на короткое время.Итак как жизнь складывается из них, то и эта ма$

териальная основная ценность столь же однократно дарованной во всей своей

полноте жизни складывается из этих ценностей ситуации.

Между гармонией и конфликтом заключена в первую очередь лишь ценност$

ная противоположность, но не собственно антиномия. Это подтверждается тем,

что согласие существует всегда лишь в целом как общность моментов, моменты

же вполне могут быть противоречивыми, если только они взаимно уравновеши$

ваются.

Но дело меняется, если взглянуть на фактические конфликты, которые могут

быть заключены в ситуации. Поскольку они требуют творческого выхода лично$

сти из себя, они уже нарушают равновесие и гармонию. И все же именно это са$

моисторгание ценно не меньше, чем гармония. Правда, так образуется антино$

мия ценностей.Иона еще более обостряется, если принять, что в этической дей$

ствительности эти две тенденции всегда противостоят и пытаются превзойти

друг друга. Новые конфликты нацелены против всякого гармонического равно$

весия; и именно эти конфликты, требуя решения, влекут за собой новые формы

322 Часть 2. Раздел II

равновесия. Постоянная тенденция конфликта к нарушению существующей

гармонии, встречается с такой же постоянной тенденцией к гармонии, тенден$

цией к охвату полюсов конфликта, к прекращению конфликта, к разрешению

его. Тенденция к согласию и тенденция к раздору, статика и динамика, продол$

жаясь, переплетаются друг с другом, образуют как бы шаткое равновесие более

высокого порядка. Это равновесие, которое всегда оказывается и неравновеси$

ем, и как раз благодаря этому динамикой более высокого порядка, в форме кото$

рой меняясь, но все$таки оставаясь связанной воедино, разыгрывается жизнь

этической действительности.

Соответствует ли этому — самому по себе только онтологическому — синтезу

ценностных материй также и синтез ценностей, однозначно решить нельзя. Од$

нозначно установлена лишь антитетика той и другой ценности.

e) Простота и сложность

Внутри гармонии или конфликта развертывается в свою очередь противопо$

ложность простоты и многосоставности. И это тоже ценностная противопо$

ложность, а именно, противоположность двух типов единства. И в этом заклю$

чается ее отличие от вышеописанной противоположности. Там единству вооб$

ще было противопоставлено разногласие. Здесь же недифференцированное в

себе единство противопоставлено дифференцированному, многообразному в

себе единству.

Что и то и другое несет своеобразный ценностный акцент, легко увидеть. Про$

стота означает внутреннюю беспримесность, взращенное единство того или

иного образования, изначальность и изначальную целостность. В личностности

же заключено то, что мы называем слитностью, абсолютной однозначностью,

нераздробленностью, неотрефлексированностью, непритязательностью. Спо$

койная естественность, отсутствие каких бы то ни было шатаний, есть ее внеш$

ний признак. По содержанию это тот же самый ценностный регион, в котором

располагаются нравственные ценности простодушия, невинности, чистоты. Не$

обремененность конфликтами, характерная для последних, еще не заложена не$

обходимо в простоте. Простое поведение бывает и в ощутимом конфликте; «про$

стым» таковое может быть вплоть до опасной ограниченности, включая в себ

серьезные нарушения ценностей. Тем не менее, простота поведения, например

прямое продвижение к цели, как таковая остается ценной. Конфликт с другими

ценностями эту ценность никоим образом не ликвидирует.

Но избегание нарушения ценностей, бодрое, обращенное к многообразию

ценностное видение, в свою очередь не менее ценно. Только это многообразие

установки тем более включает в себя многообразие личности. А оно образует ма$

териальную противоположность простоте. В отношении простоты явно сущест$

вует противоположная ценность. Это ценность самой этической сложности или,

если угодно, сложности самого этоса. Беспримесному, взращенному единству

противостоит другое, вторичное, сотворенное единство, причем с претензией на

«более высокий уровень». Это единство разностороннего развития и внутренне$

го совершенствования личности.

В направлении этой ценности располагаются расширение ценностного чувст$

ва для восприятия пестрого изобилия ситуаций, даже конфликтов как таковых,

Глава 33. Ценностные противоположности отношений 323

знающая причастность многообразию ценностно$наполненного бытия, способ$

ность к установке на своеобразное, оригинальное, неизведанное, даже чуждое,

зрелость оценки данного вообще — в одной лишь причастности и толковании

благодаря ей или же в деятельной сиюминутной инициативе, в созидании, воз$

можном благодаря господству над данным.

Нет слов, оценка и организация жизни—и отнюдь не только собственной—в

смысле этого ценностного направления может достичь совершенно иной вели$

чины, нежели в смысле простоты и простодушия; точно так же в этом заключает$

ся свидетельство самоценности сложности во всякой нравственной жизни.Ивсе

же эта ценность еще четко отличается от ценности «широты» типа, равно как и

от ценностей конфликта и гармонии; ибо определяющей здесь является матери$

альная величина самой причастности к ценностям, а не их согласие или расхож$

дение, и не их противоположное отношение к однозначно направленному

стремлению. Это открытость для всякого ценностного содержания, ценного

чисто как таковое, без учета какого бы то ни было возможного стремления и цен$

ности согласия. Сложность в аксиологическом смысле есть уже модус исполне$

ния, зрелости, определенного уровня развития.