Глава 29. Вопрос о критериях высоты ценностей

К оглавлению 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
119 120 121 122 123

a) Пять признаков иерархии по Шелеру

Вместе с вопросом об иерархии уже встает вопрос и об ее познаваемости. Он

есть часть проблемы познания ценностей и разделяет ее трудности.

Существуют ли критерии высоты ценности? И в чем они заключаются? Так

как сознание ценностной высоты существует почти как ценностное сознание во$

обще, то невозможно не допускать, что оно имеет какие$либо признаки. Но

вполне возможно, что они скрыты глубоко в ценностном чувстве и остаются не$

доступны для анализа.

Сознательную попытку охарактеризовать признаки высоты ценности мы на$

ходим снова уШелера1. Правда, касается она не этических ценностей как тако$

вых в их отношении друг к другу, но всего ценностного царства, в котором, есте$

ственно, различия по высоте больше и сильнее бросаются в глаза. Но это само по

себе не исключало бы переноса критериев на внутриэтические различия высот.

Поэтому здесь нужно принять эти признаки.

1. Ценность тем выше, чем она «долговечнее», наверное, даже лучше сказать,

чем менее она подвержена действию времени. Здесь имеется в виду не долговеч$

ность ценностного носителя, ибо носитель разрушится гораздо скорее, чем цен$

ность потеряет свое высокое положение, но надвременной характер самой цен$

ности. Ценность приятного меняется вместе с типом восприимчивости, цен$

ность благ — вместе с ситуацией (внешней или внутренней). Первостепенна

значимость принадлежит духовным ценностям, они выходят далеко за пределы

Глава 29. Вопрос о критериях высоты ценностей 297

1 Scheler. a.a.O. S. 88 ff.

конъюнктуры и ситуации. Моральные ценности не зависят от акта, которому

они присущи; любовь имеет смысл только sub specie quadam aeterni1.

2. Ценность тем выше, чем меньше ценностный характер носителя растет с

его расширением и снижается с его разделением. Материальные блага можно

распределить среди личностей, только разделив эти блага. Чем больше их де$

лишь, тем меньше их ценность. Духовные блага сами по себе неделимы, их цен$

ность независима от того, сколько людей им причастны. То, что социальные

конфликты с материальными, а не с духовными благами, находит свое объясне$

ние не в сущности направленных на них интересов, но в сущности ценностей.

Материальные ценности разделяют людей, обладающих ими, духовные же цен$

ности объединяют. То, что моральные ценности в высоком смысле являютс

объединяющими и не поддаются никакому делению, очевидно. Их способ быти

есть бытие для всех и каждого, как раз потому, что их в$себе$бытие не соотнесено

ни с кем из причастных.

3. На третье место Шелер ставит обсуждавшееся выше (гл. 26 с) отношение

фундирования. Если низшие ценности фундированы высшими, то в этой ценно$

стной зависимости, естественно, заключен признак высоты ценности. Но даже

поскольку это отношение оказывается увиденным неверно, и его место занимает

обратное (гл. 26 а), принцип, что в нем заключен признак высоты, остается в

силе. Материально фундирующая ценность является тогда именно более само$

стоятельной и независимой и одновременно более элементарной и низкой цен$

ностью, фундированная же — более высокой.

4. Имеет место сущностное отношение между высотой ценности и «глубиной

удовлетворения», которая сопровождает сознание исполнения ценности. Как бы

интенсивно ни было удовлетворение от материальных благ, для души оно остает$

ся поверхностным; удовольствие от наслаждения искусством невозможно «из$

мерить», оно остается внутренним, тайным переживанием. «Глубина» удовле$

творения не имеет ничего общего с его силой. Все качество обладания чувством

изменяется в зависимости от высоты переживаемой ценности, и в этой иерархии

интимность и участие Я наиболее ощутимы. Центральная сущность души реаги$

рует на высшие ценности. Смысл стоической невозмутимости во внешнем сча$

стье или несчастье составляет концентрация вовнутрь, спокойная, ничем не на$

рушаемая жизнь в глубине контакта с высшими ценностями. Безразличие к низ$

шим ценностям есть лишь оборотная сторона этой принципиальной позиции.

5. Наконец, еще один признак высоты ценности заключается в степени ее со$

относенности с определенной чувствительностью к ценностям. Ценности удо$

вольствия и наслаждения имеют смысл только для чувственно$чувствительного

существа, ценности жизни — только для витально$чувствительного; моральные

же ценности осмысленно существуют не только для морального существа, но

суть в себе существующие ценностные качества личности безо всякой соотне$

сенности с чьей$либо ценностной чувствительностью. Они «абсолютны» еще и в

другом смысле, нежели ценности иных сфер.Исоответственно этому в ценност$

ном чувстве существует непосредственное, хотя и смутное и даже только сооб$

разное чувству сознание этой абсолютности, в которой дает о себе знать высша

автономия этих ценностей.

298 Часть 2. Раздел I

1 Под углом зрения чего$либо вечного (лат.). (Прим. ред.)

b) Оценка этих признаков

Сразу ясно одно: если угодно всерьез определить иерархию на основе таких

признаков, то это получится только в общих чертах. Каждого из этих критериев в

отдельности достаточно, чтобы понять, что моральные ценности выше виталь$

ных. Но как раз это было понятно и так, признаков для этого не требовалось. Бо$

лее тонкие различия высоты ценностей в рамках больших ценностных классов

указанным образом видимыми не станут, все критерии этого слишком прибли$

зительны, их характеристика дистанций между ценностями поверхностна. Дл

этики же важны как раз более тонкие дифференциации высоты ценностей внут$

ри классов и групп. Подобные признаки для нее непригодны. Надвременность,

неделимость, фундированность и аксиологическая абсолютность во всех собст$

венно нравственных ценностях одна и та же; эти четыре момента образуют, оче$

видно, только общие признаки целого класса ценностей. Скорее всего о даль$

нейшей дифференциации можно было бы думать в связи с моментом глубины

удовлетворения. Если окинуть взглядом ряд таких ценностей как законность,

правдивость, благорасположение, жертвенность, то кажется, что вместе с ними

должно быть дано увеличение глубины внутренней гармонии. Таким образом, на

этот пункт можно было бы во всяком случае оперетьс

Между тем легко видеть, что и здесь в расчет в конце концов принимается не

одна лишь «глубина удовлетворения». Скорее, и род удовлетворения качествен$

но варьируется. Ценностное чувство реагирует на различные ценности совер$

шенно различным образом, и такое различие чувственных реакций гораздо глуб$

же входит в детали, чем прочие признаки высоты.

Окольным путем такого рода качественного дифференцирования можно фак$

тически достичь гораздо более тонкого деления в различии высот.

c) Теория «ценностного ответа» Гильдебранда

Такого рода подход можно увидеть в теории специфического «ценностного

ответа» Дитриха фон Гильдебранда1.

Для каждой ценности существует один, и только один, соответствующий ее

сущности род позиции, или эмоциональной реакции, подобающий ей ценност$

ный ответ. Никто не может находить одно и то же «очень милым» и одновремен$

но «воодушевляющим». Последнее подходит, скорее, великим произведениям

искусства, первое — хорошей шутке. Принадлежность определенного содержа$

ния ответа к определенной ценности никоим образом нельзя изменить произ$

вольно. Тот, кто воодушевляющее находит «милым», тем самым, скорее, лишь

доказывает, что он этого не понял и, следовательно, своим ценностным ответом

не только не затронул, но в действительности этого даже и не мог подразумевать.

Связь между содержанием позиции и содержанием ценности определена «сущ$

ностно$закономерно». Причем, эта непоколебимая закономерность существует

как в позитивном, так и в негативном; каждой не$ценности тоже соответствует

одна позиция количественно и качественно определенного рода.

Глава 29. Вопрос о критериях высоты ценностей 299

1 D. v. Hildebrand. Die Idee der sittlichen Handlung, Jahrbuch f. Philos. u. phan. Forschung III. 1916.

S. 162 ff.

Эта без сомнения верно увиденная сущностная закономерность вполне была

бы в состоянии дать основание для феноменологии высоты ценности, причем

не только для случаев, когда высота ценностей весьма различна, но, несомнен$

но, и для более тонких, часто неразличимых дистанций между уровнями. Ведь

многообразие ценностных ответов чрезвычайно велико и не сводится только к

возможностям все$таки мало дифференцированных языковых выражений.

Нюансы, для которых нет слов, все$таки должны позволять описывать себ

как$нибудь иначе. Сам Гильдебранд не развивал свою идею в этом направле$

нии, это является задачей этического ценностного исследования, которое нуж$

дается в продолжении.

d) Ценностные предикаты «Никомаховой этики»

Интересно, что эта задача феноменологии ценностных ответов имела для себ

образец уже в античности — в «Никомаховой этике».

Ряд «добродетелей», развиваемый Аристотелем, мыслится не как равноцен$

ное многообразие, но явно иерархизирован по нравственной высоте, хотя после$

довательность, в которую выстраиваются добродетели, этому соответствует

лишь отчасти. Наглядный симптом этой иерархизации — это дифференцирова$

ние ценностных предикатов, которыми Аристотель наделяет отдельные добро$

детели. Их беспрепятственно можно объединить в восходящий ряд1:

неплохое — достойное похвалы (’ербйнефьн) — красивое (кбльн) — достойное

почитания (фймзфьн) — достойное любви (цйлзфьн) — достойное восхищения (ибхмбуфьн)

—достойное поклонения (мбкбсйуфьн).

Этому соответствуют негативные ценностные предикаты:

ошибочное (‘змбсфзмЭнпн) — некрасивое (мЮ кбльн) — достойное порицани

(шекфьн)—позорное (’ерпнеЯдйуфпн)—достойное ненависти (мйузфьн).

Оба ряда дифференцируются дальше еще более тонко. За этими ценностными

предикатами скрыт, как можно услышать уже по звучанию слов, количественно

и качественно иерархизированный ряд ценностно$признающих и ценност$

но$отрицающих актов: похвала — порицание, любовь — ненависть, почитание

—поношение, восхищение — (презрение), благоговейное восхваление — (про$

клятье). Несомненно, в этом заключается двойная иерархия реакций ценностно$

го чувства, то есть ценностных ответов.

Поучительное в этом методе Аристотеля заключено прежде всего в том об$

стоятельстве, что здесь предпринята попытка дифференцирования ценностей по

высоте не в общих чертах, но в более тонких нюансах, в иерархизировании в рам$

ках в узком смысле нравственных ценностей. Тем самым делается различимой

ценностная высота способа поведения (‘Эоейт) самой личности.

Хотя различения, проведенные Аристотелем, в частностях считают более или

менее удачными, исторически первая попытка не может быть совершенной.

Дело не в этом. Ведь и таблица ценностей «Никомаховой этики» совершенно не

исчерпывающая. И, тем не менее, этот опыт остается образцовым. Ибо, на$

сколько можно видеть эту проблему сегодня, другой возможности подступитьс

300 Часть 2. Раздел I

1 Более подробно об этом см.: M. v. Kohoutek. Die Differenzierung des ’ бнисьрйнпн ’ бгбиьн, eine Studie

zur Werttafel der Nikomachischen Ethik, Diss. Marburg, 1923 (в печати не появлялось), S. 21 ff. und 184.

к различиям в высоте ценностей нет. Дифференциация ценностных ответов и

всегда связанная с ней дифференциация ценностных предикатов — это единст$

венный доступ к ним.Иможно добавить, естественный доступ. Если после этого

проанализировать предложенные решения проблемы, то обнаружится, что те,

кто предлагал эти решения, где они вообще приблизились к проблеме ценност$

ной высоты, — а это сделали в той или иной форме, пожалуй, большинство, —

непроизвольно встали на путь, указанный Аристотелем. Правда, во многих слу$

чаях могла сыграть свою роль и прямая историческая зависимость.

Проблема углубляется, если вопрос ставить о внутреннем основании этого

феномена и об оправдании этого метода. Ценностные предикаты, ценностные

ответы, в конце концов, — только внешняя демонстрация очевидно существую$

щей внутренней связи между ценностной высотой и родом ценностного чувства.

Это иначе и невозможно, должно существовать первичное чувство дифферен$

циации высоты ценностей, которое проявляется в ценностном ответе. Причем

оно должно быть столь же первичным, что и само материально и качественно

различающее ценностное чувство. Другими словами, первичной ценностной

чувствительности должно быть непосредственно присуще чувство связи по вы$

соте с другими ценностями, такое, что вместе с данностью двух ценностей дана и

высота той или другой или их равное положение.Идаже могло бы оказаться, что

ценностное сознание, ограниченное единственной ценностью вообще есть

лишь абстракция, во всяком же конкретном ценностном чувстве первичным яв$

ляется соотнесенное с порядком ценностей чувство высоты.

Это означало бы никоим образом не предварительную данность всей иерар$

хии, но необходимую одновременную данность определенных ее звеньев или

фрагментов. Всякое пунктуально направленное ценностное видение выделялось

бы тогда как бы только на фоне точно так же видимого (пусть и не насквозь) кон$

тинуума высот ценностей. Совершенная неотрефлексированность рассчитанно$

го на эту высоту «ценностного ответа» подтверждает это воззрение. А если учесть

то, что во всех конкретных жизненных ситуациях дело идет о предпочтении, от$

даваемом в выборе между двумя ценностями — ибо и дурной поступок ориенти$

рован на ценности, только на более низкие,— то такого вывода не избежать.

e) Шелерова теория законов предпочтения и абсолютность идеальной иерархии

Не данность иерархии получается из этой ситуации, но, пожалуй, объектив$

ное существование иерархии. Совместная данность пусть даже фрагментарно

видимого отношения высот во всяком, даже наивнейшем ценностном видении

доказывает, что существует жесткая, всеобщая иерархия, которая неотделима от

сущности ценностей и обладает тем же способом бытия, что и они, тем же иде$

альным в$себе$бытием. Человек изменить эту иерархию так же не в силах, как не

в его силах отказать схваченной ценности в ценностном характере. То, что такой

отказ в определенных феноменах, например в феномене рессентимента, все же

наличествует, этому основному факту не противоречит; здесь дело идет уже о на$

силии над самим ценностным чувством, о привычной лживости, дающей о себе

знать уже в нечистой совести рессентиментального человека.

Но абсолютность в$себе$сущей идеальной иерархии никоим образом не озна$

чает соответствующего ей точно так же идеального сознания этой иерархии.

Глава 29. Вопрос о критериях высоты ценностей 301

Именно для этого пункта характерна ограниченность всякого человеческого

ценностного сознания. Если же учесть, далее, что собственно значит ограничен$

ность в этом случае, то понятно, что исторически и индивидуально варьирую$

щаяся точка зрения на иерархию, или ее субъективная относительность, ни в

коем случае не противоречит ее объективной абсолютности. Ведь ограничение

несет с собой то, что и отношение высот всегда видимо только фрагментарно, и

что соответственно как высшая расценивается та ценность, которая именно в

границах увиденного фрагмента воспринимается как высшая. В более широком

ценностном контексте она вполне может оказаться подчиненной. Тот факт, что

вообще критика субъективной трактовки иерархии есть некое осмысленное на$

чинание, имеет предпосылкой уже существование объективной в$себе$сущей

иерархии. Историческая относительность ценностных оценок есть не опровер$

жение, но как раз подтверждение ее существования.

Это фундаментальное открытие впервые было сделано в этике Шелера. Ему

мы обязаны и основополагающими определениями о значении «предпочтения»

для понимания отношения между человеческим ценностным сознанием и в$се$

бе$сущей иерархией ценностей.

«Предпочтение» как основной тип указывающих высоту ценностей актов су$

ществует отнюдь не только в активном волевом решении, но также и во всяком

ценностном суждении, во всякой позиции. Предпочтение не является и актом

суждения «о» ценностях, но есть некий первичный элемент в самом непосредст$

венном ценностном чувствовании. Всякая дифференциация ценностных отве$

тов и ценностных предикатов основывается уже на этом элементе, как бы на его

примешанности в ценностное чувство. От обсуждавшихся выше пяти признаков

иерархии эта основная идея может совершенно отвлечься, хотя остается верным

то, что и непосредственно в них проявляются законы предпочтения. Они только

не являются исчерпывающими для самого феномена предпочтения. Предпочте$

ние идет дальше, достигая более тонких и тончайших дифференциаций высот.

В противоположность этому остается в высшей степени сомнительным, сущест$

вует ли возможность извлечь на свет философского сознания сущность этой

скрытой, в себе не редуцируемой функции в объективно постижимых категори$

альных структурах. Для этики дело даже не столько в этом, сколько в возможно$

сти удостовериться в ее существования. Удостовериться же в нем можно тем спо$

собом, каким Шелер обнаружил этот феномен.

Основная проблема при этом заключается не столько в соотнесенности пред$

почтения с высотой ценности, сколько в сохраняющемся при всякой соотнесен$

ности различии между соотносимым и тем, с чем оно соотнесено. Смысл высоты

явно не исчерпывается тем, что ей отдается предпочтение, и не тождествен этому

факту. «Ибо даже если в предпочтении дана высота ценности, то эта высота все

же есть присущее самой затрагиваемой ценности отношение. Поэтому иерархи

самих ценностей есть нечто абсолютно неизменное, в то время как правила

предпочтения в истории принципиально изменчивы (изменение, еще весьма от$

личное от схватывания новых ценностей)»1.

Точно так же понятно, что акт предпочтения не ограничивается случаями, где

эксплицитно дано множество ценностей. Существует, скорее, и просто намек на

302 Часть 2. Раздел I

1 Scheler. a.a.O. S. 85f.

соответствующую ценность в определенном, вперед или назад направленном

«сознании направления», которое с самого начала сопровождает настроенное

точно на ценность ценностное видение. Равным образом, в предпочтении может

наличествовать и то обстоятельство, «что здесь более высокая ценность сущест$

вует как данная в чувствовании» — причем без того, чтобы сама эта более высо$

кая ценность была дана в этом чувствовании материально1.

В этом находит свое подтверждение высказанная ранее в связи с аристотелев$

ским методом догадка, будто всякое конкретное ценностное чувство уже первич$

но соотнесено с некоей иерархией, а строго изолированное, точно настроенное

на одну ценность ценностное видение существует только в абстракции. Всякое

живое ценностное чувство уже подчинено законам предпочтения, которые, в

свою очередь, закреплены в порядке высот ценностей; ценностное чувство, по

своей природе, не застывшее, но сложносоотнесенное. И эта соотнесенность

чувствования ориентирована не на любые, первичные либо производные, отно$

шения в царстве ценностей, не на формальное отношение подведения ценно$

стей, не на уровни абсолютности и зависимости, не на отношения фундирова$

ния, материального ли, модального или какого$либо еще,— хотя все эти отноше$

ния в ценностном царстве существуют неограниченно,— но как раз только на от$

ношение высот ценностей как таковое. Эти нерушимо господствующие в глуби$

не ценностного чувства, не подчиняющиеся внешним влияниям законы пред$

почтения можно было бы назвать «аксиологическим чувством высоты». Это чув$

ство идеального порядка sui generis, которое нельзя сравнить ни с каким другим

и измерение которого ни с каким другим не совпадает.

Шелер справедливо связывает с этим аксиологическим чувством высоты сло$

ва Паскаля об «ordre du cњur». Сродни ему и «organe moral» Гемстергейса.Ис еще

большим правом с ним можно связать слово «разум» в строгом его смысле, по$

скольку в нем предполагается хороший «внутренний слух». Здесь как раз и необ$

ходимо в тончайших оттенках слышать систему звуковых интервалов, интелли$

гибельных высот тех звуков, чье совместное звучание создает гармонию идеаль$

но в$себе$сущей сферы ценностей.

В конечном счете из этого с неопровержимой достоверностью следует, что ни$

какого «выведения» иерархии быть не может. Этому отнюдь не противоречит

возможность господства в ней единого высшего принципа, отрицается лишь

возможность схватывания такового, и уж тем более схватывания до того, как

ценностное видение углубится в детали. Но для всякого рода выведения из одно$

го принципа это было бы необходимо.

Наше чувство ценностей настроено не на единую структуру этой сферы, но

исключительно на ее отдельные содержания и ее отдельные соотнесенности.

Хотя мы и имеем в феномене предпочтения некое совместное знание об отноше$

нии ценностных высот; но это совместное знание не имеет формы критерия, оно

не является каким$то единым сподручным мерилом, с помощью которого мож$

но было бы замерить и констатировать что угодно. Феномен предпочтения сам

не постижим без ежеминутных углубления, самоотверженности и тончайшего

вслушивания. Он мимолетен, уязвим перед грубым обращением, требует любов$

ного и бережного наблюдения. Только так оно откроет чуткому и терпеливому

Глава 29. Вопрос о критериях высоты ценностей 303

1 Ibid.

свою тайну—идеальную иерархию ценностей, свидетельство которой он высту$

пает в человеке.

Изменить эту ситуацию не может никакая человеческая потребность в един$

стве, и тем более никакая философская потребность в систематичности. Мы

должны принять ее, усвоить и попытаться увидеть в ней иерархию настолько, на$

сколько она позволяет. В этом причина того, почему таблица ценностей для нас

необходимо остается незавершенной — незавершенной в еще большей степени,

нежели философское познание ценностей вообще.